Историко-культурный контекст изучения рисков

Многоликая природа риска

Содержание риска многолико, зависит от множества социальных, культурных, временных, экономических и политических факторов. Существующие многочисленные определения риска несут в себе тот или иной социокультурный компонент, уходящий корнями в историю народов, своеобразие их культуры. Есть мнение, что среди наиболее ранних представлений о рисках выделяются дискурсивные практики, существовавшие еще в Древнем Востоке. Они непосредственно относятся к морской торговле, которая активно развивалась благодаря искусству китайской навигации (компас и другие навигационные приборы, применявшиеся в Китае, становятся известными в Европе только спустя тысячелетие).

В Европе понятие «риск» изначально имело сакральное значение: оно встречается в латинском языке, обозначая опасности и случайности, ниспосылаемые Богом. Для Средневековья в целом характерно восприятие случайности сквозь призму идеи божественной предопределенности, судьбы, что практически не оставляло места для сознательного планирования человеком своей жизни и деятельности в обществе.

Эпоха Просвещения возвела случайность в ранг «закономерности природы», представляя любое событие результатом «объективных» причинно-следственных зависимостей, поддающихся расчету на основе математики, выявления систем родства и сходств между явлениями, постулатов ньютоновской механике. Появляется сначала лапласовская, а затем вероятностная трактовка причинности. Это означало десакрализацию представлений о рисках.

Люди, жившие в традиционных обществах, так или иначе сталкивались с разного рода неопределенностями, но риск не имел для них самостоятельной культурной значимости, был весьма ограниченным явлением, являясь побочным продуктом опасностей.

Э. Гидденс отмечает: «Все более ранние культуры, в том числе великие древние цивилизации, такие, как Рим или Древний Китай, жили в основном прошлым. Для тех ситуаций, которые мы связываем с риском, у них существовало понятие судьбы, удачи или воли богов. В традиционных культурах, если человек терпел жизненную катастрофу или, наоборот, сто дела резко шли в гору, это подпадало под одно из таких понятий или объяснялось тем, что так пожелали боги или духи. В некоторых культурах идея случайности вообще отсутствует»^[1].

" Высокие культуры древности, — пишет Н. Луман, — располагали совершенно иной техникой для работы с аналогичными проблемами, а потому не нуждались в слове, обозначающем то, что мы сегодня понимаем под риском. Само собой разумеется, с незапамятных времен людям приходилось иметь дело с неуверенностью относительно будущего"^[2].

Британский социолог и антрополог, известная исследовательница рисков Мэри Дуглас также отмечает, что некоторые традиционные культуры не имели потребности как-то концептуализировать риск^[3].

Первые научные попытки изучения риска

Проблема специального изучения риска возникает только в начале XX в. — в период достаточного индустриального развития, когда повсеместно в экономические практики, менеджерскую деятельность входит проблематика неопределенности как одного из возможных исходов.

Для интерпретации феномена риска выдвигаются математические, экономико-социальные, статистические, а затем и психологические подходы. То было время веры в возможность исключительной рациональной деятельности человека, которая практически рассматривалась как панацея от всякого рода ущербов. Была уверенность, что эта деятельность могла быть эффективной и в условиях неопределенности.

Впервые проблему рационального поведения людей в конкретных условиях риска и неопределенности поднял американский экономист Ф. Найт в работе " Риск, неопределенность и прибыль", изданной в 1921 г.

Отправной постулат ученого состоит в том, что рациональный индивид ориентируется на формальную логику и математические исчисления, статистические данные, что неопределенность можно измерить, калькулировать с помощью математических или статистических методов и тем самым создается рациональный механизм управления рисками: «Неопределенность, — пишет он, — которая какимлибо методом может быть сведена к объективной, количественно измеряемой вероятности, может быть совершенно устранена с помощью группировки случаев. В деловом мире разработаны некоторые организационные приемы для осуществления такой группировки, и в итоге при достаточно развитой технике организации бизнеса доступная измерению неопределенность не создает в деловой сфере подлинной неопределенности»^[4].

Так в науку вошел формально-логический подход к определению риска, а также к исследованию рисков и неопределенностей. В течение ряда десятилетий он оказался доминирующим в социальных науках, экономике и менеджменте.

Однако почти сразу данный подход стал подвергаться критике за его эмпирическую несостоятельность, расхождение с практикой повседневной жизни, игнорирование психологических факторов (в частности, многие люди хотят верить в том, что " это не случится с ними", когда они, рискуя, нарушают правила дорожного движения и т. д.).

Эти моменты попытался учесть французский ученый, лауреат Нобелевской премии по экономике Морис Алле, который в 1950;е гг. предложил субъектно-психологический подход к рискам, изложенный в концентрированной форме в работе «Поведение рационального человека в условиях риска: критика постулатов и аксиом американской школы» . Ученый отметил, что «некоторые люди, верящие в свою счастливую звезду, недооценивают вероятность неблагоприятных для них событий и переоценивают благоприятных. Обратное верно для людей, которые считают, что в жизни их преследуют неудачи. Таким образом, объективные вероятности подвергаются субъективной деформации»^[5].

• [1] ГиддепсЭ. Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу жизнь. М.: Весь мир, 2004. С. 39.
• [2] Луман Н. Понятие риска // Альманах THESIS, 1994. № 5. С. 140.
• [3] Douglas М. Risk and Blame: Essays in Cultural Theory. London: Rout ledge, 1992.
• [4] Найт Ф. Понятия риска и неопределенности // Альманах THESIS, 1994. № 5. С. 26.
• [5] Аяле М. Поведение рационального человека в условиях риска: критика постулатов и аксиом американской школы // THESIS, 1994. № 5. С. 219.