Колониальные владения европейских держав в Вест-Индии (1624-1665 гг.)

Колониальные владения европейских держав в Вест-Индии (1624−1665 гг.)

1. Предыстория неиспанской колонизации Антил, XVI — начало XVII в

2. Складывание колониальных владений европейских держав в Вест-Индии (1624−1665 гг.)

3. Социально-экономическое развитие Антил в 1620 — 1660 гг

4. Основные противоречия между европейскими державами в вест-индском регионе. Англо-франко-голландская война 1664−1667 гг Список использованной литературы

1 Предыстория неиспанской колонизации Антил, XVI — начало XVII в испанский колония антилы европейский Когда в 1492 г. корабли Колумба достигли Нового Света, одними из первых земель неизведанного до тех пор континента, встретившихся на пути мореплавателей, оказались Гаити* и Куба, острова, входящие в Антильский архипелаг. Открытые в большинстве своем еще во время первых исследовательских плаваний великого генуэзца, Антилы стали первым камнем в фундаменте колониальных владений Мадрида в Америке, а вместе с гем и отправной точкой для для дальнейшего продвижения конкистадоров на Запад. Но историческая судьба этих островов в составе испанской колониальной империи, создание и расширение которой шло в XVI в. бурными темпами, оказалась весьма своеобразной и полной контрастов.

С начала колонизации Мадридом Нового Света и вплоть до 30-х годов XVI в. испанские владения на Антилах в целом развивались поступательно и достаточно динамично, хотя здесь необходимо сделать уточнение. Историческая судьба испанских Антил в этот период определялась двумя происходившими параллельно процессами: с одной стороны, чрезмерная эксплуатация туземного населения этих территорий новыми пришельцами, неизвестные прежде болезни и голод за несколько десятилетий привели к практически полному исчезновению индейцев Больших Антил, число которых накануне испанской колонизации, по приблизительным оценкам, доходило до 1 млн. человек. С другой стороны, на смену им пришли собственно испанцы, и хотя масштабы их переселения далеко не поспевали за убылью туземного населения, тем не менее их количество на Антилах в этот период непрерывно увеличивалось. Именно подобный ход развития истории испанских Антил объясняет отсутствие того своеобразного симбиоза пришельцев и туземного населения, что был характерен для истории многих регионов континентальной испанской Америки.

Выходцы главным образом из Кастилии, долгое время дававшей основную массу переселенцев в Новый Свет, испанцы оказались единоличными хозяевами этих территорий и в значительной степени воссоздали на Ан гидах того времени привычную для себя модель организации жизни. Наиболее ярким и характерным ее элементом стало воспроизведение на новом месте муниципальной системы их родины. Именно в данный период на Больших Антилах происходит создание целой сети городов, организованных по образцу городов метрополии, причем их размеры и население неуклонно росли. Тогда же и был сформирован основной костяк испанских владений на Антилах, включавший в себя все острова группы Больших Антил: Кубу, Пуэрто-Рико, Санто-Доминго и Ямайку74.

Рука об руку с заселением шло и экономическое освоение новоприобретенных испанской короной территорий. В этой сфере на раннем этапе колонизации существенную роль играло горнорудное производство. Острова располагали небольшими россыпями золота, и именно на них в первую очередь обратили внимание испанцы, основной целью которых пока что были в первую очередь поиск и добыча драгоценных металлов. С 1521 по 1530 гг. 97% драгоценного металла, поступавшего в Испанию из Америки, составляло антильское золото, и лишь 3% - серебро с континента. Вместе с тем. с течением времени в социально-экономической сфере происходили и определенные изменения: так, непрекращающееся сокращение туземного населения Антил, которое было основной рабочей силой в антильской золотодобыче, ставило вопрос о поиске новых трудовых ресурсов, что в конечном итоге привело к первым шагам развития испанской работорговли в Новом Свете. В то же время, наряду с драгоценными металлами в торговый оборот Старого и Нового Света постепенно входили и увеличивали свою долю в нем новые товары, которые могла поставлять Америка Европе — тропические культуры, такие как табак, сахар, имбирь, какао. Возникал определенный, более-менее устойчивый спрос на эти товары, появлялся стимул для их выращивания, и в этом уже видится преддверие формирования плантационной экономики .

Резким и без преувеличения катастрофическим переломом в судьбе испанских Антил стало открытие баснословных богатств американского континента. Это мгновенно вызвало отток населения с прежде достаточно густонаселенных антильских владений Испании на континент, а в долгосрочной перспективе последствия для островов оказались еще более пагубными. Отныне интересы метрополии были связаны с американским континентом, дававшим львиную долю поступлений в ее казну и скрывавшим, как казалось, еше неизведанные и тем более разжигавшие аппетит богатства. И уж безусловно именно он етап приоритетной целью самих переселенцев из Европы. Испанская колонизация раннего периода не знала практики принудительной депортации, института кабальных слуг, ставших неотъемлемыми чертами английской и французской колонизации веком позже. Основными ее участниками были свободные переселенцы, у большинства из которых и в мыслях не было осесть на новых землях. Главной их целью было как можно более быстрое обогащение. Для них Антилы, маленькие острова, уже достаточно хорошо исследованные, представлялись лишь преддверием к баснословным сокровищам Индий, получить которые мнил в конечном счете каждый конкистадор.

«К 1550 г. колониальный горизонт значительно расширился: Антилы теперь представлялись лишь маченьким авангардным барьером рядом с Мексикой и «особенно Перу… Испанцы приезжали не окончить жизнь на Антилах. а в поисках богатства. Движение на многообещающий Запад увлекало лучших, самых смелых. иногда самых богатых покинуть острова» «.

Приводимые в литературе данные свидетельствуют о катастрофическом падении численности населения испанских Антил, запустении, а зачасгую и просто исчезновении подавляющего большинства городов, появившихся здесь в предшествующий период. Так, население Сантьяго, на юге Кубы, служившем отправной точкой колонизации острова, к 1574 г. составляло лишь 9/10 населения, которое город имел в 1520 г J. Не лучше обстояли дела и на прочих островах. Вся жизнь на них сосредотачивается практически полностью в пределах одного-двух городов, концентрирующих подавляющее большинство сильно сократившегося населения острова. Претерпела существенные изменения и структура экономики Больших Антил. В отличие от раннего периода постепенно в ней все большую роль начинаю играть сельскохозяйственное производство тропических культур, таких как сахар, табак, имбирь и т. д. Но развитие слабых зачатков плантационной экономики испанских Антил тормозилось малым интересом как короны, так и частных лиц к этим территориям, а нестабильная обстановка в регионе, связанная со все усиливавшимся на протяжении века присутствием в Карибском море иностранных пиратов, о чем будет сказано ниже, еще более ухудшала ситуацию. В целом, к концу XVI в. на всем пространстве антильских владений Мадрида проживало не более 20 тыс. человек всех рас, что составляло около 1 жителя на 10км". После расцвета первых десятилетий XVI в. испанские Антилы вступили в период глубокого экономического упадка и демографической стагнации, растянувшийся на несколько столетий.

В конечном итоге именно подобное положение дел и предопределило то обстоятельство, что владения Мадрида в антильском архипелаге так никогда и не вышли за пределы Больших Антил. заселенных еще в первые десятилетия колонизации. Мачые Антильские острова, на которых обитапи воинственные карибские индейцы, хотя и были достаточно известны испанцам, никогда не являлись объектом серьезных попыток колонизации с их стороны: сначала испанцев, по-видимому, отпугивали объективные трудности освоения этих территорий, в дальнейшем же колонизация американского материка настолько заняла все помыслы, силы и средства как короны, так и колонистов, что им уже практически не было дела до Малых Антил, несмотря на их стратегически важное положение как преддверия американского континента.

Открытие действительных богатств американского континента и стократ преувеличивавшие их слухи оказали огромное влияние на историческую судьбу не только испанской колониальной империи, ею и на весь процесс европейской колонизации Нового Света, особенно на раннем его этапе. И хотя почти сразу же после открытия Нового Света мадридский двор недвусмысленно и решительно заявил свои права на единоличное обладание новооткрытыми территориями, а заключенный в 1494 г. Тордесильясский договор и буллы папы Александра IV. казалось, должны были подвести официальную правовую основу под планируемый раздел всех земель, лежащих за пределами Европы, между двумя иберийскими державами и признать все новооткрытые в будущем земли их исключительной собственностью, но, как показало время, этим намерениям так и не суждено было сбыться. Уже сами по себе претензии на единоличное владение всеми заморскими землями были неприемлемы для прочих европейских государей. Драгоценные же металлы, хлынувшие из Америки, явились непосредственным и чрезвычайно весомым доказательством ценности этого пока еще малоизвестного европейцам континента. Они стали целью в движении на Запад неиберийских наций и послужили определяющим стимулом в стремлении прочих европейских держав оспорить испано-португальский раздел заморских территорий, получив в нем и свою долю. Эпоха, когда англичане и французы не без основания могли говорить, что в Новом Свете есть богатства, равнозначные по своей ценности золоту и серебру, была еще далека.

Пионером на пути оспаривания заморской гегемонии иберийцев выступила Франция. В обстановке франко-габсбургского антагонизма. ставшего неотъемлемой чертой международных отношений гой эпохи, французские корсары оказались серьезными соперниками испанцев на море. В периоды военных конфликтов между двумя коронами они постоянно угрожали сообщению метрополии с ее американскими владениями и собирали свою дань с потока драгоценностей, шедших в Испанию из Нового Света. Наиболее громким из ранних эпизодов этой морской войны стал захват в 1523 г. корсаром Жаном Флери галеона Алопсо де Авила с золотом ацтеков, направленного Кортесом Карлу Vs. И хотя первоначально сфера действий французов ограничивалась лишь водами, омывающими Европу, но вскоре жажда наживы и логика непрекращающегося франко-габбебургского противостояния увлекли их и к американским берегам, ставшим таким образом одной из арен этого противостояния. И первой землей, увидевшей появление новых пришельцев, как и несколько десятилетий назад, стали Антилы, теперь уже испанские.

Сведения о начале проникновения неиспанцев в антильский регион достаточно отрывочны и ограничиваются главным образом информацией о случаях их нападений на испанское судоходство и поселения. Первые французские суда здесь были замечены в 1528 г. около Пуэрто-Рико, а во время войны Франциска I с Карлом V (1536−1544) французы атаковали Кубу и ряд испанских поселений на венесуэльском побережье. Ответными мерами испанцев против нападений как в Америке, так и в европейских водах, стало усиление ими защиты мореплавания между метрополией и ее американскими колониями. Именно в этот период начались перевые шаги к разработке системы ежегодных вооруженных конвоев, которые и осуществляли все сообщение между Испанией и ее американскими владениями вместо одиночных судов как это было прежде.

Вторая половина 40х гг. XVI в. в Новом Свете ознаменовалась небольшой передышкой во франко-испанском противостоянии, но с началом следующей" франко-испанской войны (1552−1559) французская угроза вновь дала о себе знать, а иностранные контрабандисты и корсары становятся постоянными гостями Карибского моря'. Свидетельством того, насколько серьезной для интересов Испании стала ситуация на Антилах и во всем Карибском бассейне из-за действий французов, служит направление в Новый Свет лучшего испанского военно-морского эксперта того времени Педро Мендеса де Авилеса. Основной задачей назначенного капитан-генералом «армады по охране флотов Индий» де Авилеса должна была стать эффективная борьба с иностранным проникновением в Карибское море и усиление обороноспособности испанских колоний Больших Антил. Именно им, как становилось ясно, выпала роль передового форпоста испанской империи в Америке. Новоиспеченный капитан-генераї решительно взялся за дело. Под его руководством был осуществлен целый комплекс мер. включавший значительное усиление фортификаций крепостей испанских Антил. Было увеличено и количество военных судов, действовавших в Карибском море. И хотя проходы через Малые Антилы, — главный путь европейских судов в бассейн Карибского моря — все же не попали под контроль испанцев, и постоянно базирующейся на Антилах военной эскадры, как это предлагал де Авилес, гак и не было создано, но даже принятых мер оказалось достаточно для того, чтобы достаточно эффективно противодействовать нападениям на испанские колонии в Новом Свете .

Следует особо подчеркнуть, что только лишь вооруженными нападениями на испанское судоходство и колонии проникновение прочих европейских наций в Новый Свет отнюдь не ограничиваюсь. Пиратство и каперство были, безусловно.

Каперство, или корсарство — вооружение частными лицами, обычно арматорами и купцами, судна для грабежа противника в период войны. Каперское судно считалось состоящим на государственной службе, о чем его капитан получал специальный документ, каперское свидетельство, и действующим в сооответствии с правилами ведения войны. В обмен на официальное признание капер должен был отчислять властям определенную долю добычи. Эта практика широко применялась всеми государствами в период XV-XVIII самыми громкими и заметными его элементами, но, возможно, не самыми главными как по масштабам, так и по своему значению в жизни региона. Рука об руку с ними практически всегда шла контрабанда, роль которой в истории Нового Света была без преувеличения огромна. В отличие от своих более известных «коллег» — пиратов и корсаров — «скромные» контрабандисты по большей части оставатись в тени, хотя долгое время граница между первыми и вторыми была достаточно условна. Контрабандист той эпохи был всегда хорошо вооружен для плаваний в запретные для него воды, где постоянно надо быть настороже, а при случае и применить силу, чтобы заставить торговать с собой '. С начатом войны в Европе или же, если предоставлялся случай, «честный контрабандист» не брезговап и пограбить испанцев. О размахе контрабандной торговли на самих Антилах уже в ту эпоху может свидетельствовать тот факт, что. по оценкам некоторых исследователей, во второй половине XVI в. из 10 судов, выходивших из мелких гаваней Кубы, лишь 2 направлялись в Испанию «. Вопреки войнам, официатьным запретам и мерам по борьбе с ней контрабанда процветала с согласия и к полному удовлетворению колонистов и стала характерной, пожалуй, для всех колониальных обществ Америки.

Тем не менее, несмотря на довольно активные действия французов в водах Нового Света в рассматриваемый период было бы не совсем верно назвать эти предприятия государственной политикой. Безусловно, политическая воля королевской власти в колониальной области была выражена достаточно недвусмысленно. Практически во всех работах по истории колонизации приводятся слова Франциска I, сказанные им при заключении мира в Камбрэ (1529 г.): «Солнце светит для меня так же, как и для других, и я желал бы видеть тот пункт в завещании Адама, где им (Испании и Португалии) предоставляется это обширное наследство! Пусть они. по крайней мере, позволят мне, как их брату, взять оттуда свою долю"93. Но для Франциска I и его непосредственных преемников заморские земли, по-видимому, представлялись скорее одним из фронтов борьбы с ненавистными Габбсбургами, чем какой-либо особой сферой. К тому же занятая войнами в Европе французская монархия не располагала ни силами ни средствами, чтобы вести активную политику еще и в Западном полушарии. Пожалуй, единственной ее операцией в этом направлении можно считать полугосударствсннную-получастную экспедицию Веррацано к берегам Америки. В подобной ситуации королевская власть могла оказать, главным образом, лишь достаточно последовательную моральную и дипломатическую поддержку своим подданным, рискнувшим бросить вызов иберийской колониальной гегемонии. Впрочем, как показывают факты, этого было вполне достаточно. Политическая традиция подобной молчаливой поддержки сохранилась и при прееемнике Франциска I Генрихе II. Мир в Като-Камбрези (1559 г.), заключенный им с Испанией, устанавливал, что все французские корабли, захваченные западнее Линии Дружбы в американских водах, следует считать пиратскими. Королевская власть снимала с себя всю ответственность за операции своих подданных в Новом Свете, дав им полную свободу действий на свой страх и риск.

Таким образом, фактически все предприятия французских моряков в Новом Свете были делом частных лиц. Корабли, уходившие к американским берегам из французских портов, снаряжались преимущественно кліщами и арматорами приморских городов, среди которых были такие знаменитые личности, как отец и сын Анго из Дьеппа. Для этих кругов, игравших значительную роль в финансировании и организации заморских предприятий, заморская торговля и каперские операции были прежде всего прибыльным делом. Именно частные французские суда и даже целые флотилии вели в ту эпоху торговлю у берегов Бразилии и американских владений Испании, грабили испанцев на Антилах. В то же зремя «частники», выступившие таким образом движущей силой и инициаторами заморской экспансии Франции, были весьма разнородны. Это были и отдельные лица и целые компании, соответственно силы и средства, которыми они располагали, могли варьироваться от одного корабля до целых флотов. Добавлявшееся к этому соперничество между буржуазией различных портовых городов приводило к тому, что ни о каком стратегическом единстве действий в области заморской экспансии не могло быть и речи.

Что касается собственно колониальных предприятий, то позднейшие идеологи колониальной экспансии Франции, такие как Исаак де Разилли. не без основания упрекали торговые круги в том, что они ищут немедленной прибыли и мало заинтересованы в собственно колонизации, деле рискованном, требующем значительных капиталовложений и отнюдь не сулящем отдачи, тем более быстрой. Как и их потомки, большинство купцов и арматоров времен Франциска I и Генриха II, по-видимому, предпочитало заниматься в Новом Свете более привычными для себя торговлей и каперством, чем рисковать вкладывать деньги в колонизационные проекты. И хотя первые попытки основания французских колоний в Америке отстоят недалеко от этой эпохи, вопрос о доле участия в этих предприятиях торговых кругов — основного двигателя заморской экспансии того периода — не совсем ясен. В целом, подводя итог истории проникновения неиберийских наций на Антилы в первой половине XVI в. можно с полной уверенностью сказать, что это время прошло под флагом французского пиратства, торговли и контрабанды, но не колонизации.

Период религиозных войн во Франции чрезвычайно пагубно сказался на ее колониальной активности. Большинство городов, служивших центрами заморской экспансии, приняли активное участие в противостоянии протестантов и католиков, равно как и сами непосредственные ее участники, многие из которых были протестантами. Во многом именно поэтому со второй половины века пальма первенства в действиях на Антилах и во всей испанской Америке переходит к другой нации — англичанам.

Несмотря на то, что вплоть до 1585 г. между Испанией и Англией не было официально объявлено состояние войны, это не мешало конфликту двух держав развиваться по нарастающей. И одним из театров противостояния между двумя державами являлись американские колонии Испании, где действовала целая плеяда «морских псов» Елизаветы — Дрейк, Хоукинс, Рэли и многие другие, оставшиеся в тени своих знаменитых коллег. Наиболее масштабными и громкими были, безусловно, экспедиции Френсиса Дрейка. В 1573 г. после нескольких разведывательных плаваний он напал на панамский перешеек, захватив караван с серебром «Затем последовала знаменитая экспедиция на тихоокеанское побережье испанских владений в Америке (1577−1580), принесшая удачливому пирату славу и рыцарское звание. Не остались в стороне от его действий и собственно Антильские острова — передовой барьер на пути к испанским сокровищам. Именно в карибском регионе развернулись хотя и менее знаменитые, чем предыдущие, но гораздо более широкомасштабные военные экспедиции Дрейка. Если раньте под его командованием было лишь несколько судов, то во время плавания 1585−1586 гг. он руководил целой флотилией из 25 крупных кораблей и 2300 солдат. Тогда англичане разграбили порт Санто-Доминго, Сент-Огюстен во Флориде, подвергли бомбардировке Гавану. Пиком успехов Дрейка стало взятие и разграбление Картахены, принесшее богатую добычу 6. Это нападение переполнило чашу терпения Филиппа II и явилось не последней причиной, спровоцировавшей отправку Непобедимой армады (1588). Лебединой песней операций сэра Френсиса в американских водах стала экспедиция 1595−1596 гг. В ходе нее он и Джон Хоукинс снова попытались осуществить широкомасштабное вторжение в Карибское море. Располагая 2500 солдат, они атаковали Сан-Хуан на Пуэрто-Рико, но понесли потери и были вынуждены отступить. После неудачи на Пуэрто-Рико флот отправился к материку. Англичане крейсировали у венесуэльского побережья и у панамского перешейка, атаковали и разграбили Помбре де Дьос. где в январе 1596 г. умер Дрейк, но попытка захватить богатый Портобелло окончилась неудачей. Последней крупной операцией англичан на Антилах стал захват флотом графа Кумберленда столицы Пуэрто-Рико — Сан-Хуана* в 1598 г '.

С началом следующего века в Карибском море установилось некоторое затишье, и антильские владения Испании получили небольшую передышку от крупномасштабных нападений чужеземцев, подобно тому как это было во время войны с Англией (1585−1604), хотя присутствие иностранных судов в Карибском море, будь то пираты, корсары, контрабандисты, торговцы стало уже неотъемлемой повседневной чертой. Основной причиной ослабления прямого военного давления англичан на испанские Антилы послужило изменение положения дел в Европе. События, происходившие в Старом Свете, всегда в той или иной мере находили свое отражение и за океаном. Со смертью Елизаветы, восшествием на престол Якова I и миром, заключенным в 1604 г. между Испанией и Англией, в англоиспанских отношениях происходит определенное снижение напряженности, что отразилось и на положении дел в Новом Свете .

Вместе с тем, существовала и более частная причина ослабления интереса англичан к карибскому региону. Существенную роль в их за. морской экспансии в тропических широтах почти на два десятилетия стала играть Гвиана. Именно здесь англичане рассчитывали найти мифическое Эльдорадо. Английские гипотезы о местонахождении этой легендарной страны опирались, главным образом, на сведения, собранные испанскими экспедициями в бассейн Ориноко. Здесь конкистадоры действительно нашли какое-то, впрочем очень незначительное, количество золота. К созданию легенды о гвианском Эльдорадо приложил руку и небезызвестный Уолтер Рэли. Именно к нему в качестве добычи попали некоторые донесения участников испанских экспедиций в этот регион. Знаменитый пират оказался, вместе с тем. и активным сторонником выдвинутой им гипотезы, о чем свидетельствуют его экспедиции в Гвиану, а также книга «Открытие обширной, богатой и прекрасной Гвианской империи» 1 (1596). Сочинение Рэли значительно популяризировало легенду об Эльдорадо, породившую новую волну слухов о несметных сокровищах Нового Света и послужившую дополнительным, а возможно и определяющим стимулом интереса неиспанцев к неисследованной и дикой Гвиане. Эта земля представлялась тем более заманчивой, что ее предполагаемые богатства не надо было оспаривать у иберийцев. В ту эпоху это была ничейная территория на далекой периферии испанской колониальной империи.

Таким образом, вторая половина XV] в. стала временем английского преобладания в экспансии неиспанцев в Новый Свет. Но, несмотря на более впечатляющие, чем ранее, успехи по подрыву иберийской колониальной монополии, сам характер экспансии неиспанцев в антильский регион по сравнению с предшествующим периодом вряд ли принципиально изменился. Безусловно, участие государственной власти в экспедициях в Новый Свет в елизаветинской Англии было гораздо большим, нежели во Франции Франциска I и Генриха П. И если экспедиции Дрейка 70х гг. и его кругосветное плавание, как считают некоторые авторы, нельзя со всей определенностью считать государственной политикой, то многие из плаваний англичан на Антилы в период англо-испанской войны 1585−1604 гг. в том числе и две вышеупомянутые экспедиции Дрейка были прямо связаны с волей королевы и ее стратегическими замыслами °'. Вместе с тем это не снимает вопроса о том. насколько для государственной власти Англии той эпохи колониальная сфера представлялась особым направлением в общем комплексе проводимой ею политики. Не менее важен и вопрос, насколько подобные заморские экспедиции были делом именно государства. И здесь, как представляется, отличия от предыдущего периода незначительны. Испанская Америка, как и прежде, по-видимому, играла роль всего лишь одной из сцен противостояния Испании и ее европейских соперников, была одним из фронтов, на котором можно было нанести дополнительный чуствительный удар Мадриду в обстановке непримиримой борьбы, развертывавшейся в самой Европе. Что касается непосредственного участия королевской власти в борьбе на заморском фронте англо-габбебургского антагонизма, то она сама, как и французские монархи, в тот момент не располагала средствами, чтобы играть в ней определяющую роль. При безусловной моральной и дипломатической поддержке антииспанских операций в Новом Свете, английская монархия в остальном выступача лишь как один из их участников, причем далеко не самый крупный. Так. в составе уже упоминавшейся экспедиции Дрейка (1585−1586) было только два королевских судна из 25 «. Государство предстает лишь пайщиком каперских предприятий своих подданных.

Трудно сказать что-либо определенное и о планах властей королевства по отношению к такому важному вопросу, как возможная колонизация Нового Света и, в частности, антильского региона. Как считают некоторые исследователи. Елизавета была в первую очередь политиком-реалистом и прекрасно осознавала. что силы Англии той эпохи вряд ли сопоставимы с военными и финансовыми возможностями Мадрида. Именно поэтому в своих планах относительно антильского региона она скорее всего рассчитывала показать Филиппу II слабость защиты жизненноважного для него потока американского серебра, который англичане в лео6ой момент могут перекрыть, и тем самым заставить испанского короля быть иосговорчивей в вопросах европейской политики. Для подобной цели вполне подходили периодические набеги на Антилы без каких-либо серьезных попыток закрепиться здесь. Безусловно, в планах закрепиться на каких-нибудь испанских территориях в Новом Свете недостатка не было, но подобные планы были вряд ли осуществимы" 4.

Как и во Франции, инициаторами и основной движущей силой заморской экспансии Англии эпохи Елизаветы I выступили частные лица. Можно предположить, что в отличие от Франции круг ее участников был гораздо тире, что особенно ясно видно на примере такого вопроса, как финансирование заморских экспедиций. В нем участвовали не только купцы и арматоры приморских городов, для которых каперские и торговые предприятия были основным и привычным делом. Финансовую поддержку подобным плаваниям оказывали и финансовые круги Сити, придворные и даже королева, выступая как-частные лица 3. Представляется, что подобное положение дел во многом определялось особенностями социальной организации правящих кругов Англии, более тесно, чем во Франции, связанных с буржуазией, особенно торговой. Но несмотря на значительное расширение состава вдохновителей и организаторов заморской экспансии, как и прежде, она по большей части сводилась к лишь двум сферам: каперству и контрабандной торговле с испанской Америкой. И если первое, неотъемлемое в обстановке англо-испанской борьбы, стало наиболее известной страницей проникновения англичан того периода в Новый Свет, то контрабанда, о масштабах которой можно лишь догадываться, существовала в его тени. В то же время о взаимосвязи двух этих явлений весьма красноречиво говорит тот факт, что приобретший столь громкую славу Дрейк начинал свою карьеру как «скромный» контрабандист, капитан одного из судов своего дяди Хоукинса. занимавшегося работорговлей с испанской колониальной империей. Разгром третьей экспедиции Хоукинса в Мексике флотом вице-короля, равно как и росі напряженности в англо-испанских отношениях стали причиной перехода Дрейка и Хоукинса в ряды корсаров 06.

Таким образом, эпоха Елизаветы по большому счету не стала временем качественных изменений в неиберийской экспансии в Вест-Индию. Она по-прежнему оставалась преимущественно пиратско-торговой. несмотря на впечатляющие победы и расширение присутствия иностранцев в регионе Решительный перелом в этой сфере наступил лишь с выходом на колониальную арену голландцев. В карибском регионе их присутствие стало заметно после разгрома Непобедимой Армады, к 1590−1592 гг. И первоначально интересы голландцев, как это отмечено в литературе. состояли главным образом в том, чтобы удовлетворить свои потребности в соли, необходимой им для ведения важной для Соединенных Провинций балтийской торговли. Лишившись доступа к соли Сетубала* после испано-португальской унии (1580), голландцы, ведшие активную войну с Филиппом II, обратили свой взор к соляным залежам Арайи на венесуэльском побережье. Именно в этот регион и направлялся в тот момент основной поток голландских плаваний в Карибское море. Число голландских кораблей, отправлявшихся за солью в Арайю, быстро росло. Испанские власні провинции поначалу были почти бессильны противостоять столь наглому и широкомасштабному вторжению Действия голландцев, по-видимому, не ограничивались лишь добычей соли. Именно в этот период происходит упадок ловли жемчуга на близлежащих отмелях острова Маргарита после наметившегося подъема. Голландское соседство оказалось для него явно стеснительным. Наряду с соледобычей голландцы вели активную контрабандную торговлю с испанскими колонистами венесуэльского побережья. Причем уже тогда проявились особенности голландской торговли, сыгравшей громадную роль в истории Антил первой половины XVII в. Располагая огромным торговым флотом и развитой промышленностью, голландцы могли предложить своим торговым партнерам здесь товары гораздо более дешевые, качественные, а главное, поступавшие гораздо более регулярно и в больших количествах, чем поставлявшиеся из метрополии.

Несмотря на то, что в тот момент заморская экспансия Соединенных Провинций еще сохраняла уже знакомые на примере Франции и Англии формы организации и велась пока силами отдельных купцов и небольших компаний, голландский опыт в колониальной сфере развивался чрезвычайно динамично. Правда, новые формы организации колониальной экспансии были впервые опробованы не в западном, а в восточном полушарии. В 1602 г. в Соединенных Провинциях создается Ост-Индская Компания, послужившая мощнейшим орудием колониальной экспансии Нидерландов в Юго-Восточной Азии и захвата португальской колониальной империи здесь. Голландский опыт по созданию подобной компании в некоторой степени можно назвать революционным. Во-первых, хотя подобная форма организации в сфере заморских предприятий была не нова, но Компания подобного размера как по капиталам, так и по средствам, которыми она располагала, была создана впервые. Ее создание во многом оказалось возможно благодаря новым принципам организации капитала, ставшего гораздо более открытым. Компания являлась по сути акционерным обществом, а не камерным объединением группы купцов, отсюда широкий приток средств, и как следствие, значительное увеличение возможностей Компании. Во-вторых, сам характер этой организации был весьма своеобразным. Будучи по сути акционерным предприятием с огромной долей частного капитала, Ост-Индская Компания во многом являлась и государственным делом. Не случайно одним из инициаторов и активных участников ее создания был великий пенсионарий Голландии ван Олденбарнавельт «*. Это, таким образом, позволяло ей. с одной стороны, вести политику, направленную на максимальное извлечение прибыли, чтобы удовлетворить своих пайщиков, гибко реагировать на изменения конъюнктуры и быть достаточно свободной от прямого административного диктата со стороны государства. С другой стороны, Компания во многом была инструментом проведения государственной политики Нидерландов в восточном полушарии. Впрочем, подобное переплетение государственных и частных интересов было не удивительно для «республики купцов». Вместе с гем, следует подчеркнуть, что создание подобной Компании было бы невозможно без специфики самой социально-экономической и политической организации Нидерландов. Успех Ост-Индской Компании в быстром уничтожении португальского господства в Азии стал подтверждением верности выбранных путей и средств действий в колониальной сфере, а голландская модель организации заморской экспансии надолго стала предметом восхищения и зависти иностранцев.

Катализатором для начала нового этапа действий голландцев в западном направлении послужило окончание двенадцатилетнего перемирия между Соединенными Провинциями и Испанией в 1621 г. и возобновление войны. В том же году в Нидерландах создается Вест-Индская Компания, организованная по тому же акционерному принципу и имевшая тот же полугосударственный-получастный характер '. Как следует из ее названия, сфера интересов данной Компании охватывала все западное полушарие, причем интересы эти были крайне разносторонни. Вплоть до конца 50ч годов XVII в. основным направлением действий Компании была Бразилия. Здесь, как и на Востоке, голландцы предпочитали иметь дело с более слабой Португалией. В то же время, в обстановке испано-голландской борьбы Компания не могла оставить без внимания и Карибское море. И в этом регионе, как представляется, стремления голландцев первоначально мало чем отличались от планов их французских и английских предшественников. Состояние войны между Испанией и Соединенными Провинциями как и прежде, предполагало развитие каперского промысла. Именно им пока главным образом и занялась голландская Вест-Индская Компания. С 1623 г. ее флоты ежегодно оправляются в Карибское море. Те силы, которыми располагала Испания в регионе, могли бороться с отдельными иностранными судами, но были не в силах противостоять хорошо вооруженным военным эскадрам, каперству, организованному в государственном масштабе. Как видно, мечта всех корсаров, испанские флоты, перевозившие сокровища в Европу, не давала покоя и голландцам, но в отличие от своих предшественников, они располагали силами, чтобы их захватить. Именно так и произошло в 1628 г. коїла голландскому адмиралу Питу Хейну наконец удалось перехватить испанский флот в Мантанзасе на побережье Кубы и завладеть баснословной добычей на 15 млн. флоринов." ^ Навязчивая идея противников Испании наконец-то воплотилась в жизнь.

Но значение голландского проникновения в Карибский регион выходило далеко за рамки просто удачных корсарских экспедиций. Столь широкомасштабное вторжение и бесцеремонное хозяйничание флотов голландской Вест-Индской Компании в прежде закрытых водах, где неиспанцы появлялись лишь мимоходом на время корсарского набега или торговой экспедиции, свидетельствовали как о катастрофическом падении контроля на ситуацией в регионе со стороны Испании, так и об ослаблении ее морской мощи в целом. Безусловно, то плачевное положение дел, в котором Мадрид очутился на Лнтилах, было неотделимо от ситуации в Европе, где прохюлжалось его дальнейшее ослабление. Именно голландцы, таким образом, нанесли последний решающий удар по испанским притязаниям на монополию на пространстве Карибского моря и сделали возможной колонизацию региона прочими европейскими государствами. Присутствие на Лнтилах торговой нации, обладавшей громадным флотом, какой была тогда Голландия, не только в некоторой степени обеспечиваю безопасность от попыток прежних хозяев региона восстановить утерянную монополию, но и служило важным экономическим условием для начапа колонизации Вест-Индии. Если раньше неиспанские суда наведывались в регион по большей части от случая к случаю, то с выходом на арену Карибского моря голландцев, стало возможным говорить о постоянном и широкомасштабном присутствии здесь торговых и военных кораблей неиспанской державы. Таким образом. создавались необходимые условия более или менее нормальных и регулярных торговых связей будущих неиспанских колоний здесь с Нвропой, пусть даже и не через флог своей метрополии.

Но действия «морских извозчиков» были лишь наиболее яркой и значительной страницей неиспанской экспансии на Ангилы и карибский регион в первые десятилетия XVII в. Им принадлежала пальма первенства среди наций, чьи корабли бороздили антильские воды в ту эпоху, но не монополия в действиях. Побывавший с испанскими кораблями на Гваделупе в 1624 г. Томас Гейдж отмечал, что у индейцев острова было большое количество европейских предметов, полученных ими в обмен на продовольствие от заходивших гуда судов. По его словам, в основном это были вещи английского, французского и голландского производства |6. Торговля неиспанцев с Новым Светом, как мы видим, по-прежнему шла своим чередом.

Вместе с тем, именно в начале XVII в. наметились и новые черты в характере заморской экспансии неиберийцев. Наряду с прежними хорошо знакомыми формами эксплуатации заокеанских земель: каперством и торговлей. — наконец-то на повестке дня появляются и колонизационные предприятия. Причем если в XVI в. это были отдельные эпизодические попытки, то теперь их число все более увеличивается, что позволяет говорить о том. что и колонизация станови неотъемлемой формой заморской экспансии. И в этой области в авангарде уже тогда, по-видимому, шла Англия. В самой метрополии организация колонизационных предприятий не претерпела каких-либо кардинальных изменений по сравнению с предшествующей организацией заокеанских операций.

Ее основой, как и раньше, были небольшие компании, главной целью которых теперь было финансирование переселения группы колонистов за океан, поддержка колонии на раннем этапе и монополия на торговлю с ней, когда колония начнет производить что-либо достойное внимания. Нередко подобная компания фактически была плодом усилий одного или нескольких энтузиастов-авантюристов, сумевших заинтересовать инвесторов вложить деньги в свой колониальный проект. Но количество подобных компаний, появившихся в данный период, свидетельствовало о склонности широких кругов населения Англии к непосредственному участию в колониатьных предприятиях или их финансированию. Безусловно, в Новом Свете первые шаги английской колонизации были связаны с Виргинией и Гвианой, но примечательно, что выходцы из Альбиона не оставили без внимания и антильский регион. Впрочем, это неудивительно: англичане достаточно хорошо познакомились с Антилачи в предыдущий период, к тому же острова лежали на пути в Гвиану, где продолжались поиски Эльдорадо, и некоторые потерпевшие неудачу гам авантюристы на обратном пути на родину пытали счастья на островах с более гостеприимным климатом, чем малярийные болота Гвианы. Уже в 1605 г. группа англичан из Гвианы попыталась основать поселение на Сен-Люси, но колонисты были изгнаны карибскими индейцами, а в 1609 г. подобная попытка, также окончившаяся неудачей, была повторена на Гренаде" 4. Неиспанские колонисты в антильском регионе стремились закрепиться пока что на его периферии. Испанцы все еще оставались способны хотя бы на краткое время мобилизоваться и нанести удар иезванным пришельцам. Небольшие колонизационные компании, в свою очередь, не стремились к прямой вооруженной конфронтации с испанцами, у них были иные цели.

Но сама переселенческая колонизация англичан, а также французов и голландцев чуть позже, стала возможной в результате влияния многих факторов, связанных как с Европой, так и с Новым Светом, хотя, как представляется, большее влияние на этот процесс оказывали все-таки европейские факторы. Плавания контрабандистов и корсаров в Новый Свет сыграли не только роль рекогносцировки областей будущей колонизации. Торговля, неотъемлемый и постоянный элемент неиспанского проникновения в Новый Свет, открывала вместе с тем и новые горизонты эксплуатации далеких земель. Постепенно обнаруживалось, что они, наряду с предметами всеобщего вожделения — серебром и золотом — могут давать и то, что впоследствии будет объединено под герм ином «колониальные товары», и эта статья торговли не менее существенна и прибыльна. И здесь возникает сложная, но чрезвычайно интересная проблема взаимодействия и взаимовлияния различных европейских наций в Новом Свете. Несмотря на все трудности, шло поступательное, хотя и чрезвычайно неравномерное социально-экономическое развитие испанской и португальской Америки. Происходило формирование новых моделей общества, колонисты осваивали производство тропических культур, вводили их в коммерческий оборот и расширяли их производство и торговлю ими. В антильском регионе примером подобной трансформации может служить Венесуэла, к концу XVI в. постепенно становившаяся одной из наиболее развитых его областей. Здесь в этот период наблюдался небольшой, но устойчивый рост производства ряда тропических культур, таких как сахарный тростник, хлопок, но главным образом какао. Именно какао было основным товаром в довольно значительной и прибыльной торговле Венесуэлы с Мексикой или. как ее называли современники, «торговле из Индий в Индии». Вместе с тем, происходили изменения и в социальной структуре региона: численность индейского населения снижалась, а следовательно падала роль энкомьенды*. но параллельно с этим шло формирование ориентированной на рынок плантационной экономики, опирающейся на труд негров-рабов «'. Несомненно, что расширение производства и торговли тропическими культурами в испанских колониях отразилось и на нелегальной торговле прочих европейцев с испанской Америкой. К сожалению, во многом остается лишь предполагать, насколько увеличилась доля «колониальных товаров», вывозимых английскими, французскими, голландскими судами в Европу, насколько важной стала эта статья торговли для неиспанцев. бороздивших американские воды. Весьма приблизительно можно судить и том. когда эти новые товары, разными путями попадавшие на европейский рынок, стали уже не экзотическими диковинками, а обычной статьей торговли, также как и о том, когда купцы заинтересовались в широкой и стабильной торговле ими. Впрочем, постепенное вхождение американских культур, особенно табака, в жизнь европейцев было налицо.

Испанские и португальские колонисты вряд ли могли служить надежным источником поступления этих товаров. Торговля с ними велась нелегально и от случая к случаю, Мадрид еще не отказался от претензий на монопольное владение Новым Светом. Новая же экономическая конъюнктура требовала регулярных и крупных поставок. К тому же речь, как это показывают высказывания авторов того времени, шла о более глобальной проблеме общего торгового баланса страны: не располагавшие тропическими колониями государства вынуждены были закупать многие из американских товаров у их основных на тот момент продавцовИспании и Португалии, что уменьшало долю драгоценных металлов, вывозимых ими оттуда. Логика развития подталкивала к производству колониальных товаров своими силами, что, в свою очередь, служило одним из стимулов к собственно колонизации в тропических широтах121. Таким образом, формировалась не только новая форма заморской экспансии, но вместе с тем в некоторой степени изначально закладывался и новый характер экономики колоний, направленной главным образом на товарное производство тропических культур. В то же время, колонизация с подобной направленностью была бы трудноосуществима без хотя бы частичного отказа всех, кто финансировал, вдохновлял и осмуществля. л заморскую экспансию от манивших их прежде золотых и серебряных миражей испанской Америки. Они должны были признать достойными внимания новые колониальные богатства и переключить свое внимание на них. Определенную роль в этой ситуации сьирало и развитие экономической мысли, зарождение меркантилизма, в экономической доктрине которого нашлось место и колониям. Главная их цель, по мнению меркантилистов, — это обогащение государства и тех. кто участвует в создании колоний. Колонии должны производить товары, которые не производит метрополия в Европе. Это позволяет не покупать подобные товары у иностранцев, что сохраняет деньги в стране; к тому же, национальная коммерция может реэкспортировать их за границу и получать монету. Вместе с тем колонии должны были давать государству таможенные поступления, быть рынком исключительно для национальных товаров, а также служить для решения социальных проблем. Предполагалось, что люди, представляющие обузу для метрополии, особенно те, кто не имеет возможности прокормиться здесь своим трудом, смогут стать полезными членами общества, если переселить их в колонии, как это предлагалось в одном экономическом трактате начала XVII в.

Не менее важны и конкретные политические и социально-экономические условия, существовавшие в тот момент в странах, принявших участие в колонизации Вест-Индии. Они в свою очередь также сделали возможным не просто грабеж и торговлю в заморских землях, как это практиковалось ранее, а уже переселение жителей этих стран за океан.

Таким образом, колонизационные предприятия на Лнтилах. оказывались ли они удачными или нет, предстают лишь вершиной целого айсберга причин, сделавших их возможными.

В целом, итог бурного для Вест-Индии XVI в. и начало следующего можно подвести словами Мишеля Девеза: «попытки французов, англичан и голландцев в XVI в. разбить испанскую монополию или испанское территориальное могущество в Западных Индиях, таким образом, привели лишь к временным и ограниченным успехам… В XVII в. дела пойдут по-другому. Испанцы, втянутые в новые европейские войны (Тридцатилетнюю с 1618 г., в новую войну с Соединенными Провинциями с 1621 г., войну с Францией с 1635 г.), постепенно ослабевали, в то время как три их соперника усиливались и смелели, в основном, по разным причинам (религиозная борьба у англичан, нищета и переизбыток населения у французов, желание получить постоянные базы для торговли у голландцев). Они уже были готовы приступить к колонизации в Америке, как это показывают английские попытки на Бермудах, Виргинии и Гвиане, попытки голландцев в Бразилии и Гвиане. Испанцы не потеряли контроля над основными путями в Америке, но они теряли контроль над большинством путей на окраине Карибов: над солью Арайи, жемчугом Маргариты, Малыми Антилами. А на севере между двумя укрепленными базами — Гаваной и Сан-Хуаном на Пуэрто-Рико — зияло пустотой северное побережье Санто-Доминго».

2 Складывание колониальных владений европейских держав в Вест-Индии (1624−1665 гг.)

Таким образом, к 20ч годам XVTi в. почва для начала неиспанской колонизации антильского региона была уже подготовлена, как в метрополии, гак и за океаном. Правда, первые шаги англичан и французов здесь, как будет видно, являлись продолжением их прежних действий.

Английская и французская колонизация Антил начались практически одновременно, и отправной точкой как той, так и другой стал маленький остров из группы Наветренных Антил — Сент-Кристофер. С английской стороны родоначальником колонии являлся некий Томас Уорнер. Он был одним из участников очередного колонизационного предприятия в Гвиане и после его провала смог на обратном пути в Англию исследовать некоторые Наветренные острова. Его особое внимание привлек Сент-Кристофер с более благоприятными, как казалось, условиями по сравнению с Гвианой. Уже в Лондоне Уорнеру удалось получить поддержку i-руппы купцов во главе с Ральфом Меррифилдом. что позволило ему организовать экспедицию, целью которой было основать колонию на приглянувшемся ему острове. Весьма примечательным является то. что финансовую поддержку своих инвесторов Уорнер получил не под обещание добыть им сокровища Индий, а под гораздо более скромные цели. Колония, которую планировалось создать, должна была заняться выращиванием табака. В 1623 г. Уорнер с небольшой партией колонистов высадился на острове12 Чуть позже к СетКристоферу пристало судно, которым руководил лейтенант французского флота Белан д’Эснамбук. Как отмечает дю Тертр. д" Эснамбук. бедный нормандский дворянин, был одешм из тех корсаров, которых поощряло существование Линии Дружбы, позволявшей им крейсировать в американских водах на свой страх и риск. Во всяком случае, вряд ли его первоначальные намерения выходили за пределы желания пограбить испанцев. Но лейтенант столкнулся со слишком сильным противником: галеон, который он атако ват. серьезно повредил его корабль и незадачливый корсар вынужден был отправиться для ремонта на Септ-Кристофер ~('. Вероятно, остров и прежде использовался пиратами и корсарами для этих целей и был им хорошо знаком, европейцы, объединившись друг с другом, перебили или изгнали туземное население острова, став, таким образом его единоличными хозяевами. Соблазнившись удобствами Сент-Кристофера, д’Эснамбук, как до него Уорнер. начал строить свои планы в отношении острова.

Вскоре оба предводителя отплывают в Европу. Основанная англичанами колония была по сути частным предприятием колонизационной Компании, и Уорнеру требовалось официальное признание со стороны государственной власти Англии. Наиболее заметным результатом его поездки на родину стал полученный им от Карла I патент, назначавший Уорнера губернатором Сент-Кристофера. а также близлежащих островов Невиса, Барбуды и Монсеррата ". Надо отметить, что активную роль в лоббировании интересов Уорнера и стоявшей за ним Компании при королевском дворе как тогда, так и в дальнейшем, играл фаворит Карла I Джеймс Хей граф Карлайл, правда, не совсем ясно, входил ли он сам в состав участников этой Компании или был лишь ее патроном ~. К сожалению, источники уделяют мало внимания ранней истории английской колонизации Сент-Кристофера, особенно целям и задачам, которые учредители лого колонизационного проекта ставили перед своим детищем. Также не совсем ясен вопрос, в какой мере первые шаги английской колонизации здесь были направлены на удовлетворение частных интересов ее учредителей, а в какой являлись государственной политикой, ведь выдача Уорнеру губернаторского патента дел ато Сент-Кристофер официально признанным владением Великобритании. Представляется все-таки, что колонизация Антил была и долгое время оставалась во многом частным предприятием, а участие в нем графа Карлайла сводилось главным образом, к лоббированию при дворе интересов Компании и получению доходов со своей заморской сеньории.