Измерение общественного мнения

В некрологе Хэдли Кэнтрилу Гэллап писал: «Несколько поколений студентов колледжей впервые ознакомились с проблемами и методами выборочного изучения общественного мнения по книге д-ра Кэнтрила „Gauging* Public Opinion“, которая и сейчас остается классикой в этой области»³⁹. Это было сказано в 1969 году по поводу книги, опубликованной в 1944 году⁴⁰. На четверть века раньше, прочитав рукопись, Гордон Олпорт отметил: «Историки социальных наук будут отмечать выход этой книги как важное событие»⁴¹. Ее высоко оценил Клод Робинсон, сказав, что эту книгу должен прочесть каждый человек, изучающий общественное мнение⁴². Хелен Кроссли в начале осени 2003 года писала мне, что студенты ее поколения многое узнали из этой ранней работы Кэнтрила⁴³.

Прошло 60 лет после опубликования «Gauging Public Opinion» и более 30 лет после того, как Гэллап отметил ее значение. Ушла ли книга в прошлое, оставшись лишь в памяти тех, кто учился в 1940;1960;е годы? Цитируется ли она в современных работах или результаты новых поколений ученых полностью перекрыли ее содержание? Каково значение этой книги на рубеже веков?

Прежде всего отмечу, что в 1972 году книга была переиздана и многие преподаватели университетов включают ее в списки литературы для студентов, специализирующихся в различных направлениях социальных и политических наук. Далее, итогом многолетних и интенсивных исследований методов, приемов изучения общественного мнения является обширнейшая литература, освещающая многочисленные грани этой широкой и многоуровневой темы. За более чем полвека использования и анализа опросных технологий в методической проблематике обнаружилось множество проблем и вопросов, не возникавших в конце 1930;х — начале 1940;х годов, появился ряд концептуальных положений, не существовавших в теоретическом арсенале исследователей первого поколения. Тем не менее можно утверждать, что книга Кэнтрила цитируется в большом числе работ последних десятилетий XX века и будет использоваться в теоретико-методологических построениях XXI века. Ее потенциал явно не исчерпан.

Ответ на третий из поставленных выше вопросов много сложнее и требует хотя бы краткого рассказа о книге. В целом, в ней Кэнтрил пытается решить задачи, обозначенные им при создании OPOR. Сотрудничество с представителями властной элиты требовало от исследователей общественного мнения глубокого знания опросных методов и уверенности в том, что эти методы обеспечивают качество информации о настроении и установках населения, необходимое для принятия ответственных политических решений в сложное для США время. Книга не столько о том, что думают американцы о тех или иных проблемах страны, сколько о том, в какой мере результаты опросов представляют общественное мнение и что нужно делать для повышения точности и правильности измерения. Структура и содержание книги по сути обозначили семантику и метрологическое пространство последующих методических исследований опросных технологий, их важнейшие направления: это формулировка вопросов и построение шкал, выявление влияния интервьюеров, организация репрезентативной выборки, поиск факторов, детерминирующих общественное мнение.

Со ссылкой на опыт измерения в технике⁴⁴ — это принципиально — была введена классификация ошибок измерения. Выделялись два класса погрешностей: систематические и случайные. Первые снижают правильность измерения, вторые — точность. Безусловно, в статистике и психологии эта классификация использовалась и до Кэнтрила, применялась она и в ряде ранних исследований опросных приемов. Однако Кэнтрил фактически придал ей статус универсальной классификации, базы для тотального изучения инструментальных погрешностей измерения.

В книге описан широкий круг факторов, влияющих на результаты опросов общественного мнения, и показано, что случайные (статистические) ошибки, сопровождающие прежде всего реализацию выборочного плана, часто не являются основными. Нестатистические погрешности куда более значительны и «опасны», чем следствия, обусловленные малым объемом выборки.

При анализе правильности измерений Кэнтрил применял простейший математический аппарат, но было ясно, зачем и почему он используется, четко формулировалась логика методического поиска и описывались результаты «расследования». Доказывалось, что формулировки вопросов интервью или анкеты и тип шкалы провоцируют смещение результатов измерений; что интервьюер — не робот, задающий вопросы и фиксирующий ответы респондентов, но возможный источник измерительных шумов; что за нейтральным ответом скрываются разные мнения; что отказ от участия в опросе есть не просто характеристика конкретного индивида, а позиция определенной социальной общности и т. п. Сегодня все это кажется тривиальным, но 60 лет назад названное предстояло осознать, выявить и измерить. Важно было также открыто сказать о том, что каждая операция в длинной цепи измерения общественного мнения может внести серьезные погрешности в итоговый результат. Безупречный научный авторитет и высокое общественное признание, приобретенные Гэллапом к началу 1940;х годов, были рациональной и моральной базой подобных критичных выводов.

Ключевую роль Гэллапа в создании этой книги Кэнтрил обозначил максимально четко. Книга открывается посвящением: «Джорджу Гэллапу», а введение завершается словами: «Хотя выражение „опрос Гэллапа“ стало сейчас почти обыденным, лишь немногие знают, сколько экспериментов провел д-р Гэллап для того, чтобы лучше понять механизм, в создание которого он внес столь большой вклад. Население и социальные исследователи должны ценить то обстоятельство, что человек, работа которого оказывает столь значительное влияние на состояние общественного мнения, достоин всяческого уважения в силу своей честности, высокой любознательности и научной проницательности»⁴⁵.

Вклад Гэллапа в создание своей книги Кэнтрил указал следующим образом: «…он разрешил мне использовать все данные своих Американского и Британского институтов общественного мнения. …Гэллап также стимулировал мои эксперименты с его исследовательским инструментарием без ограничений или оговорок относительно публикации результатов… Идеи ряда исследований, описанных в этой книге, принадлежат д-ру Гэллапу. Диалоги с ним помогли мне сформулировать многие из проблем, которые изучались OPOR»⁴⁶.

Приведу еще одно доказательство того, что книга Кэнтрила — он был и автором, и редактором-составителем, объединившим вокруг себя группу молодых ученых OPOR, — в композиции и аргументации ряда ключевых положений несет в себе следы его дискуссий с Гэллапом. Не исключаю, что здесь мы имеем возможность наблюдать редкий в истории науки случай, когда ученый одновременно работает над двумя книгами, охватывающими один и тот же предмет, но рассматривает его с разных точек зрения и трактует для разных аудиторий. При этом одну из книг он писал, а в другой участвовал как консультант, обладатель огромного массива данных и ученый, в высшей степени заинтересованный в результате работы, задуманной и осуществлявшейся его другом и единомышленником.

Речь идет о том, что Гэллап, активно помогая Кэнтрилу в создании книги по измерению общественного мнения, в то же время работал над своим «Путеводителем по опросам общественного мнения» («А Guide to Public Opinion Polls»)⁴⁷. Обе книги вышли в 1944 году: сначала — Кэнтрила и через несколько месяцев — Гэллапа. В этой своей книге Гэллап уже мог отозваться о работе коллеги и отметить, что она в течение многих лет будет служить «путеводителем» (Гэллап использовал одно из ключевых слов названия своей книги) для тех, кто измеряет общественное мнение.

Обе книги — фактически об одном: как проводить опрос общественного мнения и избежать ошибок в его планировании и осуществлении. Но разница между книгами — принципиальна: Гэллап рассказывает о процедуре опроса массовому читателю, журналистам, политикам; он сформулировал 80 вопросов, охватывающих все стадии изучения общественного мнения, объединил вопросы в несколько групп и поочередно отвечает на каждый из них. Целевая аудитория Кэнтрила иная: это подготовленный читатель, знакомый с теорией погрешностей, логикой и процедурой научного эксперимента, правилами обработки информации, в отдельных случаях — весьма трудными по тому времени. Язык книги Гэллапа — прост, использование статистического материала сведено к минимуму. У Кэнтрила все максимально формализовано (в традициях начала 1940;х годов), приводятся формулы, графики, номограммы, выводы методического характера аргументируются итогами специальных экспериментов.

Поясню на двух примерах свое утверждение о том, что и к началу XXI века потенциал книги Кэнтрила далеко не исчерпан.

Первый пример касается динамики отношения американцев к участию их страны во Второй мировой войне и ряду проблем внутренней политики. Кэнтрил интерпретировал тенденции развития общественного мнения как многомерные социальные процессы, в его модель одновременно входили и макроэкономические, и политические индикаторы, события, которые могли быть решающими для изменения сознания людей, и собственно показатели установок населения. Однако в силу оперативного характера своих исследований, отсутствия в те годы необходимого математического аппарата и вычислительной техники на практике он использовал простой описательно-графический метод анализа трендов. Прошло более полувека после выхода книги, но методология изучения изменчивости общественного мнения на базе теории многомерных социальных процессов не получила должного внимания и развития. По сути повсюду доминирует тот самый описательно-графический метод анализа трендов сознания, который использовался Кэнтрилом во время Второй мировой войны.

В своей книге Кэнтрил приводит 17 законов изменчивости общественного мнения, интересных в содержательном и инструментальном отношениях. Эти законы углубляют понимание изменений массовых установок, раскрывают познавательные возможности нового для того времени динамического анализа мнений. Так, Робинсон в указанной выше рецензии выделяет следующее положение Кэнтрила: «Как правило, мнение в большей степени определяется событиями, чем сообщениями, если только эти сообщения сами не интерпретируются как «события» «⁴⁸.

Приведу в качестве иллюстрации еще ряд кэнтриловских законов:

• • Мнение высокочувствительно к значимым событиям.
• • Чрезвычайно важные события способны временно менять общественное мнение от одной крайности к другой. Картина мнений не стабилизируется до тех пор, пока не обнаружатся определенные последствия этих событий.
• • Как правило, общественное мнение не предвосхищает событий, оно реагирует на них.
• • С точки зрения психологии мнение базируется на личной заинтересованности. События, слова и другие стимулы воздействуют на мнения только в той мере, в какой очевидна их связь с личными интересами людей.
• • Мнения неустойчивы, за исключением случаев, когда люди чувствуют, что непосредственно затронуты их личные интересы, или когда мнение, вызванное словами, подкрепляется событиями.
• • Если затронуты личные интересы, мнение нелегко изменить.
• • Когда затронуты личные интересы, общественное мнение в условиях демократии, вероятнее всего, опережает официальную политику.
• • Люди обладают более определенным мнением и им легче сформировать мнение относительно целей, чем относительно путей реализации этих целей.
• • Важными психологическими измерениями общественного мнения являются его направление, интенсивность, разброс и глубина.
• • Вообще говоря, если в условиях демократии людям предоставляют возможности для образования и обеспечивают доступ к информации, то общественное мнение демонстрирует практичный здравый смысл. Чем больше люди знают о возможных последствиях событий и предложениях, отвечающих их личным интересам, тем вероятнее, что они согласятся с объективной точкой зрения опытных экспертов⁴⁹.

Прошло свыше 60 лет после того, как Кэнтрил сформулировал свои законы изменчивости общественного мнения; конечно, современные аналитики найдут в его теоретико-эмпирических обобщениях неточности и обнаружат неполноту набора и несистемность. Безусловно, это видел и Кэнтрил; в статье 1948 года он вернулся к этой теме и ввел 20 новых теоретико-эмпирических закономерностей. И хотя, по его мнению, новые принципы не были приложением или дополнением к 17 «законам», сформулированным ранее, а должны были рассматриваться как их обобщения более высокого порядка, это не совсем так. Среди двух десятков законов 1948 года были те, которые действительно надстраивались над «старыми», но были и такие, которые содержали принципиально новый взгляд на природу общественного мнения и предполагали расширение исследовательских методов⁵⁰.

Однако это ни в коей мере не уменьшает значения сделанного Кэнтрилом. Прежде всего следует отметить, что менее чем через десять лет после начала регулярных опросов общественного мнения он задумался о поиске неких инвариант, базовых принципов возникновения и функционирования общественного мнения. Второе, в том достаточно ограниченном материале, которым обладали в начале 1940;х годов отцы-основатели, Кэнтрил увидел, выделил и описал ряд действительно ключевых особенностей общественного мнения как процесса. Представляется принципиальным также факт включения Кэнтрилом его законов в книгу о технологии измерения общественного мнения. Тем самым он акцентировал логический статус законов — теоретико-эмпирические обобщения, раскрыл метод их конструирования — целенаправленное прочтение графических представлений трендов общественного мнения и обозначил одну из важнейших целей исследований общественного мнения — поиск его критериальных характеристик. Думается, что в начале 1940;х в силу многих объективных и субъективных обстоятельств Кэнтрил был единственным аналитиком, способным с должной полнотой сформулировать задачу поиска законов общественного мнения и указать ее решение. Важно отметить, что первые свои законы Кэнтрил сформулировал в середине 1940 года при изучении отношения американцев к войне⁵¹.

Безусловно, при подготовке книги Кэнтрил, а именно он был автором раздела об изучении трендов, еще не мог писать, что этот материал прежде всего привлекал внимание президента Рузвельта. Через четверть века автор отметил, что в годы войны эти графики были секретными и новые точки на траекториях динамики мнений наносились им в приемной личного секретаря президента. Ответственные сотрудники администрации летали из Вашингтона в Принстон к Кэнтрилу, чтобы ознакомиться с динамическими рядами. Рузвельт внимательно следил за трендами и регулярно обращался в Институт Гэллапа или исследовательский центр Кэнтрила, чтобы выяснить, в какой мере население одобряет его деятельность⁰².

Рассматриваемая книга Кэнтрила носит подчеркнуто методический характер и не позволяет достаточно полно представить, какого рода содержательные выводы следовали из анализа трендов. Отчасти это проясняется при чтении редко цитируемой монографии Джерома Брунера (Jerome Seymour Bruner, род. 1915) «Mandate from the People» («Мандат от населения»)⁵³. Эта книга также была опубликована в 1944 году; она охватывает динамику общественного мнения по многим вопросам внешней политики США. В письме Брунер вспоминает, что это была его первая книга, Кэнтрил ее «просмотрел» перед публикацией и внес совсем немного предложений. Также Брунер отметил, что «он лишь слегка коснулся „диалектики“ того, что характеризует динамику общественного мнения». Главным для него было представить простым американцам — не политикам — то, что население страны думает о послевоенном мире⁵⁴.

Еще одним примером того, что методы изучения общественного мнения, описанные в книге, заметно опережали время, является приводимый в ней опыт использования многомерного факторного анализа, который в те годы был крайне трудоемок в вычислительном отношении и недостаточно освоен в логическом. Прошедшие с тех пор десятилетия не сделали применение факторного анализа обыденным элементом методологии изучения общественного мнения, несмотря на то, что в вычислительном отношении факторизация корреляционной матрицы стала рутинным делом. Ответ на вопрос, почему Кэнтрил писал об этом в книге об изучении общественного мнения, опубликованной менее чем через десять лет после начала научных опросов, крайне важен не только для понимания генезиса опросной методологии и процедуры, но и для обсуждения будущего опросных технологий.

Говоря о Хардинге — авторе главы, в которой приводятся итоги использования факторного анализа при измерении гражданской морали, — Кэнтрил отметил лишь, что тот защитил докторскую диссертацию по этой теме и с февраля 1942 года начал работать в Бюро по изучению общественного мнения. В двух обстоятельных письмах Хардинг рассказал мне о том, как он осваивал факторный анализ и кто помогал ему в этом. Все эти детали крайне интересны, ибо указывают еще на один канал миграции методов из области психологии личности в сферу измерения общественного мнения. В преамбуле статьи Кэнтрила и Хардинга, опубликованной в начале 1943 года, отмечается, что в то время Хардинг был призван в армию⁵⁵.

После получения образования в Университете Миннесоты Хардинг выполнил докторское исследование в Гарварде в 1943 году под руководством Гордона Олпорта; почти вся эта работа, за исключением двух вводных глав, вошла в книгу Кэнтрила. В университете он заинтересовался факторным анализом, изучил несколько курсов высшей математики и статистики и был уверен в том, что сможет использовать этот метод, если представится случай.

На мой вопрос, знал ли Кэнтрил факторный анализ, Хардинг ответил, что у него не было оснований думать, что Кэнтрил, Олпорт или Джордж Гэллап были знакомы с факторным анализом: «Во время устного экзамена в Гарварде по материалам моей докторской диссертации ни один из них не задал мне ни одного вопроса относительно двухфакторного анализа»⁵⁶. Ответ Хардинга нуждается в комментарии.

Факторный анализ — это не только определенное воззрение на природу интеллекта, сознания, но одновременно — сложная статистическая технология; во всяком случае, такой она была до конца 50-х годов прошлого века. Скорее всего, ни Кэнтрил, ни Олпорт, ни Гэллап не владели техникой факторизации корреляционных матриц, однако трудно допустить, что они не были знакомы с работами Спирмена и Терстона по теории интеллекта и не знали сути факторного анализа.

Гэллап еще в студенческие годы знал основы корреляционного анализа и спирменовской двухфакторной теории способностей. Олпорт, один из наиболее эрудированных психологов своего времени, в начале 1920;х годов учился в Кембридже в Англии, где были сильны математико-статистические традиции Гальтона и Пирсона, и, безусловно, прекрасно знал работы Спирмена и Терстона, в том числе, возможно, через дискуссии с авторами. Да и вообще, можно ли допустить, чтобы руководитель докторского исследования поддерживал использование его докторантом методов, о которых он сам ничего не знает?

Знакомство Кэнтрила с идеями и методами корреляционного анализа, концепциями описания сознания через латентные переменные обнаруживается уже в его докторском исследовании⁵⁷, завершенном за десять лет до публикации книги по измерению общественного мнения. Ключевые слова заголовка его диссертации: «общие и специфические установки» перекликаются со спирменовскими «общим и остаточными факторами». В предисловии к книге, написанной по материалам этой докторской диссертации, Г. Олпорт, руководивший исследованием Кэнтрила, отмечал глубокое знание последним американских и европейских традиций изучения установок и владение многими экспериментальными методами психологии.

Но, пожалуй, самым убедительным аргументом в пользу того, что за несколько лет до работы над рассматриваемой книгой Кэнтрил знал логику и возможности факторного анализа, являются две заметки, опубликованные в 1937 году в первом томе журнала «Public Opinion Quarterly». В весеннем выпуске журнала был помещен обзор новых методов, используемых в политических науках. В нем, в частности, говорилось: «Профессор Гарольд Ф. Госнелл применяет многофакторный анализ профессора Л. Л. Терстона для изучения партийных установок»⁵⁸, — и указывалась статья Госнелла с анализом выборов 1934 года в Чикаго. Кэнтрил, безусловно, знал содержание этого обзора, он был членом редколлегии «Public Opinion Quarterly» и отвечал за освещение журналом методических проблем изучения общественного мнения. Обзор был размещен в рубрике, которую он редактировал.

Возможно, Кэнтрил посчитал недостаточным это короткое представление читателям многофакторного анализа, и потому через полгода в четвертом выпуске журнала была опубликована рецензия⁵⁹ на книгу Терстона «The Vectors of Mind» («Векторы интеллекта»)⁶⁰ — классическую работу по методологии, технике извлечения и интерпретации факторов.

Очевидно, Хардинг прав, полагая, что Кэнтрил включил в свою книгу главу о факторном анализе, чтобы показать как можно шире арсенал приемов, используемых при измерении установок населения, а также продемонстрировать методологическую продвинутость сотрудников OPOR. Но это не все. Возможно, Кэнтрил, Гэллап и Олпорт при подготовке книги трактовали изучение общественного мнения как одно из новых направлений психологической науки, и в этом случае раздел, демонстрирующий возможности факторного анализа, был абсолютно естественным. Крайне важно и то, что в разработке шкал, к которым применялась факторизационная техника, участвовали Гэллап и Олпорт. Могли ли они, конструируя шкалы, не задумываться о том, как будут обрабатываться результаты измерений? Подобное трудно допустить.

Сказанное позволяет предположить, что использование приемов многомерной статистики при анализе опросов общественного мнения виделось Гэллапу и Кэнтрилу как необходимое звено опросной технологии. До широкого применения компьютеров построение измерительной цепи, включающей использование факторного анализа, было неосуществимым. В последние десятилетия XX века такая возможность появилась, однако факторный анализ не стал «рутинным» приемом изучения общественного мнения. Это дело будущего.

Я предлагаю гипотезу, которая позволит по-новому взглянуть на архитектуру рассматриваемой книги Кэнтрила и причины включения в нее разделов, посвященных динамике общественного мнения и факторному анализу.

До начала 1940;х годов из-за отсутствия необходимой информации исследователи не имели возможности для изучения трендов общественного мнения на сколь-нибудь продолжительном, более нескольких месяцев, интервале времени. Многомерный факторный анализ статистики опросов в принципе мог быть использован еще в первой половине 1930;х годов, но реально это могло быть сделано лишь специалистами, принадлежавшими к Чикагской школе социологии и находящимися в тесном научном сотрудничестве с Терстоном. Дело в том, что его первые работы, описывающие концепцию многофакторного строения интеллекта и процедуру факторизации корреляционной матрицы, издавались Чикагским университетом литографическим способом, небольшими тиражами. Только в 1935 году была опубликована упомянутая выше книга «The Vectors of Mind», положившая начало широкому использованию многомерного факторного анализа.

Терстон, а до него Спирмен в своих исследованиях имели дело с характеристиками личности и работали преимущественно с материалами лабораторных измерений. В конце 1930;х — начале 1940;х годов эта новая по тому времени математико-аналитическая технология начала использоваться для анализа информации, полученной в полевых (не лабораторных) исследованиях; решались отдельные поисковые, методолого-инструментальные задачи. Например, в малоизвестной работе одного из участников исследовательского проекта П. Лазарсфельда факторный анализ использовался для описания поведения радиоаудитории. Центроидный метод факторизации (его в те годы называли «методом определения центра тяжести») с последующей ротацией трех факторов применялся к результатам оценок 18 радиопрограмм. Было опрошено 146 студентов Принстонского университета⁶¹.

Исследование Хардинга, результаты которого были включены в книгу Кэнтрила, имеет важнейшее историко-методологическое значение. Это, мне думается, первый опыт применения факторного анализа к материалам опросов общественного мнения. В предметном плане работа Хардинга развивает психологические построения Г. Олпорта, а в общеметодологическом — расширяет область концепции Терстона и впервые доказывает многофакторность массового сознания.

Однако историческая направленность данной работы и стремление к выявлению методических истоков изучения общественного мнения заставляют нас еще немного углубиться в прошлое и вспомнить, что исследование политических установок — одно из направлений политической социологии и психологии. Тогда становится естественным хотя бы краткое упоминание о пионерных работах Харольда Госнелла (Harold Foote Gosnell, 1896−1997), яркого представителя Чикагской школы социологии, внесшего фундаментальный вклад в изучение американской избирательной системы. Он считается лидером применения эмпирических и статистических методов при анализе политического поведения, им внесены в политическую науку методы изучения трендов, приемы анализа дисперсии и многомерного коэффициента корреляции. Сотрудничество с Терстоном позволило ему много раньше других социальных исследователей начать применение факторного анализа.

В 1935 году Госнелл опубликовал итоги факторного анализа президентских выборов в Чикаго, состоявшихся в 1932 году, в 1936 году — две статьи, содержащие анализ факторной структуры индикаторов активности чикагского электората на выборах 1934 года. В 1937 году вышла в свет книга Госнелла «Machine Politics» («Политическая машина»), в которую он включил ранее публиковавшиеся им результаты факторного анализа⁶².

Мне показалось важным выяснить, знал ли Джон Хардинг о работах Госнелла при подготовке своей докторской диссертации. Вот его ответ: «…я не знал статей Гарольда Госнелла в 1943 году; я никогда не слышал о них до того, как получил Ваше последнее сообщение. Это интересное применение факторного анализа, и я хотел бы знать точно, где они были опубликованы»⁶³.

На мой вопрос Джерому Брунеру, работавшему в начале 1940;х годов с Гэллапом и Кэнтрил ом, могли ли они в те годы знать работы Госнелла, он ответил: «Сомневаюсь, чтобы кто-либо из нас думал о Чикагской школе социологии. О них знал я, возможно, знал и Кэнтрил, но сомневаюсь в том, что о них слышал Гэллап»⁶⁴.

Однако представляется, что Кэнтрил и Гэллап, профессиональные исследователи политических установок, к началу 1940;х хорошо и уже многие годы знали о работах Госнелла. Вот аргументы в пользу этого допущения.

Первая книга Госнелла о политической машине Республиканской партии⁶⁵, вышедшая в 1924 году, была высоко оценена специалистами. Вполне возможно, что Кэнтрил мог читать ее или слышать о ней еще в студенческие годы, в колледже или Гарварде. Гэллап начал свои регулярные опросы общественного мнения в 1935 году, но, как было показано выше, с середины 1920;х годов его интересовали теория общественного мнения и роль последнего в структуре политических институтов Америки, он стремился ознакомиться с основными работами в этой области.

Приведу еще два аргумента в пользу того, что и Кэнтрил и Гэллап знали о работах Госнелла по факторному анализу. С 1937;го по 1942 год в журнале «Public Opinion Quarterly» были опубликованы четыре статьи Госнелла. Они, безусловно, были прочитаны Гэллапом и Кэнтрилом. Наконец, в классической книге Гэллапа и Рея «The Pulse of Democracy», первое издание которой вышло в 1940 году, перечисляются те, кто внес наиболее весомый вклад в изучение процесса голосования⁶⁶. Этот перечень открывается именами Госнелла и его наставника Чарльза Мерриама (Charles Edward Merriam, 1874−1953), одного из создателей Чикагской социологической школы.

Таким образом, есть серьезные основания предполагать, что арсенал методических приемов измерения общественного мнения создавался Гэллапом и Кэнтрилом с учетом новейших по тому времени методических достижений Чикагской школы.