Международные отношения на протяжении 1960-х гг.: Начало эрозии биполярной системы международных отношений

На пути к стратегическому паритету между «сверхдержавами» .

Как уже было сказано, и по качественным, и по количественным показателям советские стратегические силы на рубеже 1950—1960;х гг. намного уступали американским. Что еще хуже, в Вашингтоне были об этом прекрасно осведомлены. С учетом крайней уязвимости и несовершенства советских средств доставки стратегического ядерного оружия можно предположить, что, если бы в то время разразилась третья мировая война, у США и их союзников были все шансы ее выиграть.

Попытки советского руководства изменить неблагоприятное для пего соотношение стратегических сил за счет одномоментных волевых решений — вроде испытания сверхмощной водородной бомбы в октябре 1961 г. или размещения советских ракет на Кубе в 1962 г. — не принесли ожидаемых результатов: Америка продолжала лидировать в гонке стратегических ядерных вооружений.

Для достижения стратегического паритета Советскому Союзу пришлось приложить поистине титанические усилия по количественному наращиванию и качественному совершенствованию своих ядерных вооружений межконтинентальной дальности. Уже в 1970 г. в СССР была развернута 1361 ракета межконтинентальной дальности — против 1054 в США.

Одновременно советская сторона прикладывала огромные усилия для создания подводного атомного ракетоносного флота. В 1968 г. на вооружение советского ВМФ начали поступать атомные подводные лодки с баллистическими ракетами (ПЛАРБ) второго поколения класса Янки I (Навага). Всего к 1971 г. в строю находилось 14 таких подводных ракетоносцев. Это была первая современная атомная подлодка советского флота. В 1969—1971 гг. началось непрерывное боевое патрулирование советских ПЛАРБ в Атлантическом и Тихом океанах.

Правда, несмотря на внушительный рост советских стратегических арсеналов во второй половине 1960;х гг. Соединенные Штаты продолжали сохранять ряд количественных и качественных преимуществ в ядерной гонке: у США было больше стратегических боеголовок: многие американские стратегические системы были технически совершеннее их советских аналогов; наконец, Америка обладала таким существенным геостратегическим преимуществом над СССР, как наличие средств передового базирования.

Но, тем нс менее, к концу этого десятилетия изменилось главное: Соединенные Штаты утратили способность выиграть термоядерную войну против СССР. Отныне — при любом сценарии ядерного конфликта — Советский Союз был в состоянии причинить Соединенным Штатам неприемлемый ущерб (табл. 28.1).

Таблица 28.1.

Общее количество межконтинентальных баллистических ракет, ед.^[1]

Выступая 18 сентября 1967 г. перед редакторами и журналистами агентства «Юнайтед пресс Интернэшнл», министр обороны США Роберт Стрэйндж Макнамара, подчеркивая, что Соединенные Штаты превосходят Советский Союз, но количеству стратегических боеголовок в соотношении три или четыре к одному, добавил: «Наше „превосходство“ не имеет большого значения, поскольку даже мри наличии того превосходства, которым мы обладаем в настоящее время, или на которое мы можем рассчитывать, неизбежным остается тот факт, что Советский Союз — с его нынешними силами — все же может уничтожить Соединенные Штаты, даже после первого американского удара»^[2].

На протяжении 1960;х гг. СССР и США добились определенных успехов в деле ограничения и сокращения вооружений, однако по мнению многих участников советско-американских переговоров по разоружению в то время было гораздо больше упущенных возможностей.

Сама доктрина «гибкого реагирования», которая была положена в основу военно-политического планирования Вашингтона в 1960;е гг., предусматривала гораздо более интенсивный диалог с Москвой, в том числе и по стратегическим проблемам, чем ее предшественница — доктрина «массированного возмездия». Не случайно, что именно в 1960;е гг. в США была сформулирована концепция «контроля над вооружениями», которая на долгие годы и десятилетия была положена в основу подхода «сверхдержав» к проблеме ограничения и сокращения вооружений.

Следует отметить, что после смены высшего руководства в США и СССР (убийства президента Дж. Ф. Кеннеди и смещения председателя Совета министров Н. С. Хрущёва) положительный настрой в Москве и Вашингтоне по отношению к самой идее контроля над ядерным оружием в принципе сохранялся. Однако вскоре этот диалог был фактически сведен на нет. Основной причиной тому стали события в Индокитае, которые, бесспорно, нанесли серьезный ущерб всему комплексу советско-американских отношений.

Но были и иные причины, тесно связанные с общей слабостью и недостаточной укорененностью в советских и американских «коридорах власти» института контроля над ядерными вооружениями:

• 1. Формат переговоров между Москвой и Вашингтоном по разоруженческим проблемам, который существовал затем в 1970;х гг., еще предстояло создать. Поэтому стороны, с одной стороны, зачастую выдвигали глобальные всеохватные инициативы, вроде совместной советско-американской резолюции о всеобщем и полном разоружении (Соглашение Макклоя — Зорина, или Совместное заявление о согласованных принципах в качестве основы для многосторонних переговоров по разоружению, принятое 20 сентября 1961 г.), или предложения о «замораживании» военных бюджетов, а с другой — предлагали ограниченные меры, имевшие чисто символическое значение. В качестве примера можно привести инициативу о ликвидации бомбардировщиков /2−47 и их советских аналогов (Ту-16). К моменту выдвижения данной инициативы эти, некогда грозные, боевые машины давно уже перестали играть реальную роль в стратегических балансах двух стран, будучи неспособными прорвать противовоздушную оборону потенциального противника и оставаясь уязвимыми для внезапного ракетно-ядерного удара.
• 2. Над политическими лидерами 1960;х гг. продолжал довлеть предшествовавший опыт в области контроля над вооружениями; поскольку все переговорные форумы по проблемам разоружения, начиная с Вашингтонской конференции 1922 г., были многосторонними, считалось, что проблему ограничения и сокращения вооружений следует обсуждать в многостороннем формате. Вот почему па протяжении 1960;х гг. практически все разоруженческие соглашения были многосторонними — Договор о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства в мирных целях, включая Луну и другие небесные тела, от 27 января 1967 г., Договор о нераспространении ядерного оружия от 1 июля 1968 г., а также Договор о запрещении размещения на дне морей и океанов и в его недрах ядерного оружия и других видов оружия массового уничтожения от 11 февраля 1971 г.
• 3. Вплоть до самого конца 1960;х гг. сохранялось громадное американское стратегическое превосходство над Советским Союзом, и в этих условиях стороны были просто не готовы к равноправному и конструктивному диалогу по проблеме ограничения и сокращения ядерных вооружений.
• 4. В те времена «национальные средства контроля», т. е., просто говоря, спутники-шпионы, все еще оставались технической новинкой, и поэтому считалось, что любое серьезное разоруженческое соглашение должно предусматривать достаточно интрузивный контроль на месте за его соблюдением — а это было совершенно неприемлемым ни для советских военных, ни, кстати, для их американских коллег.

Отношение в Вашингтоне к диалогу с Москвой по сокращению стратегических вооружений стало меняться только тогда, когда Советский Союз на деле продемонстрировав свою способность добиться паритета с Америкой. Первым свидетельством серьезности намерений советской стороны стаю для Вашингтона на чаю работ, но созданию стратегической противоракетной обороны.

(ПРО) вокруг Москвы, вторым — колоссальный рост советских Ракетных войск стратегического назначения во второй половине 1960;х гг.

Огромное значение для советско-американского диалога по военностратегическим проблемам имела встреча председателя совета министров СССР Алексея Николаевича Косыгина с президентом США Л. Б. Джонсоном в Гласборо (штат Нью-Джерси) в июне 1967 г. В ходе состоявшихся советско-американских переговоров на высшем уровне была затронута и проблема стратегических вооружений.

После Гласборо советско-американский диалог по проблемам стратегических наступательных вооружений стал более целенаправленным и продуктивным. 1 июля 1968 г., в день подписания Договора о нераспространении, СССР и США выступили с совместным заявлением о начале советско-американских переговоров о стратегических вооружениях.

К концу 1960;х гг. Москва и Вашингтон уже были готовы принять ту форму диалога по проблемам стратегических вооружений, которая оставалась неизменной вплоть до начала XXI в. — до российско-американского Договора о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений 2010 г.:

• 1) диалог по стратегическим вооружениям — это исключительное дело двух «сверхдержав»; другие государства, и даже ядерные державы, к нему не допускаются;
• 2) этот диалог затрагивает исключительно средства доставки стратегических вооружений, но не ядерную взрывчатку;
• 3) в ходе этого диалога Москва и Вашингтон исходят из понимания наличия тесной связи между оборонительными и наступательными стратегически ми вооружениями;
• 4) наконец, в ходе этого диалога стороны стремятся к укреплению стратегической стабильности, а не к таким абстрактным целям, как «всеобщее и полное разоружение» .

Этот концептуальный прорыв в деле ограничения и сокращения стратегических вооружений имел в дальнейшем огромное значение: конкретизировав свои цели, Москва и Вашингтон сумели обуздать, а в дальнейшем — и повернуть вспять гонку ядерных вооружений. Тем не менее этот концептуальный прорыв достался двум «сверхдержавам» дорогой ценой — ценой потери драгоценного времени.

Пока советские и американские дипломаты вырабатывали формат будущих переговоров, были приняты те решения в области стратегических систем (ПРО, разделяющаяся головная часть с блоками индивидуального наведения — РГЧ ИН, и др.), которые в дальнейшем оказали самое негативное воздействие и на состояние стратегического баланса, и на общее состояние советско-американских отношений и международной обстановки^[3].

• [1] CoBpeMennaM hhhiihhji noJiiiTHKa CIIIA. T. 1. C. 128; flaepnoe Boopyaceime CCCP. M.: HsflAT, 1992. C. 130.
• [2] McNamara R. San Francisco Speech // US Nuclear Strategy. A Reader. London: Macmillian, 1989. P. 271−272.
• [3] Ботюк В. И. Загнать джинна в бутылку. История переговоров между Москвой и Вашингтоном по ограничению и сокращению стратегических наступательных вооружений (1945—2011). Saarbriicken: Pamarium Academic Publishing, 2012. С. 233.