Международные отношения как объект изучения

Самое простое истолкование международных отношений обычно сводится к указанию на отношения между народами. Однако такое объяснение явно неудовлетворительно, так как не столько проясняет теоретический концепт, сколько создает целый ряд сложных вопросов. Н. А. Косолапов выделял самые значимые из них: «Где, как, ради чего и почему могли вступать в отношения друг с другом именно целые народы; что это были за народы; как такие отношения строились и осуществлялись практически; какие последствия имели они для самих народов и мирового, локального социально-исторического развития?»^[1] И это лишь некоторые из возможных и важных с теоретической и методологической точек зрения вопросов.

Существо термина «международные отношения» наиболее точно определяется в англоязычной конструкции international relations, введенной в оборот И. Бентамом. Определение international здесь носит скрыто аксиологический характер. Па статус «нации» может претендовать лишь сообщество граждан, подчинивших себе правительственную машину посредством выборов, парламентских учреждений и относящихся к государству как к сервисной организации. В свете такого государства, постоянно оправдывающегося перед навязчивой мечтой «рядового налогоплательщика» о «дешевом» или «компактном» правительстве, величественные патримониальные левиафаны выглядят уродливыми и отсталыми «деспотиями». С этими деспотиями невозможны никакие обязывающие и упорядоченные отношения и «просвещенный народ» в общении с ними руководствуется лишь быстро меняющимися прагматическими соображениями (что и беззастенчиво продемонстрировала революционная Франция). Нация — это собранный и самоопределившийся как политическое целое народ, не nation только, a state-nation.

Очевидно, что международные отношения возникли не в XIX в., а много раньше, и рассматривать их надо не в аксиологической, а в эволюционной перспективе. «Правильный» субъект складывается постепенно и совершенствуется как государство, вступая во взаимодействие с такими же развивающимися образованиями, к каковому вполне применим термин «международные отношения». Н. А. Косолапов предлагает выделить «пра- международные отношения», когда внутренние взаимодействия в сообществе устойчиво отграничиваются от внешних связей, а эти связи показывают какие-то устойчивые свойства независимо от того, какие сообщества в них участвуют.

«Сейчас, когда среднее по численности населения государство насчитывает порядка тридцати миллионов человек, а крупнейшие подходят к миллиарду или уже перевалили за него, международные отношения невозможно представить себе как „отношения между народами“ в прямом смысле этого слова, — отмечает Н. А. Косолапов. — На древнейших же этапах человеческой истории, когда очень крупным считалось население в несколько десятков тысяч человек, напротив, целые народы вполне могли непосредственно соприкасаться друг с другом и, по-видимому, по крайней мере, в некоторых районах Земли делали это достаточно регулярно. Такие контакты должны были возникать при сезонных и иных миграциях, массовых бегствах от стихийных бедствий, при силовых разделах территорий, обменах, просто случайно»^[2]. В этом процессе через узнавание других и узнавание себя был сделан первый шаг — формирование прамеждуиародиых отношений, характеризующихся первоначальным разделением всех отношений и взаимодействий на внутренние и внешние и становлением различных форм самосознания социальной общности.

С возникновением государственности связан качественный рубеж становления международных отношений. «В конгломерат отношений внутренних и внешних вносится принципиально новый момент: разделение тех и других на формальные и неформальные при властном утверждении доминирования первых, — пишет Н. А. Косолапов. — Как внутри данного социума, так и вовне государство стремится к неограниченной власти. Однако если внутри социума такая цель в принципе достижима, то вовне главным фактором ее недостижимости становится историческая ограниченность доступных государству материальных ресурсов и средств управления. Государство может быть суверенно лишь в тех пределах, в каких оно фактически дееспособно. Поэтому различие между внутренним и внешним обретает принципиально новый смысл: внутреннее суть все то, что безусловно подчинено данной власти… внешнее — все то, что ей безусловно неподвластно. С этого рубежа правомерно вести речь уже о появлении собственно международных отношений»^[3].

Н. А. Косолапов выделяет пять необходимых и достаточных условий для признания конкретных общественных отношений в принципе международными. Во-первых, это «наличие как минимум двух организационно оформленных, устойчивых в их образах жизни социумов, прамеждународпые связи которых уже подвели их к объективному формированию и субъективному различению внутреннего и внешнего». Во-вторых, «наличие внутри каждого из таких социумов явного и в целом бесспорного, любым образом институционализированного центра власти (духовного или свстского; наследственного или избираемого; абсолютного или такого, за обладание которым ведется борьба)». В-третьих, «наличие между социумами названных типов постоянных взаимодействий любого рода, постепенно перерастающих в устойчивые связи и отношения, будь то позитивные (обмены, взаимопомощь) или негативные (конфликты, войны, завоевания)». В-четвертых, «поддержание и эволюция таких отношений только и исключительно в сферах (территориальных, идеологических, иных), в которых ни один из участников этих отношений не обладает полной и безусловной фактической властью и (или) дееспособностью». В-пятых, «формирующее воздействие этих связей и отношений на внутренние духовные и материально-практические состояния и развитие соответствующих социумов (тоже позитивное или негативное по его содержанию и социальноисторическим последствиям)"Г Пожалуй, самой впечатляющей характеристикой международных отношений является их принципиальная незавершенность. Эволюция международных отношений идет иначе, чем внутригосударственное развитие. В международных отношениях наблюдаются противонаправленные процессы, которые никогда не побеждают друг друга.

1. Государственная монополия на внешнюю политику и оспариваемая международная субъектность государства. Международные отношения появляются как межгосударственные, подчиняя или вытесняя из этой сферы протои внегосударственные сообщества. Однако негосударственные участники международных отношений постоянно бросают вызов государственной монополии на внешнюю политику. Очень часто эти участники могут действовать независимо от интересов государства пребывания (как это делала Ганза или католическая церковь) или даже против его интересов (как это делали трансграничные политические объединения — масоны, коммунистические интернациональные союзы, национальные организации, защищающие интересы разделенных этносов).

Государственная монополия на внешнюю политику ослабляется или вообще разрушается внутренней нестабильностью. Разрушительное влияние внутренних неурядиц принимает разнообразные формы, которые объединяются нелояльностью граждан:

• 1) пассивный протест против государственного внешнеполитического регулирования. Инструментом протеста выступает космополитическое сознание. Оно поощряет пацифизм (требование отказа от насилия в политике), право на индивидуальный выбор страны пребывания, сокрытие собственности на территории другого государства и т. д.;
• 2) активный протест граждан и их противогосударственное самоопределение. В этом случае начинается противодействие внешней политике и согласие с риском международной катастрофы государства. Такой была позиция части российских социал-демократов во главе с В. И. Лениным, требовавших «поражения своего правительства» в Первой мировой войне.^[4]

Следующий шаг гражданской нелояльности — это сотрудничество с внешнеполитическими конкурентами государства. Знаменитыми примерами такого рода являются поведение Алкивиада, князя А. Курбского или генерала Моро. Печальным примером враждебного стране самоопределения ее граждан оказалось поведение аристократических группировок Речи Посполитой в 1770—1790-е гг.

Таким образом, внешнеполитическая субъектность государства — это не статическое состояние, а процесс консолидации / разрушения, в котором государство обречено постоянно бороться за лояльность своих граждан.

2. Складывание системы международных отношений и неустранимая «анархия» международных отношений. Государство постепенно эволюционирует от диктатуры отдельных социальных групп к общественному согласию («социальному контракту»). В обществе выстраивается иерархия власти. Экономическая, религиозная, семейная власть утрачивают право на принуждение и подчиняются государственной власти, которая обладает властной монополией. Все остальные центры силы действуют как делегаты этой власти, т. е. с ее разрешения и, но ее поручению. В международных отношениях действуют независимые центры силы, не согласные заключать хотя бы слабый аналог «социального контракта» между ними, т. е. передать монопольное право на принуждение одному из государств-участников.

Главная особенность международных отношений — отсутствие в них единого центрального ядра власти и управления. В этом смысле международные отношения являются пространством «анархии». С точки зрения известного французского социолога и историка Р. Арона, в сфере международных отношений господствует «плюрализм суверенитетов», поэтому здесь нет монополии на принуждение и насилие, и каждый участник международных отношений вынужден исходить в своем поведении во многом из непредсказуемого поведения других участников. Близкие мысли высказывают и многие другие исследователи, отмечающие, что международные отношения характеризуются отсутствием консенсуса между их участниками относительно объединяющих ценностей, гарантирующих юридических или нравственных норм, отсутствием центральной власти, значительным элементом риска и непредсказуемости международных контактов. То, что государства не желают передавать кому-либо право на принятие окончательных решений, особенно в сфере безопасности, не означает, что они отказываются упорядочивать отношения между собой. В мире постоянно образовывались иерархии государств, вырабатывались правила поведения и функциональные роли, определяемые объемом доступной мощи. Обеспечивалась элементарная предсказуемость внешнеполитических действий государств, хотя она и не распространялась на отдаленные последствия государственных решений.

3. Интернационализация международных контактов и их партикуляризация. Государство — лишь один из территориальных союзов. Параллельно с ним существуют языковые общности, этнические, религиозные объединения и цивилизации, которые обеспечивали разную степень солидарности входивших в их состав индивидов. Их границы не обязательно совпадают с границами государств. Наряду с государственной принадлежностью действуют иные средства разграничения и идентификации «свой — чужой». Гражданин мог чувствовать солидарность с жителями других государств, разделяя общие с ними ценности. Государственное объединение ускоряло процесс складывания разнообразных надэтнических общностей. Pax Romana^[5] был продуктом завоевательной политики Римской империи, но созданное ею языковое, религиозное и правовое объединение постепенно приобретало цивилизованные формы и сохранилось после исчезновения сурового государства. Само государство в эдикте императора Каракаллы (212) признало сложившееся единство.

Объединение территорий в составе больших империй было постоянным фактом истории. Интеграция территорий приобрела большую устойчивость в эпоху колониального раздела мира и распространения индустриального капитализма. Капитализм и индустриальный переворот в Европе и Северной Америке послужил материальной основой процессов хозяйственного, социального и политического объединения мира. Развитие капитализма сделало возможным выход экономического обмена за пределы локальных рынков, обеспечив тем самым хозяйственное освоение огромных пространств и его политическую организацию. Капитализм всегда проявляется как интернациональный процесс, поскольку капитал не признает границ, он проникает в самые отдаленные уголки земного шара, привнося революционно-катастрофические изменения в страновую и мировую экономики и политические отношения. Капитализм, освоивший выгоды колониальных захватов, положил начало мира, торгово и хозяйственно «освоенного» и поделенного территориально и политически.

Современная интернационализация приобрела черты глобализации. Н. А. Косолапов пишет: «Современная интернационализация выражается не только во все большем увеличении объемов и разнообразия международных связей и обменов, распространении их на все новые сферы деятельности (хотя и это важно). Главный качественный признак современной интернационализации — в том, что она порождает самостоятельные, устойчивые, существующие и действующие во многом уже автономно от государства формы международных взаимодействий (союзы, соглашения и организации), проявляется в них, формирует целые направления и области деятельности, осуществление которых возможно только при международном сотрудничестве и не иначе. Она приводит к ситуации, когда благополучие и процветание даже экономически ведущих стран начинают решающим образом зависеть от внешних рынков и связей»^[6]. В первой половине XX в. шло формирование единого глобального пространства. «Важной особенностью современного мира, — отмечает К. С. Гаджиев, — является разрешение проблемы единого пространства-времени», подразумевая формирование «единой пространственной инфраструктуры мирового сообщества» и «единого информационно-телекоммуникационного пространства». Иными словами, международные отношения получают новое качество.

«В последние два-три десятилетия мы оказались свидетелями уникального стечения и переплетения гигантских по масштабам явлений и процессов, каждый из которых в отдельности можно было бы назвать эпохальным событием с точки зрения его последствий для всего мирового сообщества, — пишет К. С. Гаджиев. — Но взятые в совокупности, они создали гигантское поле такого прямо-таки вселенского напряжения, что переживаемое нами время с полным основанием можно назвать осевым…»^[7] Это новое явление в международных отношениях принято называть глобализацией. В самом общем виде глобализация включает в себя:

• 1) формирование глобального сообщества на основе доступности коммуникаций в физическом и виртуальном пространстве (создание «глобальной деревни»);
• 2) информационную революцию и создание всемирной сети общения;
• 3) становление общемирового экономического и финансового пространства;
• 4) распространение глобальных ценностей и идеологий;
• 5) распространение космополитической ориентации людей;
• 6) растущую «прозрачность» границ и массовую миграцию населения.

Глобализация является продолжением процессов интернационализации, что предполагает «расширение и углубление социальных связей и институтов в пространстве и времени таким образом, что… на повседневную деятельность людей все более растущее влияние оказывают события, происходящие в других частях земного шара»^[8]. Иными словами, глобализация является результатом усиления взаимозависимости в глобальном масштабе. Она формировалась прежде всего в экономической сфере. Если ранее международные экономические связи развивались преимущественно в границах колониальных империй (между европейскими метрополиями и их колониями), то современные экономические связи реализуются преимущественно между промышленно развитыми странами и лишь частично затрагивают развивающиеся страны. Особое значение приобретает интернационализация не обмена, а производства, основной институциональной формой которой выступают ТНК, хотя темпы роста международной торговли часто превышают рост внутриэкономического оборота.

Глобализация достигла впечатляющих результатов перед Первой мировой войной. Казалось, что объединение человечества — это устойчивая и необратимая тенденция XIX в. — «золотого века» человечества, роста гуманности и сравнительно мирного социального прогресса. По-видимому, многие процессы в международных отношениях носят волновой характер. Глобализация уступила место другой тенденции — партикуляризации, недоверчивому и эгоистичному обособлению человеческих сообществ. Колоссальные жертвы, которые понесло человечество в XX в., свидетельствуют о том, что для огромных масс «чужой» превратился во «врага», общение с которым просто исключено. Тенденция к партикуляризации сохранялась и после Второй мировой войны, когда количество независимых государств на планете выросло в несколько раз и на Востоке — в результате «пробуждения Азии» — прижился «западный» продукт — национализм, усложнивший конфликты традиционного общества.

Исследование международных отношений — это разпопредметная и разноуровневая область знания. Здесь используются результаты политической, экономической науки, социология, историческое знание и философия. Все эти дисциплины (кроме философии) включают эмпирический и теоретический уровни изучения. Эмпирический уровень также неоднороден. Исследование процессов может быть либо синхронным, либо диахронным. В первом случае все изучаемые процессы:

• 1) принадлежат одному временному интервалу. Процесс описывается как состояние, т. е. вне изменения;
• 2) действия субъектов исследуются как функциональные связи внутри системы международных отношений, т. е. как взаимозависимость;
• 3) исследуемый временной интервал — это состояние современности.

Диахронное изучение международных отношений представляет собой процесс в точном смысле этого слова, т. е. процесс во времени (эволюцию). В эволюционном контексте субъекты, институты, нормы могут претерпевать радикальные изменения, т. е. утрачивать одно качество и приобретать другое. Исследовать функциональные связи этих нестабильных образований очень затруднительно, если вообще возможно. На первое место выходит изучение темпоральных (последовательность ступеней эволюции) или генетических (причинных) связей между состоянием международных отношений и последующими действиями в них субъектов. Историческое изучение имеет тот же самый объект изучения, что и у других социальных и гуманитарных дисциплин: история изучает политические, экономические и другие социальные отношения. Диахронное изучение имеет естественное ограничение. История не изучает современность. Она имеет дело с завершившимися процессами. Для истории эволюция заканчивается перед современностью. Граница между историей и современностью дискуссионная и понимается по-разному. Для французских историков современность начинается в 1914 г. События, порожденные Первой мировой войной, считаются ими продолжающимися и незавершенными.

Эмпирический уровень международных исследований, таким образом, представлен двумя дисциплинами: история международных отношений (диахронное изучение) и мировая политика (синхронное изучение).

Специфика теоретического уровня международных исследований будет рассмотрена в следующей главе.

Сказанное можно представить в виде схемы (рис. 1.1).

Рис. 1.1. Предметное строение международных исследований.

Вопросы и задания для самоконтроля

• 1. Кем и когда было введено в научный оборот понятие «международные отношения»?
• 2. К какому типу определений — оценочному или описывающему — относится термин «международные»?
• 3. В каком смысле нация является участником международных отношений?
• 4. Какое состояние взаимодействия народов фиксируется термином «прамеждународные отношения»?
• 5. Перечислите необходимые и достаточные условия признания общественных отношений международными.
• 6. Кто, почему и на каких основаниях оспаривает международную субъектность государства?
• 7. Согласны ли вы с тезисом о «неустранимое™ анархии» в международных отношениях?
• 8. Укажите, в чем проявляется различие интернационализации и партикуляризации международных контактов.
• 9. Какие процессы привели к глобализации мира?
• 10. Чем отличаются уровни изучения международных отношений в общественных науках?

• [1] Косолапов II. А. Явление международных отношений: историческая эволюция объектаанализа // Мировая экономика и международные отношения. 1998. № 4. С. 60.
• [2] Косолапов Н. А. Явление международных отношений: историческая эволюция объектаанализа. С. 61.
• [3] Там же. С. 63.
• [4] Косолапов II. А. Явление международных отношений: историческая эволюция объектаанализа. С. 63.
• [5] Pax Romana (Римский мир, или Августовский мир) — длительное состояние мираи внутренней и внешней стабильности Римской империи в эпоху Принципата. Позднее сталобозначать трансграничную языковую общность.
• [6] Косолапов II. А. Явление международных отношений: историческая эволюция объектаанализа. С. 99.
• [7] Гаджиев К. С.

  Введение

  в геополитику. М.: Логос, 2000. С. 73.

• [8] Там же. С. 74—75.