Социальные последствия, жертвы и совокупная цена преступности

Социальные последствия преступлений

В уголовном праве считается, что как не может быть преступления без объекта посягательства, поскольку любое деяние посягает на какой-то объект (общественные отношения), так не может быть и преступления без последствий. Хотя в Уголовном кодексе РФ есть формальные составы деяний, где последствия преступлений выведены за пределы состава. Они не влияют на квалификацию преступления, но объективно существуют и могут учитываться при назначении наказания. Наряду с этим и в материальных составах преступлений отражаются далеко не все последствия, уже не говоря о последствиях отдаленных, побочных, косвенных, рикошетных. В зависимости от роли, которую последствия играют в совершенных деяниях, они именуются по-разному: основными, когда являются необходимыми признаками преступления; квалифицирующими, когда свидетельствуют о более тяжкой форме преступного поведения, хотя и без них в действиях виновного может усматриваться основное деяние; отягчающими или смягчающими, когда не указаны в статье закона, но есть в перечне отягчающих или смягчающих обстоятельств.

Социальные последствия преступности имеют огромное и практически ни с чем не сравнимое значение для общества. В составе преступлений нет ни одного криминологически значимого признака, который бы конкурировал с преступными последствиями. Основная опасность заключена ведь не столько в самом факте преступления, сколько в его последствиях. Именно социальные последствия преступлений предопределили деятельность системы уголовной юстиции. Однако, к сожалению, эти последствия никогда системно и в совокупности не изучались.

Преступные деяния могут нарушать различные сферы жизнедеятельности людей и иметь моральные, психологические, семейные, физические, медицинские, экономические, производственные, технические, политические, организационные, военные, научные и иные нежелательные для общества последствия. Их очень трудно привести к единому знаменателю, еще труднее выразить количественно.

Ю. М. Антонян предлагает классифицировать последствия преступлений, включая в классификационные схемы признаки, которые, к сожалению, не имеют обобщающего критерия, но являются важными с практической точки зрения^[1]. К этим признакам он относит:

• • содержание наносимого преступлением ущерба, который может быть различным по своему характеру (моральный, материальный, психологический, соматический, нравственный и т. д.);
• • объект уголовно-правовой охраны (по главам УК РФ);
• • тяжесть наступивших последствий;
• • время наступления общественно опасных последствий — вред может наступить как сразу, так и много лет спустя. Например, жестокое обращение преступника с ребенком может плохо отразиться на всей его жизни;
• • последствия преступления, порождающие новые деяния, например мести и др.;
• • сфера, где причинен ущерб;
• • масштабы ущерба (все расходы, связанные выявлением и розыском преступников, расследованием уголовных дел, рассмотрением их в суде, наказанием виновных, в том числе в местах лишения свободы). Однако и это далеко не все социальные последствия преступности.

Интересные данные приведены в книге «США — преступность и политика» под ред. Б. С. Никифорова. В прямой ущерб от преступности он включает расходы общества на борьбу с преступностью и ее предупреждение, которые складываются: из ущерба, причиняемого преступлениями; государственных расходов на деятельность уголовной юстиции и других органов, ведущих борьбу с преступностью; затрат предприятий и частных лиц на собственную защиту от преступных посягательств (страхование имущества, сигнальные системы, сторожевая охрана, замки и т. п.). В 1965 г. Правительственная комиссия США определила, что ущерб от уголовных преступлений составил 6 783 000 долл., государственные расходы на деятельность полиции, судов и исправительных учреждений выразились в сумме 4 212 000 долл., а затраты частных лиц достигли 1910 долл.

Своеобразно к проблеме последствий преступности подошли Л. В. Кондратюк и В. С. Овчинский. Авторы попытались рассмотреть криминальное поведение в многомерной системе координат: с биологической, экономической, демографической, социальной, политической, духовно-этической точек зрения, сводя их к трехмерному измерению: биологическому, психическому и духовному бытию^[2]. В своей оригинальной концепции авторы выходят за рамки социальных последствий преступности в самом широком понимании этого термина, дифференцируя «цену» преступности на «цену» криминальной экспансии, «цену» криминальной агрессии и «цену» криминального обмана. Но даже при таком подходе (при использовании некоторых статистических данных и математических расчетов) социальные последствия преступности не просматриваются в их интегрированном виде, а в этой интеграции и заключена основная криминологическая сущность социальных последствий преступности.

Мы не знаем реального объема преступности, всех ее социальных последствий; мы не знаем действительной эффективности борьбы с преступностью, не знаем, во что она в целом обходится человеческому сообществу; мы не знаем, сколько бесполезных и социально вредных действий совершает система уголовной юстиции вместо того, чтобы бороться с преступностью; мы не имеем сколько-нибудь адекватного прогноза ее развития. Более того, мы глубинно не изучаем эти проблемы. Такова печальная, но объективная криминальная реальность во всем ее многообразии. В криминологическом же и социальном отношении для нас более значима объективная потребность в качественном и количественном (а может быть, в условном стоимостном) выражении действительной цены социальных последствий преступности. Она представляется колоссальной. Криминальные последствия — прямые и косвенные, ближайшие и отдаленные, криминализированные и некриминализированные, выявленные и невыявленные, доказанные и недоказанные; физические и материальные, социальные и технические, биологические и приобретенные и т. д. — имеют одну общую черту: они в желаниях преступника могут быть безграничны. А безнаказанность — серьезная причина преступности, значимый показатель беспомощности общества.

Многочисленные социальные последствия преступности фундаментально практически не изучаются, не обобщаются и математически (статистически) не оцениваются, а следовательно, и не учитываются при разработке правовых основ борьбы с преступностью. Во что обходится реальная (а не учтенная) преступность обществу, мы не знаем. Однако именно знание реальной цены преступности должно, на наш взгляд, лежать в основе оценки криминогенной обстановки в стране и разработки эффективных путей минимизации преступности и ее возможного предупреждения. Знание реальной цены преступности заставит искать более эффективные, экономные и разумные научно обоснованные пути. Если же система уголовной юстиции работает на «желаемые» показатели, то преступность не сокращается.

Преступность — очень инерционная система. Президент США Б. Клинтон, поставивший задачу сокращения растущей преступности в 1994 г., издал репрессивный закон, запретивший продажу 19 видов наступательного оружия, распространил применение смертной казни на 50 федеральных деяний, выделил на борьбу с преступностью и ее предупреждение дополнительно 30,2 млрд долл, и принял другие серьезные меры. Только тогда за восемь лет своего правления он добился сокращения учтенной преступности на 22%.

Преступность — одна из наиболее общественно опасных и массовых форм посягательства на права и свободы человека, декларативно охраняемые государством. Эта охрана осуществляется путем социально-правового контроля преступности и борьбы с ней в целях общей и частной превенции преступных нарушений прав человека и в строгих рамках закона. В связи с этим данный процесс, в отличие от мобильных и ничем не ограниченных преступных посягательств, — процесс праворегулируемый, бюрократизированный и «постфактумный», поэтому он крайне редко предотвращает преступления, нарушающие права человека. Но даже в этих условиях более или менее полного восстановления нарушенных прав и свобод не происходит. А если учесть то, что до 80% реально совершенных преступлений остаются латентными (незаявленными, незарегистрированными, нераскрытыми или недоказанными), то эффективность реальной защиты прав и свобод граждан государством в криминальной сфере оказывается крайне ничтожной и почти эфемерной.

Правовая база значимых социальных последствий преступлений находится в основном в уголовных кодексах, других уголовных законах разных стран и международных конвенциях. Именно эти последствия в основе своей предопределяют общественную опасность того или иного деяния, которая, в свою очередь, предваряет его криминализацию.

Последствия преступных деяний не обобщаются и не анализируются, поскольку являются результатом различных видов преступлений. К этому надо прибавить еще и высокую латентную гибель людей (неизвестные, незарегистрированные, нераскрытые и недоказанные убийства; квалификация убийств не по числу погибших лиц, а по деянию, которое квалифицируется как убийство двух и более лиц, хотя гибнут десятки и даже сотни граждан; гибель людей, наступившая в результате причинения тяжкого вреда здоровью, отсутствие учета без вести пропавших лиц, которые были убиты), гибель людей от смертельно опасных доз алкоголя, продуктов питания, лекарств; гибель людей на производстве, при пожарах и массовых бедствиях, которая нередко оценивается как результат неосторожности погибших, и т. д.

Если проанализировать многие формы причинения вреда здоровью, потерю собственности, различных благ, другие виды финансового и материального ущерба, причинение морального вреда и пр., являющиеся последствиями различных преступлений, то о них мы имеем лишь отрывочные данные. В нашем уголовном законодательстве предусмотрена ответственность за большое число преступлений, которые причиняют вред государству, правосудию, внешней безопасности страны, общественным отношениям, экономике, растительному и животному миру и не имеют реальных потерпевших. Кроме того, в уголовном законодательстве есть множество формальных деяний, которые оставляют после себя прямые или косвенные последствия, но не имеют уголовно-правового значения для квалификации преступлений.

В криминологической литературе используется понятие «рикошетная жертва». Рикошетные жертвы испытывают такие же страдания и проявляют те же симптомы психологических затруднений, что и первичные жертвы. Члены семей жертв убийств, партнеры и супруги изнасилованных женщин, родители ограбленных подростков, родственники потерпевших от краж и иных преступлений описывают психологические симптомы от непрямой виктимизации так же, как и прямые жертвы. С. В. Землюков делит их на четыре типа: первый тип вредного изменения объекта посягательства, характеризуемого утратой материального или нематериального блага; второй — в определении вредного состояния; третий — в осуществлении запрещенной законом деятельности; четвертый — в недостижении общественного блага^[3]. При всей условности такой классификации она имеет некоторую практическую ценность. И этого нельзя не учитывать при углубленном и всестороннем анализе социальных последствий преступности. Отдаленные, косвенные и побочные последствия преступности должны учитываться и приниматься во внимание, в том числе и при оценке качества жизни.

Преступные последствия в своем конкретном выражении в статьях уголовного закона весьма разнообразны. Проанализировав Особенную часть УК РФ, можно убедиться, что сложные формы прямых, опосредованных, отдаленных или побочных (рикошетных) криминальных последствий в нем доминируют. Обобщить их в каких-то более или менее конкретных системах очень трудно, однако осознавать эти реалии и оценить их объем и значение в общей массе всех преступных последствий необходимо, ибо главным образом на их основе строится и уточняется общественная опасность преступных деяний в целом.

Более общая классификация криминальных последствий зависит от объема классификационных критериев. Они многообразны и могут распределяться по: 1) уголовно-правовой квалификации, 2) тяжести последствий, 3) их непосредственной удаленности от места совершения преступления, 4) характеру и содержанию последствий, 5) связи с личностными и производственными отношениями и т. д.

Уголовно-правовая оценка последствий базируется на категории деяния, четко определенной в ст. 15 УК РФ. И хотя в основу категорий положены характер вины и максимальное наказание, предусмотренные за данное деяние Кодексом, в них имплицитно присутствуют причиненные преступлением последствия. Нужен социально-правовой подход. Не следует забывать, что уголовноправовые последствия могут иметь личностный характер и групповой, а также — производственный, служебный и семейный.

По своему содержанию (характеру) криминальные последствия могут быть: моральные, психологические, физические, материальные (экономические), политические, военные, технические; по связи с преступной деятельностью — ближайшие и отдаленные, непосредственные и опосредованные, прямые и побочные, включенные в составы деяний или не включенные.

• [1] Криминология / под ред. В. Н. Кудрявцева, В. Е. Эминова. М., 2004. С. 208−211.
• [2] Кондратюк Л. В., Овчинский В. С. Криминологическое измерение / под ред. К. К. Горяйнова. М., 2008. С. 8−13, 228−256.
• [3] Землюков С. В. Преступный вред: теория, законодательство, практика: автореф, дис… д-ра юрид. наук. М., 1993. С. 16.