Институты общей части DCFR, направленные на защиту интересов потребителей (запрет дискриминации, преддоговорное предоставление информации, право отказа от договора)

Общие замечания. Понятие потребителя и потребительского права

Появление в DCFR этих трех институтов, равно как и некоторых других норм, отличающих их от своего ближайшего аналога и предшественника (Принципов Ландо), объясняется и обусловливается тем первоначальным предназначением, которое им придавалось. Мы помним о том, что DCFR разрабатывались как основа проекта Европейского гражданского кодекса — акта универсального содержания, предназначенного для регулирования отношений не только коммерсантов (потребителей) между собой, т. е. отношений между экономически равновеликими сторонами, но и коммерсантов с потребителями, т. е. отношений, в которых как минимум экономическое положение одной из сторон заведомо предпочтительнее, чем другой. Можно сказать, что в рамках DCFR извечная проблема дуализма частного права обрела новую постановку — частное право теперь предложено разделить не на торговое (для коммерсантов) и гражданское (для всех остальных, в том числе потребителей), а на потребительское (для потребителей) и гражданское (для всех остальных, в том числе коммерсантов). Можно, впрочем, прочесть DCFR и иначе, а именно — в том смысле, что проблема дуализма частного нрава превращена им в проблему триединства, частное право предложено разделить на торговое (для сделок коммерсантов между собой, сделок типа b2b), потребительское (для сделок коммерсантов с потребителями, сделок Ь2с) и гражданское (для всех остальных).

Определению понятий «потребитель» и «предприниматель» посвящена ст. 1.-1:105 DCFR, согласно п. 1 которой потребителем (consumer) является «…любое физическое лицо, которое действует преимущественно в целях, не связанных с его торговой, предпринимательской или профессиональной деятельностью», а по п. 2 предприниматель (business) может быть как физическим, так и юридическим лицом «…независимо от того, контролируется ли последнее частным лицом или публичным образованием, которое ведет самостоятельную торговую, производственную или иную профессиональную деятельность, хотя бы и не имея в виду извлечение при этом прибыли» .

Такие определения оставляют, конечно, почву для вопроса о том, как быть физическому лицу, занимающемуся ведением предпринимательской деятельности, но, в то же время, вступающему в правоотношения чисто потребительского свойства, например по приобретению продуктов или иных товаров в системе розничной торговли для личного или семейного употребления? Ответ на него даст п. 3 ст. 1.-1:105 DCFR в том смысле, что в подобном случае физическое лицо может воспользоваться правилами, защищающими его как потребителя, хотя «…во всех остальных случаях на лицо распространяются исключительно требования п. 2 настоящей статьи», т. е. положения о предпринимателях.

Запрет дискриминации

Появление в DCFR обособленной фигуры потребителя обусловило включение в него норм, которые с полным основанием и без какой бы то ни было натяжки можно было бы назвать аналогом наших правил о публичном договоре (ст. 426 ГК РФ). Составители DCFR предпочли этому — чисто юридическому и нейтральному — термину обозначение с ярко выраженной политической окраской — в результате интересующий нас институт получил наименование запрета дискриминации (см. гл. 2 кн. II DCFR, насчитывающую пять статей). Хорошо ли это? Боюсь, что нет, ибо яркость этой самой политической окраски очень сильно отвлекла на себя внимание и не позволила в достаточной степени точно урегулировать чисто юридические вопросы, в таком регулировании безусловно нуждающиеся.

Взять, хотя бы, первую из главы статью — ст. 11.-2:101: из нее понятно, что пресловутый запрет дискриминации не безусловен с точки зрения своего предмета — он действует лишь в отношении такого договора ши юридического акта, направленного на предоставление вещей, иного имущества или услуг, который одна из его сторон (очевидно — действующая в качестве предпринимателя) обязана заключить с любым обратившимся к ней лицом (очевидно — потребителем). Но что же это за такие договоры и юридические действия? — это ни словом не определено. Не спасает положения даже ст. III.-1:105, распространяющая главу о запрете дискриминации на акты исполнения обязательств, защиты прав и отказа от исполнения обязательств, — она, опять-таки, говорит только о том, что касается актов по обязательствам из таких договоров,

заключение

которых является обязательным. Но заключение каких же договоров (и для кого) является обязательным? — универсального ответа на этот вопрос в нормах общей части DCFR не сыскать.

Продолжая рассматривать ст. 11.-2:101, мы не сможем не обратить внимания на исчерпывающий (!) перечень запрещенных дискриминационных признаков, к коим относятся половая, этническая и расовая принадлежность. И все. Я не могу, конечно, назвать себя большим знатоком европейской правовой действительности, но мне, признаться, мне с большим трудом верится в существование попыток подобной дискриминации теперь, в начале XXI в. О том, чтобы, скажем, владелец какой-нибудь сувенирной лавки на лондонской Оксфорд-стрит отказал в продаже какого-нибудь товара (или, скажем, поднял цену на этот товар) со ссылкой на половую, расовую или этническую принадлежность покупателя, мне не приходилось даже слышать. А вот отказ германской авиакомпании в воздушной перевозке инвалидам-колясочникам^[1] или установление различных цен на входные билеты в Государственный Эрмитаж для граждан России и Беларуси, с одной стороны, и иностранных граждан — с другой^[2] — случаи вполне реальные. Но ограничение физических возможностей, а также гражданство того или иного государства (и осуществленная по этим признакам дискриминация) явно не имеют никакого отношения ни к полу, ни к этносу, ни к расе. Между тем то и другое — безусловно, дискриминация, хотя и по совершенно иным признакам, в DCFR не названным. Допустима ли она? Очевидно нет, разве только удалось бы доказать, что такая дискриминация подпадает под исключения, описанные ст. 11.-2:103, — случаи неравного обращения, продиктованные правомерной целью и осуществляемые средствами приемлемыми и необходимыми.

Столь же неполно — несмотря на многословие — описывается и само понятие дискриминации в ст. II.-2:103 DCFR. По сути там описаны три следующих случая: (а) постановка конкретного лица или категории лиц в положение, менее благоприятное, чем-то, в котором находятся иные лица или иная категория лиц (п. 1); (b) домогательства (в том числе сексуальные), т. е. действия, ущемляющие человеческое достоинство и «…направленные на создание атмосферы страха, вражды, уничижения или оскорбления» (п. 2); © указание об осуществлении дискриминации (п. 3). Побывав в качестве туриста во множестве европейских стран, я могу совершенно определенно заявить, что дискриминации, подобной той, что описана в п. 2 и 3 ст. 11.-2:103 DCFR, я сам никогда не подвергался, равно как ни разу не слышал и не видел, чтобы кто-нибудь подвергался. А вот в положение, менее благоприятное, попадал и не единожды, хотя, разумеется, не из-за половой, расовой или этнической принадлежности. Да и что это было за положение? Так, например, не будучи подданным Ее Величества Королевы Великобритании и не имея постоянного места жительства на территории Соединенного Королевства, я не имел возможности безвизового въезда в эту страну, не мог получать кредиты в британских банках, был лишен возможности приобретения некоторых категорий железнодорожных билетов, не имел права рассчитывать на призы в публичных конкурсах и лотереях и т. п. Дискриминация? Да. Сейчас даже неважно, законная или нет, — важно то, что она не подпадает под ст. II.-2:103 DCFR. Почему? Потому что приводит не к заключению договора на менее благоприятных условиях, чем с британскими резидентами и подданными, а к отказу в заключении соответствующих договоров. Описаны ли такие случаи в ст. II.-2:103 DCFR? Нет.

Две другие статьи о дискриминации — II.-2:104 и II.-2:105 — посвящены, соответственно, средствам правовой защиты от дискриминации и средствам доказывания ее факта. В первой обращает на себя внимание п. 2, обязывающий суд принять во внимание не только компенсационный, но и превентивный (!) эффект применения защитных мер. То есть за дискриминацию надо наказывать так, чтоб впредь никому неповадно было. А во второй — п. 1, позволяющий доказывать не только самый факт дискриминации, но и иные обстоятельства, «…на основании которых можно предположить, что дискриминация имела место». Как мы уже знаем, такие доказательства бывают двух видов — косвенные и prima facie (см. о них в лекции про Принципы СЕНТРАЛ).

• [1] Такой случай имел место 8 октября 2012 г. См., например, URL: http: // expert.ru/2012/10/10/narushenie-i-uschemlenie/?ny, URL: lifenews.ru/#!news/103 141, URL: euromag.ru/catalogs/tickets/26 166.html?p=36, URL: aupam.ucoz.com/blog/mid_rf_razberetsja_s_air_berlin_posle_ skandala_s_invalidami/2012−10−11−26.
• [2] См., например: URL: s-pb.in/museum/hermitage.