Солонцы. 
Лекции о почвоведении. 
Избранные труды

Весьма характерно, что при исследовании растворимых в воде солей, заключающихся в солонцах, оказывается, что главная часть морской воды— хлористый натрий—далеко не играет здесь первенствующей роли; напротив, преобладание оказывается на стороне Na₂S0₄. Лучшим доказатель-^[1]

ством этого положения, равно как и общей характеристикой состава солонцов, могут служить следующие анализы (Шмидта) соляных почв Ферганской области.

ТАБЛИЦА 13.

Присутствие в солонцах сравнительно большого количества Na₂S0₄ объясняется двойными разложениями между NaCl и CaS0₄; ибо известно, (Менделеев), что если соли натрия приходят в соприкосновение с гипсом, то всегда можно ждать образования сернонатровой соли.

Само собою разумеется, что солонцы, подвергаясь выщелачиванию, могут дать плодородную почву; и действительно, сравнив состав плодородного лёсса (/) с составом служащего для пего материнской породою бесплодного солонца ©, мы видим, что вымыванию подверглись, главным образом, сернокислый натр, гипс и хлористый натрий, часть же калия из хлористого соединения перешла в сернокислое, что также говорит в пользу предположения о реакции между гипсом и хлористыми соединениями.

Таким образом, все упомянутые нами выше горные породы дают (или, правильнее говоря, стремятся дать) в конечном результате своего выветривания продукты (почвы), весьма сходные между собою и принадлежащие собственно трем типам—суглинистому, супесчаному, а главное, песчаному. Но так как промежуточные стадии их выветривания весьма различны (что разъяснено выше) и по составу и по строению и так как эти стадии, в качестве почву могут просуществовать тысячи лет^[2], то и.

делается вполне понятной в принципе и законной попытка классифицировать почвы по их материнским породам.

Насколько нам известно, основателем этой группы и почвепьых классификаций считается Фаллу, который еше в 1857 г. предложил¹ разделить все почвы, по их происхождению, на примитивные (иначе коренные) и наносные. Тот же принцип он защищал и впоследствии, причем для дальнейших подразделений примитивных почв воспользовался петрографическими особенностями материнских пород. Таким образом, у него получились почвы, происшедшие из полевошпатовых кристаллических пород,—почвы, образовавшиеся из авгитово-роговообманковых пород, — известняков и пр., и пр.; между наносными почвами Фаллу различает кремнистые, суглинистые, мергелистые и перегнойные. Кроме того, он же предлагает установить еще особый класс поверхностных образований, которые (будто бы) не подходят ни к примитивным, ни к наносным почвам; здесь Фаллу разумеет торфяникообразные отложения, эрратические и речные валуны—гальки, пески и пр., наконец, рыхлые вулканические продукты.

Более обстоятельное изложение' классификации Фаллу и несколько веских замечаний по ее поводу читатель найдет в вышеупомянутых работах гг. Стебута и Детмера^[3][4][5]; поэтому мы прямо перейдем к ближайшему (по родственности принципов) последователю Фаллу, Майеру, тем более, что этому последнему удалось значительно упростить рассматриваемую нами классификацию и во многом избежать недостатков своего предшественника. Майер^[6] принимает только два рода почв: почвы коренные, т. е. лежащие на произведшей их горной породе и являющиеся продуктом их выветривания, и почвы наносные, т. е. не лежащие на произведшей их горной породе и более или менее отсортированные водой; дальнейшее подразделение почв у него основано преимущественно на минерало-петрографических элементах и имеет следующий вид.

I класс. Коренные почвы, А Происшедшие из кристаллических горных пород.

• 1) Полевошпатовые (из гранита, порфира, трахита п т. п.).
• 2) Лвеитозыс и роговообманкозые почвы (из базальта, долерита, мелафпра и т. д.).
• 3) Слюдистые почвы (из слюдяного сланца, гнейса).

В. Происшедшие из слоистых пород.

• 4) Песчаниковые почвы (из различных песчаников).
• 5) Глинистые почвы (из глинистого сланца, сланцеватой глпны н т. п.).
• 6) Известковые почвы (из известняков, мела, доломита и т. и.).

II класс. Почвы наносные.

• 7) Щебневые и хрящевые (из всевозможных горных пород).
• 8) Песчаные почвы.
• 9) Глинистые почвы.
• 10) Суглинистые почвы (п них смешаны элементы обеих последних почв).
• 11) И цветковые почпы (впрочем, наносная известковая почва чистою встречается чрезвычайно редко).
• 12) Мергельные почвы (смесь извести и глины).

Более мелких подразделений Майер не даст, так как, по его словам, ?икакими самыми подробными классификациями нс выразить всего разнообразия реального мира; впрочем, он замечает по этому поводу, что для обозначения таких оттенков и переходов почв можно воспользоваться величиной зерен {летучий песок, речной песок, перловый песок), их составом {слюдяной песок, полевошпатовый, известковый и т. л.); «смотря по смешению с другими почвами, песчаная почва могла бы назваться суглинисто— мергельно-хрящевато-песчаной почвою; на том же основании суглинистая почва может быть песчаным, мергельным, известковым суглинком; а мергельная—песчаным, суглинистым и известковым (?) мергелем» и т. д.¹.

Такова суть классификации Майера. Как видно, в ее основу (подобно классификации Фаллу) положены различные принципы: для классов— чисто геологический (способ происхождения), для отдельных групп этих классов—частью минералогический, частью петрографический (массивность и слоистость горных пород, зависимость минерального состава почвы от подпочвы п величина минеральных элементов в почве). Для большей ясности мы рассмотрим эти принципы отдельно. Начнем с минералопетрографических признаков. Здесь существенное значение имеют следующие два вопроса: а) насколько данные признаки ценны сами по себе и б) насколько удачно воспользовались ими Фаллу-и особенно Майер?

Какое высокое значение вообще имеют материнские породы для почв, это было разъяснено нами выше; прибавим здесь еще несколько более детальных соображений о важности минерало-петрографических почвенных признаков.

Так, уже проф. Стебутом было указапо^[7][8] на то обстоятельство, что минералогические признаки почв определяются с большею легкостью и точностью, чем признаки физические и химические; присутствие, например, в почве слюды, кварца, полевого шпата, роговой обманки, окясного железа и пр. уже легко устанавливается, самое большее, при помощи лупы. А это обстоятельство, ввиду известной сложности химического анализа и определения физических свойств почвы, имеет в деле классификации немаловажное достоинство. С другой стороны, «присутствие в почве, например, полевого шпата, слюды, роговой обманки уже дает нам, в некоторой степени, и понятие об ее химическом составе, о содержании в ней, о бок с кремневой кислотой и глиноземом, кали, извести, железа и пр.». Также совершенно понятно, что «нахождение в почве большого количества кварца и слюды будет указывать на малое присутствие в почве мелких иловатых частей; а это последнее обстоятельство, особенно в связи с цветом преобладающего в почве минерала, не может не указывать и на известные очень важные физические свойства почвы».

К этим соображениям почтенного профессора необходимо прибавить еще два указания. Первое из них находится в теснейшей зависимости от принципов, положенных Кнопом в основу его классификации; оно может быть формулировано таким образом: присутствие и особенно преобладание в почве тех или других минералов должно указывать на известную способность данной почвы так или иначе относиться к поглощению важнейших для растений питательных веществ—кали, аммиака и фосфорной кислоты.

Другое обстоятельство, которого также не следует забывать при оценке сравнительного достоинства различных признаков почвы, заключается в том, что известный минеральный состав почвенного скелета всегда в состоянии доставить необходимые данные для решения такого крайне важного для всякого сельского хозяина вопроса: может ли когда-нибудь обогатиться данная почва сама собою на счет дальнейшего разложения членов скелета?

Наконец, заметим, выражаясь словами Лоренца¹, что «те свойства почв, которые коренятся в минерало-петрографическом характере произведших их горных пород и способе их происхождения, наиболее постоянны и характерны; они еще и до сих пор преимущественно обусловливают достоинство культурной почвы; несмотр на все изменения, которым подвергались садовые и полевые почвы, в тих последних еще сказывается влияние упомянутых свойств, и оно не может быть совершенно уничтожено ни удобрением, ни обработкой и никакой примесью растительных остатков».

Итак, значит, вместе с Фаллу и Майером, мы придаем минерало-петрографическим признакам весьма важное значение. К сожалению, они воспользовались ими для своих классификаций далеко, по нашему мнению, не с достаточным успехом. Укажем здесь на следующие главные недочеты.

• 1) Все мы видели выше (стр. [271—272]), что в конечном результате все почвы, образовавшиеся на всевозможных материнских породах, стремятся сделаться однообразными—или песчаными или суглинистыми. Следовательно, все вышесказанное относительно отдельных типов горных пород и происходящих из них почв может быть справедливо только в первые стадии выветривания. Правда, такие переходные состояния могут продолжаться и действительно продолжаются тысячи лет (чернозем, богатый СаС0₃), но тогда уже необходимо было Майеру взять во внимание и почвы сулъфатовые и почвы солонцеватые.
• 2) Что касается России, то здесь громаднейшее большинство почв лежит на таких и химически и физически сходных породах (супеси и суглинки), что и сами почвы, как увидим ниже, представляют такой бесконечный ряд, где отделить их друг от друга, а тем более указать их материнские породы, представляется делом чрезвычайно затруднительным.
• 3) Далее, те минеральные группировки почв (12 семейств), какие мы находим у Майера, не только не упрощают дело, но еще более запутывают его, так как они часто соединяют в себе такие члены, которые имеют между собою очень мало общего. Многочисленные анализы так называемых коренных пород, помещенные у самого Майера, доказывают это с очевидностью². Для примера напомним здесь состав тех песчаников (стр. [269]), от которых произошли почвы, все помещенные Майером в одну семью, № 4.

Разница между различными почвами, происшедшими из этих пород, очевидно, будет настолько велика (особенно в первоначальный период их существования), что соединять их под одну кличку—почв песчаных,^[9][10]

нет никакой возможности. Избежать этого можно только одним путем, давая для каждой почвы название именно той горной породы, из которой она произошла и на которой лежит до сих пор; при соединении же отдельных членов вовсе не нужно придумывать особых группировок, а взять их прямо из петрографии¹.

4) Наконец, Майер при своей классификации вовсе не принял в расчет различных условий, которые могут весьма значительно изменять физические свойства почв и их культурную правоспособность; я разумею здесь климат, подпочву, рельеф местности и известное содержание и качество гумуса; последнее упущение тем более странно, что сам же Майер считает растительность за один из важнейших факторов образования почвы.

По поводу этого последнего недочета классификации Майера достаточно заметить здесь, что на одной и той же (по составу) горной породе, все равно, будет ли она дилювиальная или силурийская, пластовая или массивная, могут образоваться почвы (в моем смысле) самые разнообразные и по строению, и по цвету, и по толщине, а значит, и по физическим, а частью и химическим свойствам; для этого достаточно, чтобы только условия образования данных почв были различны. Лучшим нагляднейшим доказательством этого может служить существование в России почв серых северных, степного чернозема и почв торфянистых.

Все это приводит пас к тому заключению, что Майер воспользовался минерало-петрографическими признаками не с теми осторожностью и успехом, какие были бы здесь желательны и возможны. Тем не менее считаю нужным еще раз повторить, что ценность означенных признаков от этого нисколько не умаляется.

К сожалению, мы должны дать безусловно отрицательный отзыв о том принципе, который положен Фаллу и Майером в основу классов почв.

Нами уже замечено выше, что с какой бы плотной и устойчивой горной породой мы ни имели бы дела, будет ли порода—гранит, диорит, песчаник, известняк,—это все равно, но раз она выходит на дневную поверхность, она непременно должна здесь, под влиянием уже известных иац. агентов, подвергнуться рано или поздно большему шш меньшему выветриванию. Понятно, продукты выветривания или а) остаются in situ на том месте, где они образовались, или б) уносятся водой и отлагаются где-либо в низинах, на дне морей, озер и рек. Эти-то продукты того и другого способа образования (а и б) и называются вышеупомянутыми авторами почвою. Если (такие) почвы лежат на той породе, из которой они образовались, эти почвы примитивные, коренные (Venvitterungsboden, Urboden); если же почва снесена водою в другое место,—более пли менее далеко от места нахождения (материнских горных пород, из которых она образовалась),—она будет почва наносная (Gerolboden, Vershwemmte Boden); к последним же относятся и те наносы, которые образуются в водах вследствие перетирания попавших в них различных минеральных частей. К таковому определению^[11][12] этих двух классов почв присоединяется еще следующая характеристика их.

• 1) «У почв коренных подпочвенный слой состоит из тех же самых веществ, которые содержали и эти почвы, прежде нежели произошли в них процессы изменения через выветривание, произрастание растений и, быть может, культуру; напротив, у наносных почв такое сходство между подпочвою и почвою встречается только как чистая случайность»¹.
• 2) «Понятно,—продолжает Майер², —что и относительно физических свойств подпочвы должна существовать разница между коренньими и наносными почвами; так, общеизвестен факт, как часто подпочва последних резко отличается (например, большею или меньшею проницаемостью) от верхнего слоя; это обстоятельство никогда не обнаруживается в такой степени у коренных почв, как бы ии было велико механическое различие между подпочвою и почвою».
• 3) Содержание иловатых частей (мелкозем), в теснейшей связи с которыми находятся, как известно, физические свойства почвы, обыкновенно меньше у почв примитивных, чем у почв наносных*.
• 4) У последних составные части изменены относительно горных пород, из которых они произошли, более, чем у почв примитивных¹.
• 5) Примитивные почвы, в сравнении с наносными, обыкновенно менее глубоки^[13][14].
• 6) Первые более древни по времени своего образования, чем почвы наносные, и лежат выше последних над уровнем моря®.
• 7) Наконец, наносные почвы являются часто наслоенными одна на другую, тогда как слоилость у почв примитивных никогда не наблюдается^[15].

В виду того обстоятельства, что деление почв на примитивные и наносные было принято такими исследователями, как Майер, Кноп, Лоренц и др., нам необходимо войти в детальное рассмотрение каждого из указанных выше пунктов.

Мы начнем наш разбор с вышеприведенного определения почв, так как с ним связана и вся остальная характеристика их. Как видно, в данном случае авторы разумеют под почвою решительно все продукты выветривания; для понятия о почве здесь вовсе не требуется, чтобы она составляла самый поверхностный дневной горизонт материнских пород, чтобы она была окрашена и изменена гумусом, чтобы она имела какую-либо нормальную толщину; словом, здесь не взят в расчет, ни один из тех существенных признаков, которые были установлены нами выше. Единственный признак, который является общим в нашем определении почвы и в определении Фаллу и Майера, есть большая или меньшая рыхлость минеральных элементов, входящих в состав данной почвы. Судя по всему, этот же признак является у авторов единственным отличием почвы от коренной горной породы. Но такое отличие, разумеется, не может быть принято: как известно, в петрографии существует целый самостоятельный класс так называемых обломочных горных пород (пески, глины и пр.), которые, в сущности, ничем не отличаются от наносных почв Фаллу и Майера. Спрашивается: зачем же тогда понадобилась особая классификация, когда она уже давно дана в петрографии? Но если даже оставить совершенно в стороне такое смешение понятий—почва и горная порода, — то и тогда данное Фаллу и Майером разделение почв на примитивные и наносные будет неполно и неточно. Я говорю—неполно потому, что в эту классификацию не вошла масса земель, иногда очень плодородных, нанесенных ветром (лёсс Ритгофена), образованных вулканами и болотами; не точна же данная классификация по следующим соображениям. Во-первых, далеко пе на всякой горной породе, подвергающейся выветриванию, будут залегать настоящие примитивные почвы, которые не были бы сильно изменены, как во время своего образования, так и впоследствии, текучими водами; во всяком случае, для этого необходимо, чтобы поверхность данной породы имела бы равнинный характер. Следовательно, на больших площадях примитивные почвы будут встречаться преимущественно только в таких местностях, как русские степи, венгерские пусты и американские прерии и саванны.

Обыкновенно же во всех более или менее холмистых местностях должны встречаться такие почвы, в образовании которых одновременно принимали участие и собственно выветривание и сила движущей и переносящей воды, причем, разумеется, в одном случае, будет преобладать один агент, а в другом второй. В доказательство существования таких смешанных почв, кроме сказанного выше, можно привести еще несколько примеров.

Так, уже в 1877 г. мною было констатировано такое расположение почв в южной части Финляндии: на вершинах тамошних холмов мы встречаем хрящеватый песок, едва окрашенный гумусом и всегда покрытый хвойным лесом; по склонам залегают почвы супесчаные, уже с большою примесыо гумуса, и покрытые обыкновенно смешанным лесом; при основании холмов и в котловинах между ними лежат почвы глинистые, иловатые; здесь часто встречаются болота и лиственный лесок.

Если просмотреть почвенные карты Западной Европы, то п здесь окажется то же самое. Так, между прочим, из карты Делесса, где нанесены почвы окрестностей Парижа, можно вывести следующее положение: на вершинах холмов почва обыкновенно не содержит в себе углекислой извести; в ней мало встречается гумуса, зато здесь много остатков от отмучивания (скелет)—песка и других обломков горных пород; напротив, по склонам холмов, содержание в почве извести увеличивается, и почва заметно делается мергелистее; вместе с этим масса скелета значительно уменьшается¹. Наконец, как и следовало ожидать, особенно много перегноя и вообще мелкозема скопляется в тех почвах, которые помещаются в долинах. Замечательно, что те же самые элементы накопляются в почвах даже и тогда, если они лежат в углублениях, хотя бы и на плоских возвышенностях и по склонам холмов^[16][17]. В сущности, тот же вывод мы можем извлечь и из почвенных карт Лоренца и Орта.

Спрашивается, куда же отнести все эти почвы, из которых одни лишились чисто примитивного характера, потому что они уже перемыты и значительная часть их элементов унесена, другие же потому, что они получили значительную прибавку к своему составу извне, благодаря переносящей деятельности текучей воды? Последние часто даже бывают слоисты, и тогда обыкновенно не обнаруживают уже никакой генетической связи с той породой, на которой они лежат.

Искусственность и непригодность деления (в немецком смысле) почв на примитивные и наносные лучше всего видна из того, что, держась этой классификации, мы решительно не знаем, к какому же классу почв отнести наш чернозем. Как известно, теперь уже не подлежит никакому сомнению, что чернозем встречается и на так называемых атмосферных глинах, и на лёссе, я на валунном слое, и на мелу, и на третичных известняках, и на пермских рухляках, и на каменноугольных известняках и глинах; есть даже указания, что он находится и на гранитах; и всюду он постепенно, едва заметно переходит в ту коренную породу, на которой он лежит; наконец, нам известно множество случаев, где чернозем уже сильно изменен текучими водами.

Если держаться классификации Фаллу—Майера, то мы вынуждены будем одновременно отнести наш чернозем и к почвам примитивным (например, чернозем на меловых, пермских и каменноугольных образованиях), и к почвам наносным (например, чернозем, лежащий на дилювии), и, наконец, к почвам смешанным (чернозем некоторых заливных долин).

Или чернозем—нс почва?

Совершенно то же самое следует заметить и относительно почв болотных, которые также могут залегать на каких угодно горных породах.

Все это еще раз самым наглядным образом показывает нам, что почву ни в каком случае не следует смешивать с горной породой и что под первой (почвою) естественнее всего разуметь только те дневные горизонты (обыкновенно незначительной глубины, maximum до 4—5 футов [120—150 см] горных пород (все равно каких), которые более или менее окрашены гумусом, а следовательно, и изменены известным образом в физико-химическом отношении. Если такая почва лежит in situ своего образования, на той породе, через изменение которой она произошла, я называю ее нормальной почвою; тогда, понятно, для нее, может быть коренной всякая порода, будет ли она массивная или слоистая, кристаллическая или рыхлая. Тогда само собою выяснится, что и под именем подпочва нужно разуметь только ту часть коренной горной породы, которая непосредственно залегает под растительным слоем и которая действительно может иметь для почвы огромное значение; ее толщина, как и почвы, может быть различна, но, во всяком случае, не произвольна: само собою понятно, что к подпочве должны быть отнесепы только тс горизонты данной коренной породы, которые оказывают влияние на отношение почвы к воде, теплоте и некоторым химическим явлениям; все, что лежит вне сферы этого влияния, — все это решительно не имеет никакого отношения к почве и агрономии.

Ввиду всего сказанного я считаю совершенно излишним входить здесь в рассмотрение тех различий между почвами примитивными и наносными, какие указаны были выше (стр. 132 и др.) под № 1, 2, 4, 5 и 7: все эти различия суть следствия разобранного уже нами неверного определения почвы. Мы сделаем исключение только для тех особенностей (3 и 6) почв примитивных и наносных, которые могли бы служить действительными почвенншш признаками, если бы они соответствовали природе. По, к сожалению, сказать последнего далеко нельзя.

И в самом деле, достаточно вспомнить, что, по классификации Майера, в классе наносных почв помещены такие почвы, как щебневатые, хрящеватые и песчаные, а в классе примитивных—почвы известковые и глинистые, чтобы сильно усомниться в том положении, что в почвах наносных больше жлкозема, чем в почвах примитивных. Мы совершенно откажемся от такого различия двух Майеровских классов, когда увидим ниже, что целая половина почв примитивных (группы 4, 5 и 6 его классификации, стр. [128]), в сущности, произошла таким же образом, как и все почвы наносные.

Что касается древности той или другой почвы (JV® 6), то она обусловливается не абсолютным возрастом породы, из которой произошла данная почва, а временем появления этой породы на дневную поверхность и условиями, сопровождавшими здесь образование почвы. На данном положении мы достаточно останавливались в другом месте¹, а поэтому заметим здесь только, что любая горная порода может пролежать под водою или снегом и глетчерами тысячи, десятки тысяч лет, и никакой почвы, разумеется, на ней не образуется; напротив, если порода, хотя бы и очень молодая (например, дилювиальные суглинки и лёсс), находится в благоприятных условиях климата и растительности, то на ней образуется почва и за гораздо менее продолжительный период времени.

С другой стороны, нам известно, что, например, наши пудожские известняки и значительная часть всех других пресноводных потретичных известковых образований остальной России, несомненно, моложе и лежат ниже, чем многие постплиоценовые наносы, а между тем, держась классификации Майера, почвы, лежащие на упомянутых известняках, мы должны отнести к примитивным и считать их старше собственно наносных почв.

Наконец, только такое искусственное определение и разграничение почв, какое мы находим в рассматриваемой нами классификации, могло побудить Майера, так сказать, вопреки себе самому, выключить из почв наносных группы 4, 5 и 6 (стр. 122) и отнести их к почвам примитивным. Я говорю, —вопреки самому себе потому, что сам же Майер, в другом месте, признает означенные группы почв и «по их составу и свойствам» гораздо ближе подходящими к классу почв наносных, чем примитивных', например, по его словам, «коренную почву песчаников можно считать совершенно подобной наносной песчаной почве во всех ее свойствах, а (коренную) глинистосланцеватую, после мелкого размельчания от выветривания во всех отношениях сходной с глинистой почвою»^[18][19].

И действительно, между всеми этими почвами (в смысле Майера) все общее: и способ происхождения, и известное отношение мелкозема к скелету, и известное распределение их частиц по взмучивэемости; а следовательно, у них должны быть общи и физические и химические свойства, поскольку они могут зависеть от первых условий. Мало этого: современем и все кноповские и майеровские наносные почвы (т. е. рыхлые породы) могут отвердеть, могут выступить на дневную поверхность, где снова станут выветриваться и давать, в свою очередь, примитивные почвы; словом, тут должен совершаться вечный круговорот: сегодня майеровские почвы примитивны, завтра—наносные, а потом опять примитивны и т. д.

Еще более геологическим характером отличается классификация, предложенная Беннигсен-Фердером для наносных земель и почв северной Германии^[20]; он делит их по времени, а частью и способу происхождения на третичные, дилювиальные и аллювиальные, причем каждый из этих классов распадается у него па две группы—новый и древний аллювий, новый и древний дилювий и пр. Но останавливаться на деталях подобной группировки мы не будем по следующим причинам: 1) эта классификация имеет чисто местный характер; 2) точная установка отдельных периодов аллювия и дилювия до сих пор весьма затруднительна; 3) время образования почвы, в громадном большинстве случаев, не имеет никакой связи пи с ее составом, ни с ее физикой; следовательно, геологические системы, при характеристике почв, в сущности не могут иметь никакого значения.

Несравненно больший интерес представляет в данном отношении появившаяся в 1868 г. работа Лоренца—Grundsiilze fur die Aufnahme und Darstellung von landwirtschaftlichen Bodenkarten, где многие из недочетов классификации Фаллу, Майера и Беннигссна-Фердера устранены. К этому труду приложены три карты. Одна из них носит название генеральной почвенной карты Австрии (General— Bodenkarte Oesterreichs), другая— общей почвенной карты окрестностей Сент-Флориана (Uebcrsicht—Bodenkarte) и, наконец, последняя, имеющая дело только с небольшими участками второй карты, — получила название частной (Detail-Во lenkarte). Что данная работа не была принята во внимание ни Манером, ни Детмером, это можно объяснить до некоторой степени только тем обстоятельством, что в работе Лоренца мы нс находим собственно классификации почв. Но зато Лоренц дает в своей брошюре такие положения, которые не могут быть не приняты в расчет при установке принципов всякой более или менее естественной группировки почв. Это-то и заставляет нас войти здесь в более обстоятельный анализ работы Лоренца, хотя она и относится собственно к картографии почв.

Выходя из того вышеизложенного нами положения, что для почв важны не геологические системы, но только те члены их, которые теперь образуют самые верхние дневные или примыкающие к ним горизонты земной коры, Лоренц совершенно справедливо замечает^[21], что для почвенных карт вовсе не годится большинство карт геологических, где показываются обыкновенно только системы и редко их ярусы. Далее, взяв в расчет только те члены различных систем, которые выходят на дневную поверхность, а следовательно, и принимают здесь участие в образовании почв, автор соединяет их в различные группы не по возрасту, а исключительно по их влиянию на характер образующейся из них почвы. Так, например, принимая во внимание, что триасовый верфенский сланец, — некоторые меловые и эоценовые песчаники дают при выветривании одинаково легко и приблизительно одни и те же конечные продукты разрушения, Лоренц соединяет их в одну и ту же группу и обозначает одной краской. Напротив, те песчаники и сланцы, которые в конечном результате своего разрушения хотя и дают продукты выветривания, подобные первым, но не столь легко и скоро и не в таком количестве, такие породы автор предлагает отделить в самостоятельную группу. В такую же группу, и на том же основании, Лоренц соединяет и несколько известковых пород, хотя они и принадлежат к различным системам и часто даже имеют значительную разницу в сложении, а частью и составе.

Совершенно иначе он поступает с так называемыми дилювиальными и аллювиальными образованиями: на геологических картах их обыкновенно или вовсе не показывают или же закрашивают одной и той же краской; автор же делит эти образования на несколько самостоятельных минерало-петрографических членов.

Руководствуясь таким принципом и желая дать генеральную почвенпую карту для всей Австро-Венгрии, Лоренц воспользовался уже готовой геологической картой этой страны; сравнил 62 показанных на ней члена, по отношению к их образованию почвы, и разбил на 8 отдельных групп, с подразделениями, которые и обозначены на его генеральной карте Австрии особыми цветами. Вот эти группы^[22].

I группа. Известковые горные породы. Известняки, в тесном смысле слова, известковые песчаники, доломиты.

II группа. Изверженные глиноземно-силикатовые породы, каковы ба^ зальт, трахит, порфир и пр.

III группа. Древнейшие силикатовыесланцы, как, например, слюдяной, глинистый, граувакковый и пр.

IV группа. Гранитные и гранитообразные полевошпатовые породы, гранит, гнейс и пр.

V группа. Глинистые и кремнистые песчаники, распадающиеся на две подгруппы: а) более мягкие глинисто-мергелистые песчаники, и б) более твердые, преимущественно кремнистые песчаники.

VI группа. Более новейшие третичные образования, куда автор относит песчанистые рухляки—рухляковистые пески, тегель, мергель, пески и хрящи.

VII группа. Дилювиальные и аллювиальные пески и хрящи, согласно с чем эта группа и распадается на две подгруппы—хрящи и пески.

VIII группа. Дилювиальные и аллювиальные суглинистые образования; она тоже разделена автором на два отдела: в одном он помещает лёсс и суглинок, в другом—чернозем (Schwarzcrde).

Все эти группы и их отделы, но только они одни, и помещены Лоренцом на первой генеральной карте всей Австрии; ее-то оп и называет геопедологической.

Остановимся несколько детальнее на данной карте.

Приведя целиком сделанную Лоренцом группировку пород, я имел в виду две существенно различных цели. Первая состояла в том, чтобы выразить мое полное согласие с самым принципом Лоренца—класть в основу почв только те породы, которые служат для них родителями (Muttcrgcsteinc), и брать при этом во внимание не возраст пород, а только большую или меньшую способность их в образовании известных определенных почв; во-вторых, мне хотелось показать, как осторожно нужно пользоваться даже и совершенно верным принципом.

Конечно, чтобы судить вполне компетентно, насколько естественны те группы, которые приведены нами выше, нужно знать и состав и сложение минеральных членов их; нужно ближе познакомиться с теми почвами, которые произошли из них; в бронлор. е же Лоренца мы, к сожалению, не находим этих данных; но, при всем том, нам кажется уместным поставить здесь следующие вопросы.

Не проще ли, не естественнее ли было бы для генеральной карты всей Австрии воспользоваться уже давно установленной минерало-петрографической характеристикой поверхностно лежащих там горных пород и сгруппировать эти последние исключительно только на основании этого принципа? Во всяком случае, тогда не пришлось бы автору ставить в одну и ту же группу, например, слюдяной п глинистый сланец, у которых в значительной степени и скорость процесса выветривания и масса получаемых отсюда продуктов, а отчасти их характер будут, разумеется, различны; а между тем, сам же Лоренц именно этим моментам придает в деле почвообразования первенствующее значение! Тогда не нужно было бы соединять под одной и той же формой новейшие третичные мергель, пески и хрящи, между которыми общего—только геологическое время их происхождения. Как это последнее обстоятельство, так и характер VIJ и VIII групп Лоренца показывают, что автор еще не совсем отрешился от попытки класть в основу почвенных делений возраст коренных пород (Muttergesteine) и что он еще держится, видимо, деления почв на примитивные и наносные. Конечно, уже одно это обстоятельство должно сильно подрывать и действительно, как увидим, подрывает кредит того дела, того принципа, которые взялся защищать Лоренц.

Считаю нужным прибавить к сказанному, что если бы обобщать данный принцип Лоренца и положить его в основу общей классификации почв (а не одной Австрии), тогда необходимо было бы принять во внимание еще и климат и рельеф местности, ибо почти на каждой породе всех 8 групп Лоренца могут лежать, в сущности, такие разнохарактерные почвы, как наш чернозем и северные дерновые почвы. Еще непонятнее, каким образом на генеральную карту Австро-Венгрии могла попасть одна из типичнейших почв—чернозем (Cernosem Schwarzerde), где он и фигурирует в качестве равноправного члена, наряду с такими не менее характерными и типичными горными породами, каковы гранит, гнейс, базальт, известняки, песчаники и пр. ипр. Что же общего между этими породами и черноземом? Неужели автор полагает, что чернозем образовался одним из тех способов, каким произошел, например, известняк, гранит и пр.

Наконец, Лоренц, давая свою генеральную карту Австрии, совершенно упустил из виду такое обстоятельство, которое, однако, по нашему мнению, имеет в данном случае первостепенную важность и, если оно недостаточно принято во внимание, может сделать гео-педологические карты совершенно излишними. Я разумею здесь рельеф местности. Мы уже выше видели, что между материнской горной породой и почвою может и должна существовать теснейшая связь только до тех пор, пока почва лежит in situ там, где она произошла, а это мыслимо исключительно в местностях более или менее ровных, каковы, например, паши степи; только здесь, только при этом условии и возможно с гео-педологичсской картой и климатическими таблицами в руках предсказать, каковы, в общем, должны быть в данной местности и самые почвы. В местах же сильно волнистых, как Кавказ, южная Германия и значительная часть Австрии, в местах, прорезанных множеством оврагов и речных долин, вышеупомянутая связь в весьма сильной степени нарушается; ибо здесь почвы или намыты, или перемыты, или совершенно смыты и притом залегают часто (по склонам оврагов и в речных долинах) на таких породах, которые, в сущности, ничего общего не имеют с теми, которые обозначаются на гео-педологических картах, почему эти последние, в данном именно случае, и теряют в значительной степени право на существование. Я уверен, что, главным образом, в этом обстоятельстве и кроется причина того (подмеченного еще проф. Стебутом) отсутствия естественного перехода и связи, какое должно было бы существовать между различными картами Лоренца.

По этому поводу проф. Стебут совершенно справедливо замечает: «Частная карта Лоренца должна бы относиться к общей, как карта губернии (с большим масштабом) к карте целого государства (в меньшем масштабе), как карта уезда в большем масштабе к карте губернии в меньшем масштабе. Больший масштаб позволяет нанесение и больших подробностей. Какая-либо почва карты меньшего масштаба распадается на карте большего масштаба, в тех же пределах, па несколько родов почв, подчиненных в своих признаках первой. Вместо этого в картах Лоренца мы ветречаем совершенное отсутствие такой связи между тремя картами; так, например, неизвестно, в каком отношении находятся пять почв частной почвенной карты к трем почвам соответствующей части общей почвенной карты^[23]» IКурсив В. Д.]. Размеры нашей работы и ее специальная задача не позволяют нам входить в подробный анализ двух остальных карт Лоренца, а потому мы остановимся здесь только на тех соображениях автора, которые, высказаны им по поводу его двух последних карт и которые могут иметь значение вообще при составлении естественно-научной классификации; из них заслуживают, по нашему мнению, особенного внимания следующие два положения автора.

1) Лоренц говорит^[24], что всякая естественно отграничивающаяся область нуждается в специальном описании встречающихся там почв, которые и должны быть группируемы только между собою. В пояснение этого автор совершенно справедливо замечает, что при характеристике почв не только нельзя довольствоваться общепринятой терминологией, — почва песчаная, суглинистая, но для этого недостаточно даже сказать— суглинок из выветрившегося гранита или суглинок из выветрившегося глинистого сланца. Хотя эти названия и точнее первых, но все же с ними можно связывать известные представления о физике почв только для строго определенной местности. Не говоря уже о том, что взятые нами для примера (равно, как и другие) породы—гранит и глинистый сланец—могут иметь различную структуру, а отчасти и состав, а следовательно, уже по одному этому продукты их разрушения должны быть различны; но, если даже, продолжает Лоренц, взять суглинки, происшедшие из гранитов или глинистых сланцев, значит образовавшиеся из одних и тех же пород, то и тогда они, находясь в различных местах, могут оказаться имеющими для практики существенно различное значение: на одном суглинке был когда-то лес, а на другом нет; на одном он срублен 50 лет тому назад, а на другом 500 лет, в одном месте суглинок был под болотом, в другом—он всегда оставался сухим; наконец, один из них подвергся большему влиянию атмосферических агентов, а другой меньше, и т. д.

Второе положение автора заслуживает не меньшего внимания, хотя оно и требует существенных поправок и ограничений. Лоренц предлагает разделить все почвы на ziomu/wi/oMfuccfl^achschaffenden) и непополняющиеся (тс,1, — nachschaffenden); к первым он относит такие почвы, которые имеют толщину, по крайней мере, вдвое большую толщины собственно пахотного слоя; следовательно, примерно, около 4 футов 1120 сл"]^[25], ко вторым же—почвы толщипой в несколько дюймов; ниже эти последние подстилаются уже совершенно иными породами. Так, один и тот же суглинок будет, по Лоренцу, пополняющейся почвою, если он представляет поверхностную часть однородной с ним породы, толщиной, примерно, в сажень, и не пополняющейся почвою, если оп имеет толщину в несколько дюймов и лежит на слое известкового или кремнистого песка. Это различие важно в том отношении, что почву пополняющуюся у в случае ее истощения, можно улучшить простым углублением пахоты; про почву же непополняюгцуюся сказать этого нельзя: здесь углублением можно и улучшить и ухудшить почву, смотря по тому, какая порода ее подстилает. Согласно с этим, Лоренц делит пополняющиеся почвы—на пополняющиеся однородно (gleichartig nachschaffcnden) и неоднородно (ungleichartig nachschaffenden), причем та и другая подразделяются у него еще на непосредственно пополняющиеся (unmittclbar nachschaffenden) и пополняющиеся посредственно (mittclbar nachschaffenden); к первым автор относит такие почвы, у которых пополняющий горизонт будет представлять уже готовую землистую массу, у вторых же он состоит из мало-помалу выветривающейся горной породы. Такое деление почв автор и приводит на двух последних своих картах. К сожалению, безусловно принять такую группировку мешает пам то искусственное понятие о почве, какое видно во всех сейчас приведенных рассуждениях Лоренца. И действительно, где видел автор почвы, лежащие in situ, которые оставались бы совершенно однородными, и по составу, и по строению, на глубину одпой сажени и более? Мы уже знаем, что даже наш чернозем имеет в среднем толщину около 2 футов [60 см, почвы же северные— обыкновенно тоньше одного фута. Неужели же все это непополняющисся почвы? С другой стороны, как бы ни был тонок растительный слой (настоящая растительно-наземная почва), как бы ни была слаба его окраска, наконец, какая бы подпочва его ни подстилала, но во всяком случае, пахотный горизонт почвы, лежащей in situ, никогда не бывает и не может быть совершенно тождественным с горизонтом подпахотным (стр. I 68) и др.). Следовательно, толковать здесь об абсолютно пополняющихся почвах представляется делом невозможным. Совершенно иное должно сказать про почвы, нанесенные водой, наплывные, где толщина возможна какая угодно, лишь бы позволял рельеф местности: здесь, углубляя почву и на один, и на два, и натри, и более аршин, мы можем встретить совершенно однородные массы. Именно с такими поправками и ограничениями данное деление Лоренца, как увидим ниже, может принести существенную пользу как науке, так и практике *.^[26]

Вот, сколько нам известно, типы всех главнейших классификаций, имеющих более или менее научный, так сказать, естественно-исторический характер.

Припоминая наиболее существенные недостатки всех этих группировок, нельзя не заметить, что между ними есть много общего. Первое место в данном отношении занимает, по нашему мнению, крайне произвольное,.

В каждом из этих десяти моментов Спрпбаум различает десять степеней, причем высшая обозначается числом 10, следующая—9 и т. д., последняя—1. Для примера, приведем степени моментов В u G.

В) Подпочва

I. Богата питательными веществами и физически улучшающаяся. '… 10.

II. Подобная же. но к физическом отношении инднф"-рентна… 9.

III. Односторонне смешанная, физически улучшающаяся… 8.

IV. Такая же, но физически нндиферентнан … 7.

V. Бедна питательными вещества ми. физически улучшающаяся… 6.

VI. Богата и физически иидиферентна. … 5.

VII. Богата питательными нешестнами и физически ухудшающаяся … 4.

VIII. Односторонне смешанная и физически ухудшающаяся… 3.

IX. Богата и физически ухудшающаяся… 2.

X. И по составу и физически плохая… 1.

G) Состав почвенной смеси

I. Все составные части так размешены, что ни одна не преобладает… 10.

II. Гумус едва преобладает … 9.

III. Известь преобладает (Kalk-Thon-oder Mcrgelboden)… 8.

IV. Преобладает глина (Lelimbodengiuppe) … 7.

V. Преобладает песок (lehii'igc Sandbudengruppe)… 6.

VI. Глина господствует (Thonbodengrupp**)… 5.

VII. Известь господствует (Kalkboden)… 4.

VIII. Гумус господствует (Torf-Huinus—Bruchbodcn)… 3.

IX. Песок господствует (Sand-Kleselboden)… 2.

X. Роды почвы, в которых некоторые стпЭеиьные составные части совершенно отсутствуют или же находятся в очень ничтожном количестве … 1.

Таким образом, если какая-нибудь почва обозначается I классом, то это значит, что каждый из десяти ее оценочных моментов принадлежит к первой высшей степени, выражаемой числом 10; а так как всех моментов десять и каждый из них в почве I класса соответствует обозначению 10, то понятно, что и почва первого класса обозначается: 10 мом-нтову 10=100 единицам, которые Бнрнбаум называет пунктами.

Почвой второго класса называется такая, в которой все десять моментов выражены степенью 9; поэтому она обозначается —90 м и т. д.; наконец, к последнему классу X относится такая почва, в которой все десять моментов выражены последней степенью—; поэтому X класс обозиачается —10 пунктами. Итак, мы имеем:

Если в данной почве не все моменты одинаковой степени, то расчет производится следующим образом.

Положим, что в данной почве первый момент пятой степени, второй момент восьмой степени, третий момент шестой степени, четвертый момент девятой степени, пятый момент десятой степени, шестой момент шестой степени, седьмой момент восьмой степени, девятый момент десятой степени и десятый момент восьмой степени. Складывая числа, выражающие степень каждого момента, мы получим 78 пунктов; если бы сумма была 70, то почва, по таблице, подошла бы иол IV класс, если бы мы имели 80, то иод III класс; но мы имеем 78, следовательно, почва лучше IV класса н хуже III класса, почему и обозначается IV: III или (IV+8).

Самая оценка производится следующим образом.

чрезвычайно искусственное и вовсе не соответствующее природе понятиео почве (а частью и коренной породе), которую никто не желал рассматривать, как самостоятельное естественно-историческое тело, а всякий, па произволу, относил ее всецело то в область химии, то физики, то геологии, то сельскохозяйственной экономии. А какая же классификация мыслима без точного определения классифицируемого материала? Во-вторых, и это не менее важно, было упущено из виду, что многие из почвенных признаков остаются таковыми только в определенном районе, при определенных климатических, рельефных и грунтовых условиях, а равно и при одинаковом характере деятельности организмов. Наконец, при характеристике почв, насильственно, так сказать, противоестественно разъединяли их признаки и преимущественно один из них клали в основу классификаций, забывая, что почвы, подобно растениям и животным, могут и должны быть группированы только по всей сумме всех наиболее существенных признаков.

Ввиду всего этого, при изложении принципов нашей собственной классификации, мы постараемся, насколько возможно, обойти все эти подводные камни.

Прежде всего необходимо узнать фактическую цену лучшей для данной местности почвы. Положим, десятина такой (лучшей почвы стоит 2 400 марок; если эта почв" по своим свойствам, подходит под рубрику I класса, то, следовательно,. 100 пунктов (так как I класс обозначает 100 пунктов) стоят 2 400 марок, а один пункт—24 марки; но в почве вышеупомянутой мы насчитали 78 пунктов, следовательно, она должнастоить 78×24=1 872 марки. Если бы лучшая для данной местности почва, стоящая 2 400 марок, соответствовала не I, а III классу, то, следовательно, ценность каждогопункта была бы равна 2 400:80=30 марок, и тогда почва в 78 пунктов стоила бы не 1872 марки, а 30×78=2 350 марок.

Я вполне согласен с Детмсром, что классификация Бирнбаума, лучшая из всех смешанных почвенных группировок, задумана очень широко и, несомненно, имеет будущность; тем не менее здесь нельзя не указать и на ее капитальные недостатки. Между ними, по нашему мнению, едва ли не первое место занимает произвольностьпринципа. И в самом деле, почему Бирнбаум, при оценке почв, берет именно 10 оценочных моментов и каждый из них делит именно на 10 степеней? Ведь каждому известно, что это, во-первых, решительно искусственно и, во-вторых, далеко не захватывает всех существующих особенностей почв, как естественно-исторических тел.

Далее, мы уже видели выше, что как некоторые моменты, так и все степени их характеризованы чрезвычайно обще, а поэтому неточно и неопределенно.

Наконец, данная классификация чрезвычайно сложна и, что особенно важно, приурочена к рыночной стоимости лучшего участка данной местности—стоимости, которая, как известно, далеко не всегда пропорциональна доброкачественности и даже доходности земель этого примерного участка.

• [1] Сравнительно большой пропепт кремнистого глинозема в Ь происходит от основной массы песчаника, так как он заключает зерна глауконита—минерала, сравнительно очень богатого окисью алюминия (до 10% и более А1203).
• [2] 2 Как велико время, необходимое, например, для выщелачивания углесолей изизвестковых пород, это можпо видеть из следующих немногих данных. Так, в течепие770 лет, староладожские известняки (стр. 73), находящиеся при отличных условияхдля выветривания (легкий смыв, морозы и осадки, приблизительно равные 20 дюймам (500 мм]), потеряли всего 1G, G1% СаС03. Далее, чернозем Скребпицкой, Белоглинки, Симферополя, Николаевска, Хвалынска («Русский чернозем», 1883 г.), несомненно, образовавшиеся пз пород известковых, которые подвергались выветриванию не меньше3—4 тысяч лет, и до сих пор содержат в себе от 3 до 25% углесолей. Характерно также, что почти все упомянутые почвы приходятся именно на крайнюю южную Россию, гдеосадков весьма мало, и что та ких инвест кос их почв, нормально лежащих, почти вовсенеизвестно (во всяком случае, очень мало) в средней черноземной и северной нечерноземной России, гораздо более богатых метеорной влагой. Если прибавить к этому тотфакт, что и наиболее типичный лёсс приурочен, главным образом, к странам резко-
• [3] континентальным (Туркестан, Китай, южная Россия ипр.), папротив, на нашей северной черноземной границе он постепенно сходит на-wm, все более и более беднея СаС08, то уже одного этого обстоятельства достаточно, чтобы видеть, какую могущественнуюроль в деле выветривании, а следовательно, п образования почв, играет климат.
• [4] F, а 1 I о u. Anfangsgrunde der Bodenkunde, 1857 г.; см. также второе изданпетой же книги, 18G5, стр. 134—157.
• [5] К находящимся там замечаниям я считаю нужным покамест прибавить толькоодно: если даже держаться воззрений Фаллу, то й тогда непонятно, почему он счелнужным выключить пз второго класса почвы, образовавшиеся из эрратических валунови речных галек; ведь это тоже самый типичный нанос.
• [6] М, а й е р. Там же, стр. 55, 50. (Учебник Земледельческой химии, т. II, вып. I, Почва, СПб., 1875].
• [7] М, а й е р. v Там же, стр. 56.
• [8] С т е б у т. Там же, |0 почвенных картах Деллеса, Беннигссна-Фердера иЛоренца. «Русское сельское хозяйство», № 2, 1869], стр. 344.
• [9] 1 Лоренц. Там жс/fGrundsatze fur die’Aufnahme und Darstellung тоа land-wirlschaftlichen Bodenkarten, 1868 j, стр. 10.
• [10] Там жен Girard. Bodenkunde, стр. 117.
• [11] Повторяю еще раз, что и это мыслимо делать только в первоначальных стадияхпревращения материнских пород в почвы.
• [12] М, а и е р. Там же, стр. 53—56; С т е б у т. Там же, стр. 339; также—Кноп.
• [13] 1 Майер. Там же, стр. 56.
• [14] *" з" 4. ft" в Майер. Там же, стр. 56.
• [15] С т е б у т. Там же, стр. 346.
• [16] Понятно, существуют и исключения, по они никоим образом не в состоянииуменьшить цены общего правила.
• [17] С т е б у т. Там же. стр. 357 и др.
• [18] Русский чернозем.
• [19] Майер. Там же, стр. 53.
• [20] 8 Bennigse n-F order. Das Nordeuropaischc und besonders das Vaterlandische—Schwcmlana in tabellarischer Ordnung seiner Scbichten und Bodenkarlen, 1863.
• [21] Лоренц. Там же, стр. 7—8.
• [22] Лоренц. См. его общую геологическую карту Австрии.
• [23] 2 С т о б у т. Там же, стр. 3G8—369.
• [24] Лоренц. Там же, стр. 10 и 11.
• [25] •Там же, стр. И—12.
• [26] Для большей полноты изложения, помещаем здесь лучшую из известных намсмешанную классификацию Вирнбаума. Бирнбаум признает (Дотмер. Там же, стр. 537—541) возможным определятьтолько относительную оценку земли, т. е. по сравнению данного оцениваемого участкас наилучшей почвой дайной местности, выбранной, так сказать, за масштаб и обозначаемой им первым классом. Всех классов у него десять, наилучшая почва причисляется к классу I, наихудшая—к классу X; между ними помещаются псе прочие 8 классов. Для оценки данной почвы, для определения се доброкачественности, Бирнбаумпредлагает установить десять оценочных моментов. A) Мощность. Возможные степени ее нс требуют пояснения и легко определимы. B) Подпочва, как запасный магазин питательных веществ, и се влияние на почву. C) Механический состав почвы; его влияние на распространение корней и доступвоздуха; данный момент узнается преимущественно, но отношению скелета к мелкозему D) Способность к механической обработке, как общее выражение сцепления, прилипания, наклона и чистоты почвы, что можно определить числом часов, необходимых для обработки данного полевого участка. E) Поглощение водяных паров воздуха и минеральных питательных веществ. F) Отношение к воде и теплоте. G) Состав почвенной смеси; здесь обращается внимание только на избыток илинедостачу отдельных главных составных частей. H) Богатство почвы; оно оценивается большей или меньшей необходимостьювозврата питательных веществ и видом требующегося удобрения и обработки; для этойцели, в случае необходимости, употребляется химический анализ, по крайней мере, в отношении мелкозема-, для скелета можно ограничиться различением кварца, полевогошпата, роговой обманки, разрушившегося известняка и пр. L) Культурное состояние почвы, что узнается наиболее легко. К) Предел возделывания, т. е. показание тех культурных растений, которые приданном состоянии почвы вообще не могут быть возделываемы, и обозначение тех растений, которые наиболее пригодны.