Классовая борьба в период пелопоннесской войны

Жажда мира в обоих враждующих лагерях вызывалась не только усталостью, но и, главным образом, обострением классовой борьбы, прорывавшейся со страшной силой то в одном, то в другом месте. Во время войны классовый антагонизм достиг высшего напряжения. Пелопоннесская война усилила классовые противоречия как между рабами и рабовладельцами, так и в среде самих свободных граждан, до тех пор скрывавшиеся под блестящей внешней оболочкой. Война расстроила быт, лишила людей всех жизненных удобств и сделалась, по выражению Фукидида, учительницей насилия.

В «Истории» Фукидида имеются блестящие страницы, посвященные описанию состояния греческого общества в период войны, сделанные великим мастером слова. Смысл рассуждений Фукидида приблизительно таков. Война, отняв у людей все удобства повседневной жизни, вызвала наружу то, что уже давно клокотало внутри. В городах началась анархия, и люди под влиянием известий о военной катастрофе превосходили друг друга в изощренности своих происков и мщения. Изменилось даже обычное значение слов. Общеупотребительный смысл слов заменился личным мнением. «Безрассудная дерзость стала считаться мужеством, предусмотрительная медлительность—благовидной трусостью; рассудительность—обличьем труса; внимательность ко всему—полной неспособность о к делу; осторожное обдумывание—за приличный предлог yi ловиться».

В дерзком стремлении уничтожить друг друга борющиеся стороны решались на самое ужасное, пускали в ход все средства, «не ограничиваясь пределами справедливости и государственной пользы, но соображаясь только с тем, что в данную минуту доставляло удовлетворение той или другой партии». «Добиваясь осуждения путем несправедливого голосования или силой захватывая власть, они готовы были насыщать свою минутную страсть»^[1].

Достопамятным примером гражданской войны Греции V в. может служить революция на острове Керки ре в 427 г. История керкирской революции в немногих словах так’ова. Керкирские аристократы по предварительному соглашению с Коринфом захватили власть в городе и произвели жестокую расправу со всеми врагами демократами. Во время одного заседания совета было зарезано кинжалами шестьдесят демократов и видных граждан. Однако успех аристократов продолжался недолго. В происшедшем столкновении они были побеждены народом и, убегая, подожгли свои дома и вызвали большой пожар в городе. Преследуемые народом, керкирские аристократы заперлись в храме Геры. Но в это время появился пелопоннесский флот, рассеял демократов и освободил аристократов. Но и на этот раз торжество аристократов тоже было кратковременным. Афинский флот заставил отступить пелопоннесцев и передал власть в освобожденном городе демократам, союзникам Афин.

После этого в городе Керкире начался настоящий погром. Керкирская демократия при поддержке аттических кораблей произвела кровавую расправу со своими врагами, участниками недавнего олигархического переворота. Особенно жестока была расправа с кредиторами, которых беспощадно убивали их должники. Ожесточение противников достигло крайней степени, и, не надеясь на собственные силы, обе стороны призывали рабов, привлекая их обещаниями свободы. По словам Фукидида, большинство рабов сражалось на стороне демократов. Сражения происходили в гаванях, на подступах к городу, на улицах города, в домах и даже на крышах домов. В битвах принимали участие не только мужчины, но также и женщины, бросавшие черепицы о крыш домов и выдерживавшие шум и ужасы «со стойкостью, не свойственной их полу». Весь город был охвачен пожаром. Горели общественные здания, дома частных лиц, постоялые дворы, товарные склады, амбары, купеческие корабли и торговые здания.

«Смерть предстала тогда во всех видах, происходило все то, что происходит в подобные времена»¹.

Фукидид, видевший социальный идеал в «золотом веке» Перикла и глубоко преклонявшийся перед личностью вождя Афин, при описании керкирской революции впадает в полное отчаяние, возводя события на Керкире в непреложный закон всякого общежития, коренящийся в человеческой природе. «Много,—говорит он,—в то время произошло в эллинских государствах тяжелых бедствий, которые теперь бывают и всегда будут происходить, пока природа людей будет оставаться той же. Разница состоит лишь в том, что иногда они бывают жестокие, а иногда более умеренные и разнообразные в своих проявлениях, смотря по тому, как наступают каждый раз перемены отношений»².

Предлагаемое Фукидидом объяснение социальных переворотов и революций показывает, что даже такой глубокий ум древности не мог подняться до правильного понимания движущих сил социальных переворотов и удовлетворялся ссылкой на человеческую природу.

• [1] Фукидид, III, 82.