Оформление структуры «государства-партии» в СССР

В период оформления государственно-политического устройства СССР окончательно утвердилась однопартийная политическая система. Уже летом 1922 г. в Москве прошел первый в послеоктябрьской советской истории открытый политический судебный процесс над лидерами эсеров, их обвинили в контрреволюционной и террористической деятельности.

Наиболее значительные решения принимались исключительно в рамках Центрального комитета РКП (б). После X съезда партии (1921) он состоял из 27 членов и 19 кандидатов и собирался на пленарные заседания раз в два месяца. Высшим руководящим центром ЦК было Политическое бюро (Политбюро), в которое входили В. И. Ленин и его ближайшие соратники Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев, И. В. Сталин и Л. Д. Троцкий, а также в качестве кандидатов Н. И. Бухарин, М. И. Калинин и В. М. Молотов. Здесь обсуждались все крупные политические и экономические вопросы, принимались важнейшие решения. Лишь после этого они закреплялись и оформлялись органами советской власти и их исполнительными структурами. Такая же система действовала и на других уровнях.

Уже в годы гражданской войны партия приняла форму милитаризованной замкнутой организации, а предпринимавшиеся в 1921—1924 гг. попытки ее демократизации были нерешительны и непоследовательны. Решения X съезда РКП (б) о запрете в рядах партии фракционной деятельности позволяли контролировавшей партийный аппарат группировке объявлять антипартийным и оппозиционным любого инакомыслящего. Жесткий внутрипартийный режим был призван, по мысли его сторонников, подавлять в партии любые проявления объективных противоречий многоукладного российского общества. Но поскольку политический плюрализм режимом не допускался, эти противоречия прорывались внутри монопольно правящей партии, принимая форму ожесточенной фракционной борьбы.

Назначение И. В. Сталина на состоявшемся 3 апреля 1922 г. пленуме ЦК (после XI съезда партии) на внешне чисто техническую должность генерального секретаря ЦК РКП (б) ускорило процесс централизации партии. Структура партийных комитетов разных уровней была унифицирована — во главе них поставили освобожденных от должности секретарей, призванных заниматься исключительно партийной работой. Секретари должны были иметь определенный стаж партийной работы и утверждались сверху. По подсчетам историков, уже к осени 1923 г. из 191 секретаря губкома партии только 97 были «выбраны», а остальные назначены. С августа 1922 г. назначение секретарей стало уставной нормой партийной жизни. «Иерархия секретарей» во главе со Сталиным олицетворяла организационный стержень «государства-партии». Протест партийной элиты, который вызвал аппаратный курс генсека, нарастал. «Прославленный вождь Красной Армии» Л. Д. Троцкий активно использовал внутрипартийную ситуацию в своей борьбе за ленинское наследство и лидерство в партийной верхушке.

В 1922—1924 гг. партия расширила и обновила свой состав, проведя «чистку» в 1921 г. и озвучив «ленинский рабочий призыв» после смерти вождя (21 января 1924 г.). Она увеличилась в 1,5 раза (или на 203 тыс. новых членов) и вступила в полосу серьезных потрясений, выразившихся в расколе «старой гвардии» (соратников В. И. Ленина, большевиков с дореволюционным стажем) и развертывании борьбы за власть.

Острая внутрипартийная борьба началась в конце 1923 г., после того как Троцкий в нескольких письмах в Политбюро подверг критике политический и экономический курс, проводимый «тройкой» («сталинским обручем») — Сталиным, Зиновьевым и Каменевым.

Выступление Троцкого против диктата партаппаратчиков было подкреплено обращением в Политбюро 46 видных партийных деятелей-ветеранов (В. Антонова-Овсеенко, А. Бубнова, Н. Муралова, Е. Преображенского, Г. Пятакова, Л. Серебрякова и др.). В ходе острой внутрипартийной дискуссии и фракционной борьбы XIII партконференция (январь 1924 г.), а за ней и XIII съезд партии (май того же года) обвинили Троцкого и группу его сторонников «в ярко выраженном мелкобуржуазном уклоне» и фракционной деятельности, попытках раскола партии, что вело к «прямому отходу от ленинизма» .

Концентрация власти в руках И. В. Сталина заставила вскоре уйти в оппозицию и его сторонников Г. Е. Зиновьева и Л. Б. Каменева, которые, получив поддержку Г. Я. Сокольникова и Н. К. Крупской, выступили на XIV съезде ВКП (б) (декабрь 1925 г.) с критикой сталинско-бухаринского экономического курса и потребовали развития широкой внутрипартийной демократии.

Уже на следующий год логика оппозиционной борьбы объединила сторонников Троцкого, Зиновьева и Каменева («объединенная оппозиция»). Однако они уже не смогли противостоять группировке Сталина, которая опиралась на великолепно отлаженный бюрократический партийно-номенклатурный механизм. В конце 1927 г. Сталин добился исключения лидеров оппозиции из ЦК и из партии. Наиболее активный «оппозиционер» Троцкий, еще в январе 1925 г. покинувший посты председателя Реввоенсовета и наркомвоенмора, в 1929 г. был насильно выслан в Турцию, став одним из первых советских диссидентов.

Новая экономическая политика. С окончанием гражданской войны необходимость нормализации отношений города и деревни заставила большевистское партийно-государственное руководство пойти на отмену продразверстки и замену ее продналогом, размер которого был, во-первых, вдвое ниже плана разверстки, а во-вторых, объявлялся еще до посевной (резолюция X съезда РКП (б) «О замене разверстки натуральным налогом», оформленная декретом ВЦИК от 21 марта 1921 г.). Размер натурального налога не мог быть увеличен в течение года, что давало возможность крестьянам распоряжаться излишками товарной продукции сельского хозяйства и стимулировало се производство. Это значительно расширяло сферу товарно-денежных отношений в народном хозяйстве и вынуждало советское руководство вернуться к свободной торговле. Данные решения положили начало реализации в Советской России новой экономической политики (нэп).

Нэп представлял собой политику советского «государства-партии» по отходу от военно-мобилизационной модели экономики периода гражданской войны. Восстановление разрушенного войной народного хозяйства страны сопровождалось идеологическими постулатами о построении социализма экономическими методами.

Осенью 1922 г., после страшного голода, унесшего жизни около 4 млн человек, был принят новый Земельный кодекс РСФСР, по которому крестьяне получили право свободного выхода из общины и выбора формы землепользования, ограниченное право на аренду земли, а также использование наемного труда. Крестьяне-единоличники (в основном середняки) обеспечивали практически весь объем сельскохозяйственной продукции, производимой в стране. Уже к следующему году был восстановлен довоенный уровень посевных площадей, а через два года валовый объем зерновых в стране на 20% превысил уровень 1913 г. Государством поощрялось развитие потребительской и промысловой кооперации. В 1923—1924 гг. было разрешено вносить продналог (по желанию крестьян) продуктами и деньгами.

Нэп подорвал социальные корни повстанческого движения, что к середине 1920;х годов позволило ликвидировать его основные очаги. Легализация рыночных отношений на селе (особенно после неудачной попытки организации натурального товарообмена летом-осенью 1921 г.) повлекла за собой перестройку всего хозяйственного механизма. В ходе преобразования экономики на принципах нэпа в 1921—1924 гг. проводятся реформы управления промышленностью, торговлей, кооперацией, кредитно-финансовая и денежная реформы. 22 февраля 1921 г. создается Государственная общеплановая комиссия (Госплан). Осуществляется разгосударствление промышленности. Теперь не только мелкие, но и средние предприятия передаются частным владельцам, получившим наименование «нэпманов». К концу 1922 г. в руках государства остались около трети ранее национализированных предприятий. Декреты СНК СССР, принятые в 1923 г., определяли новую структуру и уставы государственных предприятий промышленности (трестов) и торговли (синдикатов). Крупные фабрики и заводы в добывающей и обрабатывающей отраслях, работавшие на основе хозрасчета и самоокупаемости (до 90% национализированных предприятий, не сданных в аренду), были объединены в тресты: «Югосталь», «Химуголь», «Донуголь», Государственный трест объединенных машиностроительных заводов (ГОМЗА), «Северолес» и т. д.

На государственном снабжении остались металлургия, топливно-энергетический комплекс и частично транспорт. Исключительно в государственном управлении находилась внешняя торговля. Все это позволяло большевистским руководителям утверждать, что «командные высоты в экономике» находятся в руках государства рабочих и крестьян.

Уравнительная система оплаты труда была заменена новой тарифной сеткой, учитывающей квалификацию рабочих, качество и количество производимых продуктов, а «пайковая» система снабжения была вытеснена зарплатой в денежной форме (в 1920 г. денежная часть среднемесячной зарплаты фабрично-заводского рабочего составляла 7,4%, а уже к началу 1923 г. она выросла до 80%), что позволило ликвидировать карточную систему снабжения. Кроме того, были отменены всеобщая трудовая повинность и трудовые мобилизации. Их заменил свободный наем рабочей силы через биржи труда.

Развитие товарно-денежных отношений обусловило восстановление всероссийского рынка. Воссоздаются крупные ярмарки: Нижегородская, Ирбитская, Киевская и др., открываются торговые биржи. Допускается известная свобода развития частного капитала в промышленности и торговле. Разрешается создание частных предприятий с числом рабочих не более 20. В соответствии с тезисом о многоукладности переходной экономики получает развитие госкапитализм в форме концессий (за счет привлечения иностранных инвесторов), аренды организаций, смешанных акционерных обществ и совместных предприятий.

К госкапитализму первоначально была отнесена и кооперация. Однако в работе «О кооперации» В. И. Ленин сделал вывод о том, что в советских условиях кооперативные предприятия «не отличаются от предприятий социалистических, если они основаны на земле, при средствах производства, принадлежащих государству, т. е. рабочему классу». Пропагандируется лозунг: «Социализм — общество цивилизованных кооператоров». По условиям хозяйственной деятельности (цены, кредит, налоги, товарное снабжение и т. п.) кооперация оказалась в более выгодном положении, чем частный капитал. В конце 1923 — начале 1924 г. потребительская кооперация переводится на добровольное членство (на остальные кооперативные системы обязательное членство в годы гражданской войны не распространялось). В результате в розничной торговле негосударственный сектор советской экономики контролировал до 75% товарооборота.

В 1921—1924 гг. создается банковская система: Государственный банк СССР, сеть кооперативных банков, Торгово-промышленный банк, Банк для внешней торговли, сеть местных коммунальных банков и др. Денежная эмиссия как основной источник доходов государственного бюджета заменяется системой прямых и косвенных налогов (промысловый, подоходный, сельскохозяйственный, акцизы на товары массового потребления, местные налоги), вводится плата за услуги (транспорт, связь, коммунальное хозяйство и др.).

Реформы нэпа тормозились неустойчивостью денежного обращения, инфляцией. В 1922 г. правительство приступило к денежной реформе, которая проводилась под руководством наркома финансов Г. Я. Сокольникова видными учеными и специалистами с дореволюционным опытом. В основу стабилизации курса рубля был положен баланс спроса и предложения. В 1922—1923 гг. проводятся две деноминации. В конце 1922 г. в обращение вводится устойчивая конвертируемая советская валюта — червонец, применявшаяся для краткосрочного кредитования в промышленности и торговле. По своему номиналу советский червонец был выше британского фунта стерлингов, превышая 5 долларов США и пользоваться высоким авторитетом на международном валютном рынке. Червонец обеспечивался золотом и другими легко реализуемыми ценностями и товарами и приравнивался к 10 дореволюционным золотым рублям. Денежная реформа в СССР в 1924 г. была практически завершена: совзнаки заменили медными и серебряными монетами и казначейскими билетами, ликвидировали бюджетный дефицит, а с октября 1924 г. выпуск денежных знаков для покрытия бюджетного дефицита был запрещен.

Введение

твердой валюты укрепило «смычку» индустрии с сельским хозяйством в сфере товарооборота, но не могло устранить структурного противоречия между крупной, централизованной промышленностью и крайне раздробленным в результате аграрной революции сельским хозяйством. Решениями XIV партконференции (апрель 1925 г.) и XIV съезда ВКП (б) (декабрь 1925 г.) был устранен ряд препятствий на пути укрупнения производства в аграрном секторе, упрощен наем рабочей силы в деревне, разрешена свободная аренда земли.

Рост крупного индустриального товарного крестьянского хозяйства сдерживала налоговая политика советской власти в деревне. От сельхозналога были освобождены беднейшие крестьянские хозяйства. Зажиточные же крестьяне и кулаки, на долю которых в 1923—1924 гг. приходилось 9,5% крестьянских дворов, выплачивали 29,2% суммы налога. В дальнейшем удельный вес этой группы в налогообложении увеличился. В результате темпы дробления крестьянских хозяйств в 1920;е годы в 2 раза превысили дореволюционные. Разделяя хозяйства, зажиточные крестьяне пытались ускользнуть из-под налогового пресса.

Завершение восстановления народного хозяйства обусловило необходимость увеличения капиталовложений с длительным сроком оборота. Однако внешние источники накопления были скудны, а внутренние частично блокировались «антикапиталистической» политикой правительства. В условиях острой нехватки капиталов усиливалась тенденция к их централизованному перераспределению и административному вмешательству в экономику. 29 июня 1927 г. ЦИК и СНК СССР приняли новое «Положение о государственных промышленных трестах». В определение треста было введено указание на подчинение деятельности треста плановым заданиям органа, в ведении которого он находится (Высшего совета народного хозяйства — ВСНХ), и исключено положение об извлечении прибыли как цели деятельности треста.

Социально-экономическое развитие СССР в 1920;е годы определялось следующими основными параметрами:

• а) стартовой площадкой нэпа: разрушенным в предшествующий период народным хозяйством (промышленное производство с 1913 г. сократилось в 7 раз, валовая продукция сельского хозяйства в 1920 г. составила 67% от довоенного уровня), что создавало эффект «восстановительного» периода — быстрого экономического роста преимущественно на основе загрузки уже имевшегося морально устаревшего, физически изношенного, но еще функционирующего основного капитала;
• б) отсутствием нормальных экономических отношений с мировой экономикой: крайне незначительным притоком предпринимательского капитала (после революции СССР не получал крупных долгосрочных кредитов, прямых иностранных инвестиций было крайне мало), сокращением внешнеторгового товарооборота;
• в) резким разрывом между городом и деревней в технологическом, организационно-производственном, политико-экономическом и других отношениях. В этих условиях стремление руководства страны к ускоренной модернизации приводило к сбоям в процессе общественного воспроизводства.

Противоречия и кризисы нэпа. Весной-летом 1923 г. отмечалось усиленное кредитование промышленности и торговли без создания резервов; осенью в целях сокращения государственных расходов в связи с обеспечением предпосылок денежной реформы кредитование резко прекратили. Торговые организации вынуждены были выбросить товар на рынок тогда, когда крестьяне выплачивали сельскохозяйственный налог и у них не было наличных денег. Обострило ситуацию недостаточно интенсивное проведение скупки хлеба государством, сбившее цены на хлеб. В результате осенью 1923 г. разразился кризис сбыта промышленных товаров. Однако с ростом покупательной способности крестьянства после уплаты сельхозналога, снижением отпускных промышленных цен кризис сбыта был вскоре ликвидирован.

С осени 1924 г. наблюдается противоположное явление — товарный голод, имевший вначале сезонный характер. При товарном голоде снижение отпускных цен на промтовары почти не коснулось потребителя, особенно деревенского. Пользуясь дефицитом, торговля продолжала держать розничные цены на высоком уровне, присваивая разницу между оптовыми и розничными ценами. Происходила перекачка средств из промышленности в торговлю.

В 1925 г. ожидался хороший урожай зерновых, а следовательно, снижение хлебных цен, рост экспорта товара, импорта сырья и оборудования для промышленности. Были приняты масштабные планы развертывания индустрии. Осенью стало ясно, что хлебофуражный баланс рассчитан неверно: вместо прогнозировавшихся 780 млн пудов зерна вряд ли удастся заготовить даже 600 млн пудов. План импорта сырья и оборудования для промышленности был сорван. Кроме того, руководство Наркомфина СССР объявило о выделении 200 млн руб. на долгосрочное кредитование («заем восстановления»), что побудило предприятия ускорить расширение производства. Однако реальных свободных сумм для кредитования было мало, что привело к кредитной эмиссии, разбуханию фонда зарплаты. Срыв импортных поставок в совокупности с кредитным «накачиванием» экономики привел к обострению товарного голода. Нарушенное хозяйственное равновесие удалось ненадолго выправить путем замораживания строительства многих промышленных объектов. Но зимой 1927/1928 г. грянул кризис хлебозаготовок.

Несмотря на частые кризисные явления, вызванные некомпетентностью руководства, до тех пор пока не были задействованы все резервы восстановительного периода, экономика развивалась в целом динамично. Правда, с середины 1920;х годов в Центральном статистическом управлении (ЦСУ) СССР динамику продукции считали по отчетам предприятий об объеме валовой продукции, что при росте цен неизбежно завышало результаты.

Для промышленности периода нэпа было характерно наличие разных общественно-экономических секторов: национализированной государственной промышленности, государственного капитализма, частнохозяйственного капитализма, мелкого кустарного и ремесленного производства. Эти уклады по-разному влияли на ход экономического развития.

В 1920;е годы наблюдается неуклонная экспансия государственного и кооперативного секторов, вытеснение частного капитала из промышленности и торговли. Удельный вес частной промышленности (включая мелкую и кустарную) в 1924/1925 г. составил 27,3%, в 1925/1926 г. — 23,9%, в 1928 г. доля капиталистического и мелкого частного производства упала до 17,6%.

В отличие от промышленности подъем сельского хозяйства начался не сразу. В 1921 г. оно пострадало от страшной засухи, последствия которой сказывались и в 1922 г. Посевные площади сократились до 77,7 млн га. Потом, постепенно увеличиваясь, в 1923 г. они достигли 91,7 млн га, что составило 99,3% к уровню 1913 г. В ходе восстановления сельского хозяйства произошли и структурные изменения: уменьшался удельный вес зерновых, а технических культур увеличивался. К 1927 г. довоенный уровень был достигнут и в животноводстве.

С переходом к нэпу, расширением рыночных связей усиливался процесс социальной дифференциации крестьянства. Общее число крестьянских хозяйств за 1922−1926 гг. в результате разделов земли увеличилось на 2,6 млн, т. е. на 13% к уровню 1913 г., а общая численность наемных рабочих в крестьянских хозяйствах в 1926 г. достигала почти 2,3 млн человек.

Основным и обобщающим показателем экономического развития страны в годы нэпа являлся рост национального дохода. В 1925/1926 г. (по данным официальной статистики) он превысил уровень 1921 г. в 2,3 раза.

Рост производства и национального дохода создал условия для улучшения материального положения рабочих, крестьян, служащих. В 1925/1926 г. средняя продолжительность рабочего дня промышленных рабочих составила 7,4 часа. Все рабочие и служащие имели право на ежегодный отпуск не менее двух недель. Годы нэпа характеризуются повышением реальной заработной платы рабочих, которая к 1925/1926 г. в среднем по промышленности составляла 93,7% от довоенного уровня. Рост уровня жизни в городе тормозил товарный голод, возникший в 1924 г. и продолжавшийся до конца 20-х годов прошлого века, а также повышение цен на продукты промышленности и сельского хозяйства.

Восстановление сельского хозяйства привело к росту доходов крестьянства.

По мере завершения восстановительного периода обострялись присущие нэпу противоречия. Загрузка производственных мощностей потребовала значительных инвестиций для обновления машинного парка, создания новых производств. Причем речь шла о капиталоемких отраслях тяжелой индустрии с длительным сроком оборота капитала. Однако жесткая политика большевиков в вопросах уплаты дореволюционных долгов, компенсаций за национализированную собственность препятствовала притоку капиталов извне. Перелив же внутренних частнокапиталистических накоплений блокировался законодательным путем. Индустриальный рост потребовал увеличения товарности крестьянского хозяйства (чтобы накормить растущие города, обеспечить сырьем промышленность, форсировать экспорт сельхозпродукции в целях получения импортного оборудования), но в деревне тормозилось развитие индивидуальных крупнотоварных хозяйств. Росло противоречие между многообразием социальных интересов и большевистским авторитаризмом. Возрождающаяся деревня, крепнущий сектор частного предпринимательства стремились обеспечить политические гарантии своих экономических интересов, что в условиях однопартийной системы создавало почву для усиления фракционной борьбы в ВКП (б).

Нарастал антагонизм между политикой и экономикой. В городе партию в основном пополняли рабочие «от станка», нс питавшие особых симпатий к нэпманам. В деревне источником пополнения рядов партийно-советского аппарата служили «жертвы рынка» — разорявшиеся крестьяне.