Историческая стилизация в романе Артура Голдена «Мемуары гейши»

Министерство образования И НАУКИ Российской Федерации Международный институт рынка ТОЛЬЯТTИНСКИЙ ФИЛИАЛ Факультет лингвистики Кафедра теории и практики перевода КУРСОВАЯ РАБОТА по стилистике

Историческая стилизация в романе Артура Голдена «Мемуары гейши»

Студентки IV курса Яковлевой Маргариты Игоревны Специальность 31 202 — Перевод и переводоведение Руководитель к.ф.н., доцент Никитина Т.Г.

Тольятти 2012

Глава 1. Теория художественного текста

1.1 Общее понятие художественного текста и его специфика

1.2 Творчество Артура Голдена

Глава 2. Средства создания исторической стилизации

2.1 Понятие исторической стилизации

2.2 Средства стилистической стилизации

2.3 Стилистические средства выразительности

Заключение

Библиография

Художественное произведение характеризуется не только формально-структурной стороной языка, огромного значения которой не приходится отрицать, но и содержательной стороной, проникнуть в глубину и сущность которого помогают специальные языковые средства. Благодаря использованию таких языковых средств, высказывание приобретает тот или иной оттенок, производит тот или иной эффект.

Приемы создания таких эффектов разнообразны, здесь следует отметить такое сложное и многогранное явление как стилизация. Она позволяет воспроизвести литературные стили, индивидуально-авторское своеобразие, достичь пародийного и стилистического эффекта. Стилизация исторического характера широко используется для воспроизведения своеобразия определенной эпохи. Понимание сущности исторической стилизации, механизма ее создания необходимо для решения ряда задач, связанных с интерпретацией текста и перевода. Специфика художественного произведения определяется широким использованием литературного языка и средств языкового выражения для выражения идейно-художественного содержания. Именно в языке художественной литературы, в частности, в художественной прозе, особенно многообразно проявляются потенциальные возможности языковых средств к созданию стилизации. Таким образом, использование автором художественного произведения стилистических языковых приемов требует специфических способов перевода художественного текста.

Актуальность темы определяется необходимостью изучения языка художественной литературы, в частности, исторического аспекта проблемы.

Объектом исследования данной курсовой работы являются текст романа Артура Голдена «Мемуары Гейши».

Предметом исследования выступают лингвистические средства исторической стилизации в романе Артура Голдена «Мемуары гейши».

Целью данной работы состоит в выявлении средств исторической стилизации в романе А. Голдена «Мемуары Гейши». Данной целью определяются следующие задачи:

1. Определить основы и принципы построения исторической стилизации, ее лингвистические средства;

2. Описать лексические и грамматические средства создания исторической стилизации в романе «Мемуары гейши»;

3. Выявить связь исторической стилизации с идейно-художественным содержанием романа.

Структура работы определяется ее логикой и исследовательскими задачами. Курсовая работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка (около 30 наименований).

Во введении обосновывается выбор темы, ее актуальность, определяются объект и предмет исследования, а также характеризуется цель и задачи данной работы.

В первой главе «Теория художественного текста» рассматривается объект данной исследовательской работы — текст, связанный с изучением исторической стилизации в художественных произведениях. Здесь же описывается построение художественного текста, средства художественной изобразительности и теоретическая значимость данной работы.

Вторая глава «Средства создания исторической стилизации» посвящена выявлению исторической стилизации, особенности стиля писателя, комплексному анализу и использованию стилистических средств в романе А. Голдена.

Исследование завершается заключением, где обобщаются результаты данной работы.

Библиографический список насчитывает 37 наименований.

Глава 1. Теория художественного текста

1.1 Общее понятие художественного текста и его специфика

Художественный текст представляет собой личностную интерпретацию действительности. Писатель описывает те фрагменты действительности, с которыми он знаком; развивает такие соображения, которые ему близки и понятны; использует языковые элементы и метафоры, которые наполнены для него личностным смыслом.

Текст — это сообщение, объективированное в виде письменного документа, состоящего из ряда высказываний, объединенных различными типами лексической, грамматической и логической связи, имеющее определенный моральный характер, прагматическую установку и соответствующую литературную обработку. [31, с. 84]

Художественный текст — произведение, являющееся определенной моделью мира, некоторым сообщением на языке искусства, просто не существует вне этого языка, равно как и вне всех других языков общественных коммуникаций. Для читателя, стремящегося дешифровать его при помощи произвольных, субъективно подобранных кодов, значение резко исказится, но для человека, который хотел бы иметь дело с текстом, вырванным из всей совокупности внетекстовых связей, произведение вообще не могло бы быть носителем каких-либо значений. Вся совокупность исторически сложившихся художественных кодов, делающая текст значимым, относится к сфере внетекстовых связей. Но это вполне реальные связи. Понятие «русский язык» не менее реально, чем «текст на русском языке», хотя это реальности разного типа и методы изучения их будут тоже различны. 31, c. 85]

Именно в тексте все средства языка становятся коммуникативно значимыми, коммуникативно обусловленными, объединенными в определенную систему, в которой каждое из них наиболее полно проявляет свои сущностные признаки и, кроме того, обнаруживает новые, текстообразующие функции. Следовательно, конечное назначение каждой единицы языка — это тот вклад, который вносится ею в образование текста сообщения. Отсюда следует еще один вывод: единицы языка, объединяясь в предложение и группы предложений, образуют компоненты текста, его структурные элементы. 6, с. 187]

Текст строится из речевых вариантов различного уровня, в которые трансформируются языковые единицы в процессе коммуникации. Характерно, что для обозначения речевых вариантов употребляются специальные термины, соотнесенные с названиями соответствующих языковых вариантов, но не дублирующие эти названия. [10; с.7]

Внетекстовые связи произведения могут быть описаны как отношение множества элементов, зафиксированных в тексте, к множеству элементов, из которого был осуществлен выбор данного употребленного элемента. Совершенно очевидно, что употребление некоторого ритма в системе, не допускающей других возможностей; допускающей выбор из альтернативы одной или дающей пять равновероятных способов построения стиха, из которых поэт употребляет один, — дает нам совершенно различные художественные конструкции, хотя материально зафиксированная сторона произведения — его текст — останется неизменной. 19, с. 46]

Следует подчеркнуть, что внетекстовая структура так же иерархична, как и язык художественного произведения в целом. При этом, включаясь в разные уровни иерархии, тот или иной элемент текста будет вступать в различные внетекстовые связи (то есть получать различную величину энтропии). Например, если мы определим некоторый текст как произведение русской поэзии, то возможность употребления в нем любого из размеров, одинаково свойственных русскому стиху, будет равновероятна. Если мы сузим хронологические границы внетекстовой конструкции, в которую будем вписывать данный текст, до категории «произведение русского поэта XIX в.» или сделаем то же самое с жанром («баллада»), вероятности будут изменяться. Но текст в равной мере принадлежит всем этим структурам, и это следует учитывать, определяя величину его энтропии.

То, что принадлежность текста к разным жанрам, стилям, эпохе, автору и тому подобное меняет величину энтропии отдельных его элементов, не только заставляет рассматривать внетекстовые связи как нечто вполне реальное, но и показывает некоторые пути для измерения этой реальности. [14; с. 308]

Связность и цельность — непременные качества текста, которые проявляются в целесообразно построенном тексте. Связность текста обнаруживается на уровне тема-рематических последовательностей в рамках межфразовых единств, когда четко фиксируются структурные показатели связи — эксплицитные и имплицитные, контактные и дистантные.

Эксплицитная связь — связь, обозначенная сигналами связи (союзами, вводными словами и сочетаниями; плавным переходом от темы к реме и т. п.). Имплицитная связь обнаруживается соположением речевых единиц, их смысловым и позиционным соотношением (без специальных словесных сигналов связи).

Цельность текста определяется как глобальная связь компонентов текста на содержательном уровне. Она поддерживается ключевыми словами и их заместителями. Цельность текста — качество, вскрываемое через понятийную последовательность в изложении. Ключевые слова — это понятийные узлы текста, они вместе со словами повторной номинации образуют систему, определяющую все содержание и понятийное восприятие текста. Ключевые слова семантически значимы, они сами по себе уже несут определенное содержание.

К информационным качествам текста относится и точность, которая может быть в самом отражении фактов действительности мыслью и в отражении мысли в слове. Элементарно это совпадение называния автором и восприятия читателем понятий и представлений. Однако, как и логичность, точность точности рознь. И снова различия в понимании связаны с характером самого текста, определенное эмоционально-оценочное отношение к тем или иным предметам речи. Речь всегда преследует эти цели совместно с той или иной комбинацией. [4, с. 194]

Есть еще одно смещенное представление о точности — это художественная точность. В данном случае понятие имеет эмоционально-психологическую основу. Например, точность как поэтапное, четкое раскрытие образной перспективы. Отклонения от намеченной перспективы в развитии образа, несоответствие избранному образу воспринимаются как авторские просчеты, неточности. Наконец, точность можно понимать как соответствие стиля ситуации. Понятие точности в ораторском выступлении, в художественном, публицистическом произведении предполагает психологический аспект.

Часто неточность может быть использована как «фигура фикции», как литературный прием. В частности, о подобной неточности в описании, а скорее, неопределенности в характеристике персонажей. Правильность речи (т.е. языковая правильность) — это соответствие языковой норме. Это непременное, элементарное качество любого текста (или лучше сказать — требование к любому тексту). Культура речи — это более высокий уровень освоения литературного языка и способ освоения им. Культура речи включает в себя оценки не только правильно — неправильно, но и лучше — хуже, уместнее, выразительнее, точнее и др.

Понятие выразительности речи в тексте имеет разное содержание: выразительность бывает информационная (понятийная), которая достигается логичностью и фактологичностью. И есть выразительность чувственного воздействия. Оба эти вида выразительности могут быть открытыми (экспрессивными) и скрытыми (импрессивными). Например, выразительность в научном тексте достигается путем доказательности, аргументированности, а в художественном тексте — созданием наглядной образности. Выразительность делового текста заключается в акцентировании императивности, волевых моментов.

Выразительность публицистического текста рождается на стыке речевого стандарта и речевой экспрессии. Соответственно используются и разные средства выразительности: информационные и стилистические.

Особенно разнообразны и избирательны средства художественной выразительности. В качестве таковых могут быть использованы не только собственно художественно-изобразительные средства языка (метафорические свойства языка), но и мотивированные отклонения от языковой нормы, которые выполняют ряд стилистических функций, придавая тексту особую достоверность и красочность. В частности, отклонения от языковых норм могут иметь целью создание «речевой маски», т. е. становятся характерологическим средством. [7; с. 15]

В литературном произведении рамки образуют границу перехода от реального мира к изображаемому и одновременно от «внешней» к «внутренней» точке зрения, отмечают началом конец текста. [34, с. 68]

Современный художественный текст, создаваемый в эпоху постмодернисткого течения в искусстве (а некоторые художники и философы высказываются уже и о постпостмодернистких тенденциях), активно использует различные, ранее считавшиеся периферийными, средства художественности и выразительности. Современная проза постоянно аккумулирует в себе формы коммуникации других сфер: кино, компьютера, мобильной связи и т. п. Одним из активных художественных приемов, наглядно доступных даже при первом знакомстве с текстом (не при прочтении, а даже при просмотре), является новая функция графики и пунктуации. [26, с. 15]

Когнитивный подход к изучению художественного текста включает в себя, в частности, вопрос о расшифровке национальной картины мира, национального менталитета и мировосприятия, отраженных в литературном произведении. Картина мира в художественном тексте создается языковыми средствами, при этом она отражает индивидуальную картину мира в сознании писателя и воплощается в отборе элементов содержания художественного произведения, языковых средств, а также в индивидуальном использовании образных средств (система тропов).

Индивидуально-авторская картина мира, отраженная в художественном тексте, носит статус художественной и языковой, так как речь идет о литературном творчестве, где средством создания художественного мира служит язык. По мнению Е. А. Ворониной, авторское мировоззрение, как принцип подхода к жизненному материалу, его осмыслению и отбору, в процессе художественного творчества не только вербализуется, как вербализуется картина мира, становясь языковой, но и диктует всю концепцию, влияет на жанровое и стилевое своеобразие создаваемого произведения. Художественный текст выражает художественную концепцию мира и личности, которая складывается из идейно-эмоциональной системы и пластической картины мира (системы художественных образов), передаваемой реципиенту опосредованно, через знаковую систему языка. При этом значимые лексемы текста перестают быть просто словами, становясь ментально, идейно и эмоционально насыщенными концептами. 12, с. 23]

Из совокупности художественных концептов формируется особое «концептуальное» пространство художественного текста. Оно осмысливается лингвистом как отражающее постижение мира создателем текста и формируемое не только языковыми графическими единицами, но и общим фондом знаний, который может не быть выражен словесно, а определяться знаниями реалий и культуры. Таким образом, возникает некий особый художественный мир текста, коррелирующий с обобщенным синтетическим образом действительности и отражающий художественную картину мира, характерную для определенной лингвокультуры.

Знакомство с иной культурой осуществляется разными способами, но наиболее продуктивный из них, несомненно, погружение в иное языковое поле, формирующее языковую личность и воссоздающее черты национального характера.

При изучении культуры через текст важно, на наш взгляд, «сталкивать» непохожих авторов. Так, нами осуществлен сопоставительный анализ текстов О. Уайльда и Дж. Джойса на английском языке. Считается, что эти Художники далеки друг от друга и по жизненным позициям и по авторским манерам. Однако по мере углубления в тексты их произведений, «непохожесть» размывается все и больше и больше и вскоре исчезает совсем. [6, с. 187]

Создавая многослойную структуру, символ основывается на культурных доминантах общества, на его картине мира, визуализированной в тексте через художественную картину мира, вписанную в культурное пространство текста.

Культурное пространство «окутывает» собой текст, неразрывно соединяя его фактологический, концептуальный и имплицитный (подтекстовый) уровни. Извлечение (реконструкция) смысла текста возможно при применении философии герменевтического круга, когда целое познается из частей, а части — из целого.

К специфическим средствам, обеспечивающим смысловые установки, передаваемые в тексте, относятся лексические средства; тектонические средства ((изменение порядка слов в зависимости от текстовой установки, а для звуковых текстов — интонационные средства); особые графические средства (подчеркивания, шрифтовые выделения, пунктуация — для письменных текстов). Правильность восприятия текста обеспечивается пониманием функций языковых единиц и их соединений, а также необходимым общим фондом знаний.

В системе лингвистических категорий текст есть функционально, содержательно и структурно завершенное речевое единство, скрепленное авторской модальностью. Любой текст — разнофункциональный и разномодальный — это, прежде всего совокупность предложений высказываний, которые, группируясь на основе смысловых и структурных (межфразовых) связей, объединяются в единицы текста — межфразовые единства, компоненты или фрагменты текста, наконец, целое речевое произведение.

При конструировании текста используются максимальные единицы языка (предложения), которые становятся минимальными единицами речи (высказываниями), последние, объединяясь в семантико-структурные блоки, образуют разные типы и виды речевой организации. В основе этих блоков лежат разные виды высказываний, которые, сочетаясь друг с другом, и образуют эти разные виды текста.

Высказывание — это реализованное предложение (не схема, а лексически наполненная, выражающая конкретную целеустановку единица речи). Любое высказывание — это предложение, но не любое предложение есть высказывание. Одно предложение может заключать в себе несколько высказываний-сообщений. В тексте мы имеем дело не с предложениями (в терминологическом смысле), а с высказываниями, т. е. не с языковыми единицами, а с единицами речевыми, которые конкретизируют свой смысл в тексте.

Картина мира писателя («образ мира»), как и картина мира любого человека, конституируется в его сознании как результат особенностей концептуализации им фрагмента бытия. После создания ее отличие от картины мира любого человека заключается в том, что она выражается в тексте созданного писателем художественного произведения. Поскольку в тексте художественного произведения с помощью языковых художественных средств выражается образное отражение действительности, постольку воплощаемая в нем картина мира писателя приобретает черты художественной картины мира.

Мир, представленный писателем в виде художественной картины, воспринимается читателем адекватно в той степени, в какой читатель способен на сознательном и подсознательном уровнях воспринимать семантизированные и несемантизированные языком концептуальные смыслы. В этом отношении так или иначе лингвистический анализ текста производит любой читатель. [10, с. 15]

1.2 Творчество Артура Голдена

Артур Голден — американский японист, писатель, специалист по вопросам японский культуры, родился в 1956 году Чаттануге штата Теннеси и получил образование в Гарвардском колледже, где был удостоен степени бакалавра по истории искусств, специализируясь в японском искусстве. В 1980 году он получил степень магистра в области истории Японии в Университете Колумбии, где также выучил мандаринский диалект китайского языка. За этим последовало лето в Пекинском Университете. Он работал в Токио и, вернувшись в Штаты, завоевал свою вторую степень магистра в Бостонском Университете — на этот раз по английскому языку.

Артур Голден является автором романа-бестселлера «Мемуары гейши», опубликованного в 1997 году. Его книга, которая два года продержалась в списке бестселлеров Нью-Йорк Таймс, была продана тиражом более 4 миллионов экземпляров и переведена более чем на 30 языков.

Минеко Ивасаки, чей рассказ о своей жизни лег в основу романа, была недовольна получившимся произведением и поведением писателя, который дал слово не разглашать ее имя, однако внес его в список тех, кому выражает признательность, и несколько раз назвал в интервью.

Известно, что госпожа Ивасаки оказалась крайне недовольна и самим романом, и тем, как в нем раскрыт образ центрального персонажа. Результатом этого недовольства стала книга «Настоящие мемуары гейши».

Голден писал роман десять лет и трижды полностью переписывал его, пока не выбрал подходящую форму повествования. 36]

Впервые эта книга была издана в 1998;м году, как раз в то время, когда интерес ко всему восточному и, особенно, японскому, пожалуй, находился на высшем пике. Отчасти это обеспечило «Мемуарам гейши» огромную популярность — книга была издана более чем на 30-ти языках, права на ее экранизацию были выкуплены уже через месяц после первой публикации, до сих пор роман продолжает переиздаваться. И все это несмотря на то, что достичь своей цели — написать роман, который рассказывал бы читателю о японских традициях, о самом закрытом сообществе, которое только можно себе представить — сообществе гейш, о ментальности японцев — Голдену не удалось.

Даже то обстоятельство, что автор является известным в США японистом, не уберегло его от фактического провала — книга просто не передает ту атмосферу, которую должна передавать, показывая вместо этого устои и обычаи японцев примитивно, несколько однобоко. В итоге у Голдена получилась вполне американская книга о том, что каждый человек может добиться успеха, если приложит к этому все свои усилия (пожалуй, самый распространенный в США сюжет), с той лишь разницей, что героями этой книги стали люди, носящие мелодичные японские имена.

«Мемуары гейши» рассказывают читателю историю девочки Нитты Саюри, которая попадает в дом гейш в качестве служанки. Решив во что бы то ни стало стать одной из них, Нитта в конечном итоге добивается своего — она «вырастает» в одну из самых известных гейш Японии, утонченностью и интеллектом, красотой и обаянием которой оказываются покорены даже самые влиятельные мужчины.

Рассказывая эту историю, Голден довольно подробно описывает жизнь гейш, их быт и отношения между ними, повествует читателю о нелегком процессе обучения, о том, сколько трудностей пришлось преодолеть главной героине для того, чтобы осуществить свою мечту. За этими подробностями, тем не менее, не оказывается самого важного, того, что превращает книгу в литературное произведение — за ними нет души.

Увы, Голдену не удается раскрыть особенности, специфику восточной философии так, чтобы его роман одновременно оказался понятным для читателя и правдоподобным, отвечающим действительности. Выбирая в пользу «понятности», Голден совершает фатальную ошибку — книга оказывается примитивной, плоской, неживой. Сумей автор сбалансировать «адаптированность» к Западу с харизмой и загадочностью Востока, его книга оказалась бы гениальным произведением. Однако, к сожалению, в конечном итоге она «потянула» разве что на звание довольно посредственного женского романа, главной особенностью которого становятся декорации.

«Мемуары Гейши» помимо всего остального еще и отличная энциклопедия, которая позволяет познать многие исторические моменты властвующей в то время эпохи. Но роман содержит не только познавательную и интересную информацию о «днях минувших», но и предоставляет шанс, проникнуть во внутренний мир героини и вместе с ней пройти огромный путь страданий, радости и счастья. Из «Мемуаров Гейши мы узнаем, что гейша — это человек искусства, и стать знаменитой гейшей, так же сложно как стать знаменитым актером или режиссером. Гейша почти не имеет своего права голоса, и кого она будет развлекать, и угощать решают мужчины и верховная «Мама» каждой отдельной «океий» .

По своему содержанию книга достаточно специфична к восприятию. Прежде всего, роман изобилует огромным количеством лексических заимствований. При чтении романа можно столкнуться с культурным шоком, который отражается в произведении. Это связано с тем, что японская культура сильно отличается от европейской, как образом жизни, так и культурой, традициями и обычаями.

Практически сразу же после выхода в 1997 году литературного бестселлера Артура Голдена на него обратили внимание в Голливуде. И, в частности, очень хотел сделать экранизацию этого произведения самый знаменитый американский кинематографист нынешнего времени, а именно — Стивен Спилберг.

У Голдена — сложный периодический синтаксис, очень длинные предложения. Писатель нередко прибегает к сосредоточению в том или ином «ударном» месте произведения целой группы стилистических приемов, находящихся в сложном взаимодействии друг с другом. Основными составляющими в этом взаимодействии являются метафора, антитеза, сравнение, различные виды повторов, фразеологизмы и жаргонизмы.

Взаимодействие изобразительно-выразительных средств в романе, представляет собой динамическое единство, которое ощущается в живом движении контекста.

Глава 2. Средства создания исторической стилизации

2.1 Понятие исторической стилизации

Термин «историческая стилизация» в самом общем его языковедческом значении обозначает воспроизведение в художественной литературе о прошлом особенностей языка изображаемой эпохи, создание речевого колорита того времени.

Писатели, работающие в жанре исторического романа, тоже стилизуют текст во временном плане. Им приходится задумываться о принципах стилизации языка эпохи, о приемах употребления его отдельных элементов, о границах и формах или видах уклонений от современной литературно-языковой нормы [15, с. 148].

Среди многочисленных феноменов, встречающихся в художественном тексте, наиболее интересным является стилизация. Как известно, стилизация это намеренное построение художественного повествования в соответствии с принципами организации языкового материала и характерными внешними речевыми приметами, присущими определенной социальной среде, исторической эпохе, литературному направлению, жанру, индивидуальной манере писателя, которые избираются автором как объект имитации. Стилизация подразделяется на подвиды в зависимости от объекта имитации, так, можно выделить стилизацию, ориентированную на фольклор, разговорную речь, обобщенно воспринятый стиль литературного направления или стиль определенного автора. Цели использования стилизации различны, они могут быть как идеологическими, так и эстетическими (историческое повествование, воспроизведение жизни определенных социальных слоев, пародия, сатира). [1, с. 32] Стилизация использует закрепленные в данном приеме языковые элементы в пропорции и комбинации, зависимые от задач повествования (например, архаизмы, историзмы).

Определения стилизации в разных источниках значительно не различаются, что говорит о четкости в понимании сущности данного явления. Стилизация определяется в Словаре лингвистических терминов как «подражание манере повествования, стилю речи и т. п., типичному для какого-либо жанра, социальной среды, эпохи и т. п…»

Более развернутое определение можно найти в Лингвистическом энциклопедическом словаре: «намеренное построение художественного повествования в соответствии с принципами организации языкового материала и характерными внешними речевыми приметами, присущими определенной социальной среде, исторической эпохе, литературному направлению, жанру, индивидуальной манере писателя, которые избираются автором как объект имитации».

Стилизация ставит перед собой цель создания оригинальности экзотичности текста. Книга, содержащая стилизацию, отличается от других художественных произведений, не имеющих ярко выраженных признаков места или времени. Благодаря такому контрасту литературное произведение, содержащее стилизацию, становится выразительным.

Стилизация имеет качественные характеристики. В пределах стилизации как общего принципа существуют различные градации. Стилизация может быть чуть заметной, тонкой, требующей от читателя внимательного прочтения текста и хорошей эрудиции. Она также может быть ярко выраженной, активной, назойливой. И само отношение художника к воссоздаваемому стилю может быть очень разным — от бесстрастной документальности до оценочно окрашенного воссоздания в ироническом или в уважительном ключе.

Стилизация — явление, которое отражено те только в сфере речевого общения. Она не является прерогативой литературных произведений. Тот же творческий принцип осуществляется в архитектуре, живописи. То же самое можно сказать и об исторической стилизации. Она может быть отражена в обращении к историческому стилю при публикации печатного издания. При этом в современной книге используются подлинные элементов старого искусства, старой книги: набор старинным шрифтом, воспроизведение современных историческому тексту иллюстраций. В какой бы области не осуществлялась стилизация, она всегда отражает стремление автора воспроизвести уже готовые стереотипы, переосмыслить их, высказать свое мнение о них. [23, с. 148]

Главной особенностью стилизованного текста будет его вторичность, соотнесенность с каким-то другим, более ранним, текстом, воспроизведение его основных черт. Здесь стилизация и вторичность имеют много точек соприкосновения, однако, это не однородные явления. Достаточно увидеть это, если исследовать сущность основных черт, которые воспроизводятся во вторичном тексте. Важными являются также параметры, на основании которых эти основные черты выделяются в исходном тексте, основные отличия «основных» черт текста от «неосновных». Также необходимо помнить, что основные черты текста могут стать второстепенными, когда речь идет о стилизации.

Когда речь идет о художественной литературе, на эти вопросы можно найти ответ с помощью метода лингвопоэтики, разработанного в трудах В. Я. Задорновой и А. А. Липгарта. Лингвопоэтика является наукой, предлагающей эффективные методики анализа текста, она затрагивает не только языковую, но и содержательную сторону произведения. [1; с. 42].

Этот метод анализа подразделяется на два направления: лингвопоэтика текста и лингвопоэтика приема. Первый исследует те элементы текста, «утрата которых влекла за собой изменения на содержательном уровне и свидетельствовала об эстетической их значимости…», а второй — различные формальные элементы, содержательная значимость которых изучалась на обширном материале. [1; c. 43].

Исследованию стилизации с применением данного метода было прямо или косвенно посвящено множество работ. Например, И. Р. Гальперин пишет о том, что в текстах можно выделить различные типы заложенной в них информации. Он выделяет три типа: содержательно-фактуальная информация (СФИ), содержательно-концептуальная информация (СКИ) и содержательно-подтекстовая информация (СПИ). Последняя «представляет собой скрытую информацию, извлекаемую из СФИ благодаря способности единиц языка порождать ассоциативные и коннотативные значения, а также благодаря способности предложений… приращивать смыслы»; в ее основе лежит «способность человека к параллельному восприятию действительности сразу в нескольких плоскостях, или, применительно к нашим задачам, к восприятию двух разных, но связанных между собой сообщений одновременно». [27, c. 49]

С такой точки зрения, элементы вторичного текста, отсылающие к оригиналу, как раз и будут выводить читателя на другую плоскость, давать ему доступ ко второму, параллельному сообщению.

Есть четыре категории, по которым можно расклассифицировать имитационные жанры:

1. Содержание вторичного текста по отношению к содержанию протослова: (а) объективная реальность, но иной, нежели в оригинале, круг тем; (б) объективная реальность, тот же круг предметов и тем; (в) не объективная реальность, а сам текст протослова (его форма или содержание);

2. Форма вторичного текста по отношению к форме протослова: (а) почти доскональное воспроизведение особенностей стиля протослова; (б) воспроизведение лишь некоторых, наиболее типичных особенностей протослова:

3. Отношение автора вторичного текста к протослову: (а) положительное; (б) отрицательное;

4. Просодическое оформление вторичного текста: (а) тембр II, полностью соответствующий вербальному контексту; (б) «пародийный», перенасыщенный тембр II. [26, c. 38]

Понятие стилизации тесно связано с таким понятием как широкий контекст.

Самые различные знания социального, политического, культурно-исторического характера создают тот социально-культурный фон, или «контекст», на основе которого только и может быть достигнуто адекватное восприятие художественного произведение и, следовательно, его передача на другой язык. Для проникновения в филологический контекст, требуется знание филологического характера, например, знание литературных текстов, оказавших то или иное влияние на текст оригинала.

Понятие широкого контекста связано с фактами и явлениями, не наблюдаемыми в тексте и не выводимыми из него. Это такой контекст, для проникновения в который требуются фоновые знания филологического (историко-филологического) характера. Понятие широкого контекста в полной мере применимо к произведению А. Голдена «Мемуары гейши». Восприятие данного текста невозможно без обширных знаний исторического и филологического характера.

Понятие широкого контекста тесно связано с более широким и многозначным понятием имплицитной или подразумеваемой информации. Импликация представляет собой вид подразумевания, а имплицитный смысл текста — это особый вид импликации. [24, c. 49] Одним из понятий имплицитной информации является подтекст. Подтекст, образуясь перенесением смысла первичного, «горизонтального» текста на иную речевую ситуацию, на иной участок действительности, является субъективной данностью в момент порождения речи и становится объективным фактором, когда адекватно воспринимается рецептором. В романе «Мемуары гейши» подтекст воспринимается при условии, что читатель обладает обширной эрудицией и может понять многочисленные исторические стилизации автора. [22, c. 248]

2.2 Средства стилистической стилизации

голден гейша историческая стилизация

Роман А. Голдена «Мемуары Гейши» является ярким примером исторической стилизации. Данный литературный прием, делает текст более привлекательным для читателя. Историческая стилизация тесно связана с идейно-художественным содержанием романа.

Форма романа задумана писателем как воспоминания одной из женщин-гейш, живших в начале двадцатого столетия в Японии. В ее рассказе описывается жизнь крестьян, их быт, культура, развлечения богатых людей, а главное чем жили главные искусницы тех времен — гейши.

Начало романа представляет собой описание чаепития, в котором находится сама рассказчица и ведет монолог с элементами философствования, тем самым открывая начало своей истории. И уже в этом монологе писатель стремиться добиться исторического правдоподобия:

Suppose that you and I were sitting in a quiet room overlooking a garden, chatting and sipping at our cups of green tea while we talked about something that had happened a long while ago, and I said to you, «That afternoon when I met so-and-so… was the very best afternoon of my life, and also the very worst afternoon.» I expect you might put down your teacup and say, «Well, now, which was it? Was it the best or the worst? Because it can’t possibly have been both!» Представьте себе, что мы сидим в тихой комнате, смотрим в сад и, потягивая зеленый чай, беседуем о давно минувших событиях. И я говорю вам: — День, когда я встретила этого человека, был и лучшим, и худшим в моей жизни. Я полагаю, после этого вы должны отставить свою чашку и спросить, — Так каким же он все-таки был? Лучшим или худшим? Ведь не мог же он быть лучшим и худшим одновременно.

Историческая окраска романа и бесконечная историческая перспектива проявляются в каждой детали повествования. Прежде всего, в экспозиции романа автором сразу описываются корни семьи Минору. Фрагменты описания исторических элементов быта тех времен предельно реалистичны.

I wasn't born and raised to be a Kyoto geisha. I wasn’t even born in Kyoto. I’m a fisherman’s daughter from a little town called Yoroido on the Sea of Japan. In all my life I’ve never told more than a handful of people anything at all about Yoroido, or about the house in which I grew up, or about my mother and father, or my older sister-and certainly not about how I became a geisha, or what it was like to be one. Я родилась и воспитывалась не для того, чтобы стать гейшей Киото, и даже родилась я не в Киото. Я дочь рыбака из маленького городка Йоридо на Японском море. За всю свою жизнь лишь нескольким людям я рассказала об Йоридо, о доме, в котором выросла, об отце с матерью и своей старшей сестре. И никому еще не говорила о том, как стала гейшей или каково ею быть.

Не менее важным в воссоздании исторической обстановки является и изображение мельчайших деталей быта, например, одежды крестьян и гейш:

He didn’t wear peasant clothing like the fishermen, but rather a man’s kimono, with kimono trousers that made him look to me like the illustrations you may have seen of samurai. Одетый в мужское кимоно и брюки, в отличие от рыбаков, носивших крестьянскую одежду, он своим видом напоминал мне изображения самураев.

Her hair was ornamented with the dangling green bloom of a willow, and she wore a soft pink kimono with white flowers like cutouts all over it. Женщина, одетая в мягкое розовое кимоно, расписанное белыми цветами, а волосы украшали живые лилии.

The broad obi tied around her middle was orange and yellow. Широкий пояс золотисто-желтого цвета окаймлял ее талию.

I had no doubt the gown was woven of pure silk, and so was the obi, embroidered in pale greens and yellows. And her clothing wasn’t the only extraordinary thing about her; her face was painted a kind of rich white, like the wall of a cloud when lit by the sun. Я не сомневалась, что кимоно сшито из чистого шелка, шелковым был и пояс, расшитый бледно-желтыми и бледно-зелеными нитями.

Также в романе присутствуют многочисленные описания предметов интерьера, архитектуры, религии и искусства, что создают историческую обстановку и являются отличительной чертой японской культуры:

They had stern-looking black characters written top to bottom on them. Мы подошли к трем могилам с высокими, значительно выше меня, надгробными плитами, сверху донизу исписанными строгими черными иероглифами.

In front of a rough carving of Amida, the Buddha of the Western Paradise, stood tiny black mortuary tablets bearing the Buddhist names of our dead ancestors. Перед грубой деревянной скульптурой Амиды, Будды Западного рая, стояли крошечные погребальные дощечки, исписанные буддийскими именами наших умерших предков.

Our tiny Buddhist altar rested on an old crate beside the entrance to the kitchen; it was the only thing of value in our tipsy house. Семейный буддийский алтарь покоился на старом сундуке рядом с кухней и являлся единственной ценной вещью в нашем подвыпившем домике

Just inside the gate of the shrine was a clearing, decorated that evening with colored paper lanterns strung on ropes between the trees. Двор святилища украшали бумажные фонарики, подвешенные к деревьям.

I could see the thatched roofs of the town around an inlet, amid dull hills, and beyond them the metal-colored sea. Я видела соломенные крыши города вокруг бухты посреди глупых холмов, а за ними - море цвета металла.

Before us, a step led up to a platform covered with tatami mats. Перед нами оказалась ступенька, ведущая к возвышению, покрытому ковриками татами.

The house was grander than anything in Yoroido, with enormous eaves like our village shrine. Дом оказался самым большим в Йородио, с многочисленными карнизами, как в нашем деревенском святилище.

I caught up to her at a sort of playhouse made from the sawed-off branches of a dead tree. Я поймала ее в домике для игр, сооруженном из сухих веток и разделенном камнями и шишками на комнаты.

The servants went around lighting lanterns that hung on wooden tripods. Слуги стали зажигать висевшие на деревянных треногах фонарики.

We came to a window covered with paper screens that shone with the light inside. Через несколько минут мы оказались у дома с освещенными изнутри окнами, закрытыми бумажными жалюзи.

Half the room inside was blocked from my view by a folding screen, but I could see Mr. Tanaka seated on the mats. Через некоторое время она отошла от окна, и я смогла увидеть господина Танака, сидящего на циновке.

In Yoroido the wood structures were more gray than brown, and rutted by the salty air. В Йоридо деревянные постройки серого, а не коричневого цвета, при этом еще и изъедены соленым воздухом.

Opening off the front hallway were sliding doors with paper screens. В главный зал вела раздвижная дверь с бумажными жалюзи.

Для создания определенного литературного фона писатель использует также отрывки из народных японских песен, принадлежащих к определенному времени или популярных в определенную эпоху:

Nemure yo, ii karei yo!

Niwa ya makiba ni

Tori mo hitsuji mo

Minna nemurelia

Hoshi wa mado kara

Gin no hikari o

Sosogu, kono yorul

Go to sleep, you good flounder!

When all are sleeping-

Even the birds and the sheep

In the gardens and in the fields —

The stars this evening

Will pour their golden light

From the window.

Засыпай, хорошая камбала!

Когда все спят —

Даже птицы и овцы

В садах и полях,

Звезды этим вечером

Разольют свой серебряный свет

В окна.

Создать реалистичную картину определенного исторического периода позволяют реалии:

Okada house (Окада — дом, где продают ладан и свечи)

Mount Fuji (Гора Фудзияма — вулкан на японском острове Хонсю)

Senzuru (Сензуру — провинциальный городок, расположенный недалеко от горы Фудзияма)

Tominaga-cho (Томинаго-чо — центральная улица в многонаселенном районе Киото)

Gion (Джион — крупнейший район и культурный центр Киото)

Okiya (Охайо — место где живут гейши; дом гейш)

Rickshaw (Рикша — вид транспорта, особенно разпространенный в Южной Азии. Представляет собой повозку и человека, который тянет ее. Повозка, как правило, рассчитана на одного или двух человек.)

Tatsuyo (Тацуйо — соседний район Джиона. Район увеселений с публичными общинами, борделями)

Важной частью определенной исторической эпохи являются традиции, памятники, исторические места, праздники, связанные с традициями:

The Obon (Обон — японский трехдневный праздник поминовения усопших)

Minamiza (Минамиза — знаменитый японский театр кабуки. Большое, красивое здание, внешне отделанное в темных тонах, этот театр является популярным и известным далеко за границами Киото. Ежегодно устраивает традиционное представление в честь богов.)

The Nanzen-ji Temple (Нанзэн-Йи — буддийский храм в северной части Киото)

Festival of the Ages (Фестиваль Вековяпонский театр. Главным атрибутом праздника является переносной алтарь, созданный для чествования духа японского императоров Камму и Комио)

Inoe (Инуэ — танец древнейшего искусства, находившегося под патронажем императорского двора, берущей за основу традиции Кабуки.)

Из представленной классификации я сделала вывод, что использование средств стилистической стилизации в романе характерно для авторского стиля писателя. C помощью них он раскрывает атмосферу того времени и передает колорит японской культуры.

2.3 Стилистические средства выразительности

В своем романе автор часто использует стилистические средства, такие как метафора, метонимия, сравнения, гипербола и литота:

-метафора (олицетворение):

It stood near a cliff where the wind off the ocean was always blowing. Океан рядом всегда дышал с присвистом.

His own face any longer, but more like a tree that had nests of birds in all the branches. Лицо походило на дерево, на каждой ветке которого гнездились птицы.

Here, windows were lit along the buildings upstairs and down, and the people on the sidewalks stood under puddles of yellow glow. Мне становилось тревожнее, по мере того, как наступал вечер, но я больше никогда в своей жизни не испытывала такого потрясения, как тогда, впервые оказавшись под огнями города.

— сравнение:

He hoisted up his eyebrows at this, so that they formed little sagging umbrellas over his eyes. Он приподнял брови таким образом, что они образовали вокруг глаз небольшие выгнутые зонтики.

His spine was a path of knobs. Его позвоночник был похож на холмистую дорогу.

I’d been blown about like a scrap of paper in the wind. Меня мотало из стороны в сторону, как лист бумаги на ветру.

He had soft black hair, like a cat’s, and held in one of his hands a cloth bag suspended from a string. В толпе я заметила Госпожу Беспокойство рядом с очень стройным человеком в кимоно, с мягкими и черными, как кошачья шерсть, волосами.

Suddenly an older woman, tall and knobby, like a bamboo pole, appeared in the doorway behind her. Неожиданно за ее спиной возникла немолодая женщина, высокая и узловатая, как бамбуковый шест.

— гипербола (преувеличение):

I felt as sore as a rock must feel when the waterfall has pounded on it all day long. В Киото, я чувствовала себя так, как может чувствовать себя скала, на которую целый день обрушивался водопад.

I preferred it to being cast out alone into that great expanse of streets and buildings, as foreign to me as the bottom of the sea. Независимо от того, куда он нас вел, мне страшно было бы оказаться одной среди этих гигантских улиц и зданий, столь же чуждых мне, как дно океана.

Soon we turned onto an avenue that seemed as broad as the whole village of Yoroido. Вскоре мы свернули на проспект, показавшийся мне шире, чем весь Йоридо.

— литота (преуменьшение)

It looked like old, dried leather, though I’m sure leather would probably have tasted better. Это блюдо выглядело как высушенная кожа, хотя, уверена, кожа гораздо приятнее на вкус.

My first impression was of an almond or some other kind of nut, because he was small and very round, with a certain kind of heaviness, particularly around his eyes. Барон оказался маленьким и круглым, и первое, что приходило в голову, глядя на него, это его сходство с миндалем или каким-нибудь орехом.

— метонимия:

Mr. Bekku led us by our elbows again, as if we were a couple of buckets. Господин Бэкку вел нас под локти, будто мы были парой ведер.

The first time a woman’s cave is explored by a man’s eel. Когда женскую пещеру впервые посещает угорь мужчины.

Итак, мы рассмотрели роман Артура Голдена «Мемуары Гейши». Мы можем отметить, что использование стилистических средств характерно преимущественно для художественного стиля и чаще всего, встречается в монологической речи.

Заключение

Данная работа была посвящена рассмотрению исторической стилизации Артура Голдена, в частности, стилистическими средствам. Творчество этого писателя также включает рассмотрение особенностей индивидуально-авторского стиля. Особое внимание уделялось чертам культурных особенностей Японии, которые проявляются в романе писателя.

В первой главе была рассмотрена специфика художественного текста. Как показал анализ теоретической литературы, посвященной художественному тексту, явление стилизации является одним из наиболее распространенных в художественной литературе. Была рассмотрена структура текста и специфические средства выразительности. Было проанализировано творчество Артура Голдена.

Во второй главе предоставлен практический анализ текста романа А. Голдена, были изучены средства исторической стилизации, стилистических средств и их классификация. Для стиля автора характерно использование сложных и простых предложений. Автор очень часто прибегает к использованию стилистических средств таких как сравнение, с помощью которого роман приобретает эмоциональную окраску для воздействия на читателя и тем самым создавая впечатление от романа.

Под видом стилизации является историческая стилизация, она используется при написании художественного произведения для достижения различных стилистических и функциональных эффектов. Историческая стилизация может быть выражена в различной степени и проявляется в разных текстах по-разному.

Лексические средства исторической стилизации многообразны. Прежде всего это слова и словосочетания, относящиеся к группе историзмов. Историзмы в романе подразделяются на различные тематические группы, чаще всего писательница использует детали одежды и интерьера. Кроме историзмов, в романе используется значительный пласт лексики, призванной создать исторический эффект: реалии, имена собственные, возвышенная лексика. Аллюзии и цитаты также помогают создать исторический эффект.