Время в истории

Фердинанд Бродель (Fernand Paul Braudel) выделил три различных типа времени в истории: географическое, структурное и повседневное. В предисловии к знаменитой работе «Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II» (1949) он указывает, что каждая из трех частей его работы посвящена одному из вышеназванных типов исторического времени^[1].

В первой части его занимает история, почти «неподвижная» и медленно текущая, мало подверженная изменениям, зачастую сводящаяся к непрерывным повторам, к беспрестанно воспроизводящимся циклам. Бродель пишет, что ему никак не хотелось обходить вниманием эту «как будто вневременную» и «обращенную к неодушевленным предметам» историю, которую историки рассматривают, как правило, лишь мимолетом на первых страницах своих монографий, полностью забывая позже об ее существовании. Эту историю можно сравнить с неподвижными границами моря, которые, если и меняются, то через многиемногие миллионы лет^[2].

Поверх этой медленной и малозаметной истории континентов, океанов, морей, гор, лесов и рек протекает тоже в медленном ритме, но уже более подвижная «история структур», т. е. история хозяйства и государств, отдельных обществ и цивилизаций. Бродель сравнивает ее с подводными морскими течениями, которые более подвижны, чем морские границы^[2].

И, наконец, третий тип исторического времени — время индивидуальное или повседневное — напоминает Броделю подверженную постоянным изменениям, меняющуюся чуть ли не ежечасно морскую поверхность. Речь здесь идет об истории кратковременных, резких и пульсирующих колебаний или событийной истории, за которой стоят индивидуумы и их действия^[2]. Можно сказать, что Бродель описывает историю на трех уровнях: географическом, социальном и индивидуальном. Все три уровня времени тесно связаны между собой и, практически, неотделимы друг от друга. Все три вида исторического времени являются, в принципе, одним и тем же временем, которое проявляет себя в истории различными способами. Соотечественник Броделя философ Анри Бергсон, напротив, считал, что действительность сама создает свое прошлое, бросая в него свое «зеркальное отображение», т. е. практически создает его одновременно с собой.

Не знаю, был ли Козеллек знаком с теорией времени Анри Бергсона, но с теорией Броделя он был, несомненно, знаком. Тем не менее, Козеллек разработал собственную концепцию исторического времени, поделив его на ситуативное, структурное и биологическое время.

Ситуативное время — это время единичных и неповторимых событий, говорит Козеллек, которые, если и повторяются, то уже с другими людьми и поколениями, например, революции. Все революции имеют нечто общее друг с другом, в тоже время они и не похожи друг на друга. Наше представление о единичности и неповторимости событий возможно лишь на базе «линеарного времени», которое, как считает Козеллек, образует основу теории прогресса: «Прогресс возможно только потому себе представить, что время, протекающее как преемственность неповторимых событий, постоянно выдает инновации, интерпретируемые нами как прогресс»^[5]. Эти инновации, однако, вполне позволяют интерпретировать себя не только как прогресс, но и как регресс. В том случае, когда инновации становятся символом регресса, время для нас начинает двигаться назад в прошлое. Мы начинаем говорить, например, о «впадении современного общества в феодализм». Подобные выводы могут делаться только на основе теории прогресса, которая невидимо присутствует в подобных заключениях. Наши выводы о времени, оказывается, носят оценочный характер.

Козеллек указывает на взаимосвязь событийного и процессуального времен: С одной стороны, это пульсирующее и повторяющееся время единичных событий делает возможным стабильное существование структур. С другой — именно единичные события, как, например, революции, взрывают и подрывают эти структуры изнутри, разрушая их. Чтобы показать разрушающее влияние отдельного события на структуры, Козеллек использует довольно простой пример почтальона, который приходит ежедневно в одно и тоже время. Но вот однажды этот приходящий в одно и то же время почтальон приносит страшное известие о смерти близкого человека, что в один момент разрушает устоявшиеся многолетние структуры личной жизни^[6]. Смерть, действительно, является таким событием, которое способно подорвать структуры, особенно, если речь идет о смерти диктаторов или вождей.

И, наконец, существует и такое историческое время, которое переходит границы как индивидуального опыта, так и опыта целых поколений, обозначая биологически обоснованный круговорот рождения и смерти людей, внутри которого разгораются события страсти и любви, а также любые межчеловеческие конфликты. К этой временной области, считает Козеллек, принадлежат «вечные», т. е. религиозные или метафизические истины. Это время, постоянно повторяясь, будет существовать до тех пор, пока существует человечество^[7].

Время для Козеллека было, прежде всего, временем человеческих восприятий. Возможно, что именно по этой причине в его концепции все три вида времени проявляют себя «здесь» и «сейчас». Они узнаваемы и воспринимаемы в пульсирующей жизни настоящего момента. Но то же самое можно сказать и о теоретически обоснованном Козеллеком времени историописания, в котором уже в момент прямого фиксирования событий присутствуют и учитываются историком как ситуативные, так и структурные и вневременные факторы.

• [1] Braudel F. Schriften zur Geschichte in zwei Banden (1969). Bd. 1: Gesellschaften undZeitstrukturen. Stuttgart: Verlag Klett-Gotta, 1992. S. 21—23 (цит. по немецкому изданию).
• [2] Braudel F. Schriften zur Geschichte in zwei Banden. S. 21—23.
• [3] Braudel F. Schriften zur Geschichte in zwei Banden. S. 21—23.
• [4] Braudel F. Schriften zur Geschichte in zwei Banden. S. 21—23.
• [5] «Fortschritt ist deshalb denkbar und moglich, weil Zeit, sofern sie als Sukzession vonEinmaligkeiten ablauft, auch Innovationen freigibt, die progressiv deutbar sind». Cm.:KoselleckR. Zeitschichten. S. 21.
• [6] Koselleck R. Zeitschichten. S. 21.
• [7] «Es gibt geschichtliche Zeiten, die iiber die Erfahrung von Individuen und Generationenhinausiveisen […] Hier handelt es sich um jenen wirklich wiederkehrenden Kreislauf zwischenZeugung, Geburt und Tod, und darin eingebettet sind alle Liebesund alle Hafigeschichten, alleintergenerationellen Konflikte. Dieser biologisch fundierte Kreislauf wiederholt sich in bestimmtenRhythmen, solange es das Menschengeschlecht gibt…» Cm.: Koselleck R. Zeitschichten. S. 25.