Феноменология и герменевтика

В данном случае то, что касается феноменологии и герменевтики, изложено несколько упрощенно. То и другое рассмотрено только и именно в аспекте методической применимости. С основаниями феноменологической методологии (разрабатывавшейся немецким философом Э. Гуссерлем) и герменевтики (основоположником которой считается Ф. Шлейермахер и развернутую разработку которой осуществил Х.-Г. Гадамер) удобнее всего познакомиться, обратившись к учебному пособию С. А. Иванова¹.

Феноменология вообще — философское учение о феноменах, об их постижении. Термин «феномен» трактуется как явление сознанию, обнаруживающееся через чувственное восприятие. Феномен — то, что дано сознанию исследователя.

Ключевое методологическое положение феноменологии состоит в том, что все содержание познания может и должно быть сведено к чувственному восприятию, посредством которого исследователь и пробивается к реальности.

Материал чувственного восприятия получается, если предмет нашего исследовательского внимания как бы поворачивается для нас разными сторонами. При этих «поворотах» меняется психическое содержание, характеризующее феномен. Считают, что феномен меняется от времени, места, контекста чувственного восприятия. В каждом акте чувственного восприятия открывается (может быть, точнее, — полагается) новый смысл, инвариант смысла изучаемого явления. То есть мы изучаем предмет через то, что явлено нам. Причем наше восприятие любой из сторон «достраивает» предмет до его целостного образа. Но поскольку полнота восприятия каждый раз различна, постольку и открывающиеся смыслы, явленные образы — тоже разные.

Когда мы исследуем какой-либо памятник культуры (скажем, «Медный всадник»), он может быть дан нам с разных сторон. В непосредственном созерцании, в воспоминании, в чьем-то сообщении о нем, в эмоциональном переживании и т. д.

Процедура феноменологического исследования состоит в фиксации и осуществлении описания явления (памятника) через призму сознания. Описания явления как поворачиваемого разными сторонами и вскрытие обнаруживаемых смыслов.

Отличие феноменологической установки от естественнонаучной очевидно. Естественник пытается увидеть не то, что представляется, а то, что есть на самом деле (это и есть научный факт). И далее выявить существенные отношения между фактами (закономерности).

Для феноменолога неважно, есть нечто или его нет на самом деле. Кентавра или Медузы Горгоны нет, но их возможно исследовать. Вопрос состоит в том, в чем смысл. Как данный феномен является нашему сознанию? Таким образом, феноменологу надо фиксировать непосредственно данное сознанию и непосредственно (интуитивно) улавливать смыслы.

Феноменологическое исследование — описание (усмотренного) того, что дано в чувственной и умственной интуиции исследователя. Важно, как мы видим, как воспринимаем. И делаем акцент на том, как предмет исследования дан нашему сознанию, какой стороной, каким смыслом.

В разных актах осмысления проявляется разное: в воспоминании — одно, в эмоциональном переживании — другое. Поэтому надо прояснять акты данности нам предмета изучения, «расшифровывать» акты воображения, воспоминания, любви или ненависти.

В результате мы должны получить знание о том, как это явление культуры представлено нам. Это и есть знание того, каково оно в сущности, каков его смысл.

Например, психология верующих раскрывается в том, как, скажем предметы культа выглядят в их глазах.

Феноменологическая установка нацелена на раскрытие того, как явление культуры представлено нам, существует для нас (а не вообще). В восприятии чего-либо культурологом от этого нельзя отделаться, сводя познание к наблюдаемым им наличным объективным фактам. В культурологическом исследовании важно то же, что в художественном созерцании — чувственная составляющая, ибо культуролога интересуют не факты сами по себе, а ценностные смыслы.

Феноменологическая методология естественным образом сочетается с тем, что называют герменевтикой. Герменевтика в общем смысле — это искусство и теория истолкования текстов. Сама процедура истолкования осуществлялась издревле, как только появились «священные тексты» (например, Библия). Тексты — чрезвычайно значимые, многозначные, многосмысленные и в целом, и в частностях.

В культурологии XX века не только священные книги, но каждое явление культуры стали рассматривать как текст, систему знаков, несущих ценностные смыслы. Ф. Шлейермахер еще в XIX веке трактовал герменевтику как метод понимания исторических памятников и текстов. По что значит попять памятник или текст?

Х.-Г. Гадамср заметил, что, чтобы что-то понять, надо это истолковать. Но чтобы истолковать нечто, надо уже обладать каким-то его пониманием. В связи с этим он подчеркнул, что всякое понимание — это языковая проблема. Ведь слово (или другой знак) может и открывать и скрывать смыслы. Значения слов нам известны, но в то же время слова и их сочетания многозначны. И многие другие знаки (например, музыкальные) — тоже.

Что же необходимо для понимания явления культуры как текста? Во-первых, с точки зрения Гадамера, текст надо брать сам по себе, не используя никакие дополнительные данные о нем. Смысл текста ни в коем случае нельзя сводить к замыслу.

Пытаясь понять текст, его смысл, надо продумывать дистанцию, разделяющую текст (автора, время) и воспринимающего его. Выявляя смысл текста, надо пытаться применить то, что в тексте, к себе. Отнести несомое текстом сообщение к себе. Важно при этом нс то, что «хотел» сказать автор, а что сказалось. Следует связывать то, что сказалось, с современностью, ведя диалог с текстом.

С этого практически и начинается герменевтическая процедура познания. С как бы «предпонимания», комплекса неосознанных знаний (установок, идеалов, предпочтений, оценок), «мгновенно мотивирующих, определяющих и предвосхищающих наше непосредственное понимание» текста, предвосхищение смысла в качестве жизненного опыта¹. На этом, как отмечает С. М. Филиппов, основано собственно понимание — интуитивное знание о тексте, его смысле и предназначении. Далее необходимо осуществить выражение понимания, собственно истолковать несомое текстом сообщение. И потом вернуться к началу, к внутреннему диалогу с текстом, для уточнения истинности истолкования.