Альтернативная трактовка рационального поведения человека в концепции Ж. — Ж. Руссо

Философия эпохи Просвещения выполняла функцию идеологического оружия окрепшей в XVIII столетии буржуазии, которая боролась за власть против абсолютизма и привилегий знати и духовенства. В этой борьбе сторонники Просвещения часто использовали такие понятия, как индивид, разум и прогресс. Однако по мере философского осмысления данных понятий появлялись расхождения в их истолковании. Так появилась философская и социологическая критика понятия индивида и веры в прогресс (Руссо), философский анализ понятия причины, подрывающий веру в разум (прежде всего знаменитая «гильотина Юма») и другие антииндивидуалистические учения.

В современной истории экономической мысли учение Жан-Жака Руссо (1712−1778) редко рассматривается как одно из направлений политико-экономической мысли. Между тем именно ему Дидро и д’Аламбер заказали статью о политической экономии для своей знаменитой «Энциклопедии» .

Жан-Жак Руссо (1712−1778) родился в Женеве в кальвинистской семье. Его мать умерла рано, а когда ему исполнилось десять лет, отец был вынужден бежать из Швейцарии. Мальчика воспитывали родственники, и он рано начал странствовать — в основном по Франции и франкоязычной части Швейцарии. В тридцатилетием возрасте Руссо на время поселился в Париже, где познакомился с философами Просвещения (Вольтером, Гольбахом, Ламетри). Руссо не принимал индивидуалистических идей за основу устройства общества. Он считал, что человек живет в обществе и воспитывается обществом. Своих детей от союза с Терезой Левассэр он отправил в детский приют.

В 1750 г. Руссо выиграл премию Академии г. Дижона за эссе на тему «Способствовало ли возрождение наук и искусств улучшению нравов?» Отвечая на этот вопрос, Руссо выступил против господствовавшего тогда оптимизма в отношении прогресса.

В зрелом возрасте Руссо сторонился общения с философами-просветителями. Он вел жизнь философа-отшельника как в житейском, так и духовном смыслах. В 1766 г. он встретился в Лондоне с Юмом, но вскоре разошелся и с ним. То же самое произошло с Руссо в отношениях с Вольтером. В каком-то смысле можно сказать, что Руссо был идейным антиподом Вольтера, хотя история поставила их имена рядом как людей, заложивших идеологические основы Великой французской буржуазной революции. Словами Руссо о том, что человек рождается свободным, начинается американская декларация прав человека. Многие его мысли были воспроизведены отцами-основателями США.

Господствующее в современной экономической науке либеральное направление мысли не относит Руссо к экономистам. Однако в то время, когда жил Руссо, под экономической наукой понимали нечто большее, чем торговлю и ростовщичество. В свою известную «Энциклопедию» Дидро и д’Аламбер заказали статью о политической экономии именно Руссо. После смерти Руссо его прах был перенесен в парижский Пантеон.

Важнейшими работами Руссо являются: «Рассуждения о науках и искусствах» (1750), «Рассуждения о происхождении и основаниях неравенства между людьми» (1755), «О политической экономии» (1858), «Об общественном договоре, или Принципы политического права» (1762), «Эмиль, или о Воспитании» (1762), «Исповедь» (1782).

Следуя индивидуалистическим теориям государства как института, созданного в результате договора, Руссо доводит до логического конца ту линию аргументации, которая начинается с природного состояния человека («естественного права») и приходит к общественному договору (государству как гаранту юридического права). Но для Руссо это не просто вопрос двух различных представлений, одно из которых связано с природным состоянием и сформированным государством общественным состоянием, а второе касается перехода одного в другое в результате создания общества на основе договора. В своего рода умственном эксперименте Руссо обнаруживается реконструкция постепенного развития, благодаря которому формируется и общество и полностью завершенный человек. Конечным результатом этого развития является политически организованное общество.

Таким образом, можно сказать, что Руссо все еще остается близким Платону и Аристотелю. Подобно этим греческим философам Руссо спрашивает, каким образом люди получают такие способности, как язык, разум и добродетель. И подобно им он указывает на сообщество: человек вырабатывает эти способности в ходе совместной жизни с другими. Таким образом, полностью завершенный человек и общество имеют один и тот же возраст. В принципе невозможно вообразить полностью сформированного индивида вне общества.

Следуя Платону, Руссо идет на один шаг далее. Самоценностью обладает не только внутренне связанный с сообществом, полностью суверенный человек («гражданин-в-обществе»), но и сообщество. Сообщество — это конкретные связи, чувства близости, которые соединяют вместе семью и друзей. Руссо возражает против представления о том, что голый рациональный личный интерес может поддерживать существование общества. Глубоко укорененные чувства и привязанности, а не поверхностные калькуляции прибыли и удовольствия — вот что связывает людей в сообщество. Итак, сообщество основывается на чувствах, а не на разуме.

Здесь Руссо выдвигает серьезные критические аргументы против «швейцарского», кальвинистского индивидуализма. Протестантизм, как известно, оставил человека не только наедине с Богом, но и наедине с самим собой. Поэтому, подобно античным грекам, Руссо преимущественно думает об обществе как малом сообществе: «городе-государстве» Женеве.

Руссо не стремился обосновать ценность национального государства, хотя его идеи позднее и применялись для обоснования идей сплочения нации, преимуществ мононационального государства. Индивидуализм для Руссо, подобно национализму и космополитизму, является отвлеченной абстракцией. Для него реальными и конкретными являются семья и локальное сообщество, граждане которого знают друг друга и связаны между собой.

Идеи Руссо выражают вполне понятную реакцию на ничем не прикрытую проповедь индивидуализма под видом экономической науки, которую поощряли и финансировали высшие слои городской буржуазии. Во времена Руссо уже возникло общественное течение, которое в противоположность индивидуализму либералов рассматривало непосредственные связи в качестве фундаментальных основ общества. Их, по иронии истории, разместили по разные стороны баррикад как консерваторов и социалистов. Либерализм на их фоне выглядит неким центристским течением. Но это не так на самом деле. И индивидуализм, и коллективизм признают два фактора: индивида и государство. Но Руссо, как и Платон, и Гегель, подвергает серьезной критике само это различение. С его точки зрения, фундаментальным основанием является человек-в-сообществе, а не индивид и не государство, которые не могут существовать как друг без друга, так и сами по себе. Руссо напрасно причисляли к националистам и коммунистам. Для него важным являлись права индивида (личности) и право обладания частной собственностью (хотя он и критиковал возникающее отсюда имущественное неравенство).

Идеи Руссо действительно можно понимать по-разному. Он говорил, что общество стало необходимой средой обитания и жизнеобеспечения человека и представляет основополагающую моральную ценность. Следовательно, Руссо не выступал против цивилизации как таковой и не требовал вернуться «к природе». В той мере, в какой он полагал, что человек действительно является частью социума, выражения «природное состояние» и «общественный договор» оказываются несколько проблематичными. Однако при этом он превозносил образ жизни индивида в «природном состоянии» и обвинял современное ему общество в подавлении человеческого достоинства, мудрости и счастья. Руссо считал, что люди должны избегать как примитивизма, так и упадочнической цивилизации и стремиться к подлинному сообществу. Но что такое подлинное сообщество?

Современные Руссо политические реалии характеризовались индивидуализмом и национализмом. И впоследствии, когда его мысли о подлинном сообществе были восприняты политическими деятелями, они стали истолковываться в духе прославления национального государства. Если Руссо придерживался достаточно четкой отрицательной позиции по отношению к механистическим и атомистическим взглядам либералов на общество, то его отношение к национальному консерватизму и идеям социализма остается неясным.

Руссо утверждал, что хлопоты, связанные с торговлей и ремеслами, алчность в погоне за наживой, изнеженность и любовь к удобствам делают из гражданина предпринимателя и тем самым приводят к замене личного служения Отечеству служению ему своими денежными взносами. Эти люди уступают государству часть своей прибыли, чтобы легче было потом ее увеличивать. «Давайте государству деньги взамен гражданского служения ему — и скоро на вас будут цепи. Слово „финансы“ — это слово рабов, оно неизвестно в гражданской общине. В стране действительно свободной граждане все делают своими руками — и ничего при помощи денег; они не только не платят, чтобы освободиться от своих обязанностей, но они платили бы за то, чтобы исполнять их самим»^[1].

" Чем лучше устроено государство, — продолжал Руссо, — тем больше в умах граждан заботы общественные дают ему перевес над заботами личными. В таком государстве даже гораздо меньше личных забот, ибо, поскольку сумма общего блага составляет более значительную часть блага каждого индивидуума, последнему приходится меньше добиваться его путем собственных усилий. В хорошо управляемой гражданской общине каждый летит на собрания; при дурном правлении никому не хочется и шагу сделать, чтобы туда отправиться, так как никого не интересует то, что там делается, ибо заранее известно, что общая воля в них не возобладает, и еще потому, наконец, что домашние заботы поглощают все"^[2]. Хорошие законы побуждают создавать еще лучшие, дурные — влекут за собой еще худшие. Как только кто-либо говорит о делах государства: «Что мне до этого?» — следует считать, что такое государство уже погибло.

Естественные права, — считал Руссо, — принадлежат всем людям, но злая воля правителей легко сводит на нет их действие даже тогда, когда она, казалось бы, не посягает на них открыто. Закон, которым злоупотребляют, служит могущественным наступательным оружием и слабым щитом для законопослушных граждан. Предлог, под которым вводятся законы — «общественное благо» — это всегда опасный бич для народа. Самое необходимое и, быть может, самое трудное в правлении — это строгая неподкупность, чтобы все было по-справедливости и в особенности, чтобы бедный был защищен от тирании богатого.

Самое большое зло, которое есть в человеческом обществе, уже свершилось, когда появились бедные, которых нужно защищать, и богатые, которых необходимо сдерживать. Только в отношении людей со средним достатком законы действуют с равной силой, но они бессильны и против сокровищ богача, и против нищеты бедняка; первый их обходит, второй от них ускользает; один рвет паутину, а другой сквозь нее проходит. Вот почему одно из самых важных дел правительства- предупреждать чрезмерное неравенство состояний, не отнимая при этом богатств и у владельцев, но лишая всех остальных возможности накапливать богатства; не воздвигая приютов для бедных, но ограждая граждан от возможности превращения в бедняков.

Люди, — развивал далее свою мысль Руссо, — неравномерно расселяются по территории государства и скапливаются в одном месте, в то время как другие места безлюдны; искусства увеселительные и прямо мошеннические поощряются за счет ремесел полезных и трудных, земледелие приносится в жертву торговле; откупщик становится необходимой фигурой лишь вследствие того, что государство плохо управляет своими финансами; наконец, продажность доходит до таких крайностей, что уважение определяется размером богатства и даже доблести продаются за деньги — таковы самые ощутимые причины изобилия и нищеты, из-за которых возникает безразличие к общему интересу, происходит развращение народа и ослабление всех пружин государственного правления. «Таковы, следственно, беды, которые трудно облегчить, когда они дают себя чувствовать, но которые должно предупреждать мудрое управление, дабы сохранять наряду с добрыми нравами уважение к законам, любовь к Отечеству и непреложность общей воле»^[3].

Таким образом, Руссо видел задачу политической экономии не в сомнительных советах индивиду как ему разбогатеть за счет своих сограждан в торговых или ростовщических операциях, а в содействии формированию справедливого общества. Он показывал, при каких условиях это может произойти, а при каких условиях призывы к справедливости будут тщетными, даже если эти призывы находят отклик у сограждан и подкрепляются законами. «Однако все эти предосторожности будут недостаточны, если не взяться за них заблаговременно. И я кончаю эту часть политической или общественной экономии тем, с чего должен был начать. Родина не может существовать без свободы, свобода — без добродетели, добродетель — без граждан. У вас будет все, если вы воспитаете граждан; без этого у вас все, начиная с правителей государства, будут лишь жалкими рабами. Однако воспитать граждан — это дело не одного дня; и, чтобы иметь граждан-мужей, нужно наставлять их с детского возраста. Пусть не говорят мне, что тот, кто должен управлять людьми, не может добиваться от них совершенства, которое им несвойственно от природы и им недоступно; что он не должен и пытаться уничтожить в них страсти, и что выполнение подобного замысла было бы скорее желательно, чем возможно. Я соглашусь со всем этим, тем более что человек, вовсе лишенный страстей, был бы, конечно, очень дурным гражданином. Но следует также согласиться с тем, что если только не учить людей вообще ничего не любить, то возможно научить их любить одно больше, чем другое, и любить то, что действительно прекрасно, а не то, что безобразно»^[4].

Жан-Жак Руссо — сложный мыслитель. Но без его идей еще сложнее представить себе причины возникновения политической экономии альтернативной либеральному «мейнстриму»^[5]. Действительно, в либеральной трактовке человек выглядит даже не двуличным, а трехличным: в экономике — он эгоист, в политике — демократ, в обществе — гражданин. Руссо доказал, что демократия и гражданское общество не могут быть основаны на индивидуализме и эгоизме.

• [1] Руссо Ж.-Ж. Избранные произведения. М.: ОГИЗ, 1947. С. 57.
• [2] Там же. С. 58.
• [3] Руссо Ж.-Ж. Указ. соч. С. 59.
• [4] Руссо Ж. Ж. Указ. соч. С. 62.
• [5] Англ. mainstream — основное течение — преобладающее направление в какойлибо области (научной, культурной и др.) для определенного отрезка времени.