Неоконсерватизм и начало процесса демократизации в мире

Начало демократизации

Кризис авторитаризма в конце 1980;х гг. начался не с горбачевской перестройки (1987), он зародился задолго до нее: в Португалии «революция гвоздик» состоялась в 1974 г.; в Греции в том же году после военной диктатуры к власти пришло демократическое правительство; в Испании в 1975 г. после смерти диктатора Франсиско Франко под эгидой короля утвердилась демократия, в Турции в 1983 г. военных у власти сменило демократическое правительство. С середины 1970;х гг. эти страны, считавшиеся традиционно авторитарными, перешли в разряд стабильных демократий. Аналогичная серия переходов к демократии произошла в 1980;е гг. в Латинской Америке. Она началась в 1980 г. реставрацией в Перу демократически выбранного правительства после 20 лет военной диктатуры. Война за Мальвинские острова привела к падению военной хунты в Аргентине и приходу к власти демократически избранного президента. За Аргентиной последовал Уругвай в 1983 г., Бразилия в 1984 г., затем Чили, Никарагуа, Филиппины, Южная Корея, Тайвань, даже в ЮАР в феврале 1990 г. произошел поворот от расистского государства к демократии и признанию нрав черного большинства, что выглядело (и было) настоящим чудом после стольких лет их утеснения.

Иными словами, одинаковые стандарты обрели значение для многих людей в разных частях света. Успехи демократии у разных народов заставляют предположить, что принципы свободы и равенства, на которых строится демократия, не случайность, а результат общих исторических закономерностей.

Перемена режима мирным путем стала возможной из-за добровольного решения передать власть демократически избранному правительству. Хотя это добровольное отречение от власти всегда провоцировалось каким-либо непосредственным кризисом, в конечном счете оно становилось возможным из-за набирающего силу мнения, что в современном мире единственный легитимный источник власти — демократия. Кажется, то, что произошло в 1989—1990 гг., и должно было произойти — Анри Бергсон назвал такое видение «иллюзией ретроспективного детерминизма». Как выразился английский историк Тимоти Гартоп Эш, никто не предвидел, что будет волна демократизации, но после все могли объяснить, почему эго произошло.

Особенно разительные перемены произошли в Восточной Европе, преобразования в которой именуют революцией. Однако слово «революция» не подходит для обозначения событий 1989 г. в Восточной Европе, поскольку нигде не были свергнуты правительства. Нигде, за исключением Польши, не сформировались внутренние силы, представлявшие опасность для коммунистической власти. В 1989 г. нигде не было видно убежденных коммунистов, готовых погибнуть на баррикадах за свои убеждения. Да и что бы они стали защищать? Экономические системы, неполноценность которых на фоне успехов Запада бросалась в глаза, системы, не поддававшиеся реформированию? Или системы, прогнившие и не пользовавшиеся доверием правительства?

Темпы и масштабы развития Запада в условиях неоконсерватизма контрастны с развалом социалистического лагеря после 1989 г. Этот год, но значимости перемен для европейской цивилизации может быть поставлен в один ряд с 1789, 1848,1917 гг. В результате бурных событий 1989 г. восточноевропейские народы сбросили коммунистических тиранов, социалистический лагерь прекратил существование — было принято решение о ликвидации военной организации Варшавского договора — с 31 марта 1991 г. она самораспустилась.

В начале 1990;х гг. революционные преобразования в мире выдвинули на повестку дня великие требования времени — уважение и неукоснительное соблюдение прав человека. В бывшем СССР и его сателлитах был уничтожен репрессивный аппарат, развенчан образ его основателей, низвергнуты с пьедестала (виртуально) прежние кумиры. Как и в Восточной Европе, так и в других частях света происходили аналогичные события, связанные с преодолением наследия прошлого. Так, в Чили специальная комиссия расследовала случаи нарушения прав человека и преступления, совершенные хунтой Пиночета. В Южной Африке был запрещен апартеид, политика, попирающая права человека. Все это наглядно свидетельствовало о положительных изменениях в жизни человечества — согласно подсчетам американского историка Френсиса Фукуямы, количество демократических правительств в XX в. непрерывно росло: в 1900 г. — 25, в 1919 г. — 25, в 1940 г. — 13, в 1960 г. — 25, в 1975 г. — 30, в 1990 г. — 60. Особенно значительным выглядит рывок 1989 г.

И все же наиболее масштабные перемены произошли в странах Центральной и Восточной Европы (ДВЕ). В старые времена ЦВЕ обходился СССР в 15 млрд долл, ежегодно, а советские сателлиты считали, что СССР безжалостно их грабил. Взаимное недоверие и антипатия, являвшиеся наследием советского давления на своих подопечных, привели к решительному разрыву связей после 1989 г. и сокращению торговли: к концу XX в. на ЕС приходилось до 40% российской торговли, а на ЦВЕ — 7—8%. Этот чрезвычайный дисбаланс свидетельствует о том, что политический разрыв, произошедший в 1989 г., повлек за собой стремление отказаться от любых связей.