География в России во второй половине XIX начале XX вв

Во второй половине XIX в. в России складывается новая крупная географическая школа, во главе которой стоял П.П. Семенов-Тян-Шанский.

Эта школа была одной из величайших из когда-либо создававшихся в мире географических школ. Она насчитывала несколько тысяч исследователей, в том числе, таких ученых мирового значения, как сам П.П. Семенов-ТянШанский, Н. М. Пржевальский, В. И. Роборовский, Г. Н. Потанин, М. В. Певцов, П. К. Козлов, В. А. Обручев, И. В. Мушкетов, А. П. Федченко, А. А. Тилло, П. А. Кропоткин, Н.Н. Миклухо-Маклай, Н. А. Северное, Г. Е. Грумм-Гржимайло, Н. Д. Черский, А. Л. Чекановский и многие другие.

Для П.П. Семенова-Тян-Шанского характерно было большое внимание не только к физической географии, но и к вопросам экономической географии. Отметим его опыты экономического районирования России (1871, 1880) и его знаменитую «Мураевенскую волость» (Рязанская губерния), в которой впервые был дан анализ классовых групп крестьянства.

В конце XIX — начале XX вв. в России развивалось целое созвездие географических научных школ: Д. Н. Анучин, его ученики Л. С. Берг и А. А. Борзов, деятельность которых особенно развернулась уже в советское время, В. В. Докучаев и несколько поколений его учеников, среди них В. И. Вернадский, А. Н. Краснов, Г. И. Танфильев, Г. Н. Высоцкий, Г. Ф. Морозов, Л. И. Прасолов, Б. Б. Полынов, С. С. Неуструев, Ю. А. Ливеровский, В. Н. Сукачев, А. Е. Ферсман, А. И. Воейков. Многие выдающиеся географы в своих работах обращали огромное внимание на хозяйственное использование природных условий и ресурсов и тем самым внесли важнейший вклад в целостное развитие географической науки, что имеет принципиальное значение.

Важное место в развитии географической мысли в конце XIX в. занимают работы Д. И. Менделеева, в том числе его опыт районирования России по «экономическим краям» со строгой системой показателей, характеризующих выделенные им районы, а также многочисленные опыты сельскохозяйственного районирования России (А.Ф. Фортунатов, А. Н. Челинцев и др.).

Оценивая вклад в развитие мировой географии русских географов XIX — начала XX вв., следует отметить значение и масштабность этого вклада, что определялось необходимостью исследования обширной территории страны, интенсивностью процессов ее развития и территориальной дифференциации, прогрессивностью ведущих тенденций научной и общественной жизни.

Во второй половине XIX в., особенно в конце XIX и начале XX вв. в России интенсивно развивается капитализм. Осуществляется большое промышленное и железнодорожное строительство. Предпринимаются усилия по заселению Сибири и Дальнего Востока. Выдающимся событием в это время было, в частности, сооружение Транссибирской железнодорожной магистрали. По своей протяженности, сложности инженерных решений (мостовые переходы через великие сибирские реки — Обь, Енисей, Амур, Кругобайкальская железная дорога, построенная в уникально сложных условиях и др.) она достойна книги рекордов Гиннеса. В блестящей статье В. Е. Шувалова «Железный пояс России», опубликованной в журнале «Эксперт» (1−14 августа 2011 г.) охарактеризованы основные этапы строительства этой дороги и сложные инженерные решения, разработанные в процессе строительства.

П. Джеймс и Дж. Мартин отмечают: «В Германии после смерти Гумбольдта и Риттера развитие географических исследований приостановилось, пока нс появились новые географы, такие как Рихтгофен, которые выдвинули идеи новой географии. В России нс было такого застоя. Поэтому среди русских географов трудно выделить какую-либо одну фигуру, которая могла бы считаться самой крупной в этой области знания. Пожалуй, правильнее было бы назвать четырех человек: „дедушку“ П.П. Семенова-Тян-Шанского и трех „отцов“ — А. И. Воейкова, В. В. Докучаева и Д.Н. Анучина»^[1].

К этой, в общем верной оценке, данной американскими авторами, следовало бы добавить, обсуждая историю нашей науки, также П. А. Кропоткина, Л. И. Мечникова, Д. И. Менделеева, вклад которых в развитие географической мысли был исключительно велик.

Петр Петрович Семенов-ТянШанский (1827—1914) родился в родовом имении Рягаика близ села Урусово Раненбургского уезда Рязанской губернии. Семья Семеновых принадлежала старинному дворянскому роду: дед П. Г1. Семенова принимал участие в походах Суворова в Европу, отец — сражался под Бородино, а затем участвовал во взятии русскими войсками Парижа. Мать, урожденная Бланк, увлекалась садоводством, возможно, под ее влиянием П. П. Семенов приобщился к изучению фенологических явлений, любил бродить по лесам, лугам, наблюдать отложения в оврагах и по берегам рек. П. П. Семенов, когда ему было десять лет, лишился родителей и рано должен был привыкать к самостоятельной жизни. В 1842 г. Семенов поступил в школу гвардейских прапорщиков и кавалерийских юнкеров в Петербурге, однако его не привлекала военная карьера. В 1845 г. он поступил на физико-математический факультет Петербургского университета. Получив хорошее домашнее образование, овладев четырьмя иностранными языками, блестяще окончив военную школу, Семенов вступает на научное поприще — вначале как ботанико-географ (его магистерская диссертация и первая публикация посвящены «Придонской» флоре в ее географическом распределении в Европейской России), а в дальнейшем становится разносторонним и высоко эрудированным географом, рано проявившим к тому же большие организационные способности.

В 1853—1855 гг. Семенов учился и путешествовал по Европе, расширяя свои познания, углубляя и методологические представления, слушая лекции К. Риттера, встречаясь с К. Гумбольдтом, Ф. Рихтгофеном и другими виднейшими немецкими учеными. К этому времени у него складываются свои взгляды на цели и содержание географической науки. Б предисловии к первому тому перевода «Землсведение Азии» К. Риттера он писал: «Космополитизм науки состоит именно в том, что она есть общечеловеческое достояние, что где бы ни возникали новые идеи, они равно принадлежат всему человечеству. Национальность же науки заключается именно в том, чтобы она проникала в жизнь народную.

Это необходимо потому, что наука в наш реальный век уже не есть туманное отвлечение схоластических умов, она есть самопознание, познание окружающих предметов и сил природы, умение подчинить их своей власти, употребить их для нужд своих и потребностей. Без нее невозможен не только умственный прогресс поколений, но даже и успех материального их благосостояния. Поэтому стремлением каждого ученого, если он нс хочет оставаться холодным космополитом, а хочет жить одной жизнью со своими соотечественниками, должны быть, кроме старания подвинуть абсолютно вперед человеческое знание, еще и также ввести его сокровища в жизнь народную".

Эти замечательные слова были написаны 25-летним молодым ученым в самом начале научной деятельности.

Путешествие на Тянь-Шань и опубликованные на его основе научные труды прославили Семенова как крупнейшего естествоиспытателя. На базе своих исследований Семенов разработал характеристики четырех природных типов степных районов России и пяти вертикальных зон в Заилийском крае, расположенных, как писал Семенов, самой природой.

«как бы этажами одна над другой».

В 1864 г. Семенов возглавляет Центральный статистический комитет и остается руководителем и организатором государственных статистических работ в России более тридцати лет. В 1973 г. он сменил Ф. П. Литке на посту руководителя Русского географического общества, в котором его деятельность по организации мирового уровня экспедиций была исключительно успешной.

В 1873 г. он был избран почетным членом Академии наук, в 1882 г. назначается сенатором, в 1897 г. — членом Государственного совета.

П.П. Семенов в качестве руководителя Русского географического общества был инициатором, организатором и вдохновителем «ошеломляющего всплеска исследований» (по справедливой оценке В.А. Есакова), которые осуществляли в это время русские ученые в Центральной Азии: Н. М. Пржевальский, Г. Н. Потанин, М. В. Певцов, А. Х. Чекановский, В. И. Роборовский, Н. А. Северцев, И. В. Мушкетов, И. Д. Черский, А. П. Федченко, П. И. Козлов и др., но также путешествий и исследований в дальних странах (Н.Н. Миклухо-Маклай в Новой Гвинее и др.).

В 1863—1885 гг. П. П. Семенов осуществил огромную работу по составлению Географо-статистического словаря России, в котором с большой детальностью описаны крупные части страны, города, крупные селения, реки, озера и другие географические объекты. До тех пор столь подробного и очень полезного издания в нашей стране не существовало.

В 1881—1899 гг. под руководством П. П. Семенова осуществлялось другое столь же важное издание — 12томная «Живописная Россия», а затем еще более подробное 22-томное «Россия. Полное географическое описание нашего отечества». Из опубликованных одиннадцати томов этого последнего издания очевидна его большая ценность.

П.И. Семенов видел задачи географии очень широко. По его представлениям, она включала два класса наук — естественных и общественных. При этом в конце XIX в. в своем очень важном для истории нашей науки труде «История полувековой деятельности Русского географического общества. 1845—1895 гг.» (1896) Семенов, отмечая дифференциацию географии на многие научные дисциплины, писал: «Но нет сомнения — венцом для полного ведения нашей планеты остается все-таки ее властитель — человек»¹.

П.П. Семенов подчеркивал важность внедрения в науку русского языка: «До тех пор, пока отечественные ученые не будут облекать содержание науки в формы родного языка, они останутся чуждой отечественному развитию кастой египетских жрецов»^[2][3].

Человек широчайших интересов и культурного кругозора, П. П. Семенов увлекался, в частности, искусством, собрал и в конце жизни передал Эрмитажу коллекцию произведений нидерландской и фламандской живописи.

Многие исследователи жизни и творчества П.П. Семенова-ТянШанского (приставка Тян-Шанский по именному повелению была присвоена П. П. Семенову в 1906 г.) обращают внимание, что на картине И. Е. Репина «Заседание Государственного Совета» (С.-Петербург, Русский музей) П. П. Семенов изображен художником на первом плане, с особой симпатией, как к великому ученому и мудрому человеку.

II.П. Семенову-Тян-Шанскому и его вкладу в науку посвящена обширная литература. Среди многих работ, характеризующих разные стороны жизни и творчества П.П. СеменоваТянШанского, выделяются монографические исследования и очерки Л. С. Берга, О. А. Константинова, Ю. М. Шакальского, Э. М. Мурзаева и С. Н. Рязанцева, В. И. Чернявского, А. В. Козлова и др.

Петр Алексеевич Кропоткин (1842—1921) — ярчайшая фигура в отечественной науке. Его многогранная деятельность и личность заслуживает самых внимательных исследований и разносторонней оценки. Географ, историк, философ, социолог, экономист, литературовед, педагог, революционер — таковы грани его таланта, научной жизни и гражданской деятельности.

Князь П. А. Кропоткин родился в аристократической дворянской семье, его фамилия происходит от прозвища «Кропотка», которым был наделен за свое трудолюбие смоленский князь, втгук Владимира Мономаха. Дед Кропоткина несколько лет был сибирским губернатором. Получив широкое начальное домашнее образование, Кропоткин учился в первой Московской гимназии, а затем в Пажеском корпусе в Петербурге, где преподавался большой круг не только военных, но и гуманитарных, естественных дисциплин. Окончив Пажеский корпус как «отличнейший», Кропоткин, к удивлению окружающих, предпочел перспективе блестящей военной или государственной карьеры назначение в мало престижное Амурское казачье войско; его привлекала возможность изучить Сибирь и, быть может, принять участие в реформах в этом огромном крае.

В 1862—1877 гг. в течение пятнадцати лет Кропоткин принимает участие во многих экспедициях в Сибири, Манчжурии, проводит геологические и картографические изыскания, исследует фарватеры рек, организует метеорологические наблюдения. Результатом этих экспедиций стали, в частности, новые данные и теоретические обобщения о ледниковом периоде и новые представления о географии Сибири, которые он считал своим главным вкладом в науку.

В 1877 г. Кропоткин возвращается в Петербург и становится активным членом Географического общества, где его принимают как профессионала и вскоре избирают секретарем отделения физической географии. Он много публикует, в том числе по результатам своих сибирских экспедиций, а также рецензии и обзоры работ иностранных авторов.

В 1871 — 1874 гг. Кропоткин проводит исследования в Финляндии и на юге Скандинавии, стремясь сравнить свои наблюдения здесь с наблюдениями в Сибири по проблемам ледникового и послеледникового периода. Он считает эти наблюдения и обобщения наиболее важными из всех геологических наблюдений для физической географии. Он разрабатывает подробный и очень аргументированный план большой Арктической экспедиции. В начале 1874 г. он приступил к работе над монографией, посвященной вопросам материкового оледенения.

Однако в конце 1874 г. его судьба круто изменилась. За участие в революционной деятельности, он был арестован и заключен в Петропавловскую крепость. Благодаря просьбам руководства Географического общества ему было «высочайше разрешено» ограниченное время работать r камере над рукописью. В связи с резким ухудшением здоровья, он был помещен в тюремный госпиталь, из которого в 1876 г. при помощи друзей ему удалось бежать за границу. В эмиграции Кропоткин живет в Англии, Швейцарии, Франции и снова в Англии. Возвратиться в Россию было невозможно из-за угрозы неминуемого ареста Во Франции он также был арестован и выслан из страны. В это время Кропоткин ведет революционную деятельность, примыкая к анархистскому бакунинскому крылу Интернационала.

Одновременно Кропоткин пишет научные монографии, обзоры и рецензии в авторитетных журналах по очень широкому спектру научных проблем, выступает с докладами и лекциями, участвует вместе с Э. Рсклю в составлении многотомной серии «Земля и люди» (том, посвященный России, принадлежит Кропоткину).

Лишь в 1917 г. после Февральской революции Кропоткин возвращается из изгнания в Россию. На площади Финляндского вокзалаон был встречен многотысячной толпой приветствующих его людей. Авторитет Кропоткина был столь велик, что А. Ф. Керенский, по имеющимся сведениям, предлагал ему должность министра, а возможно и председателя правительства.

После Октябрьской революции Кропоткин переезжает в Москву и поселяется в небольшом тихом Дмитрове. Первоначально поддерживал правительство большевиков (ему импонировала идея Советов, в которых он видел зачатки близкой ему концепции народного самоуправления). В дальнейшем Кропоткин, убедившись, что дело идет к диктатуре, отказался от политической деятельности, сосредоточившись на подготовке к публикации своих научных трудов. В мае 1919 г. произошла встреча Кропоткина с Лениным: он убеждал главу Советского правительства отказаться от методов насилия, «кровавого террора», который по его убеждению, погубит дело революции.

Научное наследие П. А. Кропоткина очень обширно и включает многочисленные географические работы по Сибири, а также монографии исторического и социологического характера', сохраняющие большое обаяние и привлекательность «Записки революционера», которые и сейчас читаются с большим интересом, и др. Исключительно важны педагогические размышления Кропоткина: он был уверен, что литература и география — самые важные дисциплины, формирующие мировоззрение молодого человека и настаивал на их приоритетном преподавании в школе.

В.И. Вернадский справедливо называл произведения Кропоткина «совершенно выдающимися по самостоятельности и глубине мысли». Именно эта широта и мощь научного наследия привлекают сейчас в образе этого крупнейшего деятеля в истории русской науки и общественной жизни.

Л.С. Берг писал о Кропоткине: «Кропоткин по своему блестящему уму, способности наблюдать в природе, охватывать причинные связи явлений и делать обобщения, по своей жадности к науке и разносторонности, по благородству характера представляет, несомненно, гениальную личность, до некоторой степени аналогичную другому великому русскому человеку — Л.Н. Толстому»^[4][5]. К этому можно лишь добавить, что «Записки революционера» и другие произведения П. А. Кропоткина написаны прекрасным языком и, как мы уже отмечапи, читаются с большим интересом и волнением.

Жизнь Льва Ильича Мечникова (1838—1888) напоминает приключенческую повесть. В гимназии он стрелялся с одноклассником из-за дамы сердца, был ранен. Из-за ушиба развилось воспаление раздробленного сустава, которое привело к хромоте. В 1856 г. был исключен из Харьковского медицинского института за участие в беспорядках. После двух семестров обучения на факультете восточных языков в Петербурге, он был исключен по тем же причинам. Мечников сопровождал в качестве переводчика дипломатическую миссию в Константинополе, Иерусалиме, Афоне, но был уволен за участие в дуэли. В Петербургском университете сдал экстерном экзамен на физико-математическом факультете, получил место торгового агента в Русском обществе пароходства и торговли, отправился в Восточное Средиземноморье, но бросил службу и остался в Венеции для занятий живописью. Сражался в рядах гарибальдийцев, был тяжело ранен. Знал десять европейских языков и три азиатских, решил изучать японский язык. В течение двух лет преподавал в Японии русский язык, изучал быт и нравы Японии.

В Европу возвращался через Америку, совершив кругосветное путешествие. По возвращении опубликовал в Женеве книгу «Японская империя» (700 стр.). Принял приглашение Э.

Реклю стать его секретарем, вместе с П. А. Кропоткиным участвовал в работе над «Всеобщей географией». В 1883 г. Невшательская академия предложила Мечникову занять кафедру сравнительной географии и статистики.

Мечников скончался в пятьдесят лет от эмфиземы легких.

Как и П. А. Кропоткин и Э. Реклю, Мечников примкнул к бакунинскому анархическому крылу Интернационала.

Бурная жизнь революционера сочеталась с серьезными научными трудами. Наибольшую известность приобрела у Мечникова его монография «Цивилизация и великие исторические реки». В отличие от формационного подхода, развиваемого К. Марксом и Ф. Энгельсом, Мечников утверждал, что человечество прошло три стадии: первая, связанная с расположением основных древних очагов цивилизации на великих реках, где сформировался деспотизм из-за необходимости объединить усилия людей для регулирования этих рек и ирригации (речной период); вторая — морской период (цивилизации Финикии, Греции, Рима, Византии); третья — океанический период (после открытий Колумба и Васко да Гамы). Мечников считал, таким образом, что природная среда предопределяет основные фазы развития человечества.

В.Т. Богучарсков справедливо отмечает, что книга Мечникова, первоначально опубликованная на французском языке, пять раз издавалась в России (последнее издание в 1995 г.) и до сих пор привлекает внимание. В. Т. Богучарсков напоминает, что известны предположения Л. Н. Гумилева об участи Хазарского каганата из-за трансгрессии Каспия. В одной из дискуссий был высказан тезис: «Когда государственной магистралью Руси стала система Волхов—Днепр, а не Молога—Волга, это предопределило, что мы будем не мусульманами, не иудаистами, а христианами, и обязательно восточного толка»^[6]. Так что поле для споров в связи с книгой Мечникова и через столетие после ее написания достаточно большое. Академик А. А. Григорьев называл ее «замечательной», занимающей «совершенно особое место среди других работ по географии человека».

Вернемся на несколько десятилетий назад, ксередине XIX в. Какпоказали исследования, до работ Дарвина в России трудилась большая группа биологовэволюционистов. Среди них выдающимся биологом-эволюционистом был профессор Московского университета К. Ф. Рулье (1814—1858), в своих лекциях и опубликованных трудах последовательно проводивший в значительной мерс географическую по своему содержанию мысль о взаимосвязи истории природы и истории людей, «о влиянии наружных условий на жизнь животных». Под «наружными условиями» Рулье понимал, в частности, воздействие человека ^[7].

Б.Е. Райков, написавший многотомный труд «Русские биологиэволюционисты до Дарвина» (М., 1952)^[8] показал, как много было русских ученых, высказывавших до Дарвина идеи историзма природы, и считал, что среди эволюционистов всего мира, предшествовавших Дарвину, Рулье был самым крупным ученым. Можно полагать, что традиция историзма в оценке явлений природы в русской науке идет от М. В. Ломоносова.

Возвратимся к повествованию о школе П.П. Семенова-Тян-Шанского. Александр Иванович Воейков (1842— 1916), ровесник II.А. Кропоткина, родился в Москве в семье офицера, принимавшего участие в Отечественной войне 1812 года, а после отставки более тридцати лет занимавшегося сельским хозяйством в своих имениях. Отец и мать скончались, когда их сыну было пять лет, и детские годы А. И. Воейкова прошли в подмосковной усадьбе его дяди Д. Д. Мертваго, где он получил домашнее начальное образование, хорошо овладел английским, французским и немецким языками, к которым впоследствии добавились испанский и итальянский языки. Высшее образование получил в Петербургском, Гейдельбергском, Берлинском и Геттингенском университетах, где изучал метеорологию и другие науки. В 1865 г. в Геттингенском университете защитил диссертацию «О прямой инсоляции в различных местах Земли». Всю жизнь очень много путешествовал, посетил страны Западной Европы, Сирию, Палестину, США, Каналу, Мексику, Гватемалу, страны Южной Америки, Индию, Южный Китай, Индонезию, Японию, изучая климатические условия и природу этих стран. Результаты путешествий были им обобщены в фундаментальном труде -«Климаты Земного шара».

В 1877 г. в составе Русского географического общества была создана Метеорологическая комиссия. А. И. Воейков стал ее секретарем, а с 1883 г. до конца своей жизни ее председателем. С 1894 г. Воейков был избран профессором Петербургского университета.

С 1881 г. он представлял Россию на всех международных географических конгрессах. В 1910 г. был избран в члены-корреспонденты Российской академии наук.

Воейков был крупнейшим климатологом, много сделавшим для развития сети метеорологических наблюдений и теоретическом обобщении их результатов. Но важно подчеркнуть, что он был географом широчайшего диапазона, рассматривавшим комплексно природу, хозяйство, население. Ему принадлежат выдающиеся комплексные по своему содержанию географические работы: «Воздействие человека на природу» (1894), «Искусственное орошение и его применение на Кавказе и в Средней Азии» (1884), «Климат и народное хозяйство» (1892), «Орошение Закаспийской области с точки зрения географии и климатологии» (1908). Последнюю работу Л. С. Берг считал «лучшим украшением мировой географической литературы»^[9].

Широко и глубоко рассматривая воздействие человека на природу, Воейков, как и Марш в США, показывал негативное влияние человеческой деятельности на природу, но верил, что человечество может ее рационально использовать, применяя разумные меры, особенно орошение. Во многих работах Воейкова содержатся конструктивные рекомендации о возделывании хлопка, сахарной свеклы, развитии садоводства, виноградарства, овощеводства, рисосеяния, табаководства, шелководства на орошаемых землях Средней Азии, он много сделал для развития субтропических культур на Черноморском побережье Кавказа — мандаринов, чая, лавра, бамбука.

Многолетние исследования в области климатологии и использования природных ресурсов привели Воейкова к размышлениям экономикогеографического характера — он создал едва ли не первую в истории науки монографию по географии населения: «Распределение населения Земли в зависимости от природных условий и деятельности человека»¹. Широте научных интересов Воейкова отвечает одна из последних его работ: «Будет ли Тихий океан главным торговым путем Земного шара» (1904).

В 1914 г. на французском языке был опубликован большой комплексный труд А. И. Воейкова «Русский Туркестан».

Оценка значения трудов Воейкова нашими современниками очень высока: В. В. Покшишевский в упоминавшейся работе отмечал, что «глубоко поучительным должно быть стремление Воейкова сблизить физико-географические и экономикогеографические исследования, сделав стержнем многообразные практические вопросы преобразования и использования человеком природной среды. Этот круг мыслей Воейкова, несомненно, глубоко прогрессивен» (С. 184).

А.П. Дедков, Ю. П. Переведенцев в содержательной статье «У истоков отечественной геоэкологии» (к 100-летию работы А. И. Воейкова «Воздействие человека на природу»)^[10][11] с полным основанием отнести Воейкова наряду с Докучаевым к основоположникам геоэкологии.

Дмитрий Иванович Менделеев (1834—1907) известен всему миру как гениальный химик, создатель таблицы периодической системы элементов, получившей его имя. Но этот гениальный ученый много занимался проблемами географического характера (не это ли одно из первых проявлений тенденций к географизации науки в целом, о которой, как уже упоминалось выше, писал КК. Марков).

Об интересе Д. И. Менделеева к географическим проблемам и его участии в их разработке обстоятельно писал Н.П. Никитин^[12].

Д.И. Менделеев, наряду с работами по химии, широко занимался вопросами подъема русского сельского хозяйства, развития нефтедобывающей и нефтеперерабатывающей промышленности, освоения Арктики, развития металлургии Урала на углях Сибири, освоения ресурсов Донецкого бассейна, подземной газификации углей, установления железнодорожных тарифов, орошения сухих степеней и пустынь и др. В работе «Фабрично-заводская промышленность и торговля России» (1893) Менделеев, размышляя о задачах индустриализации страны, закономерно пришел к выводу о необходимости ее районирования. Он писал: «Россия дожи л, а ныне до эпохи, в которую в ней необходимо должны усиленно развиваться существующие уже зародыши фабрично-заводской промышленности. Но как страна громадного протяжения она представляет величайшее разнообразие в сочетании условий развития этого вида хозяйственной деятельности. Тем более что первей;

³ Экономило-географические работы Дмитрия Ивановича Менделеева // В кн.: Экономическая география в СССР. История и современное развитие. М., 1965. С. 389.

шими условиями для этого развития должно считать густоту населения, удобство путей сообщения для вывоза избытков производства и подвоза сырья и… легко и дешево получаемого топлива, а эти три условия очень неодинаково распределены в разных частях России. По этой причине при ознакомлении с промышленностью России необходимо ознакомиться с разделением ее на области различного хозяйственного характера"¹.

Эти области, которые Менделеев назвал «экономическими краями», Менделеев выделил, сопровождая их системой показателей («индикаторов»), с точными количественными значениями, что нс всегда применялось при различных опытах районирования. К числу этих показателей им были отнесены: плотность населения, избыток или недостаток хлеба (например, Центральный черноземный район в 1890 г. давал избыток хлеба 150 млн пудов, а Южный район (современная Украина) — менее 150 млн пудов); промышленная продукция в год на одного жителя в Петербургском районе — 40 руб., в Центральном Черноземном районе — 7 руб.; продукция зерна в рублях на одного жителя в Центральном и Южном районе примерно по 19 руб.; перечень главных товаров, производимых в данном районе и определяющих его специализацию (например, для Севера Европейской части России — лес и лен, для Сибири — золото и масло, для Средней Азии — хлопок и шерсть); уровень отпускной торговли — степень развития, значение — внутреннее и внешнее.

В «Заветных мыслях»^[13][14] Менделеев резко критиковал Мальтуса и его сторонников. Впервые он использовал центрографический метод для определения центров территории, населения и хозяйства страны, фиксируя и анализируя их перемещение, отмечал необходимость более глубокого изучения русской природы, высказывал важные соображения о развитии высшего образования в России.

Актуальны его изложенные в «Заветных мечтах» взгляды на постановку высшего образования. Менделеев возражал против общих фактов и деталей, которые преподносятся студентам, сравнивая подобный порядок с «очагом до того заваленным топливом, что он уже начинает потухать» (С. 194).

Менделеев подчеркивал: «Надо уметь отличить существенно необходимое, определяющее мировоззрение и направление деятельности от того, что составляет мелкие подробности для овладения примерами, для которых не столько важны лекции, сколько практические занятия» (С. 196).

Лекции служат «главным образом для того, чтобы живым словом и кратким выражением необходимых дисциплин заражать умы слушателей и направлять их в надлежащую сторону» (С. 196).

Особую роль Менделеев отводил ведущим профессором, которые «определяют весь смысл, всю пользу и все значение высших учебных заведений» (С. 196).

«Если это место люди займут по выслуге, а не по таланту, не по вкладу в сокровищницу наук, ничего нельзя ожидать плодотворного и особенно того самостоятельного, которое нам, русским, теперь нужнее всего» (С. 205). Известно, что свою знаменитую таблицу периодической системы элементов Менделеев разработал, стремясь понятно и доходчиво объяснить студентам этот сложный для усвоения вопрос; нет необходимости пояснять, что эта таблица, первоначально предназначенная для обучения студентов, впоследствии приобрела крупнейшее научное значение (что впрочем, характерно для научного мышления самого высокого уровня: чтобы объяснить другим, надо хорошо знать и осмыслить проблемы самому).

Дмитрий Николаевич Анучин (1843—1923) создал крупнейшую разностороннюю университетскую географическую школу.

Д.Н. Анучин родился в Петербурге в семье отставного офицера, получившего потомственное дворянство за заслуги в Отечественной войне 1812 года. Мать происходила из крестьян, но получила образование, увлекалась музыкой, хорошо говорила пофранцузски. В доме была большая библиотека. Анучин рано научился читать и писать, читал произведения выдающихся писателей и стремился, подражая им, писать собственные сочинения, что способствовало выработке литературного стиля.

Сохранился план жизни и ближайшие задачи, которые наметил себе еще в гимназии Анучин: «Читать книги на французском и немецком языках, изучить английский и итальянский языки, прочесть Шиллера, Гете, Шекспира, Байрона; перевести из Гете „Фауста“ и „Эгмонта“, из „Гамлета“ и из Шиллера; купить микроскоп и делать различные наблюдения, сходить, где продаются монеты и медали; быть в Публичной библиотеке и читать книги; быть в Эрмитаже, Дворце, Румянцевском музее, в Царском селе; чтение иностранных книг; собирание цветов и растений; собирание насекомых; собирание запрещенных стихотворений; купить зрительную трубу; декламирование; метеорологические наблюдения; Шишков, Державин, Аксаков, Грибоедов, Гоголь, Полевой, Шиллер, Гете, Шекспир и др.»^[15]. Не является ли этот примечательный перечень предвестником последующей удивительно разносторонней деятельности и широчайших интересов будущего профессора и лидера университетской научной школы?

По окончании гимназии Анучин поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета, но вскоре в связи с обнаруженными у него признаками туберкулеза должен был покинуть Петербург и отправиться в Западную Европу (Италию, Францию, Германию). После двухлетнего пребывания за границей, поправив здоровье, Анучин вернулся в Россию и поселился в Москве, поступив на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета. Вся последующая жизнь Анучина была связана с Москвой и Московским университетом. Когда много позже, в 1896 г., Анучин был избран действительным членом Академии наук, он, не желая переезжать в Петербург, остался в Москве. Научные интересы и деятельность Анучина столь разносторонни, он успевал заниматься одновременно столь разными проблемами, что охарактеризовать их непросто.

Интерес Анучина к человеку, его антропологические работы удивительно разнообразны по своей тематике, например: «Антропологические обезьяны и низшие типы человечества» (первая печатная работа Анучина,.

1874), исследование об айнах — древних обитателях Курильских островов (1878), «О географическом распределении роста мужского населения России (по данным о всеобщей воинской повинности за 1874—1883 гг.) сравнительно с распределением роста в других странах» (1889), «Армяне в антропологическом и географическом отношении» (1898), «АС. Пушкин (антропологический эскиз)» (1899), «Японцы (географический антропологический и этнографический очерк)» (1907), «Антропология: ее задачи и методы» (1879), «О некоторых аномалиях человеческого черепа и преимущественно об их распространении по расам» (1880), «Происхождение человека и его исторические предки» (1912) и др.

Другой «блок» исследований Д. Н. Анучина, осуществляющийся в основном параллельно с первым, его труды по геоморфологии и озероведении, в которые он внес исключительный вклад:

«Рельеф поверхности Европейской России» (1895), «Суша» (1895), «Новейшее изучение озер в Европе и несколько новых данных об озерах Тверской, Псковской и Смоленской губерний» (1895), «Верхневолжские озера и верховья Западной Двины» (1897), «Озера области истоков Волги и верховьев Западной Двины» (1898) и другие исследования, в которых ставились практические задачи, важные для судоходства и водоснабжения Центрального региона Европейской части России.

Важным «блоком» исследований Анучина были его теоретические работы, в которых он обосновывал задачи, структуру и методы преподавания географии. Он последовательно стоял на позиции единства географической науки: «Объект географии, — писал он в 1902 г., — во все времена оставался один: наша планета, Земля, в ее отношении к другим мировым телам, а главное, к самой себе, особенно к ее поверхности, служащей ареной деятельности различных космических и теллурических сил, в результате которых сложилась как ее атмо-, гидро-, литои педиасфера так и — если позволительно так выразиться, — ее биои антропосфера, т. е. формы органической жизни на ее поверхности, стадии и формы культуры ее совершеннейшего органического продукта — человека»^[16].

В своих работах Анучин проявлял себя убежденным дарвинистом. Высоко оценивая вклад в науку К. Риттера, он отрицал его теологические взгляды, придерживаясь скорее материалистических подходов А. Гумбольдта. В целом, концепция географии, которую развивал Д. Н. Анучин, была более стройной, целостной, прогрессивной, хотя, конечно, следует учесть, что она формировалась на несколько десятилетий позже, чем жили и работали эти выдающиеся немецкие географы. 11аиболее четко теоретические суждения Анучина о географии сформулированы в его статьях «География» для энциклопедии Брокгауза и Эфрона (1892) и Гранат (1912).

Большой интерес представляют труды Д. Н. Анучина по истории географии и о виднейших географах. Некоторые обобщающие труды Анучина по истории науки приведены в сборниках «Д. Н. Анучин о людях русской науки и культуры» (1950), «Люди зарубежной науки и культуры» (I960). Анучин написал несколько сот статей, заметок, некрологов о самых разных людях: «О судьбе Колумба, как исторической личности, и о спорных и темных пунктах его биографии» (1894), 40 заслугах адмирала Макарова в области физической географии моря" (1904), «Элизе Реклю» (1905), «География XVIII в. и Ломоносов» (1912), «Александр Гумбольдт как путешественник и географ и в особенности как исследователь Азии» (1915), «Н. Миклухо-Маклай, его жизнь, путешествия и судьба его трудов» (1922). Когда защищались докторские диссертации, Анучин подробно описывал дискуссии на этих защитах и публикован эти описания («Диспут Л. С. Берга», 1909) и др.

Ю.Г. Саушкин справедливо пишет: «Такое внимание к людям науки заслуживает подражания. Не может быть настоящего ученого, не посвятившего хотя бы несколько своих работ людям — своим учителям, соратникам, ученикам. Статьи и даже книги, в которых говорится о геоморфологии какого-то участка суши или о конкретных городах, о методах исследований и т. п. Быстро стареют, через несколько лет о них могут и не вспомнить. Работы же о людях, их жизни, творчестве, борьбе остаются надолго, так как людей всегда будут интересовать прежде жившие люди. И чем ярче будут очерчены образы этих людей, тем дольше будет сохраняться значение для науки не только объектов этих образов, но и их авторов»^[17]. Совсем недавно А. Баттимер в превосходной книге «Путь в географию» представила и прокомментировала очерки многих географов о своей жизни, становлении в науке, начиная с воспоминаний о семье, детстве и первых шагах в науке.

Возглавив в 1884 г. первую в России кафедру географии на историкофилологическом факультете Московского университета, а в 1887 г. добившись ее перевода на физикоматематический факультет, Анучин в 1890 г. избирается также президентом Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, в котором он объединил немногочисленных тогда географов и антропологов Москвы. После Октябрьской революции он принимал активное участие в работе Госплана, был привлечен по рекомендации В. И. Ленина к составлению и редактированию первого советского Атласа мира, в 1923 г. стал инициатором создания Научноисследовательского института географии Московского университета, был его первым директором. Многократно участвовал в международных конференциях и конгрессах.

Д.Н. Анучин создал большую географическую школу. Его учениками были Л. С. Берг, А. С Барков, М. С. Боднарский, А. А. Борзов, А. А. Григорьев, Б. Ф. Добрынин, А. А. Крубер, И. С. Щукин и др.

Л.С. Берг дал следующую характеристику своему учителю: «Анучин имел дар всякую мысль, всякую гипотезу, всякий предмет излагать ясным, простым, общедоступным языком, вместе с тем, нисколько нс отступая от строгой научности… Все написанное им отличается научным благородством и корректным отношением к тем авторам, взглядов которых он не разделял… И вместе с тем, Анучин был человек принципиальный… Ум Анучина был типа гумбольдского — его интересовало решительно все: и естествознание в самом широком смысле слова, и гуманитарные науки, и литература, и общественная жизнь… При первом знакомстве Дмитрий Николаевич казался несколько холодноватым и сухим, но на самом деле это был живой, добрый, приветливый и доступный человек. В нем не было и следа высокомерия и чванства, он никогда не был „генералом от науки“.. Анучин был чужд зависти. Он с радостью выдвигал молодых ученых, если видел в них проблески таланта… Анучин был удивительно скромным и самокритичным человеком… Анучин — это великий, самобытный ученый»¹.

В.А. Исаков, завершая содержательный очерк о жизни и творчестве Анучина, справедливо написал: «Этот замечательный человек сделал для науки кажется столько, сколько не сделали бы несколько институтов»².

Василий Васильевич Докучаев (1846−1903), профессор Петербургского университета, организатор и руководитель крупнейших экспедиций в разных регионах страны, географ и почвовед, создатель одной из крупнейших в мировой науке географических школ.

Родился в селе Милюково Смоленской области в семье сельского священника. Первоначальное образование получил в духовном училище в Вязьме, затем учился в Смоленской семинарии, которую окончил с отличием, был принят в Петербургскую Духовную академию. Однако карьера священнослужителя его не привлекала, он ушел из Академии и поступил на физико-математический факультет естественного отделения Петербург;

• 1 Берг Л. С. 1946. С. 304, 305, 310, 311, 313.
• 2 Творцы отечественной науки. Географы. — 1996. С. 257.

ского университета. С этого момента начался его путь восхождения на высочайшую ступень в мировой науке, как «основоположника генетического почвоведения и ядра современной физической географии — ландшафтоведения» (Исаков В.А., 1996).

В 1871 г. Докучаев окончил Петербургский университет, защитив кандидатское сочинение, посвященное описанию наносных отложений реки Качна в верховьях Волги на родине ученого.

В 1872 г. был утвержден в должности хранителя Геологического кабинета университета, в 1879 г. начал читать лекции по геологии в качестве приватдоцента, в том же году занял кафедру минералогии и кристаллографии Петербургского университета. Тогда же впервые в русской и мировой науке разработал и начал читать специальный курс по геологии четвертичных отложений, а затем курс «Почвоведение» для студентов, избравших своей специальностью географию^[18]. Лекции Докучаев читал блестяще. Один из его учеников позднее писал: «Из моих учителей я знаю только одного, обладавшего таким же даром убеждения — Д.И. Менделеева»^[19].

С 1875 г. Докучаев целеустремленно ведет исследования чернозема. По его программе и под его научным руководством организуются комплексные экспедиции по оценке земель Нижегородской губернии, а затем Полтавской губернии. Материалы этих экспедиций были образцами крупномасштабного естественноисторического исследования, рассматривающего связи между компонентами природы и хозяйственной жизни.

Следующей большой исследовательской коллективной работой под руководством Докучаева была Особая экспедиция для исследований и учета лесного и водного хозяйства в степях России (1892—1897), организованная после сильнейшей засухи и голода в степной полосе России в 1891 г.

На основе работ экспедиций составлялись многотомные отчеты и практические рекомендации, реализованные на местности. До сих пор в Каменной степи пол Воронежем среди распаханных степей можно найти замечательный лесной оазис — полезащитные лесные полосы, позволяющие воочию оценить результаты научно обоснованного управления природными ресурсами в интересах наиболее эффективного их использования.

Итоги своих полевых работ Докучаев обобщил в блестящих публикациях: «Русский чернозем» (1883), «Наши степи прежде и теперь» (1892) и др., в картах, в том числе демонстрировавшихся на международных форумах и привлекавших внимание мировой научной общественности, а также в многочисленных статьях. Докучаев создал и редактировал журнал «Почвоведение», который приобрел международный авторитет.

В работе «Место и роль современного почвоведения в науке и жизни» (1899) Докучаев писал: «Как известно, в самое последнее время все более и более формируется и обособляется одна из интереснейших дисциплин в области современного естествознания, а именно учение о тех многосложных и многообразных соотношениях и взаимодействиях, а равно и о законах, управляющих вековыми изменениями их, которые существуют между так называемой живой и мертвой природой, между:

a) поверхностными горными породами,.

b) пластикой земли,.

c) почвами,.

d) наземными и грунтовыми водами,.

e) климатом страны,.

f) растительными и.

g) животными организмами (в том числе и даже главным образом, низшими) и человеком, гордым венцом творения"¹.

Б.Б. Полынов отмечал: «В.В. Докучаев… стремился так или иначе к познанию через почву динамики ландшафта, и поэтому если он и был географом, то географом далеко опередившим современную ему географию, представителем того течения в географии — учения о ландшафтах, которое получило развитие лишь в последнее время и которое стремится не к инвентаризации географических объектов, а к изучению сложной взаимосвязи между ними. Эта география перестает быть исключительно хорологической наукой, ибо изучая происхождение и развитие ландшафта, она вынуждена познавать процессы, т. е. считаться не только с пространством, но и со временем. Эта география вынуждена вести свою работу путем комплексных исследований и В. В. Докучаев был ярким представителем этой современной не ему, а нам, географии»^[20][21]. Влияние Докучаева на развитие географической мысли очень велико. В. И. Вернадский отмечал, что «в истории естествознания в России в течение XIX в. мало найдется людей, которые могли быть поставлены наряду с ним по влиянию, которое они оказали на ход научной работы, по глубине и оригинальности их обобщающей мысли»^[22].

Владимир Иванович Вернадский (1865−1945) — выдающийся ученый, мыслитель и общественный деятель, вклад которого в науку исключителен по широте и многогранности. Не касаясь его основополагающих работ в области геохимии, биогеохимии, радиогеологии и других областей науки, отметим, что он явился основоположником учения о биосфере, которая под влиянием научных достижений и человеческого труда переходит в новое состояние — ноосферу — сферу разума. В. И. Вернадский уделял особое внимание истории науки, полагая, что в моменты взрыва научного творчества «научная мысль является орудием достижения нового».

В.И. Вернадский являлся крупнейшим организатором науки, одним из инициаторов формирования Комиссии по изучению естественных производительных сил России (КЕПС), из которого выросли многие научные институты, одним из организаторов Комиссии по изучению вечной мерзлоты, Комиссии по изучению изотопов (работал в Париже в Радиевом институте М. Кюри-Складовской в Сорбонне) и др.

Учениками Докучаевапо Петербургскому университету и руководимым им экспедициям были впоследствии крупные ученые В. И. Вернадский, КД Глинка, А. Н. Краснов, С. С. Неустроев, Г. И. Танфильев, Г. Н. Высоцкий, П. В. Стойкий. Л. С. Берг, 1: Ф. Морозов и представители следующих поколений «докучаевцев»: П. И. Прасолов, Б. Б. Полынов, Ю. А. Ливеровский, В. Н. Сукачев, С. В. Калесник, А. Е. Ферсман, В. П. Виноградов, И. П. Герасимов, М. А. Глазовская, А. А. Перельман и их последователи.

• [1] Джеймс, Мартин, 1988. С. 322.
• [2] 5 Там же. 1896. Т. XX.
• [3] Там же. Предисловие. С. 3.
• [4] «Нравственные начала анархизма». —СПб, 1907; «Современная наука и анархия». — СПб; М., 1920.
• [5] Берг Л. С. Петр Алексеевич Кропоткинкак географ // В кн.: Отечественные физико-географы и путешественники — М, 1959. С.355−356.
• [6] 2 ‘ Мачинский Д. Знание — сила. — 1988.№ 6.
• [7] Рулье. К. Избранные биологическиепроизведения. — М.-Л., 1954.
• [8] Райков Б. Е. Русские биологи-эволюционисты до Дарвина. — М.-Л., 1951—1955.
• [9] Берг Л. С. Всесоюзное географическоеобщество за сто лет. — М.-Л., 1946. С. 190.
• [10] Покшишевский В. В. Александр Иванович Воейков как экономико-географ //Вкн.: Экономическая география в СССР. История и современное развитие. — М., 1995.С. 377−388.
• [11] Изв. РАН. Сер. геогр. — 1995. № 1.
• [12] С. 129−132.
• [13] Менделеев Д. И. Соч. Т. XXI. — М.-Л., Г 1QR-1Q7
• [14] Менделеев Д. И. Соч. Т. XXIII.-Л.-М"1954.
• [15] Отдел рукописей Российской библиотеки им. В. И. Ленина, фонд Д.Н. Анучина// Цит. по: В. А. Есакову. — М., 1996.
• [16] Анучин Д. Н. Избранные географические работы под общей редакцией Л. С. Берга.-М., 1949. С. 291−292.
• [17] Саушкин Ю. Г. 1976. С. 171.
• [18] Там же. С. 260.
• [19] Стойкий П. В. Жизнь В.В. Докучаева."Почвоведение*. — 1903. >Г? 4. С. 328.
• [20] Докучаев В. В. Соч. Т. VI. — 1951. С. 416.
• [21] Полынов Б. Б. Избр. труды. — М., 1956. С. 624.
• [22] Докучаев В. В. Соч. Т. I. С. 5.