Церковь в Московском государстве в XV-XVII веках

К началу XV в. Русская церковь еще была митрополией Греческой церкви, и русские епископы, избираемые архиерейским собором по воле великих князей на митрополичий престол, получают каноническую власть по-прежнему от константинопольского патриарха. После турецкого нашествия в XIV в. на Балканский полуостров и завоевания турками православных Сербии и Болгарии существование Византийской империи все больше зависит от поддержки соседних государств, которые вмешиваются в церковные дела Руси, воздействуя на Константинопольского патриарха. Ненадежное военное положение Византии обусловило необходимость поиска союзников, прежде всего среди ближайших европейских государств, также страдавших от турецких нападений. Однако объединению мешала разобщенность христианских церквей. В европейских странах господствовало католичество, а Византия была православной.

Церковные иерархи начали вести переговоры о соединении после почти 400-летнего разрыва, и в конце 1431 г. в Базеле состоялся Вселенский собор, иа котором представители восточной и западной церквей попытались выработать приемлемые для сторон условия унии. В соборе принял участие настоятель придворного константинопольского монастыря Св. Дмитрия образованный богослов своего времени Исидор. В 1432 г. или в начале 1433 г. собор русских епископов избрал местоблюстителем свободной в тот момент митрополичьей кафедры епископа Рязанского Иону. В Москве рассчитывали, что Константинополь со временем утвердит Иону митрополитом Русской церкви, но летом 1436 г. на митрополичью кафедру всея Руси возвели грека Исидора, который приехал в Москву 2 апреля 1437 г. Таким образом, император и патриарх стремились вовлечь Русскую церковь в унию и создать мощную антитурецкую коалицию. Московский великий князь Василий Васильевич с почетом принял нового митрополита. Он боролся со своими двоюродными братьями за власть и нуждался в поддержке церкви.

Исидор выехал 8 сентября 1437 г. в Италию на заседания Вселенского собора, посвященного окончательному решению вопроса об унии восточной и западной христианских церквей. Собор Римско-католической церкви, куда были приглашены епископы восточных церквей, открылся в 1439 г. в итальянском городе Ферраре, а затем перенес свои заседания во Флоренцию. Предложенная формула восстановления единства вселенской церкви предусматривала признание восточными церквами канонической власти римского папы и догматов католического вероучения при сохранении собственной обрядности и литургических языков. 6 июля 1439 г. было провозглашено соединение католичества и православия, подтвержденное соборным актом — Флорентийской унией.

Московский митрополит Исидор получил от Папы Евгения IV сан кардинала-пресвитера и был признан главой христианской церкви в Польше, Ливонии, Литве и России. Пробыв за границей более трех лет, Исидор 19 марта 1441 г. вернулся в Москву, где уния была встречена резким неприятием. Митрополит Исидор провел торжественную службу в кремлевском Успенском соборе, в которую были введены элементы католического богослужения.

В течение трех дней после молебнов в Успенском соборе великий князь Василий Васильевич совещался со своими советниками о том, как быть в возникшей ситуации. Па четвертый день митрополит Исидор был взят иод стражу и отведен в кремлевский Чудов монастырь. Великий князь созвал собор русских иерархов, который осудил латинские ереси византийского богослова и объявил о низложении митрополита. После почти полугодового заточения Исидору ночыо 15 сентября 1441 г. дали возможность бежать из Москвы.

Уния не была принята в Москве не только потому, что существовала приверженность привычным религиозным нормам и богословским взглядам. Она усиливала позиции главы Русской церкви, и московскому великому князю было бы трудно воздействовать на такого митрополита в своих интересах. Ситуация для московского правительства после 1442 г. оказалась весьма сложной. В Москве функции митрополита были возложены на Иону, но ни в Константинополе, ни в Риме с Исидора не хотели снимать сан русского митрополита. Исидора признали епископы литовских епархий. Положение изменилось к 1448 г., когда окончательно укрепилась власть Василия Темного и, кроме того, оказалось, что Исидор пренебрегает своими обязанностями и не посещает Польшу, Ливонию и Литву. 15 декабря 1448 г. архиерейским собором без согласия Константинополя Иона был объявлен митрополитом как северо-восточных, так и литовских епархий (хотя в последних он был признан не сразу), фактически Русская церковь стала автокефальной. Однако официально новый канонический статус Русской православной церкви был утвержден позже.

Константинопольский патриарх Григорий Мамма наложил на московского князя и русских епископов церковное отлучение. Ввиду того что московские митрополиты прекратили каноническое общение с Константинопольской патриархией, патриарх Григорий Мамма в 1458 г. назначил нового митрополита на польские и литовские епархии, посвятив в киевские митрополиты одного из сподвижников Исидора — протодиакона Григория Болгарина. Король Польский и великий князь Литовский Казимир IV Ягеллончик (правил в 1440—1492 гг.) принял его. Таким образом, Литва обрела самостоятельную митрополию, а власть митрополита Ионы ограничилась только северо-восточными землями. Киевский митрополит Григорий Болгарин сохранил юрисдикцию Константинополя, но в 1469 г. отказался от унии с Римско-католической церковью.

Следующий русский митрополит Феодосий в 1464 г. получил благословение на автокефалию от иерусалимского патриарха Иоакима, поскольку, согласно каноническим правилам, для утверждения автокефалии новой православной церкви требовалось благословение предстоятелей других православных церквей. Е. Е. Голубинский высказывал предположение, что Феодосий, возможно, проводил «чистку» церковной иерархии, во всяком случае принимал меры по наведению порядка, стремясь устранить такие пороки, как пьянство, взятки, симония, двоеженство.

Утверждение автокефалии Русской церкви привело к разделению единой Русской митрополии, продолжавшемуся до 1685 г., к потере контроля над многими старыми епархиями. В состав самостоятельной Киевской митрополии вошли 10 из 18 епархий Русской церкви: на территории Литвы (Киевская, Полоцкая, Смоленская, Черниговская, Луцкая, Туровская и Владимирская) и в Польше (Галицкая, Перемышльская и Холмская). Чернигово-Северские земли и Смоленск были присоединены в начале XVI в. к Московскому государству при поддержке православного населения. Автокефалия способствовала тесной политической зависимости от крепнувшей самодержавной власти московского великого князя.

Уния не получила единодушной поддержки в Византийской империи, ее не приняли другие восточные патриархи. В 1453 г. армия османского султана Мехмеда II захватила Константинополь. Вскоре после взятия Константинополя турками уния Греческой церкви с Римом была ликвидирована.

Усиление зависимости Русской церкви от великокняжеской власти проявилось уже в годы правления великого князя Ивана III (1462—1505). Это видно по истории конфликтов великого князя с митрополитом Геронтием. Одной из причин разногласий между Иваном 111 и митрополитом Геронтием стал произошедший в 70-х гг. XV в. спор о посоленном хождении, описанный в Софийской второй летописи. При освящении московского Успенского собора великий князь Иван Васильевич стал утверждать, что вокруг церкви надо ходить с крестами «но солнцу», а не против солнца. Митрополит, апеллируя к традиции Афона и «старины», утверждал обратное. Хотя Иван III смирился с позицией поддерживаемого церковью Геронтия и спор был прекращен, история имела продолжение. Митрополит постарался наказать выступавших па стороне князя архиереев: ростовского архиепископа Вассиана и чудовского архимандрита Геннадия. Митрополит подписал грамоту о передаче Кирилло-Белозерского монастыря из ведения архиепископа князю белозерскому. Грамота была отменена после того, как Иван III собрал для суда собор епископов. Геннадий, обвиненный в нарушении порядка элементов литургии, был скован, посажен в ледник, но вмешательство великого князя заставило его освободить.

Спор о посолонном хождении свидетельствует о том, как важна была обрядовая сторона для людей того времени и в особенности для государственной власти.

Великий князь добился смещения Геронтия и замены его митрополитом Зосимой. Посвящение в митрополиты следующего великокняжеского ставленника Симона в 1495 г. проводилось по особому, нововведенному церемониалу, подчеркивающему решающую роль государя в деле избрания предстоятеля церкви. Пастырский жезл вручал митрополиту великий князь. После этого князь провожал новопоставленного митрополита на митрополичий двор и передавал епископам.

В 1472 г. московский великий князь Иван III вступил в брак с племянницей последнего византийского императора Константина XI Палеолога, дочерью морейского деспота Фомы — Софьей Палеолог. Греческая царевна, проживавшая в Риме, приехала в сопровождении папского легата, причем перед посольством несли католический крест (против чего категорически возражал московский митрополит Филипп, утверждавший, что «кто окажет почтение чужой вере, тот поругался своей»). Несмотря на сложное положение константинопольского трона, брак был важным событием для Московского государства. Московская великокняжеская власть стала рассматриваться как продолжение власти византийских императоров.

После захвата Константинополя правители Османской империи сохранили церковную власть константинопольского патриарха над православными подданными, но сам патриарх стал подданным мусульманского владыки, который утверждал его избрание. Единственным политически независимым православным государством осталось Московское.

Близкое к великокняжескому двору православное монашество сформировало особую политико-идеологическую доктрину «Москва — третий Рим». Основой складывавшейся доктрины стала историософская концепция из ветхозаветной книги пророка Даниила, повествующая о четырех господствующих над миром царствах, сменяющих друг друга. Последнее царство должно быть мессианским. В христианской традиции сложилось толкование, что эти господствующие царства — вавилонское, персидское, греческое и римское. Поскольку Христос родился в Римской империи, мессианским царством является Рим. Падение последнего мессианского царства должно сопровождаться вторым пришествием и кончиной мира. После падения Рима был сделан вывод о наследовании статуса Рима Константинополем. Патриарх Фотий, Козьма Индикоплов, Андрей Кесарийский, Мефодий Патарский и другие церковные авторы обосновывали эту идею различной аргументацией.

Поскольку Рим вечен, так как был мировой империей во времена Спасителя, все его невзгоды являются испытаниями от Бога. Византия — это второй Рим, поскольку ее правители состояли в родстве с правителями Рима. Греки набраны Богом: они создали великую культуру, философию; на греческом языке написаны священные книги, у греков учились апостолы. Следовательно, грекам вверена судьба христианского царства. С точки зрения религиозного сознания того времени, участь христианской империи связана с задачами церкви на Земле, поэтому падение Константинополя в 1453 г. было истолковано на Руси как наказание за измену православию, следствие Флорентийской унии с латинянами. У Руси появилась новая роль: она стала богоизбранной хранительницей веры, третьим Римом.

Согласно новой доктрине, московские князья становились заместителями церковного положения византийских императоров — «епископов внешних дел Церкви», ее охранителей и попечителей. Однако, по средневековым представлениям, царство не может возникнуть само по себе, оно должно быть «сообщено» кем-то, царский сан должен быть передан другим царским политическим центром. Необходимо было юридическое обоснование монархии генетической связью с Византией. Поэтому так важен был династический брак Ивана III.

Концепция наследования московскими князьями власти византийских императоров нашла отражение в многочисленных литературных и исторических произведениях рубежа XV—XVI вв.: «Повесть о белом клобуке», «Сказания о Вавилонском царстве», «Послания о Мономаховом венце», «Сказания о великих князьях Владимирских». Митрополит Зосима в своем «Изложении пасхалий» 1492 г. прямо называет Москву «Новым градом Константина».

Наиболее полно идея «Москва — третий Рим» выражена в посланиях старца Филофея — монаха псковского Спасо-Елеазарова монастыря, адресованных в 10—20-е гг. XVI в. сыну Ивана III великому князю Василию III. Филофей писал: «И да ведает твоя держава, благочестивый царь, что все царства православной христианской веры сошлись в твое царство… один ты во всей поднебесной христианский царь… два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не быть; твое христианское царство уже иным не достанется».

Доктрина о Москве как о третьем Риме стала частью идеологического базиса Московского государства, создавшегося под заметным воздействием мессианской идеи. Божественная освященность православного первенства России подкреплялась легендой об апостоле Андрее. Богатство, глубина и единство ее истории, рука божественного Провидения в судьбе народа усматривались в летописях. Именно в этот период появляются первые попытки соединить местные летописи в единое целое и переработать материал в целостном виде. С 1512 г. появились хронографы — обзоры «всемирной» истории: библейской, византийской, славянской и русской.

В 1547 г. московский митрополит Макарий впервые в истории России совершает церемонию «венчания на царство» над молодым Иваном IV, который принимает титул «боговенчанного царя», непосредственно участвующего в церковной жизни.

Теперь Россия должна была соответствовать идеалу христианского государства. Этот идеал включал в себя почитание власти, запрет добиваться ее личными усилиями. Считалось, что качество власти предопределено промыслом, сам монарх ответствен перед Богом и обязан укреплять правоверие. Москва отныне — столица вселенского православия и Русь, как единственная представительница подлинного православия, призвана объединить все православные народы под властью московского государя.

Доктрина «Москва — третий Рим» была распространена среди знати высшего духовенства и наиболее образованных «книжных людей» Московского государства по той причине, что в течение достаточно длительного времени ее содержание соответствовало политической реальности. В то время как Европа XV—XVI вв. была охвачена нестабильностью, династическими, религиозными и межгосударственными войнами, властители Московского государства контролировали огромную страну, были независимы от папского престола. Идея «Москва — третий Рим» не использовалась в качестве основного тезиса в политических декларациях внешней направленности и не была массовой народной идеей.

Важную роль в упорядочении церковной жизни сыграл Стоглавый собор 1551 г. Созванный митрополитом Макарием и проходивший под председательством государя собор получил название Стоглавого, поскольку принятое на нем Соборное Уложение насчитывало 100 глав. Собор протестовал против продажи священнических мест, против открытия приходов без разрешения епископа и постановил закрыть новые приходы, а церкви свозить на погосты к церквям старых приходов и устраивать из них приделы. Неясно, однако, насколько постановления собора выполнялись, поскольку одной из особенностей этого времени была большая самостоятельность на местах. Стоглав пересмотрел управление приходами, разделив епархии на благочиния с правом старшего священника (благочинного) надзирать за порядком церковной жизни. Собор призвал наладить обучение священнослужителей путем создания при архиерейских домах школ для «поповых детей». Стоглав запретил проживание монахов в миру и проживание монахов и монахинь в одном монастыре. Был также подвергнут пересмотру ряд сторон литургической жизни.

Макарием была проведена канонизация почитаемых в России местночтимых святых — покровителей отдельных русских земель и городов. Их включение в общерусский свод имело не только богословское, но и государственное значение. Соборы русских епископов 1547 и 1549 гг. установили общецерковное празднование многим русским святым. Макарий составил свод книг, получивший название «Четьи-Минеи». Как московские князья были «собирателями» Руси, так митрополит Макарий (занимал престол с 1542 по 1563 г.) стал в церковной традиции «собирателем Русской церкви».

Сосредоточение большого количества земель и богатства в руках церкви не было обойдено вниманием крепнувшей государственной власти. Начало секуляризации относится ко времени правления Ивана III Васильевича, который после покорения им Новгорода отобрал 10 волостей у владыки Новгородского и половину волостей у 6 богатых монастырей. Еще более чувствительным стал отъем церковных земель при Иване Грозном, нуждавшемся в землях для опричнины.

В середине XVI столетия золотой век русского монашества подходит к концу. После опричного террора обличительство как феномен монашества исчезает. Последним обличителем власти был митрополит Филипп (1507—1569). Святитель Филипп, в миру Федор Степанович Колычев, происходил из знатного боярского рода и начинал службу при дворе великого князя. В 1537 г. он ушел в Соловецкий монастырь, был там послушником, затем иноком и через одиннадцать лет стал игуменом. Филипп прославился в качестве деятельного устроителя монастырской жизни, благодаря которому Соловецкий монастырь стал богатейшим промышленным, торговым и культурным центром северного Поморья.

Посетив Москву в период Стоглавого собора в 1551 г., Филипп расположил к себе молодого царя Ивана Грозного. 20 июля 1566 г. царь с Освященным собором приглашал Филиппа занять митрополичью кафедру. Однако святитель поставил непременным условием своего избрания отмену царем опричнины. Царь и епископы уговорили Филиппа согласиться на предстоятельство в церкви на условиях невмешательства митрополита в политические и личные отношения царя и сохранив за ним право ходатайства перед царем за осужденных и опальных. 25 июля 1566 г. Филипп был возведен па митрополичий престол.

В 1567 г. Иван Грозный начал очередную волну репрессий против бояр, обвиняемых в измене, поскольку были перехвачены письма к ним от польского короля с приглашением эмиграции в Литву. Репрессии сопровождались кровавыми казнями и разгулом опричников. Гонимые обратились к митрополиту. Митрополит Филипп пытался убедить Ивана Грозного прекратить террор. Подозрительный царь, по-видимому, увидал в этом поддержку крамолы. К тому же, согласно житию, враги митрополита — архиепископ Новгородский Пимен, епископы Филофей Рязанский и Пафнутий Суздальский, царский духовник протопоп Евстафий своими наветами настраивали царя против Филиппа. Когда личные беседы с царем о беззакониях опричнины и ответственности за кровопролития не помогли, митрополит начал обличать Грозного в своих проповедях в Успенском соборе Московского Кремля. В марте 1568 г. на литургии, куда царь явился в одежде опричника, Филипп трижды отказал ему в благословении, сказав: «в сем виде не узнаю царя православного».

Побоявшись прямо расправиться с митрополитом, царь решил низложить Филиппа, инспирировав лжесвидетельство и клевету. В Соловецкий монастырь была отправлена следственная комиссия с целью сбора обвинительного материала. Комиссия привезла в Москву соловецкого игумена Паисия и монахов, под угрозами давших ложные показания на митрополита. В ноябре 1568 г. митрополит Филипп был низложен на специально созванном соборе. Опричники увезли Филиппа в Богоявленский монастырь, затем он был переведен в Староникольский монастырь. Царь расправился с родственниками и близкими святителя. Погибло 10 человек Колычевых, причем голова одного из них была прислана к нему в темницу. Наконец, Филиппа сослали в тверской Отроч Успенский монастырь, где в следующем году он был задушен одним из руководителей опричников Малютой Скуратовым. После Филиппа митрополичья кафедра была замещена послушным воле царя Троице-Сергиевым игуменом Кириллом. Хотя церковь при Иване Грозном все более становилась зависимой от царской власти, благодаря твердости митрополита Филиппа царю так и не удалось получить церковного благословения своей политике террора в период введения опричнины.

При царе Федоре Ивановиче (сыне Ивана Грозного) московское правительство, возглавляемое братом его жены, боярином Борисом Годуновым, ставит вопрос о введении в России патриаршества. Этому способствовало и то обстоятельство, что, поскольку правители Османской империи присваивали богатства, принадлежавшие православным церквям, все чаще патриархи восточных церквей обращались за помощью к Москве.

Посетивший Россию в 1556 г. антиохийский патриарх Иоаким уклонился от обсуждения вопроса о патриаршестве для Русской церкви, сославшись на то, что не имеет полномочий от других восточных патриархов. В июне 1588 г. в Россию приехал константинопольский патриарх Иеремия II. В связи с тем, что турецкие власти разорили Константинопольскую патриархию, отобрав кафедральный храм и патриаршую резиденцию, Борис Годунов предложил Иеремии перенести вселенский патриарший престол в Россию. Иеремия отказался, опасаясь, по-видимому, слишком большой зависимости. Когда же константинопольский патриарх собрался уезжать, московские власти его не выпустили. Иеремии было предложено или остаться в России, или оставить вместо себя патриарха, возведя в патриаршее достоинство московского митрополита. В январе 1589 г. митрополит Иов стал первым патриархом Московским и занимал престол, но 1605 г.

Иеремия II был отпущен в Константинополь весной 1589 г., а в следующем году он собрал церковный собор с участием антиохийского патриарха Иоакима и иерусалимского патриарха Софрония. Константинопольские соборы 1590 и 1593 гг. признали патриаршество автокефальной Русской церкви, утвердив за патриархом Московским пятое место в иерархии предстоятелей автокефальных православных церквей после Константинопольской, Александрийской, Антиохийской и Иерусалимской. В соборных грамотах о правах русского патриарха было записано, что он будет иметь «патриаршие достоинство и честь, и сочетается и мерится с прочими патриархи на вся веки» и именуется «патриарх Московский и всея России и северных стран». Таким образом, автокефалия Русской православной церкви была окончательно закреплена в нормах канонического права.

По благословению Иеремии произошло возвышение и увеличение чинов русской церковной иерархии. Теперь она стала полномочной избирать патриарха на соборе. Митрополичьи кафедры были учреждены в Новгороде Великом, Ростове Великом и Казани; титул митрополита Крутицкого получили епископы бывшей Сарайской епархии, имевшие с середины XV в. постоянную резиденцию в Крутицком монастыре близ Москвы. Тверская, Суздальская, Рязанская, Вологодская, Смоленская и Нижегородская архиерейские кафедры стали архиепископиями.

Московский патриарх был главой всей церкви России и одновременно епархиальным архиереем. Он сам управлял самой крупной, но числу верующих епархией — патриаршей областью, включавшей территорию Москвы и часть примыкающих к ней земель. Патриарх имел свою администрацию, учреждения — приказы. На службе у патриарха находились дворяне, получавшие земельные пожалования.

Следующие ступени занимали митрополиты, архиепископы и епископы, подчинявшиеся патриарху и по церковным делам, и в административно-судебном отношении. Эти архиереи управляли духовенством, монастырями, церковнослужителями, приходами, находившимися в подведомственных им епархиях.

Хотя патриарх и епископат принимали непосредственное участие в отправлении церковных служб, обрядов и церемоний, главным для них было управление церковью: контроль за исполнением на местах церковных догматов, канонов, культа; назначение на вакантные должности священнои церковнослужителей; суд по духовным делам; контроль за доходами церквей, обложение их десятиной и ее сбор. Церковная администрация, состоявшая ив духовных и светских лиц, вместе с епархиальным архиереем составляли архиерейский дом — духовно-административное учреждение, ведавшее делами епархии. Высшим и самым крупным из учреждений такого рода был патриарший дом.

Наиболее важные вопросы церковной жизни решались на церковных соборах, в работе которых участвовали патриарх, архиереи, архимандриты крупных монастырей, священники отдельных соборных церквей. По некоторым подсчетам к концу XVII в. на Руси насчитывалось 24 епархии, свыше 600 монастырей, до 15 тыс. церквей.

Черное и белое духовенство было особым нетяглым сословием па Руси и составляло вместе с членами семей мужского пола к концу XVII столетия около 100 тыс. человек. Пополнение белого духовенства шло в основном за счет выходцев из семей духовенства, т. е. формировалось по принципу сословной родственной преемственности. В некоторых районах России (например в Поморье) священнослужителями становились грамотные и уважаемые общиной посадские люди и крестьяне. Монашество пополнялось из бывших крестьян, посадских, «служилых людей», церковнослужителей, подьячих, дворян и бояр.

Доходы низшего духовенства складывались из сборов по церковным праздникам, торговли свечами в храмах. Собирали пошлины с венчания, с других треб, связанных с отпеванием покойников, поминанием усопших, записью в синодики. Приходы обязаны были содержать своих причетников. Низшие духовные лица вносили плату в пользу вышестоящих церковных кругов (дань).

По мере централизации Московского государства и роста его бюрократизации жизнь приходского духовенства ухудшалась. Вводились запреты свободных выборов низшего клира и свободного перехода священнослужителей из одного прихода в другой, что послужило факторами формирования наследственного духовного сословия. У низшего духовенства отбирались земли, ему запрещалось заниматься ремеслами и торговлей. Архиереи вводят фиксированные таксы за требы, при этом размер дани не снижается. Исчезает механизм защиты низшего клира от произвола архиереев в лице крестьянских миров или городских общин. Уничтожение самоуправления приводит к тому, что представителей низшего духовенства бесцеремонно притесняют: смещают с постов, облагают дополнительными пошлинами, оброками. С учреждением патриаршества был введен новый патриарший оброк. При патриархе Иосифе духовенство патриаршей области было обязано для решения административных вопросов приезжать в Москву, что на практике приводило к увеличению бюрократической волокиты, взяточничеству, расходам на гостиницы, проезд, разного рода пошлины. При этом церковное руководство, архиереи не защищали низший клир от произвола местных светских властей, от самодурства бояр и дворян. Все это объясняет, почему сельское духовенство часто принимало участие в крестьянских бунтах, почему оно составляло оппозицию церковной верхушке.

Главный источник доходов церкви составляло землевладение и душевладение. В распоряжении церкви в конце XVII в. находилось около 150 тыс. дворов зависимого населения, т. е. примерно миллион крестьян. Только у патриарха на протяжении столетия число дворов во владениях колебалось в пределах 10 тыс. Обширные владения церкви лишь отчасти приносили нужные казне доходы, поскольку она длительное время пользовалась налоговым и судебным иммунитетом. Еще при Иване Грозном в 1580 г. собором было постановлено запретить давать монастырям вотчины на помин души (вместо земель предписывалось давать деньги), а также церкви запрещалось покупать или брать в залог земли. В течение XVII в. произошел постепенный подрыв иммунитета церковных владений, началось сокращение землевладения церкви, ограничение ее имущественных прав. Процесс развивался по мере усиления централизации государственной власти и формирования абсолютизма.

Когда, согласно общегосударственному закону — Соборному Уложению 1649 г., — по всей стране было проведено изъятие так называемых беломестных слобод и дворов (освобожденных от государственных налогов) с целью передачи их в государственное тягло, и прежде всего это коснулось городов, посадов, наибольшие потери понесла именно церковь. Соборное Уложение уничтожало церковную юрисдикцию по отношению к церковным людям по гражданским и уголовным делам. До тех пор только отдельные монастыри имели специальные тарханные (несудимые) грамоты. Теперь для всего населения, но недуховным делам был обязателен светский суд. Клир боролся против отмены привилегий церкви. В 1667 г. привилегии частично восстановили: клир освободили от светского суда, упразднили государственный орган контроля — монастырский приказ. Впоследствии эти привилегии опять были отняты Петром I.

В XVII в. церковь играла большую роль в политике. Начало XVII в., получившее название «Смутного времени», ознаменовалось иностранной военной интервенцией. Православная церковь во главе с патриархом Гермогеном (ок. 1530—1612), Троице-Сергиев монастырь сыграли немаловажную роль в освобождении страны от интервентов. В 1606 г. после низложения и убийства самозванца Лжедмитрия I на патриарший престол был избран Гермоген. Будущий святитель родился около 1530 г. в Казани, еще при власти казанских ханов. После присоединения Казанского ханства к России он стал священником. Овдовев, принял монашество в казанском Спасо-Преображенском монастыре, а в 1589 г. был возведен в сан митрополита Казанского.

Став патриархом, Гермоген предпринимал усилия по поддержанию авторитета государственной власти: в 1506—1607 гг. обращался с увещевательными грамотами к восставшим иод предводительством Ивана Болотникова, в 1608 г. — к сторонникам самозванца Лжедмитрия II. В 1610 г. бояре, низложившие выборного царя Василия Шуйского, согласились на вступление на московский престол Владислава — сына короля Речи Посполитой Сигизмунда III. Патриарх Гермоген обещал благословить нового государя на царство при условии его перехода в православие, сохранения независимости России и неприкосновенности церкви. Когда выяснилось, что претендент на московский престол не собирается соблюдать эти условия, а Москву оккупирует польское войско, патриарх обратился к властям, духовенству и населению еще не занятых интервентами русских городов — Нижнего Новгорода, Казани, Ярославля — с призывом к изгнанию врагов. За свои патриотические призывы Гермоген был заключен в подземелье кремлевского Чудова монастыря, где, по свидетельству современников, его уморили голодом.

После кончины Гермогена московский патриарший престол в связи с продолжавшейся смутой и войной пустовал в течение семи лет. В 1619 г. новым патриархом был избран ростовский митрополит Филарет, отец Михаила Романова — первого государя новой династии, избранного на престол Земским собором в 1613 г., Патриарх Филарет был фактическим правителем России. С его именем связано возвышение церковной организации. После смерти Филарета московский патриарший престол занимали Иоасаф I (1634−1642), Иосиф (1642−1652), Никон (1652−1658), Иоасаф II (1667−1672), Питирим (1672−1673), Иоаким (1674−1690), Адриан (1690—1700). Всего в течение патриаршего периода истории Русской православной церкви было одиннадцать патриархов.

Московская патриархия имела широкие международные связи. Москву посещали православные патриархи восточных церквей. Московские власти выдавали довольно регулярно весьма значительные суммы константинопольскому патриарху. Со своей стороны константинопольский патриарх оказывал России немалые услуги политического характера. Церковь поддерживала усилия Москвы по закреплению влияния России в населенных славянами Сербии и Болгарии, находившихся в составе Турецкой империи. Церковь и российские власти содействовали запорожским казакам в их борьбе с Крымским ханством и Турцией. Церковью было поддержано и воссоединение Украины с Россией, произошедшее в результате кровопролитной и длительной войны с Речью Посполитой с 1654 по 1667 г. Это воссоединение имело сложную предысторию, в которой важное место занимали события религиозной жизни.

Еще в XIII столетии западно-русские (в будущем — украинские и белорусские) земли отторгаются в состав Литвы. С конца XIV в. в Великом княжестве Литовском начинается распространение католицизма. По условиям Кревской унии 1385 г., объединившей Литву и Польшу перед лицом военной угрозы со стороны Тевтонского ордена, литовские великие князья должны были не только принять католицизм, но и распространить его на всю территорию Великого княжества Литовского, включая русские земли. Были учреждены римско-католические епископства в Вильно (1387), Ковно (1417) и Луцке (1428). Еще раньше происходит образование католических епархий в западно-русских землях в составе Польши — во Львове и Галиче (1361) и в Перемышле (1390).

В условиях военной конфронтации Великого княжества Литовского с Московским государством, ставшим общерусским церковным центром, тяготение православного населения Литовского государства к Москве усиливалось. Литовские князья стремились интегрировать православное население в состав своего государства. Для этого предпринимались попытки создания на территории Великого княжества Литовского самостоятельного православного церковного центра, независимого от Московской митрополии. Это стало возможным, когда Русская православная церковь вышла из-под юрисдикции Константинопольской патриархии и объявила свою автокефалию.

Еще один путь интеграции заключался в стимуляции перехода православных подданных в католицизм. Несмотря на формальное провозглашение прав православной церкви, православное население подвергалось дискриминации. Католические епископы, в отличие от православных иерархов, входили в великокняжеский совет (раду), а позднее, в Речи Посполитой, в королевский Сенат; на должности воевод и каштелянов в Великом княжестве Литовском с 1413 г. могли назначаться только католики. В XV в. запрещалось строить новые православные храмы и подновлять старые. Только благодаря браку сына Казимира IV Александра Казимировича (правил в 1492—1506 гг.) и дочери великого князя Московского Ивана III Елены оказалось возможным основать православные монастыри: в Минске — Вознесенский и в Вильно — Троицкий. Люблинская уния 1569 г., объединившая Литву и Польшу в Речь Посполитую, еще больше усиливала позиции католицизма.

В 1589 г. Константинопольский патриарх Иеремия II рукоположил киевским митрополитом архимандрита Минского Вознесенского монастыря Михаила Рогозу, сторонника унии православия и католицизма. В 1595 г. православные епископ Луцкий Кирилл и епископ Владимирский Ипатий представили папе Клименту VIII проект восстановления церковной унии в Киевской православной митрополии. Состоявшийся в октябре 1596 г. в городе Бресте церковный собор под председательством Михаила Рогозы утвердил акт о Брестской церковной унии.

Епископ Львовский Гедеон и епископ Перемышленский Михаил отказались подписывать акт об унии. Они совместно с другими противниками унии провели в Бресте альтернативный собор под руководством экзархов восточных патриархов — Никифора (от Константинополя) и Кирилла Лукариса (от Александрии). На соборе вся иерархия с митрополитом Михаилом Рогозой была названа изменниками в вере, поскольку, как было объявлено, без общего собора восточных патриархов ни один поместный церковный собор не вправе решать вопрос об унии.

Польско-литовские власти рассматривали унию как переходный этап к полному окатоличиванию православных: униатство утверждалось как «вера мужицкая» в противоположность «вере господской» — римскому католицизму. Королевский универсал (манифест) санкционировал решения униатского Собора. Участники альтернативного собора стали объектом гонений: епископы Гедеон и Михаил подверглись церковному отлучению; Никифор был объявлен шпионом Турции и заключен в тюрьму, в которой умер; Кирилл Лукарис бежал.

Православные храмы и монастыри были переданы униатам. В Вильно у православной общины осталась лишь церковь Святого Духа. Униатский полоцкий епископ Иосафат Кунцевич, приехавший в 1623 г. в Витебск, закрыл в городе все православные церкви. Православные богослужения стали совершаться в шалашах за городом. Иосафат Кунцевич приказал их разгромить, что привело к вооруженному столкновению, во время которого епископ был убит. В ряде городов восточной части Речи Посполитой прошли антиправославные погромы. Православные горожане не допускались к муниципальным должностям, им отказывали в выдаче разрешений на занятие торговлей. Православные находились в неравноправном положении не только по отношению к католикам, но и к протестантам, армянам, мусульманам, иудеям, проживавшим в Речи Посполитой и пользовавшимся фактической религиозной свободой.

Правительство Речи Посполитой ввело практику отдавать на откуп право сбора налогов богатым финансистам (преимущественно евреям), в том числе с православных храмов. Откупщик владел ключами от церкви и открывал ее для совершения богослужений лишь за плату. Ненависть православных к откупщикам переносилась на всю еврейскую общину, и казачьи восстания часто сопровождались еврейскими погромами.

Православная церковь в западно-русских землях поддерживалась православными братствами. Согласно Магдебургскому праву, действовавшему в городах Польши и Литвы, горожане имели право объединяться в профессиональные и бытовые корпорации. Таким образом, православные горожане получили возможность создавать вероисповедные братства, образуя их на основе бытовых группировок.

Православные братства появились в XV в. в Луцке (1439), во Львове (1453), в Вильно (1458). В XVI в. возникают Могилевское, Брестское, Минское, Вельское, Люблинское братства; в XVII в. — Киевское. Устав Львовского братства утвердил антиохийский патриарх Иоаким; устав Виленского братства — константинопольский патриарх Иеремия II. Братства были открыты для всех лиц православного вероисповедания, независимо от сословной принадлежности. За счет взносов членов братства формировалась общая касса, средства из которой шли на содержание духовенства, церквей, монастырей, взаимопомощь и благотворительность.

Братства принимали участие в выборе епископов и митрополитов, защищали интересы церкви перед правительством, имели право контролировать церковную иерархию, что не всегда нравилось архиереям. Благодаря помощи братств униатам не удалось захватить Киево-Печерскую лавру, возглавленную архимандритом Елисеем Плетенецким. За двадцать лет после унии братствами было основано десять новых монастырей. Среди них Богоявленский монастырь в Киеве, Свято-Духовский монастырь в Вильно, Успенская Лочаевская лавра на Волыни.

Учащиеся братских школ изучали языки: церковно-славянский, греческий, латинский и польский; традиционные для средневекового образования грамматику, риторику, диалектику (логику), арифметику, геометрию, астрономию, музыку. Для братских школ были составлены первые грамматики русского языка Лаврентия Зизания и Мелетия Смотрицкого. Учащиеся изучали богословские предметы, среди которых большое значение придавалось искусству проповеди и богословской полемики (гомилетике). Братские школы послужили образцом для системы духовного образования в России.

Другой силой, поддерживающей православие, было украинское казачество, с которым польское правительство было вынуждено считаться, поскольку казачество противостояло военной угрозе со стороны Турции. Гетман реестрового казачьего войска (состоявшего на государственной службе) Петр Конашевич-Сагайдачный в 1615 г. вместе с казачьим войском вступил в Киевское православное братство. Противником унии было также нерегулярное запорожское казачество. Несмотря на военно-полевой быт, в Запорожской Сечи существовала развитая церковная жизнь. Кандидатов в священники тайно посылали для рукоположения к греческим иерархам в Молдову и Валахию.

В 1620 г. в Киев приехал антиохийский патриарх Феофан. Представители православных братств и казаки убедили его произвести рукоположение православных епископов. Архимандрит Киево-Печерского монастыря Иов Борецкий стал киевским митрополитом. Феофан рукоположил еще семь епископов для всех православных епархий Киевской митрополии. Восстановленная православная иерархия охранялась казаками. Хотя вначале польские власти сочли происшедшее незаконным и приказали арестовать митрополита и епископов, в 1633 г. они были вынуждены официально признать православную иерархию в Речи Посполитой.

В 1631 г. митрополит Киевский Петр Могила на основе Киевской братской школы создал высшее духовное учебное заведение Киевскую Академию, числившуюся коллегиумом. Права Академии были получены от русских властей в 1700 г.

В 1648 г. началась война украинского казачества против польской короны под руководством гетмана Зиновия-Богдана Хмельницкого (1594—1657). В числе требований, выдвинутых Хмельницким, были такие пункты, как: уничтожение унии с возвращением православным отнятых церквей и монастырей; запрет на аренду православных церквей евреями; назначение киевским воеводой православного; предоставление киевскому митрополиту места в сенате Речи Посполитой. Согласно Зборовскому мирному договору 1649 г. между королем Яном-Казимиром и гетманом Хмельницким, религиозные требования православной церкви должны были выполняться. Поскольку они были отклонены Сеймом, война продолжилась. Белоцерковский мирный договор 1651 г. сохранял унию.

В январе 1654 г. Хмельницким в Переяславле был подписан договор с русским правительством о переходе земель Малой России (Украины) под власть московского государя. Самостоятельность Киевской митрополии сохранялась, поскольку в Переяславский договор была включена статья о невмешательстве московского патриарха в дела православной церкви на Украине.

После смерти Хмельницкого в 1657 г., во время российскопольской войны, различные группировки верхушки казачества стали бороться за власть, выдвигая своих претендентов на Киевскую митрополию.

В 1667 г. было заключено российско-польское Андрусовскос перемирие, по которому Левобережная Украина и Киев отходили к России. Единой Киевской митрополии уже не существовало. Часть митрополии, отошедшая к России, находилась под управлением архиепископа Лазаря из Киева; епархии на территории Речи Посполитой возглавлял епископ Перемышльский Антоний; церковный центр в Запорожской Сечи — епископ Иосиф.

В 1685 г. московский патриарх Иоаким по просьбе гетмана Ивана Самойловича утвердил киевским митрополитом епископа Луцкого Гедеона, ставленника гетмана. С этого времени Киевская митрополия, воссоединившись с Московской патриархией, становится частью Русской православной церкви.

Подписанный в 1686 г. мирный договор между Россией и Речью Посполитой закрепил за Россией Левобережную Украину и Киев и признавал киевского митрополита официальным посредником в сношениях польского и русского правительств по церковным делам. Помимо Киевской митрополии под его юрисдикцией оставались четыре православные епархии иа территории Речи Посполитой: Могилевская, Луцкая, Львовская и Перемышльская.

Европейски образованные, имевшие большой опыт миссионерской и проповеднической деятельности в католической среде, украинские иерархи в течение последующего столетия занимали ведущее место в Русской церкви. Особенно заметную роль в церковной истории России сыграли воспитанники Киево-Могилянской академии: Стефан Яворский, Феофан Прокопович, святитель Димитрий Ростовский, Феодосий Яновский, Феофилакт Лопатинский, Арсений Мацеевич.

И все же в течение XVII в. политическая роль церкви постепенно падала. Экономическое и политическое развитие страны происходило по пути перерастания сословно-представительной монархии в абсолютную. Прекращается созыв земских соборов, боярская дума ограничивается в своих правах. Большую роль стал играть разветвленный приказный, бюрократический аппарат — прообраз будущего бюрократического аппарата абсолютистского государства.

Последней попыткой переломить неблагоприятный для церкви процесс была деятельность патриарха Никона (1652—1658), с которым связано одно из наиболее трагичных событий российской истории — раскол.

Будущий патриарх (в миру Никита Минов), мордвин по национальности, родился в крестьянской семье в 1605 г. в селе Вольдеманове близ Нижнего Новгорода. Рано лишившись матери, он в возрасте 12 лет покинул отчий дом и поступил в МакариевоЖелтоводский монастырь. В 20-е гг. XVII в., по настоянию умирающего отца, возвратился домой, принимая на себя заботы о ведении хозяйства, женился и в 1625 г. был поставлен священником в с. Колычеве. Вскоре по ходатайству московских купцов переехал в Москву, но жизнь в Первопрестольной отягощала его. После десятилетней супружеской жизни и внезапной смерти троих сыновей, увидев в этом особый знак, Никита вместе с женой удалились в монастырь. В 1635 г. он принял пострижение в монахи с именем Никон. Постриг был принят в Анзерском скиту на Белом озере.

В 1643 г. Никон перешел в Кожеозерскую пустынь, где стал игуменом.

В 1646 г., когда по нуждам своей обители он прибыл в Москву, состоялось его знакомство с царем Алексеем Михайловичем, на которого он сумел произвести впечатление. Царь пожелал видеть его в Москве, куда Никон был переведен на должность архимандрита Новоспасского монастыря, в котором находилась родовая усыпальница Романовых.

С середины XVII в. вокруг молодого царя и его духовника Стефана Вонифатьева организовался кружок «ревнителей благочестия», стремившихся поднять уровень религиозной жизни парода, искоренить пороки духовенства и исправить саму церковную жизнь, в которую вкрались многие «нестроения». В кружок входили как духовные, так и светские лица: помимо царя и протопопа кремлевского Благовещенского собора Стефана Вонифатьева, окольничий Ф. М. Ртищев и его сестра Анна, архимандрит Новоспасского монастыря Никон (позже митрополит и патриарх), дьякон Благовещенского собора Федор Иванов, а также «ревнители благочестия» — священники Иван Неронов, Аввакум, Даниил, Лазарь, Логгин, епископ Коломенский Павел и др. Они стремились к проведению реформы церкви с опорой на русские традиции. По мнению «ревнителей», реформа должна коснуться только церковной организации и нравственности, но вовсе не должна затрагивать существа вероучения и культа.

В 1648 или 1649 г. при поддержке царя Никон занял кафедру митрополита Новгородского. Во время бунта 1650 г. он пытался образумить восставших увещеваниями и проклятиями. В 1652 г., после смерти патриарха Иосифа, Никон был избран патриархом.

Программа Никона состояла в укреплении Русской православной церкви и утверждении ее как вселенской церкви во вселенском православном царстве. Идея очень нравилась молодому царю, приверженцу концепции «Москва — третий Рим», мечтавшему занять место византийских императоров и превратить Русское государство во Вселенскую Греко-Российскую Восточную империю. Патриарх Московский стал бы патриархом Вселенским. Как писал А. В. Карташев, «Никона осенила гигантская идея — осуществить через Москву Вселенское православное Царство»^[1].

Для начала необходимо было провести унификацию богослужения Русской церкви. За время длительного периода раздробленности в каждой местности сложилась своя практика богослужений — везде пели, читали, писали иконы по-своему. Причем традиции каждой местности воспринимались как единственно правильные, завещанные предками, зарекомендовавшие себя удачными с точки зрения умения угодить Богу и местно-чтимым святым. Замена удельной пестроты единообразием должна была совершаться по определенным образцам книг и обрядов.

Литургическая реформа Русской православной церкви была необходима для исправления разночтений и неточностей в богослужебных книгах, накопившихся до введения книгопечатания из-за ошибок переписчиков. Уже в первой четверти XVI в. исправлением книг на основе уточненных переводов занимался специально для этого приглашенный Максим Грек (1475—1556), обвиненный в порче книг и в ереси. После первых типографских изданий «Апостола» и «Часослова», содержавших много неточностей (1564—1565), предпринимаются новые попытки исправления книг. Справщики: архимандрит Троице-Сергиевой лавры Дионисий, монах того же монастыря Арсений Глухой и священник Иван Наседка в 1618 г. представили свою работу митрополиту Ионе и попали под суд. Они были оправданы, поскольку восточные патриархи согласились с результатами их деятельности. При патриархе Филарете и патриархе Иосифе исправление книг продолжается разными лицами. В выискивании ошибок справщиков и в поисках ересей в обрядах принимали участие иерусалимский патриарх Паисий (1649), назаретский митрополит Гавриил (1651), константинопольский патриарх Афанасий (1652). Для изучения греческих обрядов был отправлен на Восток троицкий келарь Арсений Суханов. Афонские старцы уведомили московского патриарха Иосифа о том, что сожгли привезенные из Москвы книги как содержащие много ересей.

Справщики печатного двора и патриарх Иосиф (1642—1652) пришли к выводу, что для обеспечения и установления единообразия, упорядочения церковно-обрядовой практики следует нс ограничиваться внесением необходимых мелких поправок в древние славянские богослужебные книги, а привести их в соответствие с греческими подлинниками. В 1649 г. в Москву из Киева прибывают ученые монахи, вызванные для исправления книг: Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский, Феодосий Сафонович. Позже к ним присоединяются Дамаскин Птицкий и др. В то же время боярин Ф. Ртищев учредил недалеко от Москвы Андреевский монастырь, куда пригласил до тридцати киевских монахов. Сторонники литургической реформы считали, что исправление обрядов и книг необходимо проводить по древнерусским образцам. Но патриарх Никон при проведении литургической реформы взял за основу не традиции греческого и славянского православного богослужения, а богослужебную практику современной ему Греческой церкви.

С 1653 г. переиздание исправленных богослужебных книг осуществлялось группой редакторов-«справщиков» под руководством афонского монаха Арсения Грека. В качестве образцов для редактирования новых переводов брались современные греческие книги, изданные в Италии. При этом никакой сверки богослужебных книг с более ранними греческими и славянскими текстами нс проводилось.

Во время литургической реформы не учитывалось, что в Греческой церкви в течение веков гоже накапливались изменения, что богослужебная практика Русской церкви опиралась на серьезную традицию и отнюдь не была просто следствием невежества. Например, совершение крестного знамения тремя перстами, а не двумя было введено в Византии в XII в. В русской же традиции сохранилась прежняя норма, подтвержденная Стоглавым собором 1551 г. Стоглавый собор узаконил в русской церкви Иерусалимский богослужебный устав. В то же время к XVII в. в Греческой и других восточных церквях утвердился Студийский устав, который был взят за образец для литургических изменений.

Никон направил в 1654 г. Константинопольскому патриарху Паисию послание с 26-ю вопросами о литургических изменениях. Паисий занял осторожную позицию, написав в ответном письме, что единство церкви не нарушается различием в обрядах, и не надо смешивать обряды и догматы. Антиохийский патриарх Макарий поддержал грекофильскую направленность Никона и стал подробно инструктировать его во всех мелочах греческой богослужебной практики.

Основные изменения в богослужебной практике, установленные патриархом Никоном, были следующими: совершение крестного знамения тремя перстами вместо двух («троеперстие»); замена земных поклонов поясными; изменение имени «Исус» на «Иисус»; замена обхождения храма во время крещения и венчания по солнцу, но часовой стрелке — «посолонь» обхождением против движения солнца; изменение формы креста (допущение шестиконечного наряду с восьмиконечным); изъятие из «Символа Веры» в строке «Ив Духа Святаго Господа исгиннаго и животворящаго» слова «истиннаго»; вместо «сугубой», т. е. двукратной аллилуйи в пении — «трегубая» (трехкратная); замена совершения божественной литургии на семи просфорах на пятипросфорие. Никон запретил также строить на Руси шатровые храмы.

Все эти изменения вводились принудительно и поспешно. Опираясь на поддержку царя, Никон в 1654 г. добивается утверждения перемен на церковном соборе. На этом же соборе был одобрен к печати перевод книги греческого иеромонаха Иоанна Нафанаила «Скрижаль», в которой излагались литургии, таинства и обряды Греческой церкви. В 1656 г. на литургии в Успенском соборе Кремля была провозглашена анафема всем придерживающимся «двоеперстия», как нарушающим догмат Святой Троицы.

Еще на соборе 1654 г. несогласие с исправлением книг выразили епископ Павел Коломенский и протоиерей Иван Неронов. К ним присоединились: протопоп Юрьевца-Подольского Аввакум Петров, муромский протопоп Логгин, костромской протопоп Даниил и др. Они подали царю Алексею Михайловичу общее прошение на «многомятежного Никона», оставшееся без ответа.

У ряда представителей церкви возникло подозрение в порче текстов сторонниками унии с Римом. Особое возмущение вызвало новое написание имени Христа: «Иисус» вместо «Исус». Протопоп Аввакум Петров (1620—1682) утверждал, что если изменение написания царского имени считается преступлением, то еще большее преступление — изменение написания имени Бога.

Литургическая реформа вызвала резкое недовольство духовенства и прихожан. Приходские священники, в основном бедные и малограмотные, с трудом переучивались на новые каноны, что приводило к хаосу в богослужении. Один из будущих вождей раскола, суздальский протопоп Никита Добрынин (Пустосвят) (ум. 1682), подал царю жалобу на разброд и неустройство из-за текстовых и канонических расхождений.

Однако раскол церкви не был вызван простым неприятием непривычных обрядов. Причины были более глубокими. Прежде всего утверждение Никоном греческого богослужебного чина противоречило убеждению, что именно в России было сохранено подлинное православие. Несовпадение русских обрядов с греческими объяснялось тем, что греческая вера «испроказилась», поскольку греки стали изменниками веры в период Ферраро-Флорентийского собора. Так как исправление происходило по греческому евхологию, изданному в Венеции в 1602 г., новый служебник был объявлен «смущением от римлян». Важно также учитывать, что высоко ценилось техническое умение служить Богу. Обряд по сложившейся традиции, зарекомендовавший себя у поколений предков как угодный Богу, искоренить нелегко. Истребление местных традиций негативно воспринималось не только, но причине магического отношения к службам, но и потому, что оценивалось как окончательное отнятие прав у населения неправедной властью.

Выступившие против реформ Никона его бывшие соратники из числа «ревнителей благочестия» были осуждены и сосланы. По словам Аввакума, Никон был «наш друг… ныне же честь вземше и переменишеся». В отличие от своих прежних единомышленников, патриарх Никон хотел исправить церковную жизнь не установлением соборного начала, а строгим единовластием патриарха. Для самого Никона богослужебные реформы, которые традиционно связывают с его именем, не были делом первостепенной важности. Прежде всего он желал независимости церковной власти от царя. Никон полагал возмутительным положением дел, когда царь созывает церковные соборы, определяет порядок их работы и утверждает проекты докладов и решений; царь ставит архиереев, издает распоряжения о соблюдении постов, о служении молебнов, о порядке в церквях; царь вмешивается в финансовые, судебные и административные дела церкви, вплоть до непосредственного утверждения чиновников во все приказы, находившиеся в ведении патриарха.

В 1655 г. был сделан перевод греческого служебника, привезенного Антиохийским патриархом Макарием. В предисловии Никон писал, что царь и патриарх — «два великих дара», «премудрая двоица», одно желание сердец их, ио разные сферы деятельности. Главной же целью Никона было достижение первенства церкви над царством. По его замыслу, священство должно быть выше царства, поскольку царству поручено земное, временное, а священству — вечное, небесное. Как луна получает свет от солнца, так государь получает, через венчание на царство, власть от первосвятителя.

Поначалу Никон добился значительного успеха. Советник и друг царя, он обладал большой властью не только в церкви, но и в государственных делах. Он вывел архиереев из-под юрисдикции светского судопроизводства; в отсутствие царя председательствовал в боярской думе, принимал челобитные (прошения) на царское имя, вел дипломатическую переписку. По особому повелению царя он получил право официально титуловаться «великий государь».

Никон укреплял не только личную независимость, но и церковное имущество. Он значительно увеличил землевладение патриаршей кафедры. В его личное владение царь пожаловал земли, на которых были построены три монастыря: Воскресенский, Иверский, Крестовый. Воскресенский монастырь, которому Никон дал наименование «Новый Иерусалим», должен был стать символом и центром вселенского православия. Монастырский собор, возведенный как прообраз древнего Иерусалимского храма, имел пять престолов для всех пяти православных патриархов.

После того как теократическая политика Никона была понята царем, между патриархом и царем наступило охлаждение, закончившееся разрывом. В 1658 г. Никона демонстративно не пригласили на обед в честь приезда грузинского царевича Теймураза, причем грубо прогнали патриаршего стряпчего князя Мещерского. Царь перестал посещать патриарший службы и передал через князя Ромодановского требование Никону перестать титуловаться «великим государем». Никон оставил патриарший престол, не дав благословения на избрание нового патриарха, и удалился в Воскресенский монастырь.

Никон считал свою власть в церкви и государстве достаточно прочной и пытался добиться от царя возвращения на патриаршество на своих условиях. Патриарх и царь обменялись посланиями, содержащими взаимные обвинения. После неудачной попытки в 1664 г. вернуться на патриаршество, явочным порядком заняв патриаршее место в Успенском соборе Кремля, Никон предложил дать свое согласие на избрание нового патриарха при условии почетной отставки, предусматривающей сохранение в сто владении грех монастырей с вотчинами и всеми чинами духовенства, а также сохранение титулования патриархом (без поименования «Московский и Всея Руси»),.

Но было уже поздно. Противостояние царя и патриарха закончилось победой царя. Церковный собор 1666 г., на котором присутствовали царь и приглашенные в Москву патриархи Паисий Александрийский и Макарий Антиохийский, низложил Никона. За самовольное оставление патриаршества церковный суд лишил его архиерейства, низвел до звания простого монаха. На соборе никто не выступил в защиту патриарха, оттолкнувшего от себя сторонников своей политикой и грубым нравом. Только два епископа — Павел Крутицкий и Иларион Рязанский выразили особое мнение, но не в связи с низложением Никона. Они были не согласны, что царская власть выше патриаршей.

Собор изрек анафему на тех, кто ослушается его постановлений. Тем самым собор подтвердил необходимость подчинения церкви царской власти. В декабре 1666 г. Никон был отправлен в ссылку в Ферапонтов монастырь, а в 1676 г. по указу нового царя Федора Алексеевича переведен в Кирилло-Белозерский монастырь. В 1681 г. царь приказал вернуть Никона в Москву с разрешением поселения в Новоиерусалимском монастыре, но Никон, будучи уже совершенно больным, скончался по пути близ Ярославля, на пристани Толгского Богородничного монастыря.

После низложения Никона продолжение реформ взял в свои руки сам царь Алексей Михайлович, который пытался договориться с противниками Никона, не уступая им по существу. Некоторые недруги Никона, в том числе Иван Неронов, принесли покаяние. Но большая часть противников реформ продолжала упорствовать.

• [1] Карташев А. В. Очерки по истории Русской церкви. М., 1991. Т. 1. С. 148.