Вопросы языка и языковой политики в контексте межкультурной коммуникации

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ УО «БЕЛОРУССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Кафедра делового английского языка

КУРСОВАЯ РАБОТА

по дисциплине: Теория межкультурных коммуникаций

на тему: Вопросы языка и языковой политики в контексте межкультурной коммуникации

Студент ФМБК, 2 курс, ДЯК-1

Р.В. Липсский Руководитель канд. филол. наук В. С. Слепович МИНСК 2012

Реферат

Курсовая работа: 25 с., 20 источников ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЯ, МЕЖКУЛЬТУРНАЯ КОММУНИКАЦИЯ, ЯЗЫКОВАЯ ПОЛИТИКА, КОММУНИКАТИВНЫЙ АКТ, «ВЕЛИКАЯ ТРАДИЦИЯ»

Объект исследования — язык и языковая политика.

Предмет исследования — вопросы и проблемы языка и языковой политики в контексте межкультурной коммуникации.

Цель работы: Выделить культурные аспекты, влияющие на язык и процессы коммуникации. Определить роль переводчика в межкультурной коммуникации. Исследовать историю языковой политики и определить необходимость и возможность реформирования этой политики в современной Беларуси.

Методы исследования: анализ и синтез, обобщение, сравнительный анализ, корреляция, социологический опрос и др.

Исследования и разработки: Изучены глубинные особенности языка, влияющие на процесс коммуникации, исследованы изменения в системе подготовки специалистов по межкультурной коммуникации, определена роль переводчика в процессе коммуникации, исследована история языковой политики различных стран, изучены современные реалии языковой политики Беларуси, определены предпосылки реформ языковой политики нашей страны.

Область возможного практического применения: результаты исследований, полученные в курсовой работе, могут быть использованы при изучении курса «теория межкультурных коммуникаций» и учитываться при изучении проблем языковой политики Беларуси.

Содержание

1. Вопросы языка в контексте межкультурной коммуникации

1.1 Компонент культуры в языке и его влияние на процесс коммуникации

1.2 Роль переводчика в межкультурной коммуникации

2. Языковая политика и её роль в межкультурной коммуникации

2.1 История и современные реалии языковой политики

2.2 Исследование отношения населения к языковой политике в Республике Беларусь

Заключение

Список использованных источников

Введение

Ни для кого не секрет, что язык — один из важнейших элементов культуры. Выступая в роли знаковых систем, соотносящих понятийное содержание и типовое звучание (написание), языки выполняют множество функций: коммуникативную, познавательную, эстетическую, референтную и многие другие. Также важно отметить тот факт, что каждый язык — своеобразное зеркало культуры, в котором отражается не только реальный мир, окружающий человека, не только условия его жизни, но и общественное самосознание народа, его менталитет, национальный характер, образ жизни, традиции, мораль, система ценностей, видение окружающего мира. А потому изучение языка как культурного явления затрагивает множество наук, таких как лингвистика, психология, история, культурология и др.

Очевидно, что язык — явление многогранное, поэтому детальное раскрытие всех его аспектов в данной работе невозможно. Вследствие этого основной акцент изучения сделан на важности языка как ключа к пониманию иностранной культуры, роли переводчиков в межкультурной коммуникации, эволюции методов языковой подготовки, а также истории языковой политики и нынешних проблемах этой сферы политической жизни в Беларуси и мире.

Вторая глава курсовой работы включает в себя исследование, построенное на базе опроса одной из наиболее культурно активных групп населения Беларуси (в данном случае — студентов). Цель исследования: выяснение лояльности населения по отношению к нынешней языковой политике государства и определение необходимости в изменении этой политики. По мнению автора работы, эта проблема очень актуальна в Республике Беларусь, с учётом её довольно длительного нахождения в составе другого государства и нынешнего бедственного положения белорусского языка как языка повседневного общения граждан нашей страны.

Общими же целями данной курсовой работы являются изучение связи языка с культурой в целом, определение роли переводчика в межкультурной коммуникации, а также выяснение предпосылок той или иной языковой политики, проводимой в государстве.

Проблемы, поднятые в данной работе, важны и актуальны, поскольку в мире далеко не единичны случаи, когда из-за недопонимания на уроне языка или связанных с ним культурных реалий случаются серьёзные конфликты на международном уровне. Также зачастую множество проблем культурного плана создают ошибки проводимой в стране языковой политики. Также следует отметить, что рассмотрение вопросов языка и языковой политики особенно актуально на постсоветском пространстве, поскольку в данном регионе межкультурная коммуникация изучена ещё недостаточно, что порождает немало проблем в общении с иностранцами, как на бытовом, так и на деловом уровнях.

Изучение проблем, поднятых в данной работе, помогло автору понять некоторые принципы профессиональной подготовки и последующей работы переводчика, а также дало возможность узнать многое об истории и принципах действия языковой политики. Представленные в работе сведения говорят об исключительной важности изучения глубинных свойств языка для последующего успеха межкультурной коммуникации. Об этом и пойдёт речь далее.

1. Вопросы языка в контексте межкультурной коммуникации

1.1 Компонент культуры в языке и его влияние на процесс коммуникации

Как известно, язык не существует вне культуры как «социально унаследованной совокупности практических навыков и идей, характеризующих наш образ жизни» [1, c. 185]. Как один из видов человеческой деятельности, язык оказывается составной частью культуры, определяемой как совокупность результатов человеческой деятельности в разных сферах жизни человека: производственной, общественной, духовной. Однако в качестве формы существования мышления и, главное, как средство общения язык стоит в одном ряду с культурой [2, c. 48] .

Если же рассматривать язык с точки зрения его структуры, функционирования и способов овладения им (как родным, так и иностранным), то социокультурный слой, или компонент культуры, оказывается частью языка или фоном его реального бытия.

Компонент культуры — это неотъемлемое свойство языка во всех его проявлениях, ведь каждый язык — мощное общественное орудие, катализатор, формирующий этнос из неопределённого людского потока. Языки могут разграничивать целые нации через хранение и передачу культуры, традиций, общественного самосознания речевого коллектива, с той или иной нацией ассоциируемого.

«Первое место среди национально-специфических компонентов культуры занимает язык. Язык в первую очередь способствует тому, что культура может быть как средством общения, так и средством разобщения людей. Язык — это знак принадлежности его носителей к определенному социуму.

На язык как основной специфический признак этноса можно смотреть с двух сторон: по направлению «внутрь», и тогда он выступает как главный фактор этнической интеграции; по направлению «наружу», и в этом случае он — основной этнодифференцирующий признак этноса. Диалектически объединяя в себе эти две противоположные функции, язык оказывается инструментом и самосохранения этноса, и обособления «своих» и «чужих» «[3, c. 75] .

Таким образом, соотношение культуры и языка — сложный для изучения вопрос. Для его исследования даже существует отдельная ветвь науки — лингвокультурология. По словам профессора В. В. Воробьева (Российский Университет Дружбы Народов), «сегодня уже можно утверждать, что лингвокультурология — это новая филологическая дисциплина, которая изучает определенным образом отобранную и организованную совокупность культурных ценностей, исследует живые коммуникативные процессы порождения и восприятия речи, опыт языковой личности и национальный менталитет, дает системное описание языковой «картины мира» и обеспечивает выполнение образовательных, воспитательных и интеллектуальных задач обучения"[4, c. 125 — 126].

Лингвокультурология — комплексная научная дисциплина, изучающая взаимосвязь и взаимодействие культуры и языка в его функционировании и отражающая этот процесс как целостную структуру единиц в общности их языкового и внеязыкового (культурного) содержания при помощи системных методов и с ориентацией на современные приоритеты и культурные установления (систем норм и общественных ценностей). Эта наука является базисом для подготовки программ обучения иностранным языкам и, соответственно, для расширения знаний нынешних и будущих специалистов в области межкультурных коммуникаций.

Тесная взаимозависимость и взаимосвязь преподавания иностранных языков и межкультурной коммуникации настолько очевидны, что вряд ли нуждаются в подробном объяснении. Каждый урок иностранного языка — это прикосновение к другой культуре, это практика межкультурной коммуникации, потому что каждое иностранное слово отражает культуру другого народа, за каждым словом стоит обусловленное национальным менталитетом представление об окружающем мире.

Преподавание иностранных языков на постсоветском пространстве сейчас переживает период реформирования, как и многие другие сферы жизни. Меняется отношение к предмету, происходит переоценка ценностей, пересмотр целей, задач, методов, материалов. Всё это обусловлено серьёзным ростом интереса и мотивации по отношению к межкультурной коммуникации в бывших социалистических странах, связанным с «открытием» культур этих стран для остального мира в конце ХХ века.

Вхождение новых государств в мировое сообщество, серьёзные изменения в сфере политики, идеологии, культуры, экономики, смешение и перемещение народов и языков, перемена в отношениях между бывшими советскими гражданами и иностранцами, абсолютно новые цели общения — все это ставило новые и новые проблемы в теории и практике преподавания иностранных языков.

Кроме того, все вышеуказанные изменения породили доселе небывалый спрос на обучение иностранным языкам. В самых разнообразных сферах появилось множество специалистов, нуждающихся во владении иностранными языками для предоставления своего труда на международные рынки. Причём большинству из таких специалистов не были интересны ни история, ни теория языка. Иностранные языки, в первую очередь английский, требовались им исключительно функционально, для использования в разных сферах жизни общества в качестве средства реального общения с людьми из других стран.

В условиях подобного спроса уже в 1988 году в Московском государственном университете имени М. В. Ломоносова была открыта новая специальность — «неофилология». Основными принципами этого направления изучения были:

1.Функциональное изучение языков, для использования их в разных сферах жизни общества: в науке, технике, экономике, культуре и т. п.;

2. Обобщение огромного практического и теоретического опыта преподавания иностранных языков специалистам;

3. Научное обоснование и разработка методов обучения языку как средству общения между профессионалами, как орудию производства в сочетании с культурой, экономикой, прикладной математикой и информатикой, правом, разными отраслями науки — с теми сферами, которые требуют применения иностранных языков;

4. Изучение языков на широком фоне социальной, культурной, политической жизни народов, говорящих на этих языках, то есть в тесной связи с миром изучаемого языка;

5. Разработка модели подготовки преподавателей иностранных языков, специалистов по международному и межкультурному общению, специалистов по связям с общественностью.

Данная модель оказалась достаточно прогрессивной для того времени и той ситуации, при которых она была внедрена. С введением данной модели совершенно изменились мотивы изучения языка (язык предстал в другом свете, не как самоцель), что потребовало почти полностью перестроить преподавание иностранных языков, ввести специальность «лингвистика и межкультурная коммуникация» и начать подготовку преподавательских кадров нового типа.

Основная задача преподавания иностранных языков в настоящее время — это обучение языку как реальному и полноценному средству общения. Для выполнения этой задачи требуется создание фундаментальной базы, объединяющей результаты многочисленных теоретических трудов по филологии с огромным практическим опытом преподавателей иностранных языков.

Традиционное преподавание иностранных языков сводилось в нашей стране к чтению текстов. При этом на университетском уровне обучение филологов велось на основе чтения специальных текстов, связанных с будущей сферой деятельности, а навыки повседневного общения развивались при помощи бытовых тем: «в гостинице», «в ресторане», «на почте» и т. п.

Из-за изучения лишь текстовой информации в условиях культурной изоляции будущих советских специалистов при обучении раскрывалась лишь одна функция языка — информативная, что само собой сказывалось на уровне подготовки кадров.

В настоящее же время, вследствие стремительного вхождения нашей страны в мировое — в первую очередь западное — сообщество, расширения мультимедийных возможностей, появления новых каналов общения вернуло языки к жизни, сделав их реальным средством разных видов общения. Именно поэтому сейчас приоритетной задачей в обучении иностранным языкам является развитие коммуникативных способностей во всех их проявлениях. И главным ответом на вопрос о решении актуальной задачи обучения иностранным языкам как средству коммуникации между представителями разных народов и культур является то, что языки должны изучаться в неразрывном единстве с миром и культурой народов, говорящих на этих языках.

При попытке внедрения новых методов в преподавании иностранных языков стало очевидно, что для обеспечения эффективности общения между представителями разных культур помимо преодоления языкового барьера нужно преодолеть барьер культурный.

В своём исследовании И. Ю. Марковина и Ю. А. Сорокин выделили компоненты культуры, несущие национально-специфическую окраску и, соответственно, усложняющие процесс межкультурной коммуникации. Среди них:

1) традиции (или устойчивые элементы культуры), а также обычаи и обряды, выполняющие функцию неосознанного приобщения к господствующей в данной культуре системе нормативных требований;

2) бытовая культура, тесно связанная с традициями, вследствие чего ее нередко называют традиционно-бытовой культурой;

3) повседневное поведение (привычки представителей культуры, принятые в социуме нормы общения), а также связанные с ним мимический и пантомимический (кинесический) коды.

4) «национальные картины мира», отражающие специфику восприятия окружающего мира, национальные особенности мышления представителей той или иной культуры;

5) художественная культура, отражающая культурные традиции того или иного этноса.

Кроме того, по мнению исследователей, «Специфическими особенностями обладает и сам носитель национального языка и культуры. В межкультурном общении необходимо учитывать особенности национального характера коммуникантов, специфику их эмоционального склада, национально-специфические особенности мышления» [ 3, c. 77].

В новых условиях стало очевидно, что многолетняя практика преподавания живых языков как мертвых привела к тому, что многие аспекты коммуникации оказались в тени. Это значило, что в преподавании иностранных языков имелся существенный пробел.

Одним из наиболее важных условий восполнения этого пробела являлось расширение и углубление роли социокультурного компонента в развитии коммуникативных способностей.

По словам Э. Сепира, «каждая культурная система и каждый единичный акт общественного поведения явно или скрыто подразумевает коммуникацию» [6, c. 211].

Речь уже идет, таким образом, о необходимости более глубокого и тщательного изучения мира носителей языка, их культуры в широком этнографическом смысле слова, потому что употребление слов в реальной речи в значительной степени определяется знанием социальной и культурной жизни говорящего на данном языке речевого коллектива. «Язык не существует вне культуры, т. е. вне социально унаследованной совокупности практических навыков и идей, характеризующих наш образ жизни» [7, c. 185]. А это значит, что в основе языковых структур лежат структуры социокультурные и дисциплина «лингвострановедение» как одно из средств познания мира изучаемого языка приобретает особую важность.

Е. М. Верещагин и В. Г. Костомаров, одни из основателей лингвострановедения в России, сформулировали этот важнейший аспект преподавания языков следующим образом: «Две национальные культуры никогда не совпадают полностью, — это следует из того, что каждая состоит из национальных и интернациональных элементов. Совокупности совпадающих (интернациональных) и расходящихся (национальных) единиц для каждой пары сопоставляемых культур будут различными… Поэтому неудивительно, что приходится расходовать время и энергию на усвоение не только плана выражения некоторого языкового явления, но и плана содержания, т. е. надо вырабатывать в сознании обучающихся понятия о новых предметах и явлениях, не находящих аналогии ни в их родной культуре, ни в их родном языке. Следовательно, речь идет о включении элементов страноведения в преподавание языка, но это включение качественно иного рода по сравнению с общим страноведением. Так как мы говорим о соединении в учебном процессе языка и сведений из сферы национальной культуры, такой вид преподавательской работы предлагается назвать лингвострановедческим преподаванием» [8, c. 30] .

Стоит отметить, что картина мира, окружающего носителей языка, не просто отражается в языке, она и формирует язык и его носителя, и определяет особенности его языка и речи. Вот почему без знания социокультурных факторов изучение языка как средства общения невозможно. Без существования в мире своих носителей язык попросту превращается в мёртвый. Именно этим, по-видимому, объясняются все неудачи с искусственными языками. Даже наиболее известный из них — эсперанто — не получает распространения и обречен на умирание в первую очередь потому, что за ним нет живительной почвы — культуры носителя.

В свою очередь, изучение мира носителей языка направлено на то, чтобы помочь понять речевые особенности, дополнительные смысловые нагрузки, политические, культурные, исторические и тому подобные скрытые подтексты в значениях слов. Особое внимание уделяется реалиям, потому что их глубокое знание необходимо для правильного понимания явлений и фактов, относящихся к повседневной действительности народов, говорящих на данном языке.

Как известно, в основе любой коммуникации лежит «обоюдный код» (shared code), означающий обоюдное знание реалий участниками акта коммуникации: говорящим (пишущим) и слушающим/читающим.

Приведём пример из очерка В. Колыхалова, напечатанного в журнале «Сибирские Афины»:

«К поселковой конторе тянулись все ниточки-веревочки колготной спецпереселенческой жизни.

Александровская контора бурения приняла его в свой боевитый штат охотно. Специальность при молодом человеке, из местных, да вдобавок российский немец ссыльных кровей.

Текла не обыденная работа, бурлило дело, озаренное светом тех первоцелинных лет, который и до нынешних дней играет бликами на кристаллах гордой биографии…

Но станочники-вахтовики из Томска, Новосибирска, Юрги — профессионалы железного дела, люди точного мастерства, потому что высокой точности обработки деталей на «расхлябанной» станочной флотилии можно добиваться только при условии задатков лесковского умельца Левши" [10, c. 38] .

В данном случае многие слова из данного отрывка не до конца понятны читателю. Для полной ясности информации необходимо знать, что такое спецпереселенческая жизнь, что за контора бурения, кто такие Лесков и его персонаж Левша и многое другое.

Другой пример: чтобы понять смысл приведённого ниже отрывка из рассказа Д. X. Лоуренса, нужно иметь обширные фоновые знания: знать, что именно в этой среде включается в понятие «женственной женщины», уметь разобраться в литературных и библейских отсылках:

«Не imagined to himself some really womanly woman, to whom he should be only fine and strong, and not for a moment «the poor little man». Why not some simple uneducated girl, some Tess of the D’Urbervilles, some wistful Gretchen, some humble Ruth gleaning an aftermath? Why not? Surely the world was full of such.

Он представлял себе действительно женственную женщину, для которой он был бы всегда только прекрасным и сильным, а вовсе не «бедным маленьким человечком». Почему бы не какая-нибудь простая, необразованная девушка, какая-нибудь Тэсс из рода Д’Эрбервиллей, какая-нибудь томная Гретхен или скромная Руфь, собирающая колосья? Почему бы нет? Несомненно, мир полон такими.

Таким образом, от рассуждений на тему языка как «орудия» межкультурной коммуникации мы переходим к людям, профессионально этот процесс сопровождающим и играющим в нём очень важную роль — переводчикам.

1.2 Роль переводчика в межкультурной коммуникации

Несмотря на долгую историю такой деятельности, как профессиональный перевод, систематически работу переводчиков начали исследовать лишь с середины двадцатого столетия. Исторически хоршим перевдом считался тот, который передавал информацию наиболее детально и был по возможности полностью идентичен оригиналу. А изучение переводческой деятельности выявило необходимость выяснить лингвистическую сущность этого процесса, узнать, в какой степени он определяется непосредственно лингвистическими факторами, в каких пределах такие факторы ограничивают точность передачи информации и какова собственно роль переводчика и в данном процессе, и в области межкультурной коммуникации.

«Перевод — это, несомненно, очень древний вид человеческой деятельности. Как только в истории человечества образовались группы людей, языки которых отличались друг от друга, появились и „билингвы“, помогавшие общению между „разноязычными“ коллективами» [11, c. 26].

С развитием теории перевода как научной дисциплины стало очевидно, что для профессионального переводчика важны не только глубокие знания иностранного языка и культуры страны, язык которой он изучает, но также и филологические познания, основанные на изучении родного языка. Ведь хороший переводчик должен понимать особенности структуры языка, логику взаимодействия его элементов и частей, чтобы можно было продемонстрировать иностранного языка с родным во всем их разнообразии. Что же касается проблем, с которыми сталкиваются переводчики, то одна из основных трудностей состоит в том, что у носителей разных языков зачастую не совпадают представления о том, как принято и как не принято говорить.

Возьмём, к примеру, культуру такой своеобразной страны, как Япония. Чтобы передать культурные особенности подобной нации, специалистам зачастую приходится прибегать к очень точному переводу каждого слова. Япония очень долгое время была закрытой в культурном плане страной, поэтому, когда на другие языки стали переводиться японские фильмы и аниме, то исконно японские понятия подменялись понятиями, близкими западному зрителю. Например, слово «суси» звучало в переводе как «шоколадное пирожное». Вообще, аниме для японцев — это своеобразный мир фантазий, к которому зритель или читатель пытается приблизиться. Но в английских версиях аниме и манга часто выпускались с отличающимися от оригинальных сценариями. В них нельзя было полностью уловить смысл, ведь целые сцены вырезались из-за невозможности сделать адекватный перевод. Но в дальнейшем, учитывая предыдущий опыт, переводчики научились точно передавать особенности японской культуры при помощи различных средств (транскрипция, транслитерация, объяснительный перевод). Во многом благодаря переводчикам японская культура стала очень популярна во всем мире.

Начав с определения лексических соответствий между исходным языком и языком перевода, переводоведение шло по пути осмысления переводческого процесса как явления многоаспектного, при котором сопоставляются не только языковые формы, но также языковое видение мира и ситуации общения наряду с широким кругом внеязыковых факторов, определяемых общим понятием культуры. И в этом процессе далеко не последнюю роль играет творческая личность переводчика.

Раньше японский термин «икебана» переводился и понимался далекими от японской культуры людьми как «букет». Только познакомившись с национальными особенностями культуры Японии, переводчики дали людям более глубокое значение этого слова: это не просто букет, это искусство в составлении букетов, философия, основанная на традиционно японском видении мира, в котором особое значение имеют и форма, и цвет растения. Лишь правильное толкование этого явления переводчиками дало возможность понять новый пласт культуры Японии, суть национального характера японца, его мировоззрения.

Когда мы говорим о процессе перевода, мы имеем в виду не только трансформацию текста на одном языке в текст на другом языке, но и тот психофизиологический процесс, который протекает в мозгу переводчика во время осуществления им перевода. «В умении находить индивидуальные, единичные, не предусмотренные» никакой теорией перевода соответствия как раз и заключается творческий характер переводческой деятельности". Однако если переводчик не овладел теорией перевода, то ни коммуникативная функция, ни адекватность перевода не будут обеспечены.

Одной из главных задач переводчика является наиболее полная передача содержания оригинала, при этом, как правило, фактическая общность содержания оригинала и перевода имеет важное значение. При реализации этой задачи в первую очередь следует различать потенциально достижимую эквивалентность, под которой понимается максимальная общность содержания двух разноязычных текстов, допускаемая различиями языков, на которых они созданы, и переводческую эквивалентность — «реальную смысловую близость текстов оригинала и перевода, достигаемую переводчиком в процессе перевода» [12, с. 78].

Одна из важнейших особенностей профессии переводчика — индивидуальный характер профессиональной деятельности. В этом одновременно заключаются и сложность профессии, и её интересность. В процессе переводческой деятельности постоянно возникают многочисленные интеллектуальные проблемы, требующие мгновенного разрешения, бросающие вызов профессионалу, приводящие к стрессовым ситуациям, в которых неоткуда ждать помощи. Настоящий профессионал, вооруженный необходимыми сведениями о переводе, должен уметь правильно определить сложность возникших задач и найти единственно правильный путь их решения. В связи с этим, и поведение переводчика во время работы тоже носит специфический характер: он должен чувствовать отношение аудитории к тому, что он говорит, но в то же время «должен быть полностью отстранен от образа того, кого он переводит"[13, c. 121]. Итак, деятельность переводчика можно рассматривать как коммуникативный акт (преобразования объектов и структур одного языка в объекты и структуры другого по определенным правилам), в котором переводчик выступает в качестве посредника, обладающего глубокими знаниями в области языка (как иностранного, так и родного), культуры, национальных традиций страны-носительницы языка, широтой кругозора. И деятельность переводчиков действительно важна в процессе межкультурной коммуникации, ведь от её качества часто зависит успех самого коммуникативного акта, она является незримым инструментом в регулировании международных отношений на политическом, культурном и экономическом уровнях.

Нетрудно заметить, что в главе 1 отсутствует информация о вопросах языковой политики в контексте межкультурной коммуникации. Вследствие объёмности вопроса и тесной его связи с проведённым автором практическим исследованием, и вопрос, и исследование по нему представлены в главе 2.

2. Языковая политика и её роль в межкультурной коммуникации

2.1 История и современные реалии языковой политики

языковой политика межкультурный коммуникация

Языковая политика, как правило, является важной для государства сферой политической деятельности. Государство постоянно контролирует языковую ситуацию в обществе, поощряет или сдерживает использование определённых языков. Подобная деятельность и называется языковой политикой государства.

В индустриальном обществе потребность взаимопонимания между людьми очень высока, и именно её обычно стремится удовлетворить языковая политика. Самым эффективным путём реализации этого стремления является распространение и популяризация единого для всего государства языка. Такой язык имеет привилегированное положение, часто закреплённое законодательно; он называется государственным языком.

Обычно государственный язык — это язык национального большинства в его литературной форме: английский в Великобритании, французский во Франции, японский в Японии, русский в России и т. д. В таких случаях для большинства населения как потребность взаимопонимания, так и потребность идентичности удовлетворены, но национальные меньшинства вынуждены смириться с двуязычием и, возможно, даже ущемлением прав своего национального или общинного языка.

Есть страны, где не представляется возможным выделить один язык в качестве языка абсолютного большинства. В таких случаях существуют разные пути реализации языковой политики. Один из путей используется в Швейцарии, где приняты четыре государственных языка (немецкий, французский, итальянский и ретороманский) и ни один из них не считается господствующим, каждый гражданин имеет полное право быть одноязычным. Однако следует отметить, что придерживаться этого принципа довольно сложно. Например, швейцарский принцип был взят за основу в бывшей Чехословакии. В 50-х гг. там даже во время футбольных трансляций вперемежку звучали голоса чешского и словацкого комментаторов. Однако полного равенства языков на практике не было: Чехия была более развита экономически, в Чехии располагалась столица и чешское население в стране количественно преобладало над словацким. Поэтому процент словаков, знавших чешский язык, был намного выше, чем процент чехов, говоривших по-словацки, и чехи со словаками общались в основном по-чешски. Права языков других народов, проживавших в стране (венгров, немцев, украинцев), вообще практически никак не гарантировались. 14]

Второй путь — использование в качестве государственного языка традиционно «ничьего», к примеру, языка бывших колонизаторов. В некоторых случаях он является единственным официальным языком, как в большинстве стран Тропической Африки, а иногда в государстве устанавливается политика как бы двух этажей официальных языков. В Индии, например, государственных языков шестнадцать, но все они, кроме английского и санскрита (языка религии), — официальные языки разных штатов, а на общегосударственном уровне преобладает английский.

Наконец, третий путь — использование одного из языков национальных меньшинств. Это может быть язык политически господствующего меньшинства, как в ЮАР в годы апартеида. Возможны и другие случаи, в частности в Индонезии после обретения независимости общегосударственным языком стал малайский, теперь именуемый индонезийским. Между тем, в стране малайцы не только не составляли большинства, но даже не были самым многочисленным народом Индонезии. Однако малайский язык был распространён по всей Индонезии как язык торговли, а другие, несмотря на большее количество говорящих, имели лишь локальное распространение. Похожая ситуация была и в странах Восточной Африки: Танзании и Кении. Язык суахили в этих странах не был языком большинства, но как торговый язык он был известен и многим людям других национальностей. Сейчас в Танзании суахили господствует во всех сферах, а в Кении делит свои функции с английским.

Что же касается европейских государств, то для многих из них в XIX — первой половине XX в. была характерна очень жесткая языковая политика. Во время Великой Французской революции в 1794 г. был принят закон, запрещавший всякое официальное использование на территории страны любых языков и диалектов, кроме литературного французского. Отменён он был лишь в 1951 г. За эти полтора века языки французских меньшинств — баскский, бретонский, провансальский, итальянский на Корсике и некоторые другие — почти исчезли. Такой же жесткой была политика и в Великобритании, где ирландских, шотландских и валлийских школьников учителя били за то, что они в школе, пусть случайно, говорили на родном языке. Поэтому даже в независимой Ирландии возрождение национального языка вызывает сейчас множество культурных сложностей. В Японии единственный исконный язык меньшинства — айнский — исчез менее чем за столетие во второй половине XIX в. Айны знали только свой язык, а к середине XX в для всех родным языком стал японский. Принципиально иной была политика лишь в Швейцарии и отчасти в многонациональной Австро-Венгрии, где при господстве немецкого языка национальным меньшинствам предоставлялась культурная автономия, в том числе и в языковой области. 15]

Жёсткой была и языковая политика царской России. Национальные и культурные права «окраинных» народов жестоко ущемлялись, что хорошо видно на примере истории Беларуси и что отражается на культуре белорусов, украинцев и других народов до сих пор. Сворачивание системы белорусскоязычного образования, распространение использования русского языка в государственном аппарате и повсеместное его проникновение в бытовое использование — за все эти явления XIX века белорусы расплачиваются и сейчас. В противоположность политике царского правительства большевиками после 1917 г. была поставлена задача восстановить языковые права национальных меньшинств. Для этого нужно было перевести на языки меньшинств всю деловую переписку, судопроизводство, армию, всё школьное, а в дальнейшем и высшее образование и др. В рамках реализации этой культурной программы было сделано немало, однако политическая деятельность большевиков в этом направлении была непоследовательной, и как только языковая свобода народов СССР была признана угрожающей идеям коммунистического единства и мировой революции, реформы были заменены на реакцию.

Во второй половине 30-х гг. языковая политика в СССР, внешне сохранив прежние лозунги, полностью изменилась: главным стало распространение русского языка. Новая политика велась нередко жестокими методами, включая массовые аресты культурных деятелей, сожжение книг, закрытие школ. Известный белорусский учёный, автор «Беларускай граматыкі для школ» Б. А. Тарашкевич был обменян на пленного польского офицера, возвращён в советский союз якобы для продолжения политики белорусизации и расстрелян уже в скором времени, будучи сочтённым предателем и пропагандистом ложных идей. [16]

Как бы то ни было, полностью остановить языковой Ренессанс в союзных республиках не удалось, и в итоге в государстве сложилась своеобразная языковая пирамида: на её вершине находился русский язык, ниже шли 14 языков союзных республик, пользовавшиеся достаточно большими правами, но лишь в пределах своих территорий, затем — языки автономных республик и округов и, наконец, языки, права которых никак не гарантировались, вроде немецкого (после 1941 г.) или талышского на юге Азербайджана. Эта пирамида просуществовала до 1991 г. В России языковая ситуация и политика принципиально не изменились, в большинстве же других постсоветских государств с разными темпами проходит процесс развития национальных языков и вытеснения русского, хотя есть и исключения. Стоит также отметить, что популяризация национальных языков приводит к многочисленным протестам уже обосновавшегося в постсоветских республиках за годы другой языковой политики русскоязычного населения.

Без языковых конфликтов не обходилась история почти ни одного государства. Конфликты эти приводили к кровавым столкновениям, как это было, например, в 60-х гг. в Индии, когда предпринимались попытки придать языку хинди статус общегосударственного. В Южной Индии, где господствуют дравидийские языки, совершенно непохожие на хинди, начались массовые демонстрации людей, не желавших учить чужой язык; в результате погибли десятки людей. От повсеместного внедрения хинди пришлось отказаться. 17]

Если в государстве имеется несколько государственных или официально признанных языков, то это часто приводит к политической неустойчивости — спокойная Швейцария здесь исключение. За последние тридцать лет распались многоязычные СССР, Чехословакия, Югославия. На грани распада была и Канада: франкоязычный штат Квебек хотел отделиться от остальной страны, где господствует английский язык; референдум 1995 г. Показал лишь незначительное преимущество сторонников единого государства. В Афганистане, где было два государственных языка — дари и пушту, после ухода войск СССР разгорелась гражданская война, в которой национально-языковой вопрос играл одну из главных ролей. Языковые проблемы в подобных случаях также тесно связаны со многими другими: социальными, политическими, экономическими. 18]

Всё же стоит отметить, что современная постиндустриальная эпоха связана не только с языковыми конфликтами и войнами. Во многих странах, прежде всего развитых, от жёсткой политики переходят к более мягкой. Открываются школы на языках меньшинств, допускается использование этих языков в местном самоуправлении, на этих языках разрешают голосовать. Государства в развитых странах идут примерно по тому пути, который пытались проложить в СССР в 20-х гг. Осознаётся ценность не только языков, но и диалектов. Японских школьников даже учат правильно говорить на диалекте, а записи хорошей диалектной речи хранят как национальное достояние вместе с записями голосов знаменитых людей.

В современном мире также повышенное внимание уделяется языковому многообразию. Одновременно усиливается роль немногих привилегированных языков, особенно английского. Резко увеличились международные связи, и очень часто для коммуникации требуется максимально распространённый в мире мeждунaрoдный язык, в роли кoтoрoгo сейчас выступaeт английский. Мнoгим людям, oсoбеннo коммeрсaнтам и учёным, тeпeрь прихoдится учить английский для испoльзoвaния в профессиональной деятельности. Кроме того, английский рaсширяeт свoё влияние в мире благoдаря бурному развитию массовой культуры, телекоммуникаций и Интернета.

Всe вышeуказанные явления естественны, поскольку обеспечивают пoтрeбнoсть взаимoпoнимaния в новых, более сложных условиях. Но у этого процесса есть и обратная сторона — появляется элемент принудительности, оказывaются зaдeты нaциoнaльныe чувства многих людей. В некоторых стрaнaх, осoбенно во Фрaнции, государство принимает меры, чтобы поддержать роль своего языкa и защитить его от англоамериканского наступления. В этих болeзнeнных вoпрoсах лучшая стратегия — учитывать все прoтивoречивые пoтребнoсти людей, стремиться к максимально безболезненному кoмпрoмиссу.

В наши дни острым вопросом в некоторых государствах является определение того, что является языком, а что диалектом. В этом случае политический фактор играет важную роль, и статус официального языка получает обычно идиом, получающий поддержку группировки с большей военной и политической силой. Существует весьма интересный афоризм, принадлежащий американскому лингвисту-идишисту Максу Вайнрайху: «Язык — это диалект, у которого есть армия и флот». Он очень точно описывает ту ситуацию, в которую зачастую попадают народы-меньшинства.

Как ни прискорбно, белорусскому народу ситуация, при которой традиционный язык нации, некогда славный и широко используемый, вследствие столетий культурного давления со стороны более сильного государства практически вышел из употребления и стоит на грани вымирания, до боли знакома. Сейчас белорусский язык почти не слышен на улицах, на телевидении, уступает по распространённости русскому в сфере образования. Чиновники во время публичных выступлений используют исковерканный русский, будто стесняясь того языка, который для них на самом деле является родным, а люди, в повседневной жизни общающиеся по-белорусски, получают ярлык «бунтарь», «показушник», а то и вовсе «больной на голову». Государственная языковая политика на бумаге подразумевает равенство русского и белорусского языков в качестве государственных, а на деле слабая поддержка исторического на наших землях языка привела к глубокому кризису белорусского языка как средства коммуникации.

2.2 Исследование отношения населения к языковой политике в Республике Беларусь

Тем не менее, несмотря на высокую сложность задачи по возрождению белорусского языка, цель не кажется абсолютно недостижимой. К примеру, успешная языковая политика в Израиле в своё время привела иврит к статусу общепринятого разговорного языка в стране. Вследствие очевидных успехов Израиля на поприще языковой политики у автора данной работы возник интерес к актуальному мнению жителей Беларуси по поводу перспектив реформ в данной сфере в нашей стране. В итоге был подобран небольшой список вопросов, которые были заданы одной из самых политически неравнодушных и активных социальных групп страны — студентам. Заранее отметим, что среди опрошенных был небольшой процент иностранных студентов. Кроме того, около 90% опрошенных родились в городе, остальные — в сельской местности.

Первый вопрос анкеты звучал так: «Какой язык вы считаете родным?» Около 40% опрошенных дали ответ «белорусский», 55% указали русский, и ещё 5% назвали достаточно экзотические языки (туркменский, турецкий, китайский и др.). Важно отметить, что даже для многих этнических белорусов русский язык на данный момент является родным, поэтому политика популяризации белорусского языка должна проводиться предельно аккуратно, дабы не вызвать широкую волну протеста.

Следующий вопрос был сформулирован так: «Израилю удалось возродить древний язык еврейского народа — иврит — и сделать его официальным языком страны. Существует ли, на ваш взгляд, подобная возможность для возрождения белорусского языка?» На этот вопрос около 70% респондентов дали положительный ответ, 22% - отрицательный, около 3% затруднились ответить, а около 5% ответили, что белорусский язык всё ещё полноценен в повсеместном выполнении своих функций, а поэтому не нуждается в возрождении.

Среди тех респондентов, которые негативно ответили на данный вопрос, примерно каждый четвёртый считает, что возрождение языка не состоится из-за отсутствия достаточного культурного базиса, достаточно популярного среди жителей страны и раскрывающего характер народа и его судьбу (так называемой «Великой традиции» по Фишману). Почти 10% ответивших негативно считают, что основным препятствием возрождению языка является его сходство с более распространённым русским, что мешает осознавать его самобытность. Около 50% пессимистично настроенных респондентов считают, что культурные реалии белорусского и еврейского народов слишком разные, а поэтому сравнивать эти возможности возрождения нельзя.

Ответы на данный вопрос показывают, что в целом молодёжь достаточно оптимистична по поводу возможной судьбы белорусского языка, однако простого оптимизма, конечно, недостаточно. Для осуществления подобного рода перемен нужно активное изъявление гражданами своего мнения и адекватная реакция государства на это.

Интересно отметить, что на вопрос «Какую из наций вы бы назвали наиболее ярким примером носителя „Великой традиции“?» большинство белорусских респондентов ответило «японскую», в то время как студенты-иностранцы чаще всего называли свой народ. В какой-то мере этот факт даёт представление о популяризации языка и культуры на уровне государственной политики.

Также студентам был задан вопрос о том, что, по их мнению, означало бы введение политики тотальной белорусизации в стране. Около 30% опрошенных высказали мнение, что это продемонстрировало бы независимость Беларуси от России, в том числе политическую и экономическую. Примерно 10% считают, что подобная политика привела бы к изоляции белорусского народа от соседей и мирового сообщества. В то же время 17% полагают, что такая ситуация помогла бы Беларуси успешно интегрироваться в Европейское сообщество. Около 10% указали, что подобные действия привели бы к установлению полного конфликтов «националистического» режима, как в Прибалтийских постсоветских республиках. Оставшиеся же респонденты (примерно 33%) ответили, что политика белорусизации показала бы, что в Беларуси поддерживается национальная культура и уважаются традиции.

Из проведённого исследования видно, что гипотетическое увеличение поддержки, оказываемой белорусскому языку государством, отнюдь не пугает жителей страны, а даже наоборот, вызывает позитивную реакцию. Другое дело, что уровень национального самосознания белорусов крайне низок, а потому какие-либо активные действия со стороны общественности в этом направлении очень маловероятны. Тем не менее, определённые предпосылки к реформам в области языковой политики в Беларуси существуют, и с ними нужно считаться. Сейчас, когда белорусский язык находится в проигрышном положении в стране, близится, возможно, один из самых важных шагов в истории белорусской культуры, шаг, который определит всё будущее народа Беларуси. Ведь язык — зеркало культуры, а значит, выбор народом того или иного языка определяет самоидентификацию людей в рамках культур всего мира. Поэтому к проблемам, которые стоят перед языковой политикой нашего государства, не должен быть равнодушен ни один белорус, ведь равнодушие здесь равнозначно причислению себя к знаменитым «тутэйшым», народу без цели, без самосознания и, соответственно, без будущего.

Заключение

Язык как явление культуры многолик и сложен для изучения. Но, как было выяснено в данной работе, для понимания всей глубины процесса межкультурной коммуникации, для обеспечения высокого качества перевода и достижения максимальной эффективности коммуникативного акта представителей разных культур профессиональному коммуникатору не обойтись без понимания именно культурных аспектов языка. Предпосылки тех или иных действий представителей других народов зачастую можно познать при глубоком изучении языка, на котором они говорят, и это является тем важным инструментом специалиста в области межкультурных коммуникаций, который не лежит на поверхности и требует определённых навыков. Поэтому современная система подготовки людей, специализирующихся на иностранных языках, реформируется, вбирая в себя всё больше элементов лингвокультурологии. [20]

В современном мире, где международные контакты развиты как никогда ранее, где сотни транснациональных корпораций реализуют тысячи бизнес-проектов по всему миру, где процесс межкультурной коммуникации давно вышел за рамки дипломатии и культурного обмена, роль переводчиков становится всё более и более весомой. Однако вместе с этим растут и стандарты профессионализма специалистов в этой области. Вступление в эпоху цифровых технологий внесло серьёзные изменения и в процесс подготовки переводчиков, и в непосредственно их деятельность, сделав её более разнообразной и эффективной.

Кардинальные социальные, экономические, культурные перемены затронули в наши дни весь мир. Появились и новые тенденции в языковой политике государств. Под влиянием идей либерализма многие почти вымершие языки вновь суверенных государств получили шанс возродить былое величие и вернуться в обиход людей. К сожалению, некоторые из них, в частности, белорусский, находятся в бедственном положении, и лишь скоординированные действия общества и государства могут восстановить историческую справедливость в языковой политике. Как показало исследование, проведённое автором данной работы, определенный базис, на котором можно строить программу возрождения и популяризации исконного языка белорусов, вполне реален и серьёзен, однако существует также и множество препятствий, главным из которых, вероятно, являются особенности менталитета белорусского народа, не готового бросить вызов предрассудкам. Тем не менее, возможности восстановить популярность белорусского языка ещё не окончательно упущены и поэтому стоит надеяться на лучшее.

Таким образом, вопросы языка и языковой политики играют важную роль в теории межкультурной коммуникации, ведь язык — это средство кодировки информации при передаче её другому человеку, инструмент, данный человеку для того, чтобы быть в контакте со всем миром. Понимание языка представителя другого народа — первый шаг к пониманию его характера, менталитета, природы его поступков, первый шаг на пути к межкультурному сотрудничеству. А языковая политика — это то, что помогает организовывать языки в обществе, в идеале — решать любые конфликты на языковой почве. Верно подобранная доктрина языковой политики как ничто другое помогает установить гармонию в многоязычной стране. В свою очередь, знание языков во всей их глубине, понимание принципов ведения языковой политики — необходимые навыки коммуникатора-профессионала, потому данные вопросы — неотъемлемая часть курса «теория межкультурной коммуникации».

Список использованных источников

1. Сепир, Э. Язык.

Введение

в изучение речи / Э. Сепир. — М.: Директ-Медиа, 2007. — 447 с.

2. Бромлей, Ю. В. Этнос и этнография/ Ю. В. Бромлей. — М.: Высш. школа, 1975. — 320 с.

3. Антипов, Г. А. Текст как явление культуры / Г. А. Антипов, О. А. Донских, И. Ю. Марковина, Ю. А. Сорокин. — Новосибирск: Наука; Сиб. отд-ние, 1989. — 194 с.

4. Воробьев, B.B. О статусе лингвокультурологии. IX Международный Конгресс МАПРЯЛ. Русский язык, литература и культура на рубеже веков/ В. В. Воробьев. — Братислава, 1999. — Т. 2. — 430 c.

5. Тер-Минасова, С. Г. Язык и межкультурная коммуникация/С. Г. Тер-Минасова. — М.: Слово, 2008. — 624с.

6. Сепир, Э. Коммуникация. Избранные труды по языкознанию и культурологи/ Э. Сепир. — М.: Универс, 1993. — 656 с.

7. Сепир, Э. Язык.

Введение

в изучение речи. Избранные труды по языкознанию и культурологи/ Э. Сепир. — М.: Универс, 1993. — 312 с.

8. Верещагин, Е.М., Костомаров, В. Г. Язык и культура/ Е. М. Верещагин, В. Г. Костомаров. — М.: Индрик, 2005. — 1308 с.

9. Воробьев, B.B. Лингвокультурология. Теория и методы/ В. В. Воробьев. — М.:МГУ, 1997. — 410с.

10. В. Колыхалов. Проточные годы / Сибирские Афины, 1997, № 3.

11. Бархударов, Л. С. Язык и перевод (Вопросы общей и частной теории перевода)/Л.С. Бархударов. — М.: Междунар. Отношения, 1990. — 270 с.

12. Комиссаров, В. Н. Теория перевода (Лингвистические аспекты)/В.Н. Комиссаров. — М.: Высшая школа, 1990. — 253с.

13. Мирам, Г. Э. Профессия: переводчик/Г.Э. Мирам. — К.: Ника-Центр, 1999. — 276 с.