Прямой и непрямой стили вербального общения

Прямой или непрямой стиль означает степень, в которой человек выражает свои внутренние побуждения посредством открытой вербальной коммуникации, т. е. речи.

Прямой вербальный стиль характерен для речевых сообщений, которые выражают истинные намерения говорящего в виде его желаний, потребностей и ожиданий в процессе общения.

Непрямой стиль свойственен речевым сообщениям, которые камуфлируют, скрывают истинные интенции говорящего (его желания, цели, потребности) в ситуации общения.

подлежащего в предложении, и местоимение «Я» практически не употребляется, сказуемое — главная форма в конструкции предложения"^[1].

Американские ученые сделали похожее наблюдение, отметив, что ребенок, растущий в японской семье, учится тому, что он не должен привлекать внимание к себе шумом, капризами или эгоцентрическими выходками. Дети, захватывающие в разговоре инициативу, не поощряются, «хорошими» детьми в семьях американских японцев считаются спокойные (тихие) дети. Процесс языковой социализации японских детей нацелен на воспитание норм «энрио» (ритуализированный вербальный процесс самопорицания) в целях поддержания групповой гармонии.

Пример Вербальные коммуникативные стили, усваиваемые японскими детьми, поддерживают модель «интуитивной» коммуникации, свойственной взаимодействию японских матерей с детьми. Используя непрямые высказывания в выражении и отвержении просьб и требований, дети с двухлетнего возраста учатся щадить чувства другого человека. С ранних лет жизни они постигают тонкости поведения в «предъявлении» и «отвержении» лица, моделируя поведение своих матерей. Для выражения своего неодобрения японские матери обычно используют риторические вопросы и показывают свое неодобрение главным образом тоном голоса и контекстом общения. Нормы эмпатии (сопереживания) и конформности (согласия) — главные причины требуемого от японских детей непрямого стиля вербальной коммуникации.

Типично американские вербальные стили несут в себе представление об индивидуальном достоинстве, ценность настойчивости и тенденцию к равенству в отношениях. Процесс языковой социализации детей в Америке направлен на достижение искренности и подлинности в общении. Норма честности и искренности требует использования слов и выражений, которые отражают действительные намерения и ценности говорящего.

Аналогичное наблюдение было сделано китайским исследователем Хсю относительно различий в коммуникативных стилях между китайцами и североамериканцами.

Экспертное мнение

«Акцент, делаемый американцами на самовыражении, не только позволяет американским детям чувствовать себя не связанными группой, но также дает им уверенность, что они могут оставить эту группу, если захотят. В свою очередь, отсутствие акцента на самовыражении не только развивает у китайских детей четкое осознание своего статус-кво в группе, но также смягчает любое желание „выйти за пределы“ („преступить“) в более широком жизненном контексте»^[2].

Подобные тенденции свойственны и корейской культуре.

Экспертное мнение

Анализируя корейскую культуру, М. Парк отмечает, что корейцы не дают негативных ответов типа «нет» или «я не согласен с вами», или «я не могу сделать это». Чаще, чем американцы, они используют уклончивые ответы типа «я согласен с Вами в принципе…» или «я сочувствую Вам…». Важность сохранения групповой гармонии и важность «нанчи» (аффективное чувство, которым корейцы выражают удовлетворенность других вашим поведением) — главные причины того, почему большинство корейцев предпочитают непрямой стиль коммуникации в своей повседневной жизни. Предпочтение непрямой, двусмысленной коммуникации прямой и открытой продиктовано важностью уважения «лица» другого человека, поскольку концепция «кибун» (уважение чувства «самости» другого, включающей его мораль, «лицо», самоуважение и разумность) имеет высокую ценность в корейской культуре^[3].

Американский исследователь Т. Катрель изучал прямой и непрямой стили в американской, израильской и арабской культурах. Сравнивая израильский вербальный стиль с американским, Катрель заимствовал термин американского филолога У. Гибсона о «жестком» разговорном стиле (относится к американскому).

Кросс-культурные различия У. Гибсон, анализируя современную американскую прозу, выделил три речевых стиля: «жесткий», «сладкий» и «пуританский». «Жесткий» стиль означает, что в центр его человек помещает себя. Такой стиль еще можно назвать «Я-разговор». «Сладкий» стиль имеет цель быть приятным собеседнику, это — «Вы-разговор». «Пуританский» — не выражает заботы ни о себе, ни о своем слушателе, это — «предмет-разговор». Основываясь на понятии «жесткий собеседник», Т. Катрель проанализировал сходства и отличия между американским «жестко говорящим» и израильским «прямо говорящим». На уровне взаимодействия как «прямой», так и «жесткий» стили больше заботятся о сохранении собственного «лица», чем «лица» собеседника. Оба эти стиля способствуют выражению собственных чувств и мнений говорящего по поводу обсуждаемых вещей. По контрасту к «жесткому» и «прямому» стилю стиль арабоговорящих общин может быть назван «сладким». По замечанию Катрсля, культурный этос «мусайра» (в грубом значении — приспосабливаться, приноравливаться, потакать другому) характеризует арабские способы коммуникации. Один из информантов отмечал, что понятие «мусайра» — «в крови каждого араба».

Т. Катрель подчеркивал, что непрямой стиль, основанный на этосе «мусайра», используется как мужчинами, так и женщинами, хотя существуют различия в контекстах, манерах и нормах стиля, обусловленные полом. Высокая ценность согласия, содержащаяся в «мусайра», направлена на «следование вместе» с другими, на потакание другим, на приспособление себя к ситуации взаимодействия с другими. Данный стиль отражает заботу о гармонии социальных отношений, социальной регуляции межличностного взаимодействия, и в целом, — фундаментальные нормы коллективистских культур.

Пример

Американский психолог Р. Кохеи, поддерживая наблюдения Катреля, считал различия в «прямом» и «непрямом» стилях вербального взаимодействия одной из серьезных причин коммуникативных проблем в дипломатических отношениях между США и Египтом. В результате анализа многочисленных случаев диссонанса между египетскими и американскими дипломатами Р. Кохеи пришел к заключению, что ценности коллективизма и конформизма в египетской культуре влияют на использование непрямого, сглаживающего стиля в египетских дипломатических отношениях, а ценности индивидуализма и самопрезентации в американской культуре влияют на использование прямого, резкого и «сухого» стиля в американских дипломатических отношениях. Как отмечает Кохен, первые «ориентированы на стыд», на заботу о сохранении своего «лица» и «лица» другого, а последние — «ориентированы на вину», на заботу о сохранении лишь своего «лица».

Большинство исследователей считает, что непрямой стиль общения — ведущий стиль вербальной коммуникации в коллективистских культурах, а прямой стиль — преобладающий тип вербальной коммуникации в индивидуалистических культурах.

Это положение хорошо согласуется с выявленными Д. Левиным определенностью — двойственностью как культурно обусловленными характеристиками общения. Вот как он описывал коммуникацию в Амхаре (Африка) и США.

Кросс-культурные различия

Основная манера общения в Амхаре — непрямая, часто скрытная. Амхарский разговор состоит из общих уклончивых замечаний типа «Что лучше?..», когда говорящий не говорит прямо, к чему он клонит. Или: «Подай мне…», не называя тот предмет, который он хочет, чтобы ему дали… Образ жизни в Северной Америке, напротив, оставляет мало места для недосказанности. В основном американцы стремятся вызвать собеседника на прямой и ясный разговор. Эго находит выражение в таких характерных высказываниях: «Говорите, что вы имеете в виду» или «Хватит ходить вокруг да около», или «Давайте по существу» и т. д.^[4]

Д. Левин также описывает однозначную и двойственную в смысловом отношении коммуникацию более общими словами: «Однозначная вербальная коммуникация аффективно нейтральна. Ее цель — получить ясное представление о факте, смысле, чувствах или ожиданиях собеседника. Однозначность здесь служит средством лишения речи ее экспрессивной окрашенности и внушающих функций.

Двойственная или амбивалентная по смыслу коммуникация, напротив, служит средством расцвечивания и многократного усиления передаваемого чувства или эмоции. Опираясь на возможность разделить с кем-то переживания и чувства, вербальные ассоциации могут вызывать целый букет эмоциональных реакций (не на этом ли основана сила удачного поэтического образа? — Я. Л.). Используя смысловую амбивалентность посредством юмора и шуток, можно вызвать широкую гамму чувств у слушателей и заслужить признание и одобрение. Тайная двусмысленность иронических замечаний обладает огромной эмоциональной мощью и способна быть оружием сокрушающей силы"^[5].

Американский антрополог Э. Эванс-Причард описывает, каким образом люди народности занде (Африка) пользуются имеющимися в речи возможностями неоднозначного выражения, чтобы защищаться от своих соплеменников, которые, возможно, недружелюбно к ним относятся.

Пример

Вот замечательный пример такой косвенной речи, именуемой санца. Человек говорит своему другу в присутствии жены: «Ну и порхают же эти ласточки, друг мой». Он говорит о ветрености своей жены и на случай, если она поймет намек, прикрывается тем, что смотрит во время этой якобы невинной реплики вверх, туда, где летают ласточки. Друг понимает, что он имеет в виду, и отвечает: «Да, не говори мне об этих ласточках!» (Ты говоришь сущую правду). Жена также понимает, о чем идет речь, и говорит раздраженно: «Да, господин, оставь эту ее (жену), господин, и возьми хорошую (жену), господин, если ты женился на ласточке, господин!» (Женись на другой, если ты так думаешь.) Муж делает вид, будто он удивлен и огорчен, что жена обиделась из-за невинной реплики по поводу ласточек. Он говорит ей: «Разве обижаются по поводу тех, кто наверху (ласточек), госпожа?» Она отвечает: «Ах, господин, мне не нравится, когда меня обманывают. Ты говоришь обо мне. Ты упадешь с моего дерева». Смысл ответа следующий: «Ты глуп, что пытаешься обмануть меня. Ты говоришь обо мне, и ты всегда нападаешь на меня. Я убегу, и, если ты попытаешься выследить меня, с тобой что-нибудь случится». Эванс-Причард следующим образом определяет удачную санцу: «Самое главное — это говорить туманно и оставлять открытым путь к отступлению, если человек, на которого вы нападаете, обидится и попытается доставить вам неприятности»^[6].

Чтобы удачно вести такой диалог, говорящий должен тонко чувствовать значение, придаваемое его репликам лицом, к которому он обращается. Если он неспособен точно уловить точку зрения слушающего, он не может завершить санца и добиться желаемого результата. Более того, говорящий должен учитывать не только позицию слушающего, но и мнения других людей, которые могут (в том числе и намеренно) подслушать часть разговора. Он должен иметь в виду также различные способы ответа, которыми располагает объект его неприязни, и принятые в данной культуре правила, которые защищают его от возмездия.

Экспертное мнение

Несмотря на эти сложные и затруднительные свойства санца, Эванс-Причард считает се применение в обыденной речи зандс настолько эффективным и настолько распространенным, что в конце своей статьи знаменитый ученый вынужден был пожаловаться: «Она (санца) значительно увеличивает трудности антропологического исследования. Антрополог теряет чувство безопасности, его уверенность в себе поколеблена. Он выучивает язык, может на нем сказать все, что хочет, и понимать то, что слышит; но затем он начинает сомневаться, действительно ли он все правильно понял… он не может быть в этом уверен, и даже они (занде) не уверены, имеют ли те или иные слова какой-то нюанс или это так кажется…»^[7].

Таким образом, этим примером как нельзя лучше иллюстрируется многоканальность межкультурной коммуникации, не исчерпывающаяся только вербальным общением и использованием языка, но включающая весь сложнейший комплекс информации, именуемой культурным контекстом.

Основные положения, вытекающие из анализа различий между «прямым» и «непрямым» стилями вербальной коммуникации:

• 1) измерение в направлении «прямой — непрямой» вербальный стиль — очень мощный конструкт, влияющий на возможные сходства и различия в вербальном взаимодействии между культурами;
• 2) использование «прямого» вербального стиля в индивидуалистических культурах служит удовлетворению потребности в собственном «лице» и заботе о его сохранении; использование «непрямого» вербального стиля в коллективистских культурах служит цели взаимного сохранения «лица» и поддержания взаимозависимости и групповой гармонии;
• 3) использование «прямого — непрямого» стиля нуждается в интерпретации, учитывающей контекст общения.

• [1] См.: Gudykunst W., Ting-Toomey S. Op. cit.
• [2] Ibid. P. 94.
• [3] См.: Gudykunst W., Ting-Toomey S. Op. cit.
• [4] См.: Gudykunst Г., Ting-Toomey S. Op. cit.
• [5] Цит. по: Ibid.
• [6] Цит. по: Коул М., Скрибнер С. Указ. соч.
• [7] Цит. по: Там же.