Юго-Восток в европейской концепции национал-социализма

В силу своей географической близости к Центральной Европе, наличия почти не освоенных природных ресурсов, стратегического значения как плацдарма агрессии в любом направлении балкано-дунайские страны всегда играли особую роль в долговременных планах германского империализма. Но после Первой мировой войны права Германии в Юго-Восточной Европе были урезаны до предела. В рамках Версальской системы граничившие с Германией страны Дунайского бассейна и Балканского полуострова занимали важное положение. Державы-победительницы отвели им роль составных звеньев антисоветского «санитарного кордона». Одновременно Чехословакия и Австрия являлись политическим и экономическим барьером на пути возможна ного германского продвижения через Балканы на Ближний Восток. Выгодное географическое положение между промышленно развитым центром Европы и ее отсталой окраиной; традиционная специализация австрийского и чешского капиталов на торгово-экономическом проникновении в балкано-дунайские страны; концентрация в Вене и Праге крупных банков европейского масштаба, подчиненных финансовой олигархии Англии и Франции, — все это делало Австрию и Чехословакию не только младшими партнерами западных держав в Балкано-Дунайском регионе Европы, но и серьезными конкурентами германского империализма на рынках товаров и капиталов этих стран. А если учесть, что через Австрию проходил кратчайший сухопутный путь с запада континента на юго-восток и что Чехословакия была составным звеном Малой Антанты, становится понятным, почему внешняя политика нацистского рейха ориентировалась на аншлюс Австрии и захват Чехословакии" ⁹.

После поражения Германии в Первой мировой войне дунайские и балканские страны вошли в сферу влияния западных держав. Они осуществляли контроль над финансовыми и иными ресурсами региона. Под контролем английских, французских и американских монополий находились основные залежи полезных ископаемых — нефти, свинцово-цинковых и медных руд, хромитов и т. д. Британские компании были филиалами концернов «Ройял Датчшелл» и «АнглоИраииеи», а также групп А. Честер Битти и Э. Дэвиса. Французскими горнорудными и банковскими компаниями, действовавшими на Балканах, заправляла группа Ротшильдов и тесно связанный с ней парижский банк Мирабо. Капитал США в Юго-Восточной Европе представлял интересы семейств Рокфеллеров, Морганов и Меллонов. Народы балкано-дунайских стран активно эксплуатировали также Бельгия, Голландия, Люксембург и другие малые империалистические государства Западной и Северной Европы. Картину практически монопольного положения западных держав в экономике стран Дунайского бассейна и Балканского полуострова завершали применявшиеся ими эффективные методы внешнеэкономической экспансии, такие как международное разделение труда, долгосрочные вложения капиталов, расчеты в конвертируемой валюте, режим наибольшего благоприятствования. При таких обстоятельствах в начале 1930;х гг. казалось немыслимым изменение соотношения сил в Юго-Восточной Европе в пользу Германии и тем более включение региона в гитлеровский «новый порядок». Однако Вторая мировая война доказала обратное. Все балканские и дунайские страны на несколько лет оказались под сапогом вермахта.

Разработкой балканской проблемы в рейхе занимались многие государственные, партийные и иные организации, в том числе внешнеполитическое бюро НСДАП. Последнее решало балканскую проблему, во-первых, как на теоретическом, так и на практическом уровнях; во-вторых, комплексно, то есть с учетом политических, экономических, идеологических и прочих факторов; в-третьих, не только в тактической, но и в стратегической плоскости; в-четвертых, под углом зрения европейской концепции Розенберга. Напомним, что вернувшись из Лондона в мае 1933 г., Розенберг в первом же меморандуме назвал центральной проблемой германской внешней политики английскую с целью не допустить дальнейшего англо-французского сближения. «Другая проблема для нас состоит в том, — продолжал руководитель внешнеполитического бюро, — чтобы вырвать Румынию из Малой Антанты»¹²⁰. Фактически речь шла о необходимости изоляции Франции — на Западе посредством англо-германского соглашения, на Востоке «постепенным разрыхлением структуры Малой Антанты»¹²¹, иными словами, путем ликвидации французской системы военно-политических союзов в Европе.

Поскольку эго было написано Розенбергом в период интенсивных переговоров о заключении «пакта четырех», можно прийти к выводу, что в действительности руководитель внешнеполитического бюро НСДАП стремился к реализации той верхней ступеньки пирамиды международных отношений в Европе, о которой говорилось раньше, к достижению пакта двух держав за счет элиминирования Франции и фашистской Италии из процесса принятия решений по европейским делам. Сам же англо-германский союз мыслился в качестве важнейшей вехи на пути к националсоциалистическому «новому европейскому порядку». Практически все первые документы внешнеполитического бюро, не предназначенные для печати, носили ярко выраженный «проанглийский» и одновременно антифранцузский и антиитальянский характер. Об этом свидетельствует, например, памятная записка «Политика на Юго-Востоке», датированная 27 октября 1943 г.¹²² По всей вероятности, она была подготовлена для внутреннего употребления с целью осмысления различных аспектов балканской проблемы.

В записке содержалась настоятельная рекомендация всеми средствами добиваться «охлаждения отношений» между балкано-дунайскими государствами и Францией в политической, экономической и военной сферах, но прежде всего бороться за ликвидацию Малой Антанты. Чтобы развалить последнюю, автор записки Дуквиц предлагал вырвать из ее состава сначала Югославию, а затем Чехословакию. В его схему идеально вписалось убийство югославского короля Александра и французского министра иностранных дел Л. Барту 9октября 1934 г. в Марселе¹²³. Вслед за ослаблением позиций Франции в Центральной и Юго-Восточной Европе, распадом Малой Антанты, изоляцией Чехословакии и превращением ее в объект агрессивных притязаний Германии, Венгрии и Полыни решение балканской проблемы в интересах национал-социализма, как полагал автор записки, не будет представлять особого труда. Останется лишь покончить с итальянской конкуренцией на Балканах, а этого, по мнению Дуквица, можно добиться, углубляя противоречия между балкано-дунайскими странами и фашистской Италией¹²⁴.

В отличие от своего сотрудника, считавшего, что разрушение Малой Антанты следует начинать с Югославии, Розенберг видел ключ всей проблемы в позиции Румынии. Именно здесь, в Румынии, считал руководитель внешнеполитического бюро НСДАП, таилась разгадка балканской проблемы в духе европейской стратегии национал-социалистской Германии. Политику бюро в отношении Румынии Розенберг поставил под свой личный контроль. Уже в анреле-мае 1933 г. он имел беседы с некоторыми румынскими дипломатами и политическими деятелями. По его собственным словам, он занимался также подготовкой неофициальной встречи министра иностранных дел Румынии Н. Титу леску с Гитлером¹²⁵. Сотрудникам Розенберга удалось наладить тайные связи с многочисленными румынскими группировками и организациями, которые придерживались зачастую противоположных политических взглядов, а перед общественностью выступали порой с проанглийских либо профранцузских позиций. Через посредников поддерживались отношения с группой Г. Брэгиану из национал-либеральной партии и с так называемым Румынским фронтом А. ВайдыВоеводы, причем начальник штаба внешнеполитического бюро А. Шикеданц принимал участие в обсуждении тактической линии обоих направлений¹²⁶.

Существовали тесные отношения с прогитлеровской «Железной гвардией», возглавлявшейся К. Кодряну. В результате усилий розенберговского ведомства произошло слияние национально-аграрной партии О. Гоги с так называемой Лигой национал-христианской защиты (ее возглавлял профессор Ясского университета А. Куза, называвший себя «идейным предшественником Гитлера»¹²⁷), и на этой основе образовалась фашистская национал-христианская партия. Предпринятые внешнеполитическим бюро НСДАП попытки объединить партию Гоги-Кузы с «Железной гвардией» не увенчались, однако, успехом из-за давней грызни между Кузой и Кодряну¹²⁸. Национал-христианская партия была второй по численности (после «Железной гвардии») фашистской партией в Румынии, и Розенберг гордился своими «достижениями» в этой стране.

Румыния являлась главным объектом экспериментов внешнеполитического бюро в Юго-Восточной Европе. 26 декабря 1934 г. Розенберг записал в своем дневнике: «Привязывание Румынии к Германии действительно стоит всех усилий»¹²⁹. Из дневника следует, что в начале 1935 г. готовился визит Розенберга в Бухарест. Время визита было выбрано не случайно: приближались к завершению переговоры между СССР, Францией и Чехословакией о заключении договоров о взаимопомощи. Поэтому Розенберг намеревался поставить румынскому королю Каролю вопрос ребром: «Либо отход от Парижа и Праги — тогда германская помощь. Либо она (Румыния. — В. Б.) остается на старой позиции — тогда прекращение всякой экономической помощи с нашей стороны. А при нынешнем экономическом положении Румынии это означает чрезвычайно мощный удар»¹³⁰. Спустя полгода в «Кратком отчете о деятельности внешнеполитического бюро НСДАП» было специально подчеркнуто, что в Румынии национал-социализм ведет борьбу против Франции и большевизма¹³¹.

Поскольку в ходе решения балканской проблемы внешнеполитическое бюро с самого начала наталкивалось на сопротивление других правительственных и партийных инстанций Третьего рейха, особенно министерства иностранных дел¹³², Розенберг еще в декабре 1933 г. просил для себя специальных полномочий. «О всех этих проблемах (германской политики на Юго-Востоке. — В. Б.), — писал он Гитлеру, — прошу разрешения совместно с господином Дайцем сделать доклад фюреру, чтобы изложить подробности»¹³³. Без сомнения, Розенберг намеревался изложить фюреру партии и рейхсканцлеру существо своих представлений о месте балкано-дунайских государств и системе гитлеровского «нового европейского порядка». В пользу этого предложения говорит упоминание о В. Дайце, нацистском эксперте по вопросам великого экономического пространства и великопростраиственной экономики.

В документах внешнеполитического бюро НСДАП постоянно звучала мысль о необходимости «сначала экономически, а затем политически освоить весь путь по Дунаю, а потом Турцию»; «заковать» страны Юго-Восточной Европы «в кандалы», гак привязать их к Германии, чтобы «затруднить, а если возможно, сделать неосуществимым переключение» на другие рынки. «Если в торгово-политическом плане, — утверждали сотрудники Розенберга, — рейх овладеет опорными пунктами вдоль линии Белград — Будапешт — Варшава — Берлин, то не только станет иллюзорной экономическая блокада Германии, но и будет обеспечена экономическая резервная область, которая обеспечит нам выполнение конечной цели — желанной срединноевропейской автаркии»¹³⁴. Но как это сделать? Какими методами воспользоваться для разрушения монополии западных держав в экономике балкано-дунайских стран? На помощь пришел В. Дайц, который еще до установления нацистского режима занимался формированием внешнеэкономической концепции национал-социализма. Обратив внимание на то, что некоторые немецкие монополии используют клиринговый расчет во внешнеторговых сделках, и исходя из тезиса о движении товаров (а не денег) как основе международной торговли, Дайц заявил о совместимости клиринга с национал-социалистическим экономическим учением¹³⁵. В шопе 1932 г. он предложил создать специальное управление для перевода внешней торговли Германии на клиринговую основу¹³⁶, в сущности, заложив идеи нового внешнеторгового курса фашистской Германии.

Именно Дайц играл главную роль в проведении юго-восточной политики внешнеполитического бюро в первые месяцы и годы его существования. В связи с этим показательно, что им был подготовлен первый после 30 января 1933 г. визит зарубежного руководителя высокого ранга в Берлин. Визитером оказался премьер-министр Венгрии Гембеш. Тогда это произвело подлинную сенсацию в дипломатических кругах Европы, удивленных не самим фактом визита, а некоторыми его особенностями — он состоялся по инициативе одного из отделов НСДАП, а не официального министерства иностранных дел¹³⁷. Идея поездки Гембеша в Берлин возникла во время пребывания Дайца в Венгрии в конце мая 1933 г. в связи с заключением германо-венгерского торгового соглашения, по словам ближайшего сотрудника Розенберга, впервые подписанного в полном соответствии с национал-социалистской внешнеэкономической концепцией. 28мая Дайц прочитал в Будапеште доклад «национал-социалистские принципы внешней торговли», в котором «механическим» принципам либерального мирового хозяйства противопоставил принципы «естественной», «органической» внешнеторговой политики национал-социализма. Затронув далее вопрос о необходимости правильного понимания термина «автаркия», Дайц заявил, что курс на автаркию ни в коем случае не означает отказа фашистской Германии от широких экономических связей с внешним миром. Автаркия, как он выразился, означает только обеспечение «независимой основы существования» Германии, «отбор потребностей народа под военнополитическим углом зрения» с тем, чтобы покрывать эти потребности в жизненном пространстве даже в случае войны¹³⁸.

Вопрос об автаркии и необходимости ее правильного понимания возник в докладе не случайно. Дайц отметил, что расположенная в центре Европы и потому ответственная за ее судьбу нацистская Германия обязана приступить к «интенсивному товарообмену со странами, с которыми существует естественная экономическая связь»; страны же эти расположены на юго-востоке и северо-востоке Европейского континента. Необходимо реорганизовать экономические отношения всего этого пространства, соединив Балканы и Скандинавский полуостров не только с Берлином, но и друг с другом через посредничество последнего. В качестве связующего звена срединно-европейской экономической системы должна выступить международная торговля на основе клиринга и компенсаций. Тогда, согласно Дайцу, возникнет экономика великого пространства, которая будет служить общему благу участвующих в ней народных хозяйств, не угрожая их национальной специфике и не нанося ущерба экономике остальных великих жизненных пространств — Британской империи, Франции с колониями, Северной и Южной Америки¹³⁹.

Хотя доклад В. Дайна был посвящен относительно узкой теме, многие увидели в нем глубинные основы европейской стратегии национал-социализма. Его выводы получили широкий общественный резонанс, особенно во Франции¹⁴⁰, дипломатия которой распознала в нем еле прикрытую угрозу французским интересам в Центральной и Юго-Восточной Европе. Масла в огонь подлил сам Дайц, заявивший со страниц «Фелькишер беобахтер», что «естественное присоединение» балкано-дунайских стран к формирующейся европейской великопространственной экономике может происходить лишь при условии устранения всех политических препон¹⁴¹. Прикрываясь лозунгом общности судьбы Германии и Юго-Восточной Европы, сотрудники внешнеполитического бюро НС ДАН развили бурную деятельность по подготовке компенсационных и клиринговых соглашений, торговых и экономических договоров с балканскими и дунайскими государствами. Не случайно спустя несколько лет Розенберг назвал себя духовным отцом германо-румынского экономического договора от 23 марта 1939 г.¹⁴²

Помимо Юго-Восточной Европы, связующим звеном между Германией и Англией во внешнеполитическом бюро считали европейский север. Изначальные попытки бюро использовать в целях сотрудничества с Великобританией Скандинавские государства — Данию, Норвегию, Швецию, а также Финляндию являлись характерной особенностью розенберговского варианта европейской стратегии национал-социализма. Однако в отличие от Юго-Востока, где, по замыслам нацистов, должно было происходить главным образом экономическое сотрудничество двух великих держав за счет вытеснения Франции и Италии, север Европы представлялся им источником нордического духа, нордической идеи.