О методологии познания в истории и социологии

Изучение истории социологии показывает, что организация этой науки, рассматриваемая в развитии, — теоретическая, методологическая, социокультурная, — сложна и противоречива.

Конт О. ставил перед нею задачи, связанные с формированием научной основы для устранения социально-классовых и политических конфликтов во Франции, пережившей Великую революцию и великого завоевателя (Наполеона). Маркс К. видел в социологии Конта орудие идеологического покорения рабочих и сам, в свою очередь, писал о классовой природе научного знания в связи со своей теорией диалектического развития. Зиммель Г. определил научную компетенцию социологии как науки, занятой исследованием социальных форм.

Подобные примеры заставляют нас согласиться с оценкой состояния социологической теории как множества направлений и подходов, «цветущей сложности» и одновременно — с отсутствием единой признанной теории, платформы для создания частных теоретических направлений. Такая оценка социологии не является признанием ее бессилия в попытках создать единую теорию. Весь исторический путь социологии и представляет собою выстраивание этой теории, которая начиналась как рождение теоретического поля, породила первые крупные синтезы (Маркс, Дюркгейм), привела к теоретической дифференциации (однофакторные подходы) и, наконец, выразилась в форме первых серьезных кризисов, пересмотра пройденного пути и полученного знания. Но и кризисы в социологии доказывали важность работы по поиску взаимопонимания между представителями разных научных направлений.

Первый серьезный кризис начинался в конце XIX века. С ним связывают рождение нового образа социологии, чаще всего трактуемого как «понимающая», непозитивистская, или интерпретативная, социология. Наиболее известным представителем нового направления является Макс Вебер. Его работа во многом стала успешной благодаря влиянию, оказанному на Вебера известными немецкими историками и философами — Вильгельмом Дильтеем (1833−1911), Вильгельмом Виндельбандом (1848−1915) и Генрихом Риккертом (1863−1936).

Дильтей — философ и историк, литературный критик и биограф. Его главный научный интерес — логика и методология исторического и социального исследования. Наследник романтизма и противник рационализма, Дильтей развивал концепцию восприятия деятельности в гуманитарных науках как художественного творчества. Подобно позитивистам Дильтей отвергал метафизику, но в отличие от них он указывал, что естествознание не может быть моделью для наук о духе. Дильтей писал о том, что в современном обществе наблюдается огромный интерес наций «к внутреннему самоуглублению», т. е. к оценке жизни, к размышлениям о жизни. Жизнь — самый физический феномен из всех феноменов, изучать и понимать ее можно исходя из самой жизни, из жизненного опыта, опыта творческого и творческих личностей. Жизнь выше логики, и логически ее познать едва ли возможно. Дильтей призвал изучать реальную жизнь человека как исторического и социального, думающего и чувствующего существа. Специфика гуманитарного знания, по Дильтею, связана с тем, что гуманитарные дисциплины (науки о духе) изначально имеют дело с самой реальностью. Содержание этих наук дано исследователю с абсолютной непосредственностью, т. е. во внутреннем, а не во внешнем опыте человека, в опыте его внутреннего переживания. Первое условие возможности исторической науки состоит в том, что человек, в том числе ученый-историк, сам является историческим существом. Историю исследует тот же, кто ее творит. Тем самым в исторической науке субъект науки (историк) и объект делаются в каком-то смысле однородными. История истолковывает себя посредством историка. Историческое сознание (сознание историка и сознание людьми конкретностей своего исторического бытия — опыта) осознает себя в рефлексивном отношении к самому себе и к традиции, в которой оно стоит. Историческое сознание понимает само себя исхода из своей истории. Историческое сознание есть способ самопознания.

Дильтей разделял все науки на две большие группы: науки о природе, или естествознание, и науки о духе, или науки, изучающие человека, общество и историю. К первым Дильтей относил социологию и объяснительную психологию. К наукам о духе Дильтей причислил историю, описательную психологию и ряд других. Основное отличие^[1]

между двумя классами научного знания состояло в особенностях научной методологии. В науках о природе факты даются нам извне. В науках о духе факты постигаются посредством понимания и переживания действий других людей.

Интерес Дильтея к проблеме понимания и переживания приводит его к герменевтике. Предмет познания в истории — это текст, который следует расшифровать и понять. Исторический мир следует мыслить и изучать как подлежащий расшифровке текст. Жизнь связывает вместе всех людей. Мы находимся друг с другом в отношениях совместной жизни, порядок и развитие которой обеспечены благодаря пониманию нами друг друга. Живую связь нашей души с душами других людей мы обретаем посредством жизни, которая налицо — до всякого познания. Жизненность, историчность, свобода, развитие являются признаками ее. Внутреннее восприятие мы восполняем постижением других. Происходит это путем духовного процесса, соответствующего заключению по аналогии. Знание в гуманитарных науках не является только феноменальным и внешним. Историческая жизнь человечества представляет собой постоянный процесс междуумственных и межчувственных взаимодействий, приобретающих особое сознание в конкретные исторические периоды.

Сказанное позволяет понять, что объект наук о духе, т. е. общество, есть общее для всех нас единство, живая связь между людьми, порядок и развитие которой воспроизводятся благодаря пониманию нами действий людей, обращенных на других людей. Но поскольку Дильтей пишет об истории, он имеет в виду возможности понять действия людей других эпох посредством аналогического суждения о действиях. Историк пытается поставить себя на место другого человека и понять его поступки, считая, что совершавший их был разумным существом, способным ставить цель, иметь мотивы к действию и добиваться своего.

Иное дело — науки о природе и их объект. Мы способны выстроить в своем сознании и увидеть воочию общественное единство людей, но природные единства, представления о природе как единой системе выводятся нами путем умозаключений. Природу мы объясняем, а общество понимаем. Здесь нужно разъяснить высказывание Дильтея о «чуждой нам» природе. Во «Введении в науки о духе» Дильтей писал: «Чем бы ни была природа сама по себе… стоит вступить в мир духа и исследовать природу…, и она сразу же станет для духа тем, чем она в нем и для него является, а что она есть сама по себе, здесь совершенно безразлично»^[2]. Как это понять? Мир духа — это мир знания и сознания, т. е. мир человека и человеческого. Природа является для духа такой, какой дух ее воспринимает. Для первобытных людей она была угрожающей, была тайной. Для ученых природа есть объект научного изучения, подвластный измерению, экспериментальному творчеству, изменению каких-то характеристик. Для художника — она символ и форма прекрасного. Наконец, для всех нас природа — среда нашего обитания. Чем же она является для самой себя, нам неизвестно.

Классическая социология Конта не устраивала Дильтея потому, что судила об особенностях общественной жизни людей так, словно эта жизнь и все ее законы, механизмы и проблемы не отличались от природных. Дильтей сомневался, что социологи могут изучать общественное развитие, прибегая к эволюционистским моделям естествознания. Дильтей судит социологию за недопустимое игнорирование ценности неповторимых, уникальных историко-социальных фактов. Социологические теории, утверждал Дильтей, неверны потому, что они усматривают в представлении особенного только сырой материал для своих абстракций. Смысл истории складывается из бесконечно многообразных единичных ценностей. Но философия истории и социология цепляются за общие представления, вместо того чтобы прибегнуть к методам исторического анализа и самоосмысления.

Особое внимание нужно обратить на слова о смысле истории. Дильтей обращается к сути истории — изучению неповторимых событий, каждое из которых имеет ценность в силу самого своего «местобытия» в истории человечества. Например, историка интересует война не как социальное явление, рассматриваемое «в общем», но конкретный исторический факт, например битва на Куликовом поле. Его, в отличие от социолога, интересует не насильственное отстранение от власти законного правителя как способ преодоления кризиса власти, а известный в единственном числе пример такого отстранения, например свержение и убийство Петра III.

Дильтей критически относился к присущей наукам о природе практике сводить уникальное к типическому. Эта практика находит свое выражение даже в терминологии. Слишком широкие дефиниции истинны только в качестве самих дефиниций, являющихся отражением реальности, которую они хотят выразить. Стоит подчеркнуть, что Дильтей признавал: науки о человеке, обществе и истории имеют своей основой науки о природе. Поэтому и тот самый дух, который стал главным принципом целого класса наук, входил у Дильтея в область психофизического жизненного единства, близкого к объектам биологии. По признанию Дильтея, духовную жизнь человека лишь в абстракции можно выделить из психофизического жизненного единства. Система таких жизненных единств суммируется в действительность, составляющую предмет историко-общественных наук.

Оценки Дильтея получили развитие и переосмысление в работах Виндельбанда и Риккерта, представителей баденского неокантианского направления в философии. Виндельбанд делил науки по характеру познавательных целей на естественные и гуманитарные. Первые — науки о законах, вторые — о событиях. Первые учат тому, что всегда имеет место, вторые — тому, что было только однажды. Основной метод естествознания, изучающего общие законы существования и развития, — номотетический (от греч. «номос» — закон). Гуманитарные науки изучают свои объекты как неповторимые, как-то, что было только однажды. Их метод — идиографический («идиос» — частный, особенный). Социологию Виндельбанд отнес к наукам первого класса.

Риккерт, согласный во многом с Дильтеем, возражал против термина «науки о духе», считая ошибочным отождествление Дильтеем духовного и психического, из которого проистекало то, что психическое у Дильтея выражало не душевную высшую жизнь людей, а было формой природно-физического бытия. Не дух, а культура выражает специфику человеческого мира. Культуру Риккерт определяет как совокупность объектов, связанных с общезначимыми ценностями и лелеемых ради этих целей. Среди этих ценностей — благо, красота, истина и другие. Задача гуманитария — найти в объекте или факте выражение этих ценностей. Культурное значение объекта, изучаемого историей, заключается в том, что отличает его от других объектов и делает этот объект неповторимым. История, как и естествознание, подводит особенное под «общее», но «общим» в истории является культурная ценность. Она всегда связана с единичным, она сочетается с действительностью, превращая ее в культурное благо. На этой основе Риккерт назвал исторические науки «науками о культуре».

У Риккерта следует особо выделить понимание им задачи истории: поиск в эмпирической действительности частного и индивидуального факта, события, явления. Риккерт доказывает научный характер истории — любая наука строит свои теории на совокупностях фактов, сведенных в системы, но основой любой совокупности является единичный факт. Этого-то понимания, как считали Дильтей и Риккерт, не хватало позитивистской социологии. Итак, выделяя объект изучения как неповторимый, историк доказывает его ценность как исторического и научного ЕДИНИЧНОГО факта.

Необходимо подробнее рассмотреть понятие ценности. По Риккерту, значимость ценности не является проблемой истории, но ценности играют в ней роль лишь постольку, поскольку они фактически оцениваются субъектами и поскольку некоторые объекты рассматриваются ими как блага. Если история и имеет дело с ценностями, то все же она не является оценивающей наукой. Наоборот, она устанавливает исключительно то, что есть. Перед нами два логически отличных друг от друга акта. Отнесение к ценности остается в области установления фактов, оценка же выходит из нее и, видимо, является делом философии.

Как это понять? История устанавливает то, что есть, или то, что определенно было. Например, сегодня в России существует бедность, она существовала и ранее. Это, конечно, не факт, каким, например, является митинг на Манежной площади в Москве 11 декабря 2010 года. Но в той мере, в какой бедность и митинг как объекты и факты представляют интерес для ученого, они оцениваются учеными, становятся более ценными как объекты, чем другие факты. Хотя бы эти последние и были более интересными по содержанию и более интересными для изучения, чем первые. Но они в отличие от первых ученого не интересуют, не представляют для него ценности. У оценки иная функция. Например, бедность может быть предметом не только беспристрастного анализа, но и критики со стороны богатых людей: «Бедные сами виноваты в своей бедности». Иной может быть ее оценка представителями церкви: «Бедные — это праведники, они наследуют землю». И здесь, и в первом примере мы имеем дело с оценкой явления, положительной или отрицательной, а не с отнесением к ценности.

Теперь о критическом отношении Риккерта к социологии. В ее адрес Риккертом было высказано немало критических слов. У Конта мы находим мир всегда вечной природы, безразличной к единичным формам как слишком ничтожным. Если это так, то исследование истории возможно только в форме социологического учения о законах природы, однообразно управляющих всеми процессами. Естествознание, согласно иллюзорному взгляду, всегда трактует о постоянном, остающемся равным самому себе — видах и процессах, всегда постоянных и одинаковых. Социология Конта заявляет, что она придерживается естественно-научного метода и устанавливает исторические законы, но фактически принимает без проверки предпосылки, из-за которых научность и объективность истории, придерживающейся теологической точки зрения, оспаривается представителями естествознания. Здесь мы встречаем тот же взгляд на социологию, что у Дильтея. Риккерт сомневается, что такой взгляд поможет ученым узнать что-то новое и важное о жизни общества. Ведь наука о том, что не приурочено ни к какому определенному времени, но имеет силу всюду и навсегда, не способна высказывать ничего относительно того, что действительно существует или произошло в определенном месте пространства, в тот или иной момент времени.

Однако Риккерт не был сторонником полнейшей независимости друг от друга двух классов наук; научные методы рассматривались им как взаимодополнительные. Естественно-научный метод применим в социологии, если исследователя интересуют закономерности или обобщенные типы. Например, когда социолог изучает крестьян или рабочих, он приходит к выводу, что исторически существенное в крестьянине или фабричном рабочем у определенного народа в определенную эпоху может совпадать с тем, что обще всем отдельным экземплярам соответствующего рода и что могло бы поэтому образовать их естественно-научное понятие. Социолог и экономист пользуются преимущественно обобщающим методом, логически не отличимым от естественно-научного, так как метод генерализаций лучше всего подходит для изучения массовых социальных явлений. Но и метод исторический может найти применение в естествознании в той мере, в какой исследователя привлекает неповторимая индивидуальность природного объекта.

В зависимости от цели приложения того или иного метода один и тот же объект может выступать и как единичный экземпляр общего понятия, и как уникальный по значимости феномен культуры. Таким образом, научные методы мыслятся Риккертом как взаимодополнительные: естественно-научный метод применим в обществознании, если исследователя интересуют закономерности или обобщенные типы, а исторический — в естествознании в той мере, в какой исследователя привлекает неповторимая индивидуальность природного объекта.

Подведем итоги. В работах Дильтея, Виндельбанда и Риккерта мы имеем дело не с отрицанием научности социологии, но с серьезной критикой ее появления на свет в трудах Конта. Классическая, т. е. позитивистская, социология была подвергнута критике за то, что Конт, стараясь сблизить социологию с науками о природе, и его последователи-позитивисты:

• • игнорировали специфику человеческого общества — исторического, социокультурного бытия людей;
• • не считались с неповторимостью и значимостью отдельных людей, событий, ситуаций;
• • видели одинаковое и тождественное там, где следовало видеть только похожее;
• • переоценивали возможности найти общие законы социальной жизни, универсальные по своей сути;
• • не понимали специфику самой науки, изучающей социальные формы жизни.

Почему же эта критика направлялась со стороны исторических наук? По словам современного социолога Ч. Тилли, социология ведет свое происхождение от истории. В становлении социологии важную роль сыграли попытка историков понять происхождение, характер и последствия индустриального капитализма. Но важно и другое. Историки, жившие во второй половине XIX века, полагали нужным изучить особенности капитализма в Германии, России, других странах. Именно этого интереса к конкретно-историческому и недоставало позитивизму. Кроме того, развитие критического исторического духа стало признаком беспокойства общественности разных стран по поводу утраты в ходе модернизации культурной, исторической, традиционной идентичности отдельных обществ. Дух рынка не обращал внимания на границы, разрушал традиции и ценности, приводил к гибели Gemeinschaft’oB. А восстановить национально-историческое сознание народа могла только история. Что касается Германии (Дильтей, Виндельбанд, Риккерт — немцы), то особый интерес к истории в этой стране вызван тем, что Германия как единое государство появилась позже других великих держав и была заинтересована в изучении своего имперского прошлого. В период увлечения французскими просветителями концепциями прогрессивного развития, породившими во многом социологию Конта, в Германии зарождалось и развивалось мощное движение по изучению истории.

Работа по практической перестройке социологии из набора чистых абстракций в эмпирически и исторически обогащенную теорию общества и хозяйства была выполнена Максом Вебером.

Контрольные вопросы и задания

• 1. Какие свойства человеческой натуры делают течение общественной жизни отличным от течения жизни природы?
• 2. Общество является для человека более реальным и близким миром, чем природа. Как вы понимаете эти слова?
• 3. Дильтей считал, что историю исследует тот же, кто ее и творит. А можег ли иметь смысл другое утверждение: исгорию творит тот же, кто ее исследует?
• 4. Докажите, основываясь на знаниях, приобретенных при изучении истории социологии, что социологию можно отнести к номотетическим наукам.
• 5. Приведите примеры, позволяющие судить о понимании вами разницы между «отнесением к ценности» и «оцениванием».
• 6. А как вы сами считаете, возможно ли в науке оценивание и как относиться к этому явлению?
• 7. Согласно Риккерту, в зависимости от цели приложения того или иного метода один и тот же объект может выступать и как единичный экземпляр общего понятия, и как уникальный, но значимости феномен культуры. Какие примеры помогут нам понять эти слова? Укажите такие объекты.

• [1] В. С. Малахов, переводчик Дильтея на русский язык, отметил, что ключевой термин работы Дильтея — Geistenwisseschaften, который в современном словоупотреблении означает «гуманитарные науки», передается им (Малаховым)как «науки о духе». В ином случае исчез бы целый пласт проблематики, крайневажный как для Дильтея, так и для его оппонентов и единомышленников.
• [2] Дильтей В. Собрание сочинений. В 6 т. Т. 1.

  Введение

  в науки о духе. -С. 297.