Многообразие культур в глобальном медиапространстве и поиск новой идентичности

Особую область исследований в информационную эпоху составляют так называемые culture studies, в рамках которых исследователи из многих стран пытаются рассматривать современное состояние культуры в связи с глобализационными процессами, а некоторые из них предпринимают попытки предсказывать дальнейший ход развития культуры в условиях их интенсификации^[1].

Отдельными аспектами темы многообразия культур в глобальном медиапространстве являются вопросы сохранения национальной идентичности в коммуникативном пространстве, диалог культур и культурный плюрализм, интерпретация культурного наследия, риски и альтернативы будущего культуры, возможность существования единой мировой культуры и др.

Словом, тема культурного многообразия, культурного диалога и культурных связей в условиях глобализации сегодня широко обсуждается как на государственном, так и общественно-политическом уровнях, в том числе и в научной сфере. Интересно взглянуть на эту проблему в контексте модернизации, если рассматривать ее как глобальный процесс становления информационного общества.

Сошлемся на анализ, проведенный Э. А. Орловой^[2]. По ее мнению, западноевропейские истоки определили ее социокультурные коды в областях социетальной организации, социально значимого знания, трансляции социокультурного опыта. Социетальная организация характеризуется специфичными трансформациями каждой из ее составляющих. В хозяйственной области совершается переход от индустриализма к постиндустриализму, в политической — от автократических и олигархических режимов к демократическому, в правовой области — от обычного к юридическому праву, от сословных привилегий к правам человека.

Соответственно, меняется и структура трансляции социокультурного опыта. В образовании на смену доктринерству приходит обучение решению проблем, просвещение меняет энциклопедическую ориентацию на адаптационную, в средствах массовой коммуникации идеологическая доминанта сменяется фактографической. Такого рода преобразования коснулись многих стран и уже достигли глобального масштаба.

Общераспространенным при этом стало мнение о том, что глобализация ведет к снижению степени многообразия культур, которое традиционно рассматривается как источник социокультурной эволюции. Обычно вслед за этим следует утверждение унификации культур. Ее носителем считается «массовая культура», основой формирования которой являются развлекательные коммерческие структуры, а каналом распространения — средства массовой коммуникации. Основная опасность усматривается в том, что благодаря этому из культуры уходят ее локально-специфичные, «народные» формы. Обычно такого рода рассуждения завершаются выводом о том, что глобализация с необходимостью предполагает насильственную интеграцию социокультурных единиц разного масштаба в общую унифицирующую систему, мешающую их культурной самобытности^[3].

С другой стороны, кризис такого рода усиливает значимость противопоставления «мы — они», а это, в свою очередь, обостряет напряженность в отношениях между представителями различных культур и субкультур. Наконец, значимым проблемообразующим фактором в сложных и динамичных современных условиях является распространенное в разных сообществах акцентирование собственной культурной самобытности.

По-видимому, источник современных проблем мирового масштаба находится отнюдь не в том, что глобальные процессы унифицируют социокультурную жизнь, снижая меру ее адаптационно необходимого разнообразия. Скорее, их следует связывать с низкой степенью освоенности изменений, происходящих в современном мире, и с уровнем организации связей людей с окружающим миром.

Вот почему, опираясь на медиакультуру и ее средства (цифровое, фото и кино, сотовая связь, компьютерные сети, Интернет, мультимедиа и др.), уместно говорить о «диалоге культур» и даже «полилоге» в глобальном медиапространстве. Причем процесс расширения мирового культурного пространства только и возможен при наличии и достаточной распространенности более или менее развитых национальных культур. Отношения национальных культур с этническими преимущественно отчужденные — в большей или меньшей степени, в основном из-за разительного несходства образных систем, организации и характера творчества, функционирования в различных социальных средах.

Свою особость в рассматриваемом аспекте весьма решительно демонстрирует транснациональная, модернистская в своей основе культура. Она, как правило, основана на противопоставлении классическим решениям — своей образностью, формами и смыслами независимо от того, о чем идет речь — о массовой ли культуре, элитарных проявлениях или широко понимаемом «новом» («актуальном») искусстве любых видов и жанров. Другими словами, отношения между «постклассикой» и «классикой» допустимо сравнимы с отношениями индустриальных и доиндустриальных типов культур.

Важно понимать, что появление на исторической арене новых мегамасштабных культурных миров отнюдь не означает радикального вытеснения предыдущих. Каждый из них занимает свой сектор на общем культурном поле (разумеется, подчас решительно перераспределяя территории и аудитории). Они приходят в неизбежное соприкосновение, встраиваются, точнее, наслаиваются в некоторой системе, нередко дополняя и оттеняя достоинства друг друга. Соседство этих «автономных» творческих космосов, известным образом взаимодействующих в рамках отдельных сообществ, обычно обогащает последние и дает наиболее полное представление о духовной жизни того или иного народа.

В этой связи нельзя не признавать тех преимуществ социокультурного развития, которые связаны с интеграционными тенденциями. Причем трансформация системы информационно-коммуникационных отношений в мире касается всех без исключения стран — и «развитых», и «развивающихся», и «восточных», и «западных».

«Образование глобального культурного пространства, динамичного и свободно трансформирующегося, свидетельствует о том, что взаимосвязанность мира проявляется в самых разных масштабах. У современного человека, существующего в плюралистической культуре, формируются определенные социокультурные стереотипы, ибо каждый получает примерно один и тот же набор информации через телевидение, Интернет и другие средства массовой коммуникации»^[4].

Для того чтобы дать объективную оценку ситуации, необходимо выявить возникающие в этой связи проблемы, используя механизмы культурной политики. К этому призывает и Всеобщая декларация ЮНЕСКО о культурном разнообразии, видя в сохранении этнических культур одно из важных условий выживания человечества. Идея сохранения культурной самобытности — это свидетельство отказа от активной экспансии чужих ценностей, образа и стиля жизни и приглашение всех стран к диалогу.

Исследователи выделяют множество типов проявления самобытности в современном мире. Это «самобытность в условиях открытости», которая связана со снятием жестких границ при осуществлении коммуникаций, приводящих к смягчению логики взаимоисключений и созданию условий для сосуществования разных этносов и культур в глобализирующемся мире. Носители этнической культуры этого типа открываются навстречу контактам с другими культурами, тем самым создавая атмосферу «предуготовленное™» к диалогу. Иные цели преследуются носителями «самобытности как формы закрытости»: защита своего природного и социокультурного пространства, противопоставление «своих» ценностей «чужим», которые распространяются по разным каналам.

Наиболее перспективной видится «самобытность, устремленная в будущее, — project identity», создающая основы для формирования гражданского общества и проведения политики культурного плюрализма^[5].

В этой связи опять-таки напрашивается вопрос: корректно ли в ситуации открытости говорить о достаточности, доступности, достоверности информации, поступающей через разные каналы? Может ли культурная политика в глобализирующемся мире выступать если не «фильтром», то регулятором информационно-коммуникативных процессов в современном мире? Насколько это вообще возможно в сетевом саморазвивающемся пространстве?

Теоретически допустимо, на практике — очень сложно.

Социокультурная реальность глобализирующегося мира снижает шансы формирования этнокультурной идентичности как субъективно устанавливаемой идентичности, причем и для тех, кто живет в своей родной среде, и для тех, кто существует за ее пределами. Дело в том, что понимание окружающего мира приходит к подросткам, молодежи из информационного пространства прессы, телевидения, кинематографа, компьютерной сети и т. д. Они видят себя рядом с Другим, который не всегда является реальным человеком их сообщества: с детского возраста перед ними аудиовизуальный образ Другого. С этим Другим, смотрящим на ребенка с экрана компьютерного монитора или телевизора и ведущим себя иначе, чем окружающие его люди, выстраиваются определенные модели понимания мира, образцы поведения и т. д.

Формируется новое компьютерное поколение — поколение, имеющее новые идентификационные параметры и принимающее физическую и искусственную (виртуальную) реальность как равные реальности. Нельзя сказать, что ранее не возникало проблемы упорядочения, соположения реальностей; мифологическое и религиозное сознание, миры традиционных культур органично включались в жизненный мир человека, но при этом этнокультурная доминанта выступала ядром, попадая в притяжение которого они складывались в определенную целостность.

В условиях глобализации для понимания и диалога разных культур, быть может, необходима и духовная модернизация, выработка новой системы ценностей для достижения цивилизационного синтеза при сохранении культурного плюрализма. Диалог — это способ организации совместной жизни людей на нашей планете, ибо диалогичность есть спектр разных форм соприкосновения, взаимодействия, сопряжения в настоящем прошлого и будущего, что свойственно всем переходным периодам.

Однако сегодня проблема взаимодействия не может быть решена только на основе принципа диалога, так как в условиях глобализации нелинейность и разноуровневость взаимодействий в огромном спектре межкультурных коммуникаций образует сложную модель полилога культур.

«Полилог культур в глобальном медиапространстве — это не только взаимодействие по горизонтали, но и взаимодействие по вертикали (национальных и этнических культур), сложные перекрестные связи и т. д. Образующаяся сложная сетевая информационно-коммуникативная система — это не диалог между двумя культурами, а взаимодействие по сетевому принципу множества разных культур»^[6].

Таким образом, на процесс и результаты взаимодействия культур огромное влияние оказывает современная информационнокоммуникационная система (телевидение, цифровое кино и фото, компьютерные сети, Интернет), которая становится основным каналом трансляции многообразия культур.

В условиях глобализации, когда миграция приобретает небывалые масштабы, передача духовного наследия вне естественной среды ее порождения становится актуальной и сложной проблемой. В определенной степени потребность в языке как важном средстве идентификации восполняется через печатную продукцию, телевидение и видео, электронные носители информации. Избежать смешения и полной ассимиляции с иными культурами помогает функционирование этнической культуры в мировом информационном пространстве. Не случайно развитие информационно-коммуникативного пространства рассматривается как дополнительный канал для сохранения и распространения культурного наследия, как стратегическая цель культурной политики разных сообществ.^[7]

Ведь во многом благодаря Интернету, компьютерным каналам, аудиовизуальной технике записи и воспроизведения символической информации удалось включить в современный культурный контекст язык, ритуалы, традиции этнических культур, умирающих под натиском цивилизации. Конечно, при этом возникает вопрос о точности «перевода», о специфике передачи особенностей этнического сознания, ментальности, духовного мира и т. д.

И все же, несмотря на вопросы и проблемы, думается, что перспективы бытования этнических культур в медиапространстве очевидны. И это мощный шаг вперед, особенно по сравнению с перспективой стандартизации, забвения и гибели культуры.

• [1] Речь идет о работах О. Астафьевой, Г. Аванесовой, Т. Богатыревой, А. Гусейнова, В. Егорова, М. Кастельса, Н. Кирилловой, И. Лисаковского, Э. Орловой, К. Разлогова и др.
• [2] См.: Культурное разнообразие, развитие и глобализация. По результатамдискуссии «круглого стола» / под ред. К. Разлогова. М., 2003. С. 20−29.
• [3] Там же. С. 22.
• [4] Кириллова Н. Б. Медиасреда российской модернизации М., 2005. С. 170.
• [5] См.: Кастельс М. Могущество самобытности // Новая постиндустриальная волна на Западе: антология / под ред. В. Л. Иноземцева. М., 1999. С. 301.
• [6] Кириллова Н. Б. Указ. соч. С. 175.
• [7] См.: Культурная политика в Европе: выбор стратегии и ориентиры: Сб.материалов. — М., 2002.