Журналистика в свете цивилизационной парадигмы

Цивилизационные концепции

Следующий (после метаинформационного) уровень анализа журналистики, журнализма — мегауровень, т. е. цивилизационный, глобальный, планетарный. Но прежде чем проанализировать особенности журнализма в системе мегаииформации, связанной с его ролью в цивилизационном процессе, необходимо разобраться с научными концепциями о путях, этапах и формах развития цивилизации, потому что в начале третьего тысячелетия «одной из ведущих мегатенденций общественного развития является процесс становления современной мировой цивилизации, формирование ее основополагающих ценностей»^[1].

Термин «цивилизация» (от лат. civilis — гражданский, государственный) употребляется в нескольких значениях:

• — как синоним культуры в широком понимании слова — как все созданное человечеством в процессе своего развития;
• — как уровень, ступень общественного развития, материальной и духовной культуры;
• — как ступень общественного развития, следующая за варварством;
• — как мегацикл (космоцикл) развития человечества в разные периоды жизни планеты;
• — как локальный своеобразный, отличный от других культурно-исторический тип.

Философские словари вычленяют несколько направлений толкования термина.

Общефилософское значение — социальная форма движения материи, обеспечивающая ее стабильность и способность к саморазвитию путем саморегуляции обмена с окружающей средой (человеческая цивилизация в масштабе космического устройства).

Историко-философское значение — единство исторического процесса и совокупность материально-технических и духовных достижений человечества в ходе этого процесса (человеческая цивилизация в истории Земли).

Стадия всемирного исторического процесса, связанная с достижением определенного уровня социальности (стадия саморегуляции и самопроизводства при относительной независимости от природы дифференцированности общественного сознания).

Локализованное во времени и пространстве общество. Локальные цивилизации являются целостными системами, представляющими собой комплекс экономической, политической, социальной и духовной подсистем и развивающиеся по законам витальных циклов.

Понятие «цивилизация» появилось в XVIII в. в тесной связи с понятием «культура». Французские просветители называли цивилизованным общество, основанное на началах разума и справедливости. В XIX в. это понятие относилось к характеристике капитализма. Русский ученый Н. Я. Данилевский (1822—1885) впервые разработал теорию общей типологии культур или культурно-исторических типов^[2].

Одно из современных определений цивилизации — «главная форма человеческой организации пространства и времени, выражающаяся качественными началами, лежащими в особенностях духовной природы народов, составляющих самобытный культурно-исторический тип. Каждая цивилизация представляет собой замкнутую духовную общность, существующую одновременно в прошлом и настоящем и обращенную в будущее, обладающую совокупностью признаков, позволяющих классифицировать ее по определенным критериям. Цивилизация не равнозначна понятию культура… последняя представляет только конкретный результат развития внутренних духовных ценностей цивилизации, имея строгое ограничение во времени и пространстве, т. е. выступает в контексте всей эпохи»^[3].

В связи с обострением конфликтов между различными странами и цивилизациями историки, философы, социологи, политологи все более внимательно занимаются теорией цивилизаций, изучают основные модели цивилизационного процесса, его закономерности. Особое внимание уделяется последнее время исследованию типов цивилизаций, их специфических особенностей и путей развития. При этом выделяются технологический, аксиологический, сциентистским, телеологическим, социально-структурный и политологический признаки стадий общественного развития. Но сейчас наибольший интерес исследователей вызывает полицивилизациониая и моноцивилизационная концепции, или парадигмы.

Моноцивилизационная концепция рассматривает все многообразие культур в рамках единой цивилизации, которая развивается в виде последовательных этапов, линейно, от низших ступеней к высшим.

В центре внимания полицивилизационной концепции — признание того, что существуют разные цивилизации, которые развиваются по своим законам. В центре этой концепции — культурологические теории, в частности неославянская теория культурно-исторических типов Н. Я. Данилевского, который доказывал, что развитие человечества идет не линейно, а в рамках ряда культурно-исторических типов, каждый из которых является своеобразным и замкнутым ментальным пространством, которое можно оценивать только по его внутренним, специфическим критериям.

Нетрудно заметить, что в толкованиях понятия «цивилизация», которые приведены в начале раздела, первые определения относятся к моноцивилизационной, а последнее — к полицивилизационной концепции.

H. Я. Данилевский в книге «Россия и Европа» (1856) к основным культурно-историческим типам относил египетский, китайский, ассиро-вавилоно-финикийский, индийский, иранский, еврейский, греческий, аравийский и германо-романский (европейский) типы и предсказывал большую роль новой культурно-исторической общности — России и славянского мира.

Ученый назвал четыре основы, или общих разряда, культурной деятельности (понимая культуру широко — как все, что связано с человеком, его деятельностью):

I. Деятельность религиозная, объемлющая отношения человека к Богу, понятие человека о судьбах своих как нравственного неделимого в отношении к общим судьбам человечества и Вселенной, т. е. народное мировоззрение.

• 2. Деятельность культурная, объемлющая отношения человека к внешнему миру (включая и самого человека): научное, эстетическое-художественное и техническое-промышленное.
• 3. Деятельность политическая, объемлющая отношения людей между собой как членов одного народного целого и отношения этого целого как единицы высшего порядка к другим народам.
• 4. Деятельность общественно-экономическая, объемлющая отношения людей между собой не непосредственно как нравственных и политических личностей, а применительно к условиям пользования предметами внешнего мира и, следовательно, добывания и обработки их¹.

Древние культуры — египетскую, китайскую, вавилонскую, индийскую и иранскую — Данилевский называл первичными, или аутохтонными, «потому что они сами себя построили, сосредоточив на разных точках земного шара слабые лучи первобытной догосударственной деятельности человечества». Все перечисленные выше основы были в них проявлены синкретически, нерасчлененно, еще не выделились в отдельные виды деятельности. Нельзя было считать, по мнению ученого, что первичные цивилизации имели развитую религиозную основу.

Религия выделилась как нечто особенное и вместе высшее только в цивилизации еврейской и была всепроницающим ее началом.

Тип эллинский был типом культурным, и притом преимущественно художественно-культурным. А религия греков — по сути, поклонение красоте, нравственность их заключалась преимущественно в чувстве меры, но это, по мнению Данилевского, скорее основной принцип искусства наслаждаться жизнью, чем начало нравственно-религиозное, сущность которого всегда заключается в самопожертвовании.

Римский культурно-исторический тип развивает прежде всего политическую сферу, создав могучую империю. Ни в науке, ни в философском мышлении, ни в искусствах, за исключением архитектуры, Рим не производит ничего оригинального, по мнению Данилевского.

Тщательно проанализировав особенности перечисленных культурно-исторических типов, Данилевский приходит к выводу, что цивилизации, последовавшие за первобытными культурами, являются одноосновными, т. е. они развили каждая только одну из сторон культурной деятельности: еврейская — религиозную, греческая — собственно культурную, римская — политическую.

Понятно, что история должна была выдвинуть дальше на арену тип цивилизации, который бы развивал четвертую сторону культурной деятельности — общественно-экономическую. Эту роль выполнил европейский, или германо-романский, культурно-исторический тип, который сформировался после распада Западной Римской империи. Ученый считает его двуосновным нолитикокультурным типом, с преимущественно научным и промышленным характерами культуры, в тесном смысле этого слова.

И наконец, анализируя мир славянский, преимущественно российский, Данилевский весьма убедительно доказывает, что здесь впервые в истории представлен четырехосновный культурно-исторический тин.

«Религия составляла самое существенное, господствующее (почти исключительно) содержание древней русской жизни, и в настоящее время в ней же заключается преобладающий духовный интерес простых русских людей… Русскому и большинству прочих славянских народов достался исторический жребий быть вместе с греками главными хранителями живого предания религиозной истины — православия и, таким образом, быть продолжателями великого дела, выпавшего на долю Израиля и Византии, быть народами богоизбранными… Самый характер русских, и вообще славян, чуждый насильственное™, исполненный мягкости, покорности, почтительности, имеет наибольшую соответственность с христианским идеалом».

Политическая основа славянского типа заключается, по мнению Данилевского, в том, что «по отношению к силе и могуществу государства, по способности жертвовать ему всеми личными благами, и по отношению к пользованию государственною и гражданскою свободою — русский народ одарен замечательным политическим смыслом».

«В отношении к общественно-экономическому строю

Россия составляет единственное обширное государство, имеющее под ногами твердую почву, в котором нет обезземеленной массы, в котором, следовательно, общественное здание зиждется не на нужде большинства граждан, не на необеспеченности их положения, где нет противоречия между идеалами политическими и экономическими".

Относительно культурной основы Данилевский признает, что на то время, когда писалась книга, во второй половине XIX в., достижения в науках и искусствах у славянских стран были весьма незначительными в сравнении с тем, что сделано двумя великими культурными типами — греческим и европейским. И объясняет это тем, что русская цивилизация молода и находилась в неблагоприятных условиях, особенно в области образования. Но Данилевский высоко ценит природные творческие потенции славянских народов, задатки способностей, духовных сил, «которые необходимы для блистательной деятельности на поприще наук и искусств», и называет огромные достижения в области словесности и других сфер, перечисляя громкие имена в разных отраслях науки: Коперника, Рокитанского, Пуркинье, Шафарика, Остроградского, Пирогова.

Предвидение Данилевского сбылось. В области культуры Россия и другие славянские народы дали миру великие имена и образцы искусства и в литературе, и в музыке, и в живописи, и в науке.

Вывод II. Я. Данилевского о четырехосновности, полноте славянского типа сформулирован так: «На основании анализа существеннейших общих результатов деятельности предшествовавших культурно-исторических типов и сравнения их частью с высказавшимися уже особенностями славянского мира, частью же с теми задатками, которые лежат в славянской природе, можем мы питать основательную надежду, что славянский культурно-исторический тип в первый раз представит синтезис всех сторон культурной деятельности в обширном значении этого слова, сторон, которые разрабатывались его предшественниками на историческом поприще в отдельности или в весьма не полном соединении».

И поэтическое заключение: «Главный поток всемирной истории начинается двумя источниками на берегах древнего Нила. Один, небесный, божественный, через Иерусалим, Царьград, достигает в невозмущенной чистоте до Киева и Москвы; другой — земной, человеческий, в свою очередь дробящийся на два главные русла: культуры и политики, течет мимо Афин, Александрии, Рима в страны Европы, временно иссякая, но опять обогащаясь новыми, все более и более обильными водами. На Русской земле пробивается новый ключ справедливо обеспечивающего народные массы общественно-экономического устройства. На обширных равнинах Славянства должны слиться все эти потоки в один обширный водоем»¹.

К полицивилизационной парадигме относится русофильская теория К. Н. Леонтьева, историко-философская и культурологическая модель «евразийцев» Н. С. Трубецкого, Г. В. Флоровского, Л. П. Карсавина, посвященные роли России в мировом цивилизационном процессе.

Последователем полицивилизационной теории Данилевского был и немецкий философ Освальд Шпенглер (1880—1937), который в своей работе «Закат Европы» (1918—1922) систематизировал исторические типы культур, циклы и стадии их развития, разделил понятия цивилизации и культуры, противопоставив упадок техпицироваииой цивилизации целостности и органичности культуры.

О. Шпенглер рассматривал восемь культур, которые вырастают на основе своего «прафеномена» — способа «переживания жизни»: египетская, индийская, вавилонская, китайская, грекоримская, византийско-арабская, культура майя и пробуждающаяся русскосибирская.

Основные фазы развития цивилизаций, по Шпенглеру, подчинены как бы биологическому ритму: рождение и детство, молодость и зрелость, старость и «закат».

В связи с этим в каждой культуре выделяется два главных этапа.

Восхождение, или культура, которую он связывает с органическим типом эволюции в социальной, политической, религиозной, этической, научной и художественной сферах жизни общества.

Нисхождение, которое Шпенглер называет цивилизацией и связывает с механическим типом эволюции с окостенением органической жизни культуры, ее массовизацией и господством принципа пространства над принципом времени. Это приводит к мировым войнам, самоотрицанию и гибели культуры, которой обычно отведен определенный исторический срок (около тысячелетия), зависящий от внутреннего жизненного цикла. Переход от культуры к цивилизации есть переход от творчества к бесплодию, к разложению и окостенению.

О. Шпенглер категорически отвергает принятую схему развития цивилизаций, как последовательное поступательное развитие от древности к новому времени: «Древность — Средневековье — Новое время… невероятно скудная и бессмысленная схема». «Дух Запада был попросту отождествлен со смыслом мира. Великие мыслители возвели духовную нищету в метафизическую добродетель». И культура в этом случае рассматривается как прямолинейный процесс от Гомера до Вагнера: «При этом совсем не допускают возможности того, что искусства обладают определенной продолжительностью времени, что они связаны с определенной местностью и с определенным видом людей, являясь выражением их души»^[4].

О. Шпенглер считал, что каждая культура вырождается в цивилизацию: «Эти два слова, до сих пор различающиеся по смутному этическому признаку субъективного характера, здесь впервые поняты как выражение периодичности, строгой и необходимой органической последовательности. Цивилизация есть неизбежная судьба всякой культуры… Цивилизация есть совокупность крайне внешних и крайне искусственных состояний, к которым способны люди, достигнувшие последних стадий развития. Цивилизация есть завершение. Она следует за культурой как ставшее за становлением, как смерть за жизнью, как окоченение за развитием, как духовная старость и каменный и окаменяющий мировой город за господством земли и детством души… Она неотвратимый конец»¹.

Очень выразительный образ цивилизации по Шпенглеру дает А. Блок в поэме «Возмездие».

Полагаю, что между монои полицивилизационными теориями нет пропасти, ибо можно рассматривать развитие человеческой цивилизации как целостность и различать в ее структуре конкретные культурно-исторические типы, или подцивилизации.

В чем следует согласиться с противниками моноцивилизационной парадигмы, так это в том, что развитие не линейно, а спиралевидно, ритмично, по в рамках одного ритма его можно рассматривать как линейное и выделять его стадии: возникновение, развитие, и деградация или гибель цивилизации и замена ее другой (иногда этот период зарождения новой цивилизации длится очень долгое время).

Английский историк и философ Арнольд Тойнби (1889— 1975) в книге «Постижение истории» (1994—1961) высказал мнение, чт.е. некий общий план в развитии цивилизаций. «Поскольку цивилизация переживает расцвет и упадок, давая жизнь новым, в чем-то находящимся на более высоком уровне цивилизациям, то, возможно, разворачивается некий целенаправленный процесс, божественный план, но которому знание, полученное через страдание, вызванное крушением цивилизаций, в результате становится высшим средством прогресса»^[5].

Тойнби выделил и описал 21 цивилизацию в парадигме «культурно-исторической „монадологии“» на основе представления о самозамкнутых дискретных единицах. Каждая из цивилизаций есть своеобразная попытка единого, великого общечеловеческого творчества. Он понимает это как попытку человека и человечества подняться над собственной природой к более высокому уровню духовной жизни. В этой связи ученый придает большое значение творческому, господствующему меньшинству общества. Утрачивая творческие способности, это меньшинство постепенно все больше опирается на силу оружия, что в конечном счете приводит к болезни и гибели цивилизации. Автор констатирует, что ни одна из известных нам цивилизаций не достигла свой конечной цели, ни одному обществу не удалось удержаться на том гребне духовного развития, которого ему удалось достичь, что, собственно, и явилось причиной их гибели.

Тойнби считает, что главное сегодня — осознание обществом себя как части более широкого универсума, и относит его именно к нашему веку, ибо в прошлом человечество ощущало себя замкнутым универсумом. По его мнению, тезис о единстве цивилизации является ложной концепцией, но весьма популярной среди современных западных историков, которые находятся под сильным влиянием социальной среды. «Тезис об унификации мира на базе западной европейской системы как закономерном итоге единого и непрерывного развития человеческой истории приводит к грубейшим искажениям фактов и поразительному сужению исторического кругозора»^[6].

Вывод ученого о ценности и главном предназначении человечества выражен в следующих суждениях: «Я верю, что конечная духовная реальность есть любовь». «Безграничная преданность любви выводит человека за пределы его собственной быстротечной жизни. Она дарует ему свободу». «Любовь и совесть — духовные реальности». «Я верю в то, что любовь есть Бог»^[7].

Американский ученый Сэмюэль Хантингтон (1927—2008) тоже придерживался полицивилизационной парадигмы и в своей книге «Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка» рассматривает цивилизацию как наивысшее культурное образование, объединяющее людей и обеспечивающее им определенную степень культурной самобытности. При этом она определяется как общими объективными элементами, такими как язык, история, религия, обычаи, общественные институты, так и субъективной самоидентификацией людей. Хантипгон доказал, что усиливаются процессы разделения общностей не на основе политических или идеологических критериев, как было недавно, когда мир делился на социалистический и капиталистический лагерь, а на основе глубинных, цивилизационных различий. Поэтому в основу перечня цивилизаций положил признак религии как самый значимый: западная, индуистская, исламская, конфуцианская, латиноамериканская, православно-славянская, японская, африканская.

В рамках моноцивилизационного подхода в последние десятилетия активно разрабатываются теории постиндустриального общества. Эта концепция предложена американским социологом Дэниэлом Беллом («Грядущее постиндустриальное общество»). Ее методологическим обоснованием стал осевой принцип интерпретации социальных явлений, позволяющий конструировать различные типы параллельно существующих или сменяющих друг друга общественных систем. По мнению Белла, научно-техническая революция делает излишней социальную революцию, а тем самым излишней и идеологию. Он был сторонником теории деидеологизации. (Но время не подтверждает его предположения, сейчас всюду идут локальные революции, пример — Африка наших дней; социальные конфликты возникают даже в США и классической Европе.).

Аналогичные идеи выдвигал французский социолог Раймон Арон (1915—1983), убежденный, что в основе теории индустриального общества (капиталистического ли, социалистического ли) лежит технологический детерминизм, что отличает его от других типов обществ. Причем он утверждал, что индустриальное общество требует жесткой дисциплины, управленческой иерархии, а демократические идеалы ориентируют на равенство и свободу личности и эта дисгармония делает современную цивилизацию нестабильной.

Идеи индустриального общества разрабатывал и американский ученый Дж. Гэлбрейт, развивший учение о технократии и конвергенции.

Уолт Ростоу (1916—2003) в работе «Стадии экономического роста. Некоммунистический манифест» (1960) предложил выделить в истории общества пять этапов, которые различаются по уровню технологического развития^[8].

Традиционное общество — аграрное, с примитивным сельскохозяйственным производством, иерархической социальной структурой, властью, сосредоточенной в руках земельных собственников, «доньютоновским» уровнем науки и техники.

Переходное общество — период создания предпосылок «сдвига» (увеличение капиталовложений в расчете на душу населения, рост производительности сельского хозяйства, появление новых типов предприимчивых людей, возникновение централизованного государства).

Стадия «сдвига» (take off) — период промышленной революции, ведущий к повышению доли накопления капитала, быстрому росту промышленности.

Стадия зрелости — индустриальное общество, характеризующееся бурным ростом промышленности, возникновением новых отраслей производства, повышением уровня капиталовложений до 20% национального дохода, широким внедрением достижений науки и техники, ростом городского населения до 60—90%, увеличением доли квалифицированного труда, изменением структуры занятости.

Эра «высокого массового потребления», когда основными проблемами общества становятся проблемы потребления, а не производства, основными отраслями — сфера услуг и производства товаров массового потребления, а не традиционные отрасли.

Все эти идеи легли в основу концепции постиндустриального общества, которая выделяет три этапа и три типа общества:

• — доиндустриалъное — главные институты общества: сельскохозяйственная сфера, церковь и армия;
• — индустриальное — промышленность с корпорацией и фирмой во главе;
• — постиндустриальное (информационное) — в центре интеллектуальная собственность — теоретические знания с университетом как главным местом их производства и средоточия.

Переход от индустриального общества к постиндустриальному определяется рядом факторов, таких как:

• — изменение экономики — от товаропроизводящей к обслуживающей;
• — изменение в социальной структуре общества, когда классовое деление уступает место профессиональному;
• — приоритет теоретического знания в определении политики в обществе и повышение роли университетов как центров средоточия знания;
• — новые интеллектуальные технологии, введение планирования и контроля над технологическими изменениями (Д. Белл выдвигает теорию правящих элит с высоким уровнем образования, которые занимают место класса капиталистов).

Развивая эти теории в книгах «Шок будущего» (1970) и «Третья волна"(1980), Элвин Тоффлер называет будущую цивилизацию цивилизацией «третьей волны» (первая — аграрная цивилизация, вторая — индустриальная). Он считает, что современное общество может выжить при неизбежных катаклизмах только при условии освоения новых форм социальной жизни на основе нового уровня равенства, участия в принятии политических решений и социального многообразия. Критикуя определения, которые ученые предлагают для этого типа общества («космическая эра», «информационное общество», «глобальная деревня», «постиндустриальное общество»), он не находит ему точного обозначения. В противовес утопии и антиутопии свою концепцию он называет практопией.

Одна из важных идей Э. Тоффлера состоит в том, что человечество переживет этап, характерной особенностью которого является «футургиок». Этот термин он ввел, чтобы описать стресс и дезориентацию, которые возникают у людей, подверженных слишком большому количеству перемен за слишком короткой срок. Надо сказать, что это состояние характеризует сегодняшний этап развития цивилизации с ее все убыстрящимся темпом. Британский социолог Дж. Викерс, на которого ссылается Э. Тоффлер, «с пугающей ясностью определил проблему: „уровень изменений увеличивается со все возрастающей скоростью при том, что соответствующее ускорение на уровне, где можно провоцировать соответствующие реакции, отсутствует. И это приводит нас все ближе к порогу, за которым контроль утрачивается“»^[9]. Поэтому Э. Тоффлер считает что «идея футуршока и, как следствие ее, теория адаптации предполагает баланс не только между масштабом перемен в разных слоях общества, но и между скоростью перемен в окружающей среде и организованной скоростью человеческой реакции. Несоответствие между ними неуклонно растет и влечет за собой „шок будущего“»^[10].

Из того факта, что время как бы уплотняется и ускоряется на данном этапе развития цивилизации, ученый делает вывод, что если люди прошлого и настоящего ведут жизнь с достаточно низкой скоростью и их отношения имеют тенденцию быть долговечными, го люди будущего живут «на повышенных скоростях», в условиях сокращения продолжительности отношений. Смена связей происходит намного стремительнее. В их жизни все структуры: вещи, места, люди, идеи и организации — расходуются быстрее. Это сильно влияет на восприятие действительности, чувство ответственности и способность или неспособность сопротивляться. «Этот быстрый оборот вместе с обновлением и возрастающей сложностью обстановки превышает способность адаптироваться и вызывает опасность футуршока»^[11].

Э. Тоффлер зафиксировал основные тенденции изменений цивилизации во всех сферах — производстве, коммуникации, семье, науке и т. п.:

• — от централизации к децентрализации;
• — от концентрации к диффузии;
• — от иерархии к независимости;
• — от скученности на предприятиях к надомному труду в «электронном коттедже»;
• — от унификации к многообразию;
• — от моноидеологии к плюрализму.

В связи с наступлением информационного века большую роль в процессах изменения сознания людей и общества О. Тоффлер отводил информации. Он делил всю информацию, воздействующую на человека, на три типа:

• — незакодированную — естественные сигналы внешнего мира — звуковые волны, свет и т. п.;
• — кодированные сообщения, «которые зависят от социального соглашения по поводу их значения»;
• — сообщения, главным образом СМИ, которые искусственно составляются специалистами. Этой искусственной информации он придавал большое значение во влиянии на человека: «Волна закодированной информации накрывает нас, стараясь проникнуть в нашу нервную систему»^[12].

Итоговой, фокусирующей внимание на разных периодах развития цивилизации от «осевого времени» Ясперса (VIII—VI вв. до н.э.), можно считать семилетнюю совместную работу группы российских ученых, в которую входили философы, психологи, физики, математики, востоковеды, этнологи, религиеведы и т. п. Они выделили четыре цивилизационных этапа и соотнесли с ними особенности государственного и этнологического устройства, физические, философские, исторические, социологические, культурологические, информационные и психологические подходы (см. параграф 4.2).

• [1] Диалог цивилизаций: восток-запад: Третий международный философскийсимпозиум. М., 1997. С. 21.
• [2] Данилевский Н. Я. Россия и Европа. М., 1997.
• [3] Платонов О. Русская цивилизация. М., 1995. С. 4—5.
• [4] Шпенглер О. Закат Европы. М., 1993. С. 20, 24—25.
• [5] Цивилизация перед лицом истории. СПб., 1996. С. 27.
• [6] Там же. С. 81.
• [7] Там же. С. 296, 304, 404, 462.
• [8] Современная западная социология: словарь. М., 1990. С. 301.
• [9] Тоффлер О. Футуршок. СПб., 1997. С. 387.
• [10] Там же. С. 6.
• [11] Тоффлер О. Футуршок. С. 38.
• [12] Там же. С. 127.