Штурм крепости Измаила 11 декабря 1790 года

Осенью 1790 г., по приказанию Потемкина, к крепости Измаил подступили корпуса Потемкина и Гудовича и флотилия Рибаса, с посаженным на нее десантным отрядом Арсеньева (7 баталион.) и 4 т. черноморских казаков.

Измаил был обильно снабжен запасами, с гарнизоном в 40 т. человек, под начальством энергичнаго сераскира Айдос-Мегмета-паши. Крепость имела вид прямоугольнаго треугольника, обращеннаго острым углом к северу, а основанием опиравшагося на Дунай. Крепостная ограда, усиленная французским инженером де-Лафит-Клове, тянулась на 10 верст и состояла из высокаго вала бастионнаго и капонирнаго начертаний, со рвом в 3—5 сажен глубины, местами наполненным водой в рост человека; в ограде было трое ворот: с запада — Браиловския, с северо-востока — Бендерския и с востока — Килийския; со стороны реки расположено было 10 отдельных батарей, вооруженных 100 орудиями больших калибров и мортирами; до 100 орудий стояло на вооружении верков; в месте, где западный фас примыкал к реке, был возведен 3-х ярусный казематированный редюит, командовавший Дунаем. Внутри крепости и в городе многие каменные дома были приведены в оборонительное положение.

Обложившие крепость, русские отряды расположились полукругом, верстах в 4 от укреплений и оставались в полнейшем бездействии. 18 ноября прибыл с флотилией г.-м. Рибас, занял остров Чатал, обложив крепость и со стороны Дуная. Общаго начальника блокаднаго корпуса назначено не было, а Потемкин, Гудович, а впоследствии Самойлов, друг другу не хотели подчиняться и не могли принять никакого решения. Между тем наступало сырое, холодное время года, стал ощущаться в наших войсках недостаток в продовольствии и топливе, болезни все увеличивались. Все это принудило собравшийся военный совет решить снять осаду, и решение это уже стали приводить в исполнение. Но главнокомандующий князь Потемкин, считая необходимым овладеть Измаилом для скорейшаго заключения мира, 25 ноября послал Суворову предписание принять на себя командование под Измаилом. Суворов немедленно выехал к Измаилу и приказал войскам Потемкина вернуться назад. 2 декабря Суворов прибыл к Измаилу в сопровождении всего одного казака, везшаго в узелке его вещи.

Произведя лично рекогносцировку крепости, Суворов убедился в трудности предстоящей ему задачи, так как у него было не более 30 000 чел., в том числе 13 000 казаков. Не взирая ни на что, он тотчас же принялся готовиться к штурму, а от коменданта потребовал сдачи крепости, послав ему письмо князя Потемкина и собственную, весьма характерную, записку следующаго содержания: «Сераскиру, старшинам и всему обществу. Я с войсками прибыл сюда. 24 часа на размышление — воля. Первый мой выстрел — уже неволя: штурм — смерть, что оставляю вам на разсмотрение».

Для поддержания этого требования, в ночь на 8 декабря заложены были на левом берегу Дуная, против восточной и западной оконечностей крепостнаго вала, 4 сильныя батареи на 40 орудий. На следующий день вечером, получен от сераскира решительный отказ, с предложением 10-дневнаго перемирия. Суворов решил безотлагательно штурмовать крепость. Два дня (9 и 10 декабря) были употреблены на приготовления к приступу; приказано было заготовить 40 штурмовых лестниц и 2000 фашин; по ночам-же, незаметно для турок, войска обучались штурмовать, для чего был насыпан вал, с глубоким рвом перед ним. В течении 9 и 10 декабря открыта сильнейшая пальба по крепости с 4 только что возведенных батерей, с батарей о-ва Чатал и с флотилии; в крепости произведены значительный повреждения, а к вечеру 10 декабря огонь ея, первоначально весьма энергичный, — смолк.

Согласно отданной Суворовым диспозиции, с сухаго пути войска должны были штурмовать в 6 колоннах; для атаки-же со стороны Дуная должен был быть произведен дессант в трех колоннах. Движение войск должно было начаться по первой ракете, а по третьей — штурм. В голове каждой колонны должны были следовать егеря и рабочие; за колоннами следовал резерв каждой из них. Общим резервом для штурмовых колонн была кавалерия. Войскам запрещалось, по овладении валом, врываться в город, прежде чем отворятся ворота и вступят резервы. Христиан, безоружных, женщин и детей запрещалось трогать. Всего в штурме должны были принять участие 29 баталионов и 13 000 казаков.

В 3 часа ночи на 11 декабря была пущена первая ракета, по которой войска выступили из лагеря и построились, согласно диспозиции, в колонны, а флотилия Рибаса в две линии против крепости.

В половине шестаго, по второй ракете, войска, под прикрытием тумана, тихо двинулись вперед, а в 6 V₂ часов утра, со спуском третьей ракеты, начался штурм.

Турки были предупреждены перебежчиками о предстоящем штурме и приготовились к встрече; когда наши колонны были в 300—400 шагах от крепости, они открыли убийственный огонь. Ранее других ворвалась в крепость 2-я колонна (Ласси), а за нею первая (Львова). Не смотря на сильный огонь, оне спустились в ров, при помощи лестниц овладели валом и двинулись вдоль него, опрокидывая штыками защитников вала; дойдя до Хотинских ворот, русские выбили их и тогда вошли в крепость 3 наших эскадрона. Вслед затем обе эти колонны соединились. Полнейший успех сопровождал также атаку левой колонны (Кутузова). И здесь, не смотря на отчаянное сопротивление гарнизона и продолжительный упорный бой, колонна взобралась на вал и двинулась по куртине, для очищения соседняго бастиона. Труднее задача выпала на долю 4 и 5 колонн, бригадиров Орлова и Платова. 4-я колонна попала даже в критическое положение, когда часть ея уже находилась на валу, а оставшаяся еще во рву была атакована во фланг турками, вышедшими из Бендерских ворот, вследствие чего колонна была разрезана на-двое. Суворов, заметя опасность, грозившую 4-й колонне, двинул на поддержку ей кавалерийский резерв, а потом ее поддержала, вступившая на вал левее 4-й колонны, 5-я колонна бригадира Платова.

Еще труднее было положение 3-й колонны генерала Мекноба, на участке которой вал и ров имели такие размеры, что 5 ¹/₂-саженныя штурмовыя лестницы приходилось связывать по две вместе.

Вместе с атакой с сухого пути был произведен флотилией дессант, который овладел турецкими береговыми батареями.

Через ³/₄ часа после перваго выстрела вся крепостная ограда была в наших руках. Начинало светать. Колонны двинулись с разных сторон внутрь крепости, в которой ожесточенный бой продолжался без перерыва до часу дня: каждый шаг вперед приходилось прокладывать через трупы неприятеля; страшный рукопашный бой кипел на воем пространстве крепости; комендант крепости, старик Айдос-Мехмет-паша засел в одном из строений с 1 т. отборных янычар; оно взято фанагорийскими гренадерами, причем все бывшие в здании и сам Айдос-паша были убиты.

Упорное сопротивление гарнизона обошлось ему дорого: убитых турок оказалось около 26 000 и в плен взято около 9000 чел. Наши потери сравнительно были не велики: 1880 убитых и 2648 раненых.

В награду за геройские подвиги Суворов предоставил солдатам город втечение трех дней.

Трофеями нашими были 265 пушек, 364 знамени и 42 судна. Войскам же досталась громадная добыча, оцениваемая в сумму до 10 миллионов пиастров.

Штурм Измаила до сих пор считается высочайшим образцом подобнаго рода операции.

Из разсмотренных примеров легко видеть, что тактическое искусство русских превосходило западно-европейское употреблением стрелковаго огня егерей, обилием форм строя (развернутый, каре и колонны), употреблением резерва, а также искусным ведением боя, как при Рымнике.

Наконец, победы Румянцева и Суворова указали ключ к борьбе с турками: никогда не обороняться, но атаковать их, не обращая внимания даже на численное превосходство на их стороне.