Чужое и своё

Конечно, в процессе обучения, студенты должны научиться анализировать тексты не только своих товарищей, но и работы старших коллег. Многие задания в рамках курса, а также рефераты нацелены именно на это. Например, в 2009 году многие преподаватели кафедры журналистики давали задания проанализировать телепроект «Имя России». Анна Грибоедова, студентка 5-го курса излишне резко, но точно выразила главный недостаток этого широкомасштабного проекта на канале «Россия». При этом Анна, знающая и любящая литературу XIX века, выбрала длинноватый, но выразительный эпиграф к студенческой работе «Есть ли здравомыслящие?».

I рафиня бабушка

Князь, князь! Ох, этот князь, по палам, сам чуть

тышит!

Князь, слышали?

Князь

А-хм?

Графиня бабушка Он ничего не слышит!

Хоть, мошет видели, здесь полицмейстер пыл?

Э-хм?

Графиня бабушка

В тюрьму-та, князь, кто Чацкого схватил?

Князь

И-хм?

1 рафиня бабушка Тесак ему, да ранец,

В солтаты! Шутка ли! переменил закон!

Князь

У-хм?

1 рафиня бабушка

Ли!., в пу урманах он!

Ах! окаянный волтерьянец!

Что? а? Глух, мой отец; достаньте свой рошок.

Ох! глухота польшой порок.

(А. С. Грибоедов «Горе от ума»)

Если в комедии Л. С. Грибоедова «Горе от ума» было «25 глупцов на одного здравомыслящего человека», то в передаче «Имя Россия», что поставила целью определить героя, самую выдающуюся личность, «лицо» нашей страны, было 13 глупцов, а здравомыслящих людей не было вовсе. На этот раз обсуждали соответствие статусу главного «Имени» Родины — Дмитрия Менделеева. Все действо напоминало типичную водевильную ситуацию, к которой обращался и Грибоедов, «разговор глухих», где каждый герой не слышит и не понимает другого. Этот мотив глухоты, мотив неспособности слушать и слышать — был словно сквозным, плавно перетекая по руслу обсуждения участников передачи, с каждой минутой все комичнее и комичнее проявляясь в репликах героев.

Модератор встречи, которым был заявлен Александр Любимов, не только не смог выполнить функции организатора общей беседы (а если уж обращаться к литературе — героя-резонера, чью позицию мы должны негласно понимать и воспринимать, как единственно верную), но даже не смог сделать «связки» между выступлениями присяжных, чтобы хоть как-то объединить разрозненные комментарии. Вместо этого он более чем внимательно изучал содержимое своей папки, пристально вглядываясь в текст, и не отрывал от нее глаз даже тогда, когда все же что-то произносил. Будто извиняющаяся за слова участников и стихийный ход беседы улыбка ведущего ставила в странное положение и зрителей, ведь становилось как-то неловко за некомпетентность в теме столь маститого журналиста.

Любимов, по-моему, не понимал даже самого главного — цель этой передачи. Присяжные, каждый их которых защищает и представляет своего кандидата на звание «Имени России», переиначивали цель программы, перекраивая ее, несомненно, в пользу своего подзащитного. Рогозин заявил, что он любит Менделеева потому, что он, в свою очередь, любил Достоевского. А Михалков, например, призывал голосовать не за ученых или писателей, а за того, «кто был бы нам сейчас наиболее полезен», делая акцент на том, что великие идеи ученых, либо плоды творчества писателей, поэтов — не были бы воплощены и явлены миру, если бы над ними не было одобрения выдающегося правителя или помощи со стороны иных власть предержащих. Заметьте, как виртуозно батюшка отечественного кинематографа эквилибрирует на границе понятий: «полезен сейчас» и «был полезен в своей эпохе»! Конечно, он явно намекал на Столыпина, которого он и представляет в этой программе. Интересно, что, отсекая автоматически претендентов из области науки и культуры, Михалков сумел «уберечь» выбор зрителей и от других исторических кандидатур, находящихся в том же лагере. Он предложил обратить внимание на то, что все 12 фигур делятся на «жертв» и «палачей», выбирать из которых следует чех, кто пострадал, при этом (почему-то?) причислив Столыпина именно к первому лагерю. С тоит напомни ть, между тем, что обсуждали-то не Столыпина, а Менделеева! Каждый из присяжных вместо того, чтобы дать свой комментарий по поводу этой исторической личности, принялся защищать своего кандидата, самоутверждаясь за счет гениального химика"³⁶.

Пространную цитат}' привёл как образец студенческого бескомпромиссного суждения. Однако высокие требования к другим при анализе чужих произведений, статей и программ надо уметь приложить и к себе, к собственной работе. Вообще, по моим наблюдениям, степень талантливости любого пишущего человека определяется его способностью к саморедактированию, к самоиронии, критического отношения к собственной работе без излишнего самобичевания. Поэтому к редактированию собственных текстов надо относи ться не менее ответственно, чем к их созданию.

К основным принципам авторского редактирования материала мы относим умение видеть свои текст как бы чужими глазами, следить за единством содержания и формы, самостоятельно устранячъ все второстепенное и, конечно, грамматические ошибки. Порой видишь в работах студентов, что им компьютер краснит то или иное слово, а они правописание не перепроверяют.

Переходя к редактированию, следует еще раз прочитать текст, обращая особое внимание на начало и финал. Восприятие читателя так уж устроено, что первым делом выхватывает именно эти части текста. Стадию редактирования нельзя выпускать из своих рук, что, к сожалению, часто случается с молодыми журналистами. Они порой считают, что редактор сократит, поправит, а о и придумает заголовок, ну, и грамматические ошибки, дескать, корректор исправит. Это крайне порочное заблуждение иногда поддерживают и сами редакторы, не полагающиеся на грамотность, а тем более мастерство молодого журналиста. Но сегодня зачастую численность и творческий потенциал многих редакций таковы, что просто не на кого возложить обязанности по дальнейшему редактированию, а в электронных СМИ при подготовке и записи нрофамм автор обязан сам всё перепроверить во избежание ошибки или неверного толкования своего материала, репортажа. Но иногда, напротив, требуется решительное вмешательство опытного редактора, который может заметить не только стилистическую или грамматическую ошибку, но и смысловое искажение.

Вот один из примеров, требовавший содержательной редактуры: 15 июля 2010 года исполнилось 600 лет со дня победоносной Грюнвальдской битвы, в которой сводные польско-литовско-русские полки разбили войско Тевтонского ордена (читай, не только немецкое, но и всей Западной Европы, которая иод видом крестовых походов грабила и притесняла «нецивилизованные» народы). Литовцы — последние язычники Европы почитают фюнвальдскую победу с участием князя Витовта как одну из главных в истории (название Жальгирис — так по-литовски звучит Грюнвальд — фемит до сих пор), помнят, конечно, о победе и католикиполяки, но даже западные историки той поры отмечали, что особую роль в битве сыграли три смоленских, православных полка, которые единственные не дрогнули под первым натиском рыцарей, выстояли и переломили ход битвы. Однако в сюжеге НТВ, который я с удивлением увидел, почему-то говорилось о победе только польско-литовского войска. Как же так? Это сознательное искажение или элементарная неосведомлённость? Невольно вспоминаются слова нашего гения: «Дикость, подлость и невежество не уважает прошедшего…»³⁷, — так резко писал Пушкин в «Опровержении на критики». И эти слова — не опровергнуть.