Роль налога на прибыль

Одной из неудач налоговой политики можно считать принятие в 2002 г. гл. 25 «Налог на прибыль организаций» НК РФ. С одной стороны, эта глава зафиксировала некоторые положительные идеи рыночных отношений: сформулирована четкая методика расчета прибыли как экономической категории; введен метод ускоренной амортизации основных производственных фондов, есть и ряд других позитивных аспектов.

Но, с другой стороны, эта глава отменила имевшуюся ранее в Законе РФ от 27 декабря 1991 г. № 2116−1 «О налоге на прибыль предприятий и организаций» инвестиционную льготу. В настоящее время, в условиях экономических санкций со стороны западных государств, нашей стране остро необходимо привлечение инвестиций. Наиболее желательный вариант при этом — внутренние инвестиции. И здесь можно вспомнить, что в конце прошлого века удельный вес собственных средств в структуре финансирования инвестиций превышал 50%. Это происходило в силу экономической заинтересованности собственников. Налог на прибыль предприятий и организаций был достаточно высок — 35%. Но при этом если на развитие и техническое перевооружение, модернизацию производства направлялась собственная прибыль, то реальный налог мог быть снижен вдвое, т. е. до 17,5%. Таким способом государство фактически вкладывало дополнительный капитал в расширение частного бизнеса (государственного и муниципального, естественно, тоже). Те, кто не развивал производство, льготой не пользовался и уплачивал налог, но полной ставке 35%.

После отмены инвестиционной льготы доля собственных средств в инвестициях начала последовательно снижаться. В 2001 г., когда гл. 25 НК РФ стала законом, но еще не вступила в действие, эта доля составляла 49,4%, что ниже, чем в 1998—2000 гг., в 2002 г. глава вступила в действие и снижение достигло 45%, в предкризисном 2007 г. — 40,4%, после кризиса — 37,1%. Соответственно рос удельный вес банковских кредитов, в том числе кредитов иностранных банков. Последний источник в настоящее время практически отпал или во всяком случае резко сократился.

В результате отмены инвестиционной льготы налог на прибыль организаций во многом утратил свою регулирующую функцию, сохранив лишь фискальную роль. А уменьшением налоговой ставки с 35 до 24%, а затем до 20% воспользовались не только инициативные, стремящиеся вкладывать в производство и развивать его предприниматели, но и те, кто получив путем приватизации в свои руки бывшие государственные предприятия, хочет просто выжать из них все без остатка, эксплуатируя вплоть до полного истощения производства. Тем более что даже уничтожив производство, можно сдавать в аренду помещения.

Следует приветствовать преференции для новых производств на территориях опережающего развития в Приморье, Хабаровском крае, в сложных производственных условиях, например на шельфах. Но проблему нужно рассматривать более широко. В настоящее время требуется в кратчайшие сроки (2—3 года) обеспечить повсеместный подъем реального сектора экономики: восстановление и развитие на новой технической и технологической основе обрабатывающей промышленности, в том числе производства средств производства, аграрного сектора, производственной инфраструктуры. Эти задачи требуют проведения в действие апробированных налоговых механизмов, создающих заинтересованность представителей крупного и среднего бизнеса.

В современной налоговой политике России произошел еще один парадокс, когда мы добились сначала крупного успеха с высоким экономическим эффектом, а затем спустя несколько лет перечеркнули достигнутое, вместо того, чтобы закрепить его.

Успехом в налоговой политике можно назвать введение гл. 23 «Налог на доходы физических лиц» НК РФ вместо подоходного налога и гл. 24 «Единый социальный налог», который заменил сразу четыре страховых взноса в государственные внебюджетные социальные фонды. Это в корне изменило налогообложение фондов оплаты труда предприятий и организаций. В чем же конкретно выразился успех налоговой политики и можно ли его измерить? Об этом необходимо сказать хотя бы потому, что оба налога подвергались в свое время острой критике, гл. 24 и вовсе была отменена, а социальный налог вновь заменен показавшими свою низкую эффективность страховыми взносами.

Итак, о результатах. Оба налога были снижены, при этом бюджеты не только не пострадали, но получили солидную прибавку поступлений, а именно, социальный налог в год его введения обеспечил рост поступлений к базовому предыдущему году на 32%, а ЫДФЛ даже на 49%. Здесь сказались многие факторы, главными из которых можно назвать частичный, но весомый вывод заработной платы из «тени» и передачу функций по администрированию социального налога от социальных фондов Минфину России.

К позитивным аспектам относится и «размораживание» заработной платы в связи с уменьшением налогового бремени на фонд оплаты труда. Рост налоговых поступлений имел четкий целевой характер. И конечно же, налогоплательщики получили большое облегчение от уменьшения числа контрольных органов, кстати, ведущих проверку по одной и той же налоговой базе. Дополнительные средства были направлены, во-первых, в региональные и местные бюджеты (от НДФЛ), и, во-вторых, на социальные нужды населения (от ЕСН).

Отмена 24 гл. НК РФ и возврат к страховым платежам перечеркнули все преимущества и вернули ситуацию к началу XXI в., добавив еще три проблемы. Возросло число проверяющих организаций, увеличились налоги на малое предпринимательство и появилось стимулирование применения малооплачиваемого, а следовательно, низкоквалифицированного труда. Замораживание или прямое снижение оплаты труда стало общей практикой на многих предприятиях и организациях. Снижение социальных платежей автоматически уменьшает поступления от НДФЛ.

0 снижении поступлений в ПФ РФ говорит и стремление правительственных органов увеличить пенсионный возраст и снизить пенсии работающим пенсионерам.

Продолжается дискуссия о возможности и целесообразности возврата прогрессивной шкалы НДФЛ, что вполне объяснимо в связи с огромным расслоением нашего общества по доходам. Однако нужно заметить, что столь простым и легким способом, как введение прогрессивной шкалы ПДФЛ, уменьшить материальное расслоение общества и добиться справедливости, к сожалению, не удастся.

Пострадавшим, как всегда, окажется средний класс. Конечно, ни одна модель налога не может существовать вечно. И вполне вероятно, что в России назреет необходимость вернуть прогрессивный налог. Но для этого должны быть созданы определенные предпосылки. Прогрессивный налог приведет к его повышению для значительных слоев населения, в том числе относящихся к среднему классу, и неизбежно затронет низкие по доходам категории населения.

Необходимо расширение налоговых вычетов, и в первую очередь на медицинское обслуживание и образование, с учетом того, что эти услуги все чаще становятся платными, а также стандартных вычетов на содержание детей, установление МРОТ на уровне истинного прожиточного минимума, при котором речь идет о достойном качестве жизни, а не выживании. Целесообразно предусмотреть на добровольной основе возможность семейного налогообложения наряду с индивидуальным. Такую возможность предоставляет, например, налоговое законодательство США, Германии и некоторых других стран.

Существует еще одно обязательное условие. В стране должен быть принят федеральный закон о контроле за соответствием крупных расходов доходам. Такой закон^[1] действовал некоторое время в 1990;е гг. Из-за несовершенства некоторых формулировок и механизма применения он был отменен, а функция контроля исчезла из обязанности ФНС России. Аналогичный закон действует в большинстве развитых государств. Он необходим как для обеспечения справедливости налогообложения, так и в целях борьбы с коррупцией. Без подобного закона прогрессивная шкала НДФЛ превратится в фикцию, а справедливость достигнута отнюдь не будет.

С 2015 г. возросло значение имущественных налогов, в том числе на имущество физических лиц. Оценка их имущества стала производиться на основе кадастровой стоимости. В целом это правильная мера, поскольку имущественные налоги до этого периода пополняли бюджет недостаточно, особенно по сравнению с развитыми странами. Однако первые итоги свидетельствуют о стремлении местных органов управления, получив в свои руки столь мощный инструмент, просто поправить положение своих бюджетов. В результате кадастровая оценка имущества сводится к многократному увеличению налоговой базы, что не отвечает реальности. Нам представляется, что переход на кадастровую оценку стоимости не должен всецело отдаваться на откуп местным органам. Его нужно держать под контролем федеральных органов для обеспечения принципа справедливости налогообложения и предотвращения социальной напряженности.

Просчеты в налоговой политике обходятся, как правило, очень дорого. Их цена не измеряется просто потерями в бюджете. За ними стоят замедление экономического развития, снижение уровня жизни людей, отставание определенных отраслей. Нередко казалось бы незначительные налоговые новации приводят к неожиданным результатам, поскольку налоги — это очень тонкий инструмент. Приведем два по сути дела весьма мало значительных примера из далеких уже от нас 1990;х гг. В начале указанного десятилетия акцизы на алкогольную продукцию были весьма высоки и составляли 85%, при этом спрос на нее был высокий. Законодатели решили, что можно безболезненно добавить к акцизной ставке 5 пунктов, увеличив ее до 90%. Предполагалось, что последствием будет рост поступлений в федеральный бюджет на соответствующую сумму.

• [1] Федеральный закон от 20 июля 1998 г. № 116-ФЗ «О государственном контролеза соответствием крупных расходов па потребление фактически получаемым физическимилицами доходов».