Франция. 
Религиоведение и философия религии. 
Актуальные проблемы

Аналогичная картина наблюдалась во Франции, где начиная с XVIII в. получают широкое распространение антиклерикальные идеи, а в XIX в. возникает философия позитивизма, главные представители которой выступали против теологии и метафизики, считая их пройденными этапами интеллектуального развития человечества. Основатели французского религиоведения — О. Конт (1798—1857), Нюма Дени Фюстель де Куланж (1830—1889), Э. Ренан (1823—1892), Эмиль Дюркгейм (1858—1917) — демонстрировали в своих работах строго научный подход к изучению религии и независимость от каких-либо теологических идей. Правда, во Франции разработкой религиоведческих проблем занимались и теологи либерального толка, среди которых наиболее видной фигурой был Огюст Сабатье (1839—1901), но их влияние на французское религиоведение было незначительным.

Германия.

Гораздо большее влияние на европейское религиоведение оказала немецкая протестантская теология, которая, по словам Альберта Швейцера (1875—1965), в XIX в. достигла гармоничного сочетания «философской мысли, критической проницательности, исторической интуиции и религиозных чувств»^[1]. Следует отметить, что иногда первые три компонента почти полностью вытесняли четвертый, и модернистская протестантская теология становилась почти тождественной науке о религии. Такая ситуация складывалась в области историкокритического анализа библейских текстов, в изучении истории христианства, в сфере философского осмысления религиозной догматики и т. п. Крупнейшие немецкие протестантские теологи — Давид Штраус (1808—1874), Альберт Ритчль (1822— 1889), Отто Пфлейдерер (1839—1908), Адольф Гарнак (1851— 1930), Эрнст Трельч (1865—1923) и др. — внесли немалый вклад в развитие религиоведения. С другой стороны, они стремились обогатить христианскую теологию новыми категориями, понятиями, методами, которые предоставляла им наука о религии.

Такое, на первый взгляд тесное, взаимодействие либеральной теологии и религиоведения в Германии не устранило противоречия между ними. Это противоречие проявлялось не только в институциональной сфере, оно было перенесено в сами теологические доктрины. Когда немецкие теологи желали быть беспристрастными исследователями религии, они переставали быть теологами в прямом смысле этого слова, если же они оставались на позициях христианской теологии, то переставали быть объективными учеными. Пытаясь разрешить это имманентное противоречие, протестантские теологи вынуждены были прибегать к смягчению теологических и научных идеалов, к размыванию границ между ними, что стало одной из причин кризиса либеральной теологии.

Религиоведческая проблематика разрабатывалась в Германии не только протестантскими теологами. В этой стране в XIX — начале XX в. наблюдался небывалый подъем гуманитарных наук. Выше уже говорилось о развитии в Германии сравнительной мифологии, языкознания и фольклористики. Не менее впечатляющими были успехи немецких востоковедов, историков, психологов, социологов, философов, и многие из них либо непосредственно занимались изучением религии, либо работали на стыке с религиоведением. Не имея возможности дать хотя бы краткий обзор развития гуманитарных наук в Германии, приведем имена немецких ученых, стоявших у истоков науки о религии.

По свидетельствам современников^[2], впервые курс лекций по истории религий в Германии прочел известный санскритолог, профессор Тюбингенского университета Рудольф фон Рот (1821—1895). Выдающимся историком религий, исследователем буддизма и переводчиком священных текстов Индии был Герман Ольденберг (1856—1920). Его работы вошли в «золотой фонд» мировой буддологии и до сих пор вызывают интерес у языковедов, историков, культурологов, религиоведов. Семитология и ассириология развивались в основном на теологических факультетах немецких университетов, однако большинство специалистов, работавших в рамках этих дисциплин, пользовалось строго научными методами исследования. Одним из лидеров немецкой семитологии XIX в. считается Георг Генрих Август фон Эвальд (1803—1875). Им написано первое современное введение к Ветхому Завету, в котором изложена эволюционистская гипотеза происхождения ветхозаветных книг. Его учеником был Юлиус Велльгаузен (1844—1918), занимавшийся историей Древнего Израиля и внесший большой вклад в библеистику. Основателем ассириологической школы в Германии стал Эберхард Шредер (1836—1908). Под его руководством изучал аккадские языки Фридрих Конрад Герхард Делич (1850—1922), известный тем, что провел сравнительный анализ Ветхого Завета и ассиро-вавилонской мифологии и пришел к выводу, «что в будущем Вавилон и Библия навсегда останутся тесно связанными друг с другом»^[3]. Наконец, говоря о немецком востоковедении, нельзя не упомянуть Алоиза Шпренгера (1813—1893) и Теодора Нельдеке (1836—1930). Первый из них занимался историей ислама и написал трехтомный труд «Жизнь и учение Мухаммеда» (1869), а второй, являясь автором многочисленных работ по семитологии, арабистике, иранистике и тюркологии, сумел научно обосновать проблему происхождения Корана и хронологии написания его основных частей.

Немалый вклад в развитие религиоведения внесли немецкие психологи. Во второй половине XIX в. в Германии складывается так называемая «экспериментальная психология», основателем которой был Вильгельм Вундт (1832—1920). Стремясь сделать психологию «объективной наукой», В. Вундт предлагал подвергать результаты, полученные при помощи традиционных методов изучения психики (прежде всего при помощи метода интроспекции), экспериментальной проверке. Для этого в 1879 г. им была создана в Лейпциге психологическая лаборатория, где изучались ощущения, реакции, ассоциации, простейшие чувства. Однако интерес В. Вундта к высшим психическим процессам (воля, мышление, речь) вывел его за рамки конкретных психологических исследований в область истории и культурологии. На стыке с религиоведением проводили свои исследования и представители Вюрцбургской психологической школы. Ее основатель Освальд Кюльпе (1862—1915) использовал для изучения религиозных переживаний разнообразные вопросники, интервью, автобиографические источники, что в дальнейшем стало одним из главных методов психологии религии.

У истоков социологии религии, наряду с О. Контом и Э. Дюркгеймом, стояли немецкие мыслители Карл Маркс.

(1818—1883)^[4] и Макс Вебер (1864—1920). Эти ученые зачастую представляются антиподами, хотя гораздо плодотворнее рассматривать их подходы к религии как дополняющие друг друга. Если К. Маркс подчеркивал социальный характер религии и делал акцент на ее обусловленности, в конечном счете, уровнем развития производительных сил и производственных отношений, то М. Вебер рассматривал религию как формирующий и движущий фактор, в том числе в сфере экономики. При этом следует отметить, что К. Маркс не отрицал обратного воздействия религии на все стороны общественной жизни, а М. Вебер осознавал, что «не существовало хозяйственной этики, которая была бы только религиозно детерминирована… Однако, несомненно, что одним из детерминантов хозяйственной этики — именно только одним — является религиозная обусловленность жизненного поведения. Она, в свою очередь, также, конечно, испытывает в данных географических, политических, социальных, национальных условиях большое влияние экономических и политических моментов»^[5]. Несмотря на различия подходов и расстановки акцентов при изучении религии, К. Маркс и М. Вебер развивали свои идеи в рамках рационалистической научной традиции, весьма далекой от христианской теологии, а зачастую и открыто противостоящей ей.

Эта традиция уверенно пробивала себе дорогу и в немецкой философии, особенно в послегегелевской философии религии. Известно, что Г. В. Ф. Гегель представлял религию как этап самосознания «Мирового Духа», предваряющий «абсолютное знание», то есть философию, нашедшую свое завершение в системе самого Гегеля. В то же время Гегель утверждал, что он является верующим лютеранином. «Поэтому самые ранние дискуссии в среде учеников и последователей Гегеля были посвящены прежде всего вопросу о том, означает ли, по Гегелю, что философия, которую он сам считал окончательной и абсолютной, преодолела религию, оставив ее тем самым позади, или гегельянец все-таки может быть приверженцем некоторой религии, не ставя в то же время под сомнение свою причастность к философии. Разделение гегельянцев на правых, левых и центр совершилось задолго до того, как речь зашла о политике; если правогегельянцы, представители преимущественно старшего поколения, видели в гегелевской философии, в этом якобы заключительном этапе философии, новый образ теологии, то молодые радикалы из рядов левогегельянцев становились критиками религии и атеистами^[6]». Наиболее ярко это проявилось у Бруно Бауэра (1809—1882), Людвига Фейербаха (1804—1872) и Фридриха Энгельса (1820—1895), которые стояли на передовых позициях в изучении христианства и внесли существенный вклад в европейскую философию религии.

• [1] Schweitzer A. The Quest of the Historical Jesus. London, 1936. P. 1.
• [2] См.: Lehrbuch der Religionsgeschichte. Erster Band. Freiburg und Leipzig, 1897. S. 5.
• [3] Delitzsch F. Babel und Bibel. Leipzig, 1905. S. 6.
• [4] В «Энциклопедии религии» под редакцией Мирчи Элиаде К. Марксупоминается не только как один из основателей социологии религии (см.:Cain S. Study of Religion: History of Study // The Encyclopedia of Religion. Vol.14. New York; London, 1987. P, 79), но и как крупнейший представитель немецкой философии религии (см.: Proudfoot W. Philosophy: Philosophy of Religion //The Encyclopedia of Religion. Vol. 11. P. 309).
• [5] Вебер M. Хозяйственная этика мировых религий // Избранное. Образобщества. М., 1994. С. 44.
• [6] Лобковиц Н. Предисловие // Классики мирового религиоведения: Антология. М., 1996. Т. 1. С. 6.