Становление партий и партийной системы России

Хаотичность и смешение позиций правых, левых и центристских партий

Вторым этапом партийного генезиса в России был этап становления партийной системы. Этот этап протекал, как мы упоминали, одновременно с периодом становления партий. Он начался в марте 1991 г., когда политические партии не только получили возможность для организационного развития и деятельности, но и могли (и даже стали обязаны) иметь программу и устав, которые регистрировались в Министерстве юстиции. Наличие уставного и программного документа, проведение учредительного съезда, на котором избирались лидеры партии, обязательность представления списков членов партии при регистрации — все это выводило идейное и организационное состязание партий на более высокий уровень, делало возможными более тесные контакты и взаимодействие, более цивилизованную партийную борьбу, которая отныне могла вестись не только в форме перебранки на митингах и демонстрациях, но и в форме полемики в партийной печати, а также на заседаниях Верховного Совета РСФСР, где были образованы партийные фракции и группы.

Однако это были еще не партии со своей четырехэтажной структурой, а протопартии. Они не выполняли пока всех функций, присущих политическим партиям (определение целей политического развития общества, выработка и распространение политической идеологии, аккумуляция и выражение групповых идеалов и интересов, политическая социализация и мобилизация своих сторонников, рекрутирование новых членов и формирование политической элиты, реализация политической программы через органы государственной власти), а сам процесс образования партийных фракций и групп еще носил стихийный характер, так как не вытекал непосредственно из результатов выборов и не учитывал количества поданных за партию (а не за отдельных кандидатов) голосов. С решением этого главного для формирования партийной системы вопроса (голосования по партийным спискам) завершается период становления и начинается третий период партийного генезиса — период функционирования партийной системы (декабрь 1993 г.).

В политической жизни России начала 1990;х гг. произошло смещение традиционных понятий «левые», «центристы» и «правые», сложившихся еще в конце XVIII в. в ходе революции во Франции. Именно там сторонники радикальных мер по введению демократии в стране (якобинцы) заняли левые от председателя скамьи в Национальном собрании. С тех пор в политологии «левыми» считаются те, кто выступает за коренные изменения в отношениях собственности и государства и непримирим к власти. Этим признакам в начале 1990 г. удовлетворяли демократы, создавшие движение «Демократическая Россия», Демократическую платформу в КПСС, Межрегиональную депутатскую группу в Верховном Совете СССР. Таким образом, советские левые радикалы образца 1990 г. оказались не борцами за социализм и коммунизм (как принято считать во всем мире), а сторонниками коренных рыночных реформ, направляющих общество прямо в противоположную сторону — к капитализму (если использовать марксистскую терминологию).

Понятие «центризм» также оказалось смещенным в российском политическом сознании. М. С. Горбачев, в то время считавший себя центристом, так обозначил свою политическую позицию: «Центр… — это направление, ставящее целью преобразовать общество на новых началах, предлагающее ему революционную перспективу, но не на основе противопоставления одной части другой, не на основе конфронтации, тем более объявления врагом противоположной стороны, а на основе сплочения подавляющей части общества»^[1]. Фактически же центризм, по М. С. Горбачеву, — это отмежевание от «левых» демократических радикалов, с одной стороны, и от «правоконсервативных» (ортодоксально-коммунистических) партийцев — с другой.

В 1992—1993 гг. центристами объявили себя лидеры Гражданского союза, которые отделяли себя, с одной стороны, от крайностей «шоковой терапии» правительства Ельцина — Бурбулиса — Гайдара (радикальных демократов), с другой — от непримиримой оппозиции коммунистических и националистических сил.

Поэтому в российском политическом сознании понятие «центр» не носило определенного политического смысла, тем более не соответствовало общепринятой философии центризма. Российский центризм носил относительный характер и соизмерялся с политической линией, проводимой властью.

Понятие «правые» в начале 1990;х гг. почти не использовалось в политическом лексиконе, а смутные представления обыденного сознания рисовали образ чего-то мрачного, махрового, давно забытого и не существующего в СССР.

Поэтому даже возникающие явно правые политические организации (Национальный фронт «Память», Национально-республиканская партия «Русское народное единство») в то время ие самоидентифицировались как «правые». Термином «правый», звучавшим как ругательство, старались не пользоваться ни политики, ни политологи. Вот почему Либерально-демократическую партию (ЛДПР), провозгласившую открыто националистические лозунги, многие политологи не решались причислять к правым силам.

• [1] Газета «Правда «. 1 марта 1991 г.