Советский Союз в 1965-1984 гг. Эпоха «застоя» и кризис партийно-государственной системы

На октябрьском (1964 г.) пленуме ЦК КПСС «первое лицо» в государстве, обычно всегда выходившее победителем из внутрипартийных схваток, впервые лишили власти. На этот раз молодое поколение партийно-государственной номенклатуры благодаря умело подготовленной операции взяло верх.

Собравшийся в ноябре 1964 г. пленум ЦК одобрил выдвижение на значимые посты ряда руководителей, сыгравших в этих событиях наиболее заметную роль. Н. В. Подгорный стал секретарем ЦК КПСС и получил в ведение кадровые вопросы, ?. Е. Шелест и А. Н. Шелепин вошли в состав Президиума (последний остался еще и секретарем ЦК, председателем Комитета партийного контроля и заместителем председателя Совета Министров СССР). Они вошли в правящую верхушку, ядро которой составили Л. И. Брежнев, А. Н. Косыгин и М. А. Суслов, секретарь ЦК партии, ответственный за идеологическую сферу.

Если не считать М. А. Суслова, выдвинувшиеся на первые роли руководители относились к «третьему поколению» советской партийной и государственной бюрократии. Большинство из них начали карьеру в конце 1930;х годов, в период кровавых чисток партийного и государственного аппарата. Это было поколение «винтиков» — исполнителей приказов, их отучили брать на себя ответственность и принимать самостоятельные решения. Двойная мораль и аппаратная интрига стали для них нормой, а разрыв между словом и делом — условием выживания. Именно поэтому столь важное место в функционировании партийно-государственной системы отводилось коллективному руководству, работе с кадрами, обезличенности решений, подавлению инициативы.

Особенность партийно-государственной системы СССР состояла в невозможности действовать без явного лидера — первого лица, каким в эти годы стал Л. И. Брежнев. Многие рассматривали Брежнева как временную фигуру на политической сцене. Его некомпетентность приближенные воспринимали как благо: открывалось широкое поле для «аппаратного творчества». Примерно такими же чертами обладали и некоторые другие его соратники — А. П. Кириленко, Н. В. Подгорный, А. С. Полянский. Но будучи по своему складу архаичным человеком, Л. И. Брежнев стремился создать себе репутацию рассудительного, спокойного руководителя, который не предпримет никаких шагов, не посоветовавшись с товарищами. Как руководителю ему претили крутые повороты, резкие подвижки, нестандартные ситуации. Личный авторитет нового лидера в народе был невысок. Достоинствами Брежнева являлись отсутствие жестокости, умение выслушать и войти в положение собеседника. Главное — и это сыграло определяющую роль при его выдвижении — Л. И. Брежнев в середине 1960;х годов устраивал почти всех.

Технология власти в СССР после Хрущева предполагала наличие двух ветвей власти — в госаппарате и в партии. Первоначально продвижение Брежнева к вершине государственной власти было перекрыто нормой коллективного руководства, запрещавшего первому секретарю ЦК занимать пост руководителя советского правительства. Выдвижение Брежнева на роль единоличного лидера внутри коллегиального руководства началось на XXIII съезде КПСС (1966 г.). Тогда его избрали на вновь восстановленный пост генерального секретаря ЦК. На этом посту Брежнев оставался до своей смерти в 1982 г. Его сменил руководитель органов госбезопасности Ю. В. Андропов, а последнего, в свою очередь, в 1984 г. — «верный соратник дорогого Леонида Ильича» К. У. Черненко, который умер в марте 1985 г.

Пришедшая к власти в партии и государстве после смещения Хрущева сплоченная по форме группировка профессиональных аппаратчиков, во главе которых суждено было оказаться Брежневу, выступавшему за «коллективное руководство» против «хрущевского волюнтаризма», стремилась сочетать идеологический консерватизм неосталинского типа с видимостью крупномасштабных экономических преобразований.

Выдвинутая новым руководством страны доктрина построения «общенародного государства» базировалась на принципах идеологии «переходного периода» к созданию в СССР коммунистического общества, с существенной трансформацией всей социальной структуры, стиранием граней между городом и деревней, всех различий между классами и слоями общества. Предполагалось, что в ближайшем будущем на основе развития принципов «социалистической демократии» система государственного управления неизбежно перерастет в «народное общественное самоуправление». В действительности же двадцатилетие эпохи «застоя» (определение появилось в партийной пропаганде в середине 1980;х годов), когда руководство страны буквально законсервировало всю государственно-политическую и социально-экономическую систему в прокрустовом ложе «реального социализма», стало «золотым веком» правящей элиты в СССР — партийной номенклатуры.

Отличительная особенность развития структуры исполнительной власти в 1965—1985 гг. — интенсивное разбухание административно-бюрократического аппарата: каждый год возникали новые центральные министерства и ведомства с нижестоящими организациями. Если в начале 1965 г. было 29 союзных и союзно-республиканских министерств, то к 1985 г. количество центральных органов управления в СССР достигло 160. В аппарате государственного управления на разных уровнях работали около 18 млн человек, что составляло 1/7 от всего трудоспособного населения страны.

Стабилизация основных государственно-политических институтов власти и управления в СССР, достигнутая к середине 1970;х годов, выразилась в принятии в октябре 1977 г. четвертой, «брежневской», Конституции СССР — Основного Закона общества «развитого социализма» . В ней с формально-юридической точки зрения закреплялось множество основных норм демократии, провозглашались принципы системы самоуправления трудящихся в «общенародном государстве», построенном в СССР. Советы депутатов трудящихся переименовывались в Советы народных депутатов, что подчеркивало социальную однородность советского общества. Наконец, ст. 6 Конституции 1977 г. формально узаконила монопольное положение КПСС — «руководящей и направляющей силы советского общества, ядра его политической системы». Таким образом подтверждалась легитимность власти партийной бюрократии.

С конца 1970;х годов в Советском Союзе стремительно развивались тенденции глубокого социально-экономического и идеологического кризиса всей системы «государственного социализма». В этих условиях идеологами КПСС была выработана концепция «развитого социализма». Она растворила в себе иллюзорную конструкцию форсированного перехода к коммунистическому обществу, выдвинутую в начале 1960;х годов и закрепленную в программе КПСС, где утверждалось, что «коммунистическое общество в СССР в основном будет построено» примерно к 1980 г. В новой советской идеологеме построение в СССР общества «развитого социализма» провозглашалось свершившимся фактом. В преамбуле четвертого в советской истории Основного Закона страны объявлялось о том, что национальный вопрос в СССР окончательно решен и «создана новая историческая общность людей — советский народ» .

Однако эти конституционные «откровения» не имели ни малейшего отношения к реальности. В условиях брежневской парадности и показухи, бурного славословия в адрес высшего партийного руководства и «лично дорогого Леонида Ильича», полного отрыва правящей партийно-государственной элиты от реальной жизни страны кризисные явления в СССР набирали все большую силу, в том числе и в сфере межнациональных отношений. Власть предпочитала либо игнорировать, либо загонять национальные проблемы вглубь. Действовала твердая идеологическая установка на существование в Советском Союзе сплоченной «семьи братских народов» — одного из многочисленных мифов реального социализма.

После смерти Брежнева пришедший к власти Ю. В. Андронов (ноябрь 1982 г. — генеральный секретарь ЦК КПСС, с июня 1983 г. — председатель Президиума Верховного Совета СССР) предпринял попытку придать эффективность партийно-административному бюрократическому аппарату без каких-либо структурных изменений, путем усиления репрессивных органов, прежде всего КГБ. Однако он не смог добиться результатов, так как партийно-государственный аппарат не собирался расставаться со своими привилегиями. Тем не менее Андропов нанес определенный урон конкурирующей группировке высших госаппаратчиков, что привело к ослаблению сплоченности и единства последних. В феврале 1984 г. Андропов умер, так и не завершив задуманное.

В признании монопольного положения КПСС в политической системе авторы «брежневской» Конституции ушли недалеко от истины. Действительно, в 1965—1985 гг. КПСС выступала «ядром политической системы советского общества». Продвижение наверх в любой сфере было возможно лишь в том случае, если человек был активным членом КПСС. Это явилось основной причиной интенсивного роста рядов партии. К середине 1980;х годов в КПСС насчитывалось около 19 млн членов и кандидатов.

С конца 1960;х годов значение ЦК КПСС в принятии решений стало падать, а его функции перешли к бюрократическим структурам отделов аппарата ЦК, в которых нити политического управления держали в своих руках около 1,5 тысяч партийных чиновников. Пленумы ЦК по-прежнему собирались дважды в год, но становились все более краткими, и, главное, они имели все меньшее влияние на принятие важных решений как во внутренней, так и во внешней политике. Тем не менее ЦК сохранял свое значение как орган, в котором были представлены различные бюрократические кланы партийно-государственного аппарата.

В так называемое застойное двадцатилетие прошло четыре съезда КПСС. XXIII съезд КПСС (1966 г.) призван был, с одной стороны, восстановить комфортные условия для бюрократии, с другой — на нем сказывалась инерция развития периода «оттепели». Поэтому и решения его были противоречивыми. Съезд, по существу, положил конец разоблачениям культа личности Сталина, в мемуарной литературе и в произведениях искусства все чаще стали встречаться упоминания о «вожде пародов» в положительном контексте. Съезд признал нецелесообразным сохранение в уставе партии указания о нормах и сменяемости состава партийных органов и секретарей парторганизаций. Был зафиксирован лишь абстрактный принцип систематического обновления партийных органов и преемственности руководства. В то же время съезд подчеркнул необходимость экономической реформы и активизации хозяйственной жизни страны.

Последующие съезды проходили под знаком «единства и сплоченности». Теория все больше отдалялась от социальной практики. В отчетных докладах и принимаемых решениях констатировались успехи и достижения. XXIV' съезд КПСС (1971 г.) сделал вывод о том, что в СССР построено развитое социалистическое общество. Был провозглашен курс на повышение эффективности общественного производства, тогда как к этому времени, к началу 1970;х годов, был исчерпан положительный импульс, заданный экономической реформой 1965 г., а сама реформа выдохлась, опутанная командно-административной системой. Декларировался курс на повышение благосостояния советских людей. Провозглашалась съездом и «задача исторической важности: органически соединить достижения научно-технической революции с преимуществами социалистической системы хозяйства». Однако существовавшая система отторгала новейшие технические открытия и изобретения.

XXV съезд КПСС (1976 г.) выдвинул положение о том, что в условиях «развитого социализма» КПСС стала партией всего народа, но не утратила своего классового характера: по своей природе она была и остается партией рабочего класса. Этот тезис все больше входил в противоречие с реальными социальными процессами. Партийный аппарат обрастал новыми привилегиями, в стране процветала коррупция, а разрыв в уровне и условиях жизни рабочих и управленцев увеличивался.

По масштабам, помпезности и количеству славословий в адрес партийного руководства, прежде всего «лично товарища Леонида Ильича Брежнева», XXVI съезд КПСС, состоявшийся в феврале 1981 г., превзошел предыдущие. Произошло как бы возрождение культа личности, но уже без личности, возрождение в виде фарса: больной и недееспособный генеральный секретарь Л. И. Брежнев, официально удостоенный высоких званий (вплоть до звания Маршала Советского Союза), в действительности вызывал лишь чувство жалости.