Проект Восточного пакта и позиция Италии

После прихода Гитлера к власти в январе 1933 г. Советский Союз обозначил свою активную позицию против осуществления завоевательной программы нового германского руководства. В рамках этой политики советское правительство считало сотрудничество с Францией важным условием достижения европейской безопасности. С французской стороны интерес к советским мирным инициативам появляется после того, как 14 октября 1933 г. Германия покинула конференцию по разоружению, а 19 октября вышла из Лиги Наций. В этих условиях ЦК ВКП (б) разработал идею коллективной безопасности, изложенную в его постановлении от 12 декабря 1933 г.^[1]

В ходе советско-французских переговоров, проходивших в мае-июне 1934 г., был выдвинут проект Восточного пакта, состоявший из трех частей: договора о региональной взаимопомощи, договора о взаимопомощи между СССР и Францией, а также генерального акта. В договоре о региональной взаимопомощи должны были принять участие СССР, Польша, Германия, Чехословакия, Финляндия, Эстония, Латвия и Литва.

Наряду с обязательствами об оказании помощи в случае агрессии предусматривались также консультации участников пакта в целях предупреждения войны или содействия восстановлению мира. Участники пакта обязывались не оказывать поддержки стране-агрессору, не являющейся участницей соглашения. По советско-французскому договору СССР становился наравне с Англией и Италией гарантом Локарнского договора 1925 г. Франция брала на себя обязательства оказывать помощь СССР в случае нападения на него одного из участников Восточного пакта. Согласно генеральному акту, Восточный пакт должен был войти в силу после вступления СССР в Лигу Наций¹.

Формально ни Англия, ни Италия не должны были стать участниками Восточного пакта, однако Франция стремилась заручиться их поддержкой в этом вопросе. Английское правительство на словах одобряло идею коллективной безопасности, но на деле стремилось использовать свое согласие для достижения договоренности с Германией о вооружениях на максимально выгодных для нее условиях^[2][3].

Об отношении фашистского руководства к Восточному пакту известно немного. В Италии этот вопрос освещен в статье А. Лопеца Челли, написанной на основе архивных документов^[4].

Советско-французское сближение и выдвижение обеими сторонами коллективной инициативы по обеспечению безопасности в Европе были встречены в Риме с нескрываемой озабоченностью и тревогой. По признанию французского министра иностранных дел Л. Баргу, Италия вместе с Англией еще в конце 1933 г. оказывала сильный нажим на Францию с целью добиться от нее дальнейших уступок Германии и перевода переговоров на рельсы «пакта четырех»¹.

Среди причин, определявших отрицательное отношение правительства Италии к советско-французской инициативе, можно выделить следующие. Прежде всего, в Риме существовала озабоченность в связи с возможным созданием широкого политического союза стран от Парижа до Анкары. Весной 1934 г. Л. Барту выдвинул идею заключения Средиземноморского пакта. Его целью являлось устранение возможной экспансии Италии в Средиземноморье^[5][6]. В Риме вызывало опасение то обстоятельство, что вступление Советского Союза в Лигу Наций будет сопровождаться усилиями ряда стран создавать региональные соглашения о взаимопомощи, а это может превратить Лигу Наций в «разновидность европейского антигерманского фронта»^[7][8][9]. Советско-французское соглашение сужало для Рима возможность «сыграть на германской карте» против Франции.

В первой половине 1934 г. отношения между Римом и Парижем развивались противоречиво. Сближению препятствовали острые разногласия по проблеме морских вооружений, о статусе итальянцев в Тунисе и в связи с итальянскими колониальными притязаниями, особенно в Сомали. В усилении Германии Муссолини видел существенный фактор для улучшения своих позиций на переговорах с Францией.

18 мая в Женеве министр иностранных дел Франции Барту ознакомил представителя Италии в Лиге Наций П. Алоизи с проектом Восточного пакта. Сообщение П. Алоизи о его беседе с Л. Барту и об отрицательном отношении Италии к советскофранцузской инициативе было направлено послам в Берлине, Париже и Москве.

Первые публичные резкие выпады против Восточного пакта появились 10 июня в редакционной статье газеты II Popolo d’Italia. Статья была инспирирована, а возможно, и написана самим Муссолини. Спустя три дня итальянский посол в Париже Пиньятти официально уведомил Барту о крайне отрицательном отношении Рима к проекту Восточного пакта и противопоставил ему «пакт четырех»¹.

В связи с усилением опасности германского проникновения в Центральную и Юго-Восточную Европу между Римом и Парижем началось обсуждение планов совместной реорганизации Дунайского района. Итало-французское сближение имело временный характер в силу того, что укрепление французской системы союзов в этом районе не в меньшей степени препятствовало реализации итальянских планов экспансии. Итальянские усилия были направлены также на подрыв французской системы союзов. Параллельно в Риме стремились выработать совместную с Берлином экономическую политику в Дунайском районе^[10][11].

Наметилась линия согласования позиции между Римом и Берлином также, но поводу Восточного пакта. В конце мая — начале июня 1934 г. итальянский посол в Берлине В. Черрути неоднократно обсуждал с германским руководством вопрос об отношении к Восточному пакту. Переговоры показали совпадение позиций двух стран в их отрицательном отношении к советско-французской инициативе. Германская сторона ясно дала понять о своем крайне враждебном отношении к этому проекту¹.

14 и 15 июня 1934 г. состоялась встреча Гитлера и Муссолини. С глазу на глаз они обсудили вопросы двусторонних отношений и международные проблемы. Известно, что переговоры не принесли положительных результатов в вопросах урегулирования австрийской проблемы и разграничения сфер влияния в Юго-Восточной Европе^[12][13]. Как отмечал советский полпред в Италии, «обе стороны сошлись лишь в отрицательном отношении к системе региональных пактов и гарантийных договоров»^[14]. В циркулярном письме, направленном 22 июня всем итальянским дипломатическим представителям, МИД Италии указывал:

Относительно региональных соглашений глава правительства и канцлер пришли к выводу добиваться исключения всего, что может привести к разделу Европы на группы государств и станет препятствием для их дальнейшей консолидации и оживления отношений^[15].

Спустя несколько дней после переговоров в Венеции Муссолини принял французского посла Ш. Шамбрена. После беседы с главой правительства посол сообщил в Париж, что Италия заняла враждебную позицию к проекту Восточного пакта^[16]. Итальянский посол во Франции открыто противопоставлял соглашению с участием Советского Союза достижение франко-германского пакта при посредничестве Англии и Италии.

В инструкциях, направленных 23 июня главой итальянского правительства послам в Лондоне и Варшаве, рекомендовалось обратить внимание правительств Англии и Польши на пагубные последствия, к которым приведет подписание Восточного пакта. Послу в Лондоне Муссолини поручил обсудить с английскими руководителями усилия, направленные на срыв советско-французской инициативы. Одновременно Рим побуждал польское правительство выступить против советско-французской инициативы¹.

Советская дипломатия проявляла заинтересованность в сохранении Италии в числе тех стран, которые оказывали сопротивление Германии. Тем более, что 2 сентября 1933 г. был подписан советско-итальянский договор о дружбе, ненападении и нейтралитете^[17][18]. Сближение с ней могло произойти на основе близости позиций в предотвращении аншлюса Австрии. В противном случае италогерманское сотрудничество резко изменило бы к худшему всю обстановку в Европе. Советское правительство стремилось показать беспочвенность итальянских возражений против Восточного пакта, исходя из посылки, что злобой дня является предотвращение германской опасности^[19].

Советские руководители пытались опровергнуть подозрения фашистского руководства в том, что Восточный пакт направлен против Италии. Они высказывались против установления какойлибо связи между Восточным пактом, с одной стороны, и Средиземноморским пактом, Малой Антантой, с другой^[20]. В беседе с итальянским послом в Москве нарком иностранных дел неоднократно разъяснял советскую позицию в отношении Восточного пакта и опровергал возражения итальянской стороны против проекта. Комментируя аргументы советского наркома, посол Б. Аттолико обратил внимание своего МИД, что они построены на «хорошем логическом фундаменте»^[21].

Определенное воздействие на итальянскую позицию в отношении Восточного пакта оказали переговоры в Лондоне 9 и 10 июля между министрами иностранных дел Англии и Франции. Два аргумента вынудили английское правительство изменить свое недружественное отношение к проекту Восточного пакта. Во-первых, это высказывания Барту о том, что в случае отказа западных стран от сотрудничества с СССР последний может стать на путь нормализации отношений с Германией. Во-вторых, подействовали угрозы Барту, что Франция пойдет на заключение военного союза с СССР, если не будет подписан Восточный пакт¹.

Министр иностранных дел Англии Дж. Саймон обещал поддержать проект Восточного пакта и оказать соответствующее воздействие на Германию, Польшу и Италию. Но поставил при этом два условия.

Во-первых, он предложил, чтобы гарантии, которые Франция и СССР должны были дать друг другу, распространялись и на Германию. Он добивался, чтобы Германия участвовала в соглашении между СССР и Францией о взаимной помощи. Это означало бы, что Франция должна была гарантировать не только СССР от возможного нападения Германии, но и Германию от возможного нападения СССР. Советский Союз должен был, в свою очередь, гарантировать Францию от возможного нападения Германии, а Германию — от возможного нападения Франции.

Во-вторых, Саймон фактически потребовал согласия Франции на перевооружение Германии, заявив, что «согласие Германии на предложенное Восточное Локарно будет неизбежно зависеть от того, сможет ли быть достигнуто некоторое урегулирование вопроса вооружений»^[22][23]. Таким образом, английское правительство использовало обращение к нему относительно Восточного пакта для того, чтобы получить согласие Франции на перевооружение Германии.

Французский министр иностранных дел согласился с требованием Саймона о распространении на Германию франко-советских гарантий, но второе условие отверг. Однако Барту предложил сообщить в Берлин, что в результате заключения Восточного пакта в Локарно создадутся лучшие условия для рассмотрения вопроса о германском перевооружении¹.

Английское правительство явно рассчитывало на возражения Советского Союза в отношении выдвинутых Лондоном условий. Вопреки этим надеждам, Советское правительство согласилось на участие Германии во франко-советском договоре^[23][25].

В соответствии с достигнутой в Лондоне договоренностью между Барту и Саймоном 12 июля английское правительство через своих послов довело до сведения министров иностранных дел Италии, Германии и Польши, что оно поддерживает проект Восточного пакта. В частных беседах с ответственными руководителями этих стран англичане давали понять, что они не симпатизируют Восточному пакту. Вечером 12 июля английский посол в Риме Э. Дрэммонд довел до сведения Муссолини итоги англофранцузских переговоров^[26].

Перед опасностью оказаться в изоляции итальянское правительство сделало 13 июля официальное сообщение, что оно поддерживает советско-французскую инициативу.

На итальянскую позицию оказала влияние нс только угроза международной изоляции. Оправдывая поворот, итальянская официальная пропаганда ссылалась на то, что в ходе лондонских переговоров проект Восточного пакта «был полностью преобразован и стал ближе к традиционной линии итальянской политики»^[27]. А. Лопец Челли полагает, что изменение итальянской позиции было связано со стремлением Рима в тот период во всем следовать за Лондоном. В 1934 г., пишет он, отношения с Англией «все еще имели приоритет в итальянской внешней политике». Вплоть до агрессии в Эфиопии, продолжает итальянский исследователь, фашистское руководство занимало позицию «равной удаленности» от Берлина и Парижа и не стремилось создавать впечатления тесной итало-германской солидарности. Наконец, заключает Лопец Челли, Восточное Локарно представлялось итальянской дипломатии «меньшим злом» по сравнению с советско-французским договором о взаимопомощи, который привел бы к установлению тесных связей обеих стран с Малой и Балканской Антантами^[28].

В опубликованных советских дипломатических документах отмечается, что положительные перемены в позиции Рима к Восточному пакту произошли раньше, примерно к 26 июня. По мнению советского полпреда в Италии В. Потёмкина, такая перемена была вызвана следующими причинами:

Во-первых, сыграла свою роль более точная информация о сущности нашего проекта Восточноевропейского пакта. Она рассеяла опасения, вызванные призраком огромного антигерманского и антиитальянского блока. Во-вторых, итальянцы поняли, что Восточный пакт может осуществиться и вне связи с тревожащим их франкосоветским гарантийным соглашением. В-третьих, поскольку в пакте предполагается участие Германии, он теряет в глазах итальянцев одиум комбинаций, направленный против дружественной ей страны. В-четвертых, учитывая участие в пакте наряду с Германией Чехословакии и Польши, итальянцы начинают расценивать этот момент как фактор, могущий ослабить французские позиции в Европе и консолидацию Малой Антанты. В-пятых, сознавая зависимость франкосоветского сближения от германской опасности, они рассчитывают, что по мере нормализации германо-советских отношений может замедлиться темп упомянутого сближения. Наконец, в-шестых, выражая свою готовность при известных условиях содействовать осуществлению нашего плана, итальянцы надеются нажить на этом политический капитал как посредники между Берлином и Москвою и участники дела умиротворения Европы².

К этому следует добавить другие обстоятельства, вызванные кризисом в игало-германских отношениях в связи с активизацией нацистской агентуры в Австрии и наметившимся процессом итало-французского сближения¹.

Сейчас менее, чем когда-либо, Муссолини расположен ссориться с нами. Сильнее, чем раньше, говорит в нем недоверие к национал-социалистической Германии. Настоятельнее, нежели раньше, возникает перед ним необходимость вывести свою страну из состояния изоляции…

заключил свой доклад советский полпред^[29][30]. Министр иностранных дел Чехословакии обратил внимание еще на одну причину, заключавшуюся в том, что «итальянская лира уже давно держится только милостью Банк де Франс»^[31].

Последовательное выполнение Лондоном и Римом обещаний поддерживать проект Восточного пакта могло бы сказаться чрезвычайно положительно на ходе переговоров о Восточном пакте и, в частности, повлияло бы на позицию Германии и Польши. К сожалению, как британская, так и итальянская дипломатии вели двойную игру, стремились ослабить антиревизионистскую направленность Восточного пакта и не допустить чрезмерно активной роли СССР в урегулировании европейских дел. Отказавшись поддерживать германские усилия, направленные на немедленный срыв переговоров о пакте, глава итальянского правительства советовал Гитлеру извлечь максимальную выгоду из советско-французской инициативы^[32]. Сами итальянцы обусловили свою поддержку Восточного пакта достижением соглашения с Францией по колониальным вопросам. В преддверии визита Барту в Рим МИД Италии подготовил документ, в котором суть итало-французского колониального урегулирования была сведена к следующей формуле: «Итальянцы проявляют незаинтересованность во французской Северной Африке, а Франция — в Восточной Африке, включая Эфиопию»¹.

В начале августа доверенное лицо главы итальянского правительства сенатор А. Теодоли совершил поездку в Париж, где встретился с Барту и ответственными работниками МИД. Переговоры касались предстоявшей в ноябре дискуссии между министрами иностранных дел обеих стран. Стороны договорились обсудить главные европейские проблемы. К ним Теодоли по указанию Муссолини настойчиво стремился присоединить колониальные проблемы, и особенно обсуждение положения в Восточной Африке. Итоги переговоров сенатора в Париже не удовлетворили Муссолини. Он с раздражением резюмировал, что Франция избегает дискуссии по двусторонним проблемам, сводя ее к международным. Это вело, по словам Муссолини, к возрастающей незаинтересованности Италии в Восточном пакте даже в свете английской инициативы^[33][34].

Италия активно поддерживала предложение Лондона об увязывании подписания Восточного пакта с решением вопроса о перевооружении Германии. Тактика Рима сводилась к постепенному «согласованному пересмотру существующих договоров»^[35]. Однако Барту в своем публичном выступлении 15 июля дал понять, что он исключает параллель между переговорами о Восточном пакте и перевооружением Германии. Это заявление охладило расчеты в Риме на возможность мирного пересмотра договоров. Дальнейшее ослабление интереса руководства Италии к Восточному пакту совпало с обострением итало-германского соперничества в Австрии, последовавшего за попыткой нацистского переворота 25 июля 1934 г.

Правительство Муссолини склонялось к подписанию двустороннего политического союза с Австрией. Поскольку противниками такого союза активно выступали Англия, Югославия и Франция, Рим был вынужден занять благоприятную позицию к французскому предложению о гарантии независимости Австрии посредством заключения так называемого Дунайского пакта. Однако итальянцы намеревались включить в него Германию, чтобы изолировать Францию от ее союзников и не допустить сотрудничества Малой и Балканской Антант¹.

В Риме планы создания новой политической группировки противопоставлялись Восточному пакту и могли нанести ущерб его подготовке. Все эго свидетельствовало об истинных намерениях итальянской дипломатии действовать в направлении, противоположном целям и сути проекта Восточного пакта.

1 августа министерство иностранных дел Латвии обратилось в Рим с запросом относительно согласия Италии на участие в консультациях в рамках Восточного пакта, даже если Италия не присоединится к нему. Итальянский МИД ответил, что этот вопрос не является актуальным и еще не рассматривался в министерстве. В любом случае, говорилось в ответе, итальянская позиция будет согласована с английской^[36][37].

Не ставя полного знака равенства между политикой Лондона и Рима, следует признать, что в рассматриваемый период английская дипломатия располагала определенными возможностями для оказания воздействия на Италию. В конце августа Франция обратилась к правительствам Англии и Италии с предложением согласовать с ними процедуру вступления СССР в Лигу Наций. 28 августа временный поверенный Италии в Лондоне Л. Витетти сообщил в Рим о заинтересованности Англии в обсуждении с итальянским правительством условий приема СССР в Лигу. В противном случае, подчеркивало английское руководство, может утвердиться общественное мнение, что прием СССР в Лигу произошел исключительно благодаря дипломатическим усилиям Франции¹. Спустя два дня Алоизи направил циркулярное письмо дипломатическим представителям в странах, входящих в Лигу Наций, с разъяснением, что вступление СССР в Лигу Наций произошло благодаря совместной инициативе, предпринятой правительствами Англии, Италии и Франции^[38][39].

8 сентября 1934 г. Германия направила предполагавшимся участникам Восточного пакта официальный меморандум о том, что она не намерена принимать участие в многостороннем договоре, предусматривающем оказание взаимной помощи. Германское руководство противопоставляло пакту двусторонние договоры. Считая невыгодным по политическим соображениям безоговорочное отклонение идеи заключения многостороннего соглашения, оно выражало согласие на подписание только такого договора, который содержал бы лишь обязательства о ненападении и консультациях. В качестве предварительного условия Германия выдвинула претензии на признание за ней прав на перевооружение^[40]. Италия признала германские предложения обоснованными.

Уклончивым по форме и отрицательным по существу был ответ, полученный от Польши. НКИД расценил ответы Германии и Польши как фактический отказ от участия в Восточном пакте^[41].

Л. Витетти обсудил с руководителем Форин Оффиса Р. Ванситтартом последствия германского меморандума. Ванситтарт заметил, что заключительная часть документа оставляла надежду на подписание многостороннего соглашения о консультациях, в которых, однако, он не видел никакой пользы. Комментируя сообщения французской печати о возможности заключения Восточного пакта в обход Германии, О. Сарджент, заместитель государственного секретаря Форин Оффиса, ясно дал понять, что британская дипломатия будет рассматривать такую инициативу как исключительно вредную. В ответном письме, направленном в итальянское посольство в Лондоне, Муссолини сообщил, что он разделяет позицию английского руководства¹.

Лопец Челли считает, что Италия в гот период придерживалась традиционных целей внешней политики и искренне стремилась добиться сближения с Францией. Однако правительство Франции «недооценило тот вклад, который могла внести Италия в работу по достижению европейской безопасности» и стремилось достичь сотрудничества с Римом «малой ценой». В итоге период сотрудничества двух стран был кратковременным^[42][43].

Учитывая отрицательную позицию Германии и Польши, советское правительство продолжало добиваться заключения Восточного пакта без них. Наряду с Германией, Польшей и Англией немалая доля ответственности за срыв усилий по заключению Восточного пакта лежит и на итальянском руководстве.

Не отказываясь формально от поддержки Восточного пакта, итальянская дипломатия фактически противопоставила ему сотрудничество с одной Францией, направленное на изоляцию СССР. На некоторое время итало-французское сближение стало важным фактором международных отношений^[44].

После убийства 9 октября 1934 г. Луи Барту сотрудничество между Италией и Францией прибрело новые оттенки. Справедливо пишет Н. Д. Смирнова, что если для Барту сближение с Италией рассматривалось в качестве одного из промежуточных этапов на пути общеевропейского урегулирования в интересах создания системы коллективной безопасности, то для нового министра иностранных дел П. Лаваля достижение договоренности с Италией сводилось к обоюдовыгодному империалистическому торгу^[45].

Советский нарком Литвинов обращал внимание на то, что «наша концепция о полезной параллельности нашего и итальянского сближения с Францией как будто не разделяется Италией, которая видит в этих двух сближениях элемент конкуренции»¹.

С 5 по 7 января 1935 г. в Риме встречались Муссолини и новый французский министр иностранных дел П. Лаваль. Подписанное в ходе переговоров «соглашение Лаваля — Муссолини» (Римский пакт) развязало руки итальянскому империализму для агрессии против Эфиопии. Советский нарком иностранных дел указывал на опасные последствия соглашения для коллективной безопасности:

1. Уменьшение интереса к Восточному пакту, хотя Римский пакт должен выполнять совершенно другие функции и не может заменять Восточного пакта. 2. Германия, которая готова была заплатить за легализацию вооружений Восточным пактом, предпочтет расплатиться Римским пактом, если другие не будут настаивать на обоих пактах в качестве компенсации за довооружение. 3. Создан прецедент пакта о консультации и ненападении без взаимной помощи. Это усилит сопротивление Германии включению в Восточный пакт взаимной помощи. 4. Присоединение к соглашению Англии, Турции, Греции и других стран может создать впечатление антисоветского блока. 5. В случае присоединения Англии Муссолини может попытаться под покровом нового соглашения воскресить «пакт четырех»^[46][47].

В ходе римских переговоров Италия и Франция поставили на повестку дня задачу оформления Дунайского пакта. В этом маневре проявилось отчетливое намерение итальянского руководства расколоть союзы в Центральной и Юго-Восточной Европе. Обеспокоенные агрессивным характером политики нацистской Германии, страны Малой Антанты высказались на заседании постоянного совета в Любляне 11 января за достижение советско-французского сотрудничества и скорейшее заключение Восточного пакта^[48].

1−3 февраля 1935 г. французский министр иностранных дел Лаваль вел переговоры в Лондоне с целью подготовки совместных предложений, на базе которых можно было бы договориться с гитлеровской Германией, требовавшей отмены статей о военных ограничениях Версальского договора. Из опубликованного коммюнике видно, что в ходе переговоров тема Восточного пакта была отодвинута на задний план. О нем говорилось как о составной части широкого и трудноосуществимого проекта¹.

Известно, что английское правительство оказывало нажим на Францию с целью совершенно исключить упоминание о Восточном пакте из общего текста Лондонского соглашения^[49][50]. Советский нарком М. Литвинов предостерегал, что англичане «толкали французов в Лондоне и будут в дальнейшем еще больше толкать к ликвидации или обесценению Восточного пакта»^[51]. Действительно, в дальнейшем Англия не оказывала поддержки заключению Восточного пакта и, более того, занимала по отношению к нему откровенно враждебную позицию.

В апреле 1935 г. советское правительство рассматривало Италию наряду с Англией «несомненными противниками Восточного пакта»^[52]. Развернув активную подготовку к войне против Эфиопии, фашистское руководство стремилось воспрепятствовать любым действиям, направленным на осуществление мер коллективной безопасности в Европе. В Риме проявляли повышенный интерес к тому, чтобы заручиться дипломатической поддержкой своих агрессивных действий со стороны Лондона и Парижа.

Стали проявляться контуры итало-германского сближения. Пристальный интерес в Риме вызвало сообщение доверенного лица Муссолини, председателя итальянской торговой палаты в Берлине Дж. Ренцетти о беседе 11 апреля 1935 г. с германскими высшими должностными лицами на вечеринке по случаю бракосочетания министра авиации Г. Геринга. Ренцетти особенно выделил тот факт, что он оказался единственным иностранцем, приглашенным на торжество. Наиболее интересным, по словам Ренцетти, оказался его разговор с министром просвещения Б. Рустом. Министр сообщил, что Гитлер проявил большой интерес к его предстоящей поездке в Рим по приглашению Итало-германского института колоний. В Берлине, подчеркнул министр, придают большое значение развитию культурных связей с Италией. «Хорошие итало-германские отношения, — продолжал Руст, — могут внести решающий вклад в формирование европейского духа, который так необходим, чтобы иметь возможность противостоять вторжению азиатской расы». Министр заверил Ренцетги, что Италии не следует опасаться германского продвижения на юг. Из беседы с Рустом президент итальянской торговой палаты вынес убеждение, что Берлин обеспокоен развитием итало-французских отношений и стремится противопоставить ему расширение связей с Италией по всем направлениям, чтобы «воздвигнуть мост самого сотрудничества». Ренцетги заметил своему собеседнику, что определенные итальянские обязательства в отношении Франции не должны являться помехой для итало-германского сотрудничества¹.

Беседа Рснцетти с Рустом состоялась в тот день, когда в Стрезс (Италия) открылась конференция глав правительств и министров иностранных дел Великобритании, Франции и Италии в связи с денонсированием Гитлером военных статей Версальского договора.

В Берлине опасались образования антигерманского фронта и стремились сорвать его рядом маневров. 12 апреля министр иностранных дел Германии К. Нейрат заявил о готовности Берлина пойти на заключение Восточного пакта, содержащего условия о ненападении и консультациях^[53][54]. Одновременно Германией были предприняты шаги для углубления связей с Италией. 23 апреля прибывший в Италию принц Филипп Гессенский добился аудиенции у Муссолини с тем, чтобы обсудить некоторые стороны итало-германских отношений¹. Есть основания предполагать, что с этой встречи начались регулярные визиты принца Гессенского в Рим в качестве доверенного лица тайной дипломатии Гитлера, а не с августа 1936 г., как утверждает западногерманский исследователь М. Функе^[55][56].

В мае 1935 г. Гитлер и Муссолини публично призвали смягчить напряженность между двумя странами. По итальянской инициативе было достигнуто соглашение о прекращении полемики в печати обеих стран. В Италии был снят запрет на распространение немецких газет. 21 мая Гитлер сделал жест, откровенно рассчитанный на примирение с Италией. Он заявил, что Германия «не имеет ни намерения, ни желания вмешиваться во внутренние дела Австрии и тем более аннексировать ее»^[57].

После заключения в мае 1935 г. франко-советского и советскочехословацкого договоров о взаимопомощи глава итальянского правительства сообщил германскому военно-воздушному атташе в Риме, что договоры создали новый фактор в международной политике, и новый итальянский внешнеполитический курс будет вести к сближению с Германией^[58].

Советский нарком иностранных дел выразил свою озабоченность полпреду в Италии: «Из разных достоверных источников получаем сведения, что итальянцы науськивают прибалтийские государства против сотрудничества с СССР, рекомендуя им сближение с Польшей»^[59]. В сообщении в Москву советский полпред отметил, что Италия «отрицательно относится как к франко-советскому пакту, так и ко всей системе безопасности», и через посредство Польши «Муссолини хочет добиться такой политической комбинации, которая могла бы противостоять франко-советскомалоангантовской системе»^[60].

Линия, избранная французским министром иностранных дел Лавалем, затрудняла возможность превращения советскофранцузского договора в эффективный инструмент для борьбы против агрессии. 3 июня Лаваль направил германскому посольству меморандум, в котором предложил продолжить переговоры о Восточном пакте на основе германских условий от 12 апреля, предусматривавших ограничиться подписанием соглашения о ненападении и безопасности. Германское руководство отклонило Восточный пакт и в новом виде, заявив, что в результате заключения франко-советского договора его заявление от 12 апреля утратило силу^[61].

Советский нарком иностранных дел констатировал, что в связи с позицией Германии можно считать «на данное время вопрос о Восточном пакте и без взаимной помощи ликвидированным»².

С самого начала возникновения советско-французской инициативы она вызвала отрицательное отношение в Риме. Однако перед угрозой оказаться в изоляции итальянское правительство было вынуждено поддержать проект, но не отказалось от усилий, направленных на его срыв.

Итальянская дипломатия добилась поставленных целей. Отсутствие организованного коллективного отпора фашистской агрессии развязало руки итальянскому империализму в Восточной Африке, быстрыми темпами росла германская агрессия в Европе. Политика попустительства агрессорам открыла путь итало-германскому союзу и приблизила Вторую мировую войну.

• [1] См.: История Второй мировой войны. М., 1973. Т. 1. С. 283−284.
• [2] См.: Документы внешней политики СССР: в 24 т. Т. 17. № 254. С. 480(далее — ДВП СССР); Сиполс В. Я. Внешняя политика Советского Союза. 1933 1935. М" 1980. С. 171−177.
• [3] См.: Международная жизнь. 1963. № 6. С. 150.
• [4] 5 См.: Lopez Celly A. L’ltalia, Barthou ed il progetto di una Locarno orientale nel 1934 // Storia e politica. 1978. № 1. P. 48−90; № 2. P. 241−278.
• [5] См.: Международная жизнь. 1963. № 6. С. 151.
• [6] См. об этом: Рябоконь С. И. Позиция стран Балканской Антанты в период
• [7] переговоров о Восточном пакте // Политика держав на Балканах и Ближнем Вос
• [8] токе. Свердловск, 1977. С. 20−21.
• [9] Цит. по: Lopez Celly A. L’ltalia, Barthou cd il progetto di una Locarno orientalenel 1934. P. 60−61.
• [10] См. об этом: Ibid. Р. 63, 64, 66−67, 75−76.
• [11] См. об этом: Шихов В. И. Первые Римские протоколы (март 1934) // Международные отношения в новейшее время: в 2 ч. Свердловск, 1966. Ч. 1. С. 8−9.
• [12] См. об этом: Documents on German Foreign Policy. Ser. С. V. 2. № 491(далее — DGFP).
• [13] См. об этом: Смирнова H. Д. Политика Италии на Балканах. С. 253−256.
• [14] 1 ДВП СССР. Т. 17. № 237. С. 450.
• [15] Цит. по: Lopez Celly A. L’ltalia, Barlhou ed il progetto di una Locarno orientalencl 1934. P. 77.
• [16] Cm.: Documents Diplomaliques Franqaises. Ser. 1. Vol. 6. № 372.
• [17] См. об этом: Lopez Celly A. L’ltalia, Barthou ed il progetto di una Locarnoorientale nel 1934. P. 81, 82.
• [18] См. об этом: Quartararo R. Italia — URSS. 1917;1941: I rapport politici. Napoli, 1997. P. 122.
• [19] 5 См. об этом: Сиполс В. Я. Внешняя политика Советского Союза. С. 189.
• [20] ДВ11СССР. Т. 17. № 218. С. 411.
• [21]? Цит по: ДВП СССР. Т. 17. № 221. С. 427; № 228. С. 433−434; Lopez Celly А. L'ltalia, Barthou ed il progetto di una Locarno orientale nel 1934. P. 85.
• [22] См. об этом: Сиполс В. Я. Внешняя политика Советского Союза. С. 185−186.
• [23] Цит. по: Международная жизнь. 1963. № 6. С. 157−158.
• [24] Цит. по: Международная жизнь. 1963. № 6. С. 157−158.
• [25] См. об этом: Белоусова 3. С. Франция и европейская безопасность. М., 1976.С. 183.
• [26] См. об этом: Международная жизнь. 1963. № 6. С. 157−158; СиполсВ. Я. Внешняя политика Советского Союза. С. 185−186; Lopez Celly A. L’ltalia, Barthoued il progetto di una Locarno orientale nel 1934. P. 242.
• [27] J Цит. no: Salvemini G. Preludio alia seconda guerra mondialc. Milano, 1967.P.315.
• [28] См.: Lopez Celly A. L’Italia, Barthou ed il progetto di una Locarno orientale nel1934. P. 244−247.: ДВ11 СССР. T. 17. № 196, 218, 221,228, 248; № 237. C. 451, 452.
• [29] ‘См.: Савинова О. В. Проблемы аншлюса Австрии во франко-итальянскихотношениях (1933;1935)//Проблемы итальянской истории. 1978. М., 1978. С. 75.
• [30] Там же.
• [31] Цит. по: ДВП СССР. Т. 17. № 237. С. 453; № 220. С. 421.
• [32] DGFP. Ser. С. Vol. 3. № 88. Р. 103.
• [33] De Felice R. Mussolini il ducc. P. 510−512.
• [34] Cm.: Lopez Celly A. L’Italia, Barthou ed il progetto di una Locarno orientale nel1934. P.263.
• [35] Ibid. P. 252, 253.
• [36] См.: Авершин В. И. Борьба СССР за коллективную безопасность в Дунайском бассейне и на Балканах // Балканы и Ближний Восток в новейшее время. Свердловск, 1974. С. 18.
• [37] См. Lopez Celly A. L’ltalia, Barthou cd il progetto di una Locarno orientale nel1934. P.254−255.
• [38] См.: Lopez Celly A. L’ltalia, Barthou ed il progetto di una Locarno orientale nel1934. P.258.
• [39] Aloisi P. Journal. P" 1957. P. 212−213.
• [40] СиполсВ. Я. Внешняя политика Советского Союза. С. 193; DGFP. Ser. С.Vol. 3. № 200.
• [41] Международная жизнь. 1963. № 7. С. 154.
• [42] См.: Lopez Celly A. L’ltalia, Barthou ed il progetto di una Locarno orientale nel1934. P.267.
• [43] Ibid. P. 277−278.
• [44] См. об этом: Савинова О. В. Проблема аншлюса Австрии во франко-итальянских отношениях. С. 75.
• [45] См.: Смирнова Н. Д. Политика Италии на Балканах. С. 271.
• [46] ДВП СССР. Т. 18. № 24. С. 37.
• [47] ДВП СССР. Т. 18. С. 614, ссылка 9.
• [48] 1 См. об этом: Международная жизнь. 1963. № 7. С. 158.
• [49] См.: Международная жизнь. 1963. № 8. С. 181.
• [50] Там же. С. 183.
• [51] ' ДВП СССР. Т. 18. № 40. С. 69.
• [52] Международная жизнь. 1963. № 10. С. 151.
• [53] Archivio Centrale dello Stato. Ministero Cultura Popolare. B. 165. Fasc. 20.11.04.1935 (далее—ACS).
• [54] См. об этом: Сиполс В. Я. Внешняя политика Советского Союза. С. 269−270.
• [55] ‘ACS. PCM. 1934;1936. В. 15. F. 2. Sottofasc. 3973. Politica germanica.23.04.1935.
• [56] См.: Funke M. Sanktionen mid Kanonen. Dusseldorf, 1970. S. 66.
• [57] 9 Цит. no: Petersen J. Hitler e Mussolini. La difficile alleanza. Roma, 1975. P. 364.
• [58] См. об этом: Petersen J. Hitler e Mussolini. P. 364.
• [59] ДВП СССР. T. 18. № 207. C. 313.
• [60] ДВП СССР. T. 18. C. 636−637.
• [61] См.: Сиполс В. Я. Внешняя политика Советского Союза. С. 296.: ДВП СССР. Т. 18. № 253. С. 273−274.