Исследования Р. Бенедикт о Японии и японской культуре

Известный американский антрополог Р. Бенедикт в годы Второй мировой войны проводила исследования Японии и японской культуры. В 1946 г. по итогам этой работы была издана книга под названием «Хризантема и меч: Модели японской культуры», в которой изложены ее представления об особенностях японской культуры и особенностях поведения японских солдат на войне, обусловленные культурой. В 1943 г. Р. Бенедикт была приглашена в Службу военной информации в Вашингтоне, где она проработала до 1945 г. Ей было поручено проведение антропологических исследований в Японии в интересах министерства обороны. Между США и Японией шла война, начавшаяся 7 декабря 1941 г., когда японские палубная авиация и подводные лодки нанесли внезапный удар по американской военной базе в Пёрл-Харбор. Перед ученым стояли практические задачи, которые необходимо было решить, используя профессиональные антропологические знания и навыки. Главной среди них была задача попять, что представляют собой японцы и что от них следует ожидать в ходе войны и после нее.

Круг вопросов, которые возникали перед ней, Бенедикт сформулировала следующим образом: «Что же японцы будут делать? Возможна ли их капитуляция без нашего вторжения? Следует ли нам бомбить дворец императора? Что мы можем ожидать от японских военнопленных? О чем мы должны рассказывать в обращенной к войскам и жителям Японии пропаганде ради спасения жизни многих американцев и умаления готовности японцев бороться до последнего солдата?»^[1]

От антрополога ждали ответа на очень разные вопросы; одни из них были связаны с высокой политикой, другие — с конкретными частными проблемами. К числу важных задач относились следующие: изучение ментальных особенностей японского народа и японских солдат, выявление возможных моделей их поведения в ходе войны, определение возможной реакции японского правительства на ту или иную ситуацию на фронте. Наряду с отмеченными задачами решались частные вопросы, например, рассмотрение проблемы института Императора в Японии, изучение японских представлений и установок об отношении к плену, подготовка листовок и их разбрасывание среди японских военнослужащих.

Бенедикт изучала систему ценностей японского общества, которая играла важную роль во время войны. В составе этой системы она рассматривала такие ценности, как высокая значимость иерархии, японский дух, институт императора, понятие чести. На одно из первых мест она поставила представление японцев о необходимости установления иерархии в мире во главе с Японией. Согласно этой идее Япония выделялась среди других стран, так как сумела добиться наиболее полной иерархичности своего общества и поэтому она лучше других понимает необходимость каждого народа занимать «должное место в мире».

Большое внимание в японском обществе уделялось такой ценности, как японский дух, приоритет духовного над материальным. Японские политики и военные отмечали первенство духа над материей, подчеркивали возможность победы над более сильным в материальном отношении противником. В выступлениях и разговорах признавалась тленность материального и нетленность духовного. Считалось, что дух человека может быть сформирован и усилен благодаря самовоспитанию. Опора на дух непосредственно выражалась в армейском девизе: «Противопоставь нашу выучку их численному превосходству, нашу плоть — их стали». Упование на дух проявлялось в таком явлении, как камикадзе. Военнослужащих побуждали к тому, чтобы они были готовы пойти на смерть ради уничтожения врага.

В числе важнейших ценностей японского общества Бенедикт отмечала институт императора, который рассматривался японцами как объединяющая и вдохновляющая сила. Во имя императора японские солдаты проявляли готовность идти на войну, стойко сражаться и даже умирать. Ссылками на императора постоянно пользовались японские командиры, чтобы управлять своими подчиненными. Исследуя эту проблему, Бенедикт проводила беседы с японскими военнопленными, пыталась узнать у них о том, как они оценивают деятельность императора, с каким институтом они связывают начало войны, на какой орган они возлагают вину за поражения японской армии. Анализируя результаты бесед, Бенедикт заметила, что практически все военнопленные очень почтительно относятся к институту императора, с ним не связывались негативные стороны жизни японского общества: развязывание войны и поражения японской армии, напротив, на него возлагаются надежды па мирное будущее страны. Другие институты Японии, такие как правительство и верховное командование, подвергались жесткой критике.

В книге Бенедикт отмечается по этому поводу: «Но Император для них был неотделим от Японии». «Япония без Императора — это не Япония». «Невозможно представить Японию без Императора». «Японский Император — символ японского народа, центр его религиозной жизни. Он — выше религии». Его не признают виновным в поражении, если Япония проиграет войну. «Народ не считает Императора ответственным за войну». «За поражения ответственны кабинет министров и военные министры, а не Император». «Даже если Япония проиграет войну, десять из десяти японцев все равно будут почитать Императора»^[2].

Важную роль в японском обществе играло понятие чести. Бенедикт рассматривала эту японскую ценность через призму отношения к плену. Она отмечала, что представление о плене в Японии коренным образом отличается от представлений о нем в западных странах. Если солдат какой-то западной армии попадает в безнадежную ситуацию, то он сдается, и это не означает, что он навсегда опозорен как воин и как гражданин. По нормам международного права он может сообщить своим родственникам о своем плене, и они узнают, что он жив.

Бенедикт выявила, что в японской армии положение совершенно другое. Японский солдат не может сдаться в плен, не потеряв своего лица. В японском обществе существовала установка ни при каких обстоятельствах «не сдаваться в плен». «Честь, — писала Бенедикт, — заставляла их бороться до смерти. В безнадежном положении японский солдат должен был последней ручной гранатой покончить с собой или идти вместе с другими без оружия в самоубийственную атаку на врага. Нов плен сдаваться нельзя. Даже если солдат оказался в плену, потому что был ранен или находился в бессознательном состоянии, „ему нельзя было снова показаться в Японии“: он был опозорен, он был „мертв“ для своей прежней жизни»^[3].

Установка японцев в отношении плена усугублялась тем, что среди них существовало убеждение о том, что американцы жестоко пытают и убивают японских военнопленных, даже распространялась молва, как на Гвадалканале всех плененных японских военных раздавили танками. Бенедикт отмечала, что свои представления японцы переносили и на американских военнопленных. Их рассматривали как опозоренных, их жалели, но относились жестоко. Японских охранников мог раздражать смех среди американских военнопленных, так как это не соответствовало их положению. Всякое нарушение установленных правил со стороны американских военнопленных рассматривалось как дерзость и вызов власти, поэтому заслуживало сурового наказания.

Такая установка приводила к тому, что увеличивались потери как среди японских военнослужащих, так и среди американцев. В книге Бенедикт отмечается, что «в армиях западных стран едва ли не общепризнанно, что войска не могут понести потери убитыми от четверти до трети своего состава и не сдаться в плен; что соотношение сдавшихся в плен и погибших обычно составляет приблизительно 4 к 1. Но в Холландии, когда впервые довольно значительное число японских солдат сдалось в плен, это соотношение было равно 1 к 5, что представляло огромный прогресс по сравнению с 1 к 120 в Северной Бирме»^[4].

Еще одним следствием японского представления о плене было недоверие в американской армии к тем японским солдатам, которые проявляли готовность сдаться в плен. Бенедикт отмечала, что американцы, опасаясь самоубийственных атак японских солдат, часто применяли против них оружие. Практика войны показала, что японцы могут сдаваться в плен, более того, некоторые из них были готовы пойти на сотрудничество с американской армией. Бенедикт отмечала, что японские военнопленные участвовали в составлении листовок, показывали американским летчикам, где находятся японские военные объекты.

Результаты антропологических исследований Японии и японской культуры приводили к вполне определенным практическим выводам, которые могли быть рекомендованы для американского военно-политического руководства и для Службы информации. Можно предположить, что Бенедикт давала такие рекомендации и представляла их американскому командованию.

Условия войны, в которых проводились прикладные антропологические исследования, вызвали необходимость разработки новых методологий и методов. Бенедикт отмечала, что она не могла поехать в Японию, чтобы проводить там полевые исследования, наблюдать за поведением японцев в естественных условиях. Полевое исследование было заменено новым методом — «исследованием культуры на расстоянии».

Бенедикт использовала традиционные для социальных и гуманитарных наук методы, прежде всего изучение имеющейся научной литературы о Японии своих предшественников, знакомилась с результатами исследований, проведенных представителями других научных дисциплин. Важным источником информации были японская литература и японские кинофильмы. Такой подход был вполне логичным, и любой другой ученый поступал бы также на ее месте. Но Бенедикт не довольствовалась этими методами и источниками. Как профессиональный антрополог она опиралась на методологию, разработанную в социальной и культурной антропологии.

В качестве специфических антропологических подходов ею использовались следующие приемы: стремление понять японскую культуру изнутри, не с точки зрения американцев, а с точки зрения самих японцев; опора на контакт с представителями изучаемой культуры; сравнительный анализ различных культур, выявление сходства и различий; необходимость интересоваться не только отдельными фактами, но и видеть культуру в целом; изучение банальностей, системный подход. Изучая японскую культуру, Бенедикт ставила перед собой задачу понять ее изнутри, с точки зрения носителей культуры, она старалась понять поведение японского солдата на поле боя с точки зрения японских ценностей и норм. Такая установка характерна для профессиональной деятельности антропологов вообще и в данном случае она вполне обоснованна.

Проблему контакта с представителями японской культуры Бенедикт решала, привлекая в своих исследованиях этнических японцев, проживавших в США. Она спрашивала у них о тех местах в литературе, которые вызвали у нее вопросы. Необходимо было выяснить, почему японцы ведут себя определенным образом, почему они реагируют на ситуации не так, как американцы. В ходе просмотра японских кинофильмов Бенедикт также обращалась к японцам, чтобы понять поведение героев фильма в тех или иных ситуациях.

• [1] Бенедикт Р. Хризантема и меч: Модели японской культуры: пер. с англ. М. :РОССПЭН, 2004. С. 6.
• [2] Бенедикт Р. Хризантема и меч: Модели японской культуры. С. 26.
• [3] Там же. С. 30
• [4] Бенедикт Р. Хризантема и меч: Модели японской культуры. С. 31.