Характер влияния глобализации на международные отношения

Глобализация мировой экономики, для которой характерны значительный рост и либерализация трансграничных перемещений товаров, услуг и капитала, интенсивный обмен информацией и технологиями, привела к своеобразному «стиранию национальных границ»^[1]. Компоненты глобализации мировой экономики показаны на рис. 3.2.

Рис. 3.2. Структура глобализации экономики

Всемирный банк считает, что глобализация является способом использования власти в управлении экономическими и социальными ресурсами страны. Он выделяет три аспекта управления:

• • форму политического режима;
• • процесс использования власти в управлении экономическими и социальными ресурсами страны;
• • способность правительств разрабатывать, формулировать и исполнять внутреннюю политику.

Программа развития Организации Объединенных Наций (ПРООН) является глобальной сетью ООН в области развития. Она выступает в поддержку преобразований и предоставляет доступ к источникам знаний, практическому опыту и ресурсам в целях содействия улучшению жизни населения. ПРООН работает в 166 странах, взаимодействуя с ними в выработке их собственных решений по проблемам глобального и национального развития. В развитии собственного потенциала они опираются на опыт ПРООН и широкого круга ее партнеров.

Мировые лидеры взяли на себя обязательства по достижению целей в области развития Декларации тысячелетия, включающих сокращение уровня бедности вдвое к 2015 году. Сеть ПРООН увязывает и координирует усилия, предпринимаемые на глобальном и национальном уровнях, для достижения этих целей. Главное внимание она уделяет помощи странам в поиске решений и обмене опытом по проблемам демократического государственного управления, сокращения бедности, предотвращения кризисов и ликвидации их последствий, вопросам энергетики и охраны окружающей среды, информационных и коммуникационных технологий, борьбы с ВИЧ (СПИДом).

ПРООН также управляет Фондом капитального развития Организации Объединенных Наций (ФКРООН); Фондом Организации Объединенных Наций для развития в интересах женщин (ЮНИФЕМ); Программой добровольцев Организации Объединенных Наций (ДООН). Руководство ПРООН осуществляет Совет управляющих в составе 36 человек, представляющих как развивающиеся, так и промышленно развитые страны. Среди основных изданий программы можно выделить ежегодный «Human Development Report» («Доклад о развитии человека»).

Программа развития ООН (ПРООН) использует глобализацию как экономическую, политическую и административную власть для управления делами страны на всех уровнях.

Многие идеологи глобализации считают основным звеном в управлении процессами глобализации мировой рынок (рис. 3.3). Кроме экономической, финансовой, информационной и иных видов интеграции, они вкладывают в понятие глобализации рост влияния международных финансово-экономических институтов (МВФ, ВТО и др.), ТНК, престижных организаций (таких как Трехсторонняя комиссия — собрание элит НПО Северной Америки, Восточной Азии и Западной Европы), ограничение возможностей национально-государственного развития, включая стирание государственных границ, «сдерживающих» финансовые и миграционные потоки, разработку и принятие «общепринятых наднациональных правил поведения»^[2].

Рис. 33. Элементы мирового рынка.

Глобализация предполагает наличие необходимого уровня модернизации и определенного центра, который должен оказывать влияние в мировом масштабе. При биполярной системе такого центра не могло существовать, поскольку мир строился на отношениях двух диаметрально противоположных идеологий, подминавших под себя других акторов на международной арене.

Согласно данной точке зрения глобализация представляет собой идею, направленную на обоснование формирования мира с единым центром управления как идеальной и единственно верной модели нового мирового порядка, способной разрешить все проблемы человечества. Однако многие ученые считают, что в первое десятилетие XXI в. система международных отношений начала переход в полицентричную — образуются новые политические и экономические центры, что создает дополнительные барьеры для глобализации. Подъем таких стран, как Китай, Индия, Бразилия, Россия, не говоря уже о состоявшемся Европейском союзе, создает ситуацию, когда глобальное благо понимается различными центрами силы по-разному, с учетом их национальных интересов. В этом один из главных парадоксов глобализации — она способствует укреплению отдельных стран, которые после подъема становятся ее субъектами с собственным видением направления глобального развития.

Особенностью укрепления государств на современном этапе развития можно считать тот факт, что многие ТНК имеют национальную принадлежность. Они работают и реализуются с учетом своих национальных интересов, укрепляя государственный потенциал тех стран, в которых базируются. В данном случае мы рассматриваем принадлежность ТНК к ведущим экономически развитым государствам, в основном США и странам Евросоюза.

Формирование полицентричной системы приобрело новый импульс после событий 11 сентября 2001 г. Трагедия этого дня стала знаковой для всего человечества и фактически инициировала начало нового этапа глобализации. Наметилось политическое и экономическое ослабление Америки и одновременный политико-экономический подъем других государств.

Тем нс менее, говорить о полноценной трансформации мироустройства пока невозможно, потому что в мире все еще нет государства, сравнимого по своим возможностям с США. Именно с 2001 г. участилось использование такого понятия, как «глобальная демократизация». Это явление, с одной стороны, характеризуется «унификацией процессов глобализации, но образу западной либеральной демократии», а с другой — в ней усматриваются «диверсификация демократии, расширение демократических вариантов развития»¹. Активизация международных либеральных процессов стала продолжением третьей волны демократизации^[3][4].

Дж. Буш мл. заметил: «Нашей долгосрочной целью является мир, в котором основные силы будут демократическими, с другими нациями, которые присоединятся к этим процессам»^[5]. При этом демократизация стала инструментом продвижения глобализации.

Возрастание уровня глобализации во всех сферах социального развития и коммуникационных возможностей человечества предоставляет возможность использования достижений современной цивилизации (в том числе социальных гарантий, высоких технологий) в любых, не только благовидных, целях.

Серьезная опасность видится в том, что неспособность многих стран и народов мира противостоять развитым государствам в экономическом, военном и технологическом планах вынуждает их искать альтернативные варианты обеспечения собственной безопасности.

Для общей динамики международных отношений представляется принципиально важным то обстоятельство, что взаимозависимость, возрастающая в результате глобализации, будет служить базисом для преодоления расхождений между странами, мощным стимулом для выработки взаимоприемлемых решений. Международно-политические последствия глобализации представлены на рис. 3.4.

Рис. ЗА. Международно-политические последствия глобализации Новую эпоху (начало XXI в.) можно условно назвать «постглобализация». Существующие государства делят на две условные группы.

• • Первая группа: государства, которые, с учетом их глобальной экономической мощи или способности подстроиться под сложившиеся условия, смогут пережить глобализационные издержки и сохранят за собой полноценный статус государства;
• • Вторая группа: те национальные образования, которые будут считаться таковыми лишь де-юре и станут выступать в качестве придатка флагманов глобализации.

Таким образом, национальное государство не исчезает. Несмотря на некоторое ослабление своих позиций, государства в краткои среднесрочной перспективе сохранят за собой статус ведущих игроков. На сегодняшний день «фундаментальными составляющими международно-политической системы остаются суверенные национальные государства, каждое из которых ревниво защищает свою независимость, в конкурентной борьбе с другими государствами стремится сохранить свободу действия и привержено максимизации национального благосостояния и влияния»¹.

В долгосрочной перспективе вектор глобализации указывает на становление глобального общества. На продвинутой стадии этого процесса речь может идти и о формировании власти в общепланетарном масштабе, и о развитии глобального гражданского общества, и о преобразовании традиционных межгосударственных отношений во внутриобщественные отношения будущего глобального социума.

До 2030 г. можно ожидать:

• • активацию наднациональных тенденций (прежде всего через передачу отдельных функций государства международным организациям как структурам более высокого уровня);
• • дальнейшее становление элементов глобального права, транснациональной юстиции;
• • повышение востребованности и расширение сферы деятельности международных неправительственных организаций.

Неформальна теории К. Омаэ в работе «Конец национального государства. Восход региональных экономик»^[6][7] утверждает, что государства не только теряют способность контролировать обменный курс и защищать свои валюты, но в нынешних условиях более нс осуществляют реальную экономическую деятельность, не являясь главными действующими лицами в мировой экономике. В подтверждение он опирается на свои выводы в отношении четырех определяющих факторов, которые называет «Четыре „И“».

• • Инвестиции: не являются ограниченными географически, стремятся к привлекательному для них климату. Если раньше поток трансграничных фондов в основном осуществлялся от правительства к правительству или от многосторонней финансовой организации, то в настоящее время инвестиции в подавляющем большинстве являются частными и, как правило, исключают вовлечение в этот процесс национальных правительств;
• • Индустрия: становится более глобальной. Современные ТНК руководствуются не интересами государства, а привлекательностью рынков и способствуют передаче технологий и управленческих инноваций;
• • Информация: информационные технологии дают возможность компаниям действовать в различных частях света без необходимости создания системы бизнеса в каждой стране, где они представлены;
• • Индивидуальные потребители: стали более глобальными в своей ориентации и хотят иметь лучшую и более дешевую продукцию, не придавая значения тому, где она производится.

Мобильность «Четырех „И“», по мнению К. Омаэ, создает для жизнеспособных экономических подразделений в любой части света возможность привлечения всего необходимого для развития без содействия государства. Эти фундаментальные изменения меняют экономическую картину мира.

К. Омаэ считает, что, если неограниченные передвижения «Четырех „И“» делают посредническую роль государства устаревшей, ограничения, необходимые для принятия глобальных решений, начинают соответствовать не искусственным политическим границам государства, а более сфокусированным географическим подразделениям, например, Гонконгу и прилегающей к нему части Южного Китая или региону Кансай вокруг Токио, или Каталонии, то есть тем регионам, где «делается работа» и процветают реальные рынки. Ученый называет эти зоны «региональными государствами». Причем они могут целиком находиться внутри или выходить за границы национальных государств и являются естественными экономическими зонами в «мире без границ».

К «региональным государствам» японский ученый относит также Северную Италию, Верхний Рейн, Силиконовую долину и зону Залива в Калифорнии, треугольник Сингапур — Джохор (южный штат Малайзии) — острова Индонезии, город Пусан в Республике Корея и др. Эти регионы, хотя и ограниченные в географических размерах, огромны в их экономическом влиянии, и главные их факторы — не население, а необходимые составляющие для успешного участия в глобальной экономике (деньги, инновации, реформы). Они являются мощными двигателями развития потому, что их первичная ориентация — глобальная экономика. Возникновение «региональных государств» глубоко изменяет глобальную логику действия транснациональных корпораций.

Модернизация, посредством которой во многом осуществляется глобализация, во многих странах и культурах вызывает неприятие. По мнению академика Никиты Николаевича Моисеева, «неприятие либерализма ведет к отставанию в области промышленного производства, в развитии новых идей и технологий… обрекает эти народы на судьбу неандертальцев»^[8]. Ученый полагает, что если мировое сообщество не найдет в себе силы для глубокой перестройки своей организации, то процессы модернизации могут привести к возникновению «горячих фронтов», линии которых будут соответствовать цивилизационным разломам.

Цивилизационные разломы — линии противостояния между цивилизациями, например, Запад — Исламский мир. В более узком смысле — зоны потенциальных конфликтов на рубежах цивилизаций с разными религиями, идеологиями и культурами. Например, конфликт между Индией и Пакистаном, Израилем и Палестиной, Югославией и Западом.

Как отметил У. Бек, современный мир, прогрессируя технологически, увеличивает глобальный разрыв между обозримыми рисками, в рамках которых мы мыслим и действуем, и миром необозримых угроз, которые мы также создаем¹.

Некоторые исследователи полагают, что война является способом разрядки накапливаемой в силу социальных обстоятельств агрессивной энергии, причем критический уровень агрессивности достигается каждым поколением. Поскольку наличие ядерного оружия не позволило нынешнему поколению выплеснуть агрессивную энергию, она ищет другие выходы^[9][10]. Ярким примером выхода негативной энергии являются события 2013—2015 гг. на территории современной Украины (Майдан — 2013 г. в Киеве, события в Одессе, военные действия против братского народа юговостока Украины).

Для решения глобальных проблем требуется объединение усилий государств мира и их граждан, но не па условиях диктата одних и подчинения других, а на равноправных, паритетных основаниях, что позволит избежать многих противоречий и конфликтов, критический уровень которых близок к взрывоопасному.

• [1] 2 См.: Стукало А., Авдеева Т. Глобализация мировой экономики // Международная жизнь. 2000. № 5. С. 49—56.
• [2] Бжезинский 3. Выбор. Глобальное господство или глобальное лидерство.С. 126.
• [3] Баранов Н. Л. Дилеммы глобальной демократизации // Вызовы глобализации в начале XXI века: материалы международной научной конференции (Санкт-Петербург, 14−15 апреля 2006 г.). СПб.: СЗАГС, 2006. Ч. 1. С. 15−24.
• [4] См.: Huntington S. Р. The Third Wave: Democratization in the late TwentiethCentury. Oklahoma: University of Oklahoma Press, 1991.
• [5] Haley P. E. Strategies of Dominance: the Misdirection of U. S. Washington ;Baltimore: Woodrow Wilson Center Press; Johns Hopkins Universitv Press, 2006.P. 77.
• [6] Гаджиев К. С. Геополитика: учебник. 5-е изд., перераб. и доп., 2014. С. 137.
• [7] Ohmae К. The End of the Nation State. The Rise of Regional Economies. N. Y. :Free Press, 1995.
• [8] Моисеев II. II. Экологический кризис и цивилизационные конфликты //Проблемы глобальной безопасности. 1995. С. 139.
• [9] Бек У. Политическая динамика в глобальном обществе риска // Мироваяэкономика и международные отношения. 2003. № 5. С. 11.
• [10] См., наир.: Baron R. Л. Human Aggression. N. Y.: Plenum Press, 1977.