Кризис властных структур Российской империи (конец 1916 — начало 1917 года)
Октября 1916 г. в Москве на съезде председателей губернских земских управ была принята резолюция с беспрецедентным требованием к царю о замене «реакционного министерства». Подобного рода решения были приняты в эти дни и на партийных форумах кадетов и прогрессистов, прошедших в Петрограде. Перед открытием сессии на имя председателя Государственной Думы поступило обращение руководителя Земского… Читать ещё >
Кризис властных структур Российской империи (конец 1916 — начало 1917 года) (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
1 ноября 1916 г. начала работу очередная сессия Государственной Думы. И то, что произошло в этот день в зале заседания, современники назвали «штормовым сигналом революции».
Накануне своего выступления в Думе оппозицией был разработан сценарий предстоящих акций с участием широкого круга лиц различной политической ориентации. В конце октября в Петрограде прошел ряд заседаний бюро Прогрессивного блока, на котором активно обсуждался проект думской декларации, составленный П. Н. Милюковым и В. В. Шульгиным. Кадеты настаивали на включении в декларацию положения об особых заслугах союзников и прежде всего Англии в войне. Правые же считали, что больше внимания следует уделять не внешнему, а внутриполитическому аспекту и критиковать следует «систему, а не Штюрмера». В результате был выработан компромисс, из проекта было изъято требование левых об ответственном министерстве, однако тон его был вызывающим.
25 октября 1916 г. в Москве на съезде председателей губернских земских управ была принята резолюция с беспрецедентным требованием к царю о замене «реакционного министерства». Подобного рода решения были приняты в эти дни и на партийных форумах кадетов и прогрессистов, прошедших в Петрограде. Перед открытием сессии на имя председателя Государственной Думы поступило обращение руководителя Земского союза князя Г. Е. Львова, в котором он сообщал о «зловещих слухах, о предательстве и измене, о тайных силах, работающих в пользу Германии». Аналогичное письмо направил в Думу и председатель Союза городов М. В. Челноков. Прямым вмешательством во внутренние дела России явилось выступление английского посла Дж. Бьюкенена на торжественном заседании в Петрограде Общества английского флага (созданного при участии М. М. Ковалевского в 1915 г.). В своей речи посол союзной державы призвал оппозицию довести войну «до победного конца», причем не только на европейских полях сражений, но и в самой России.
Таким образом, предстоящий демарш оппозиции был согласован и с депутатами, и с внедумскими кругами, включая союзников. В таких условиях Дума начала работу 1 ноября 1916 г., и оппозиция сразу же перешла в открытую атаку на правительство Штюрмера. Выступавший от имени Прогрессивного блока октябрист С. А. Шидловский заявил, что стране необходимо правительство народного доверия, и что блок будет добиваться его создания «всеми доступными ему способами». Представитель левых фракций А. Ф. Керенский резко раскритиковал царских министров, назвав их предателями интересов страны. Однако главным выступлением оппозиции стала знаменитая речь П. Н. Милюкова «Глупость или измена?».
«Мы потеряли веру в то, что эта власть может нас привести к победе, — заявил лидер кадетов, поддержанный голосами с мест „верно“»[1]. Не отвергая слухов о предательстве и измене «придворной партии во главе со Штюрмером и Распутиным», Милюков заявил, что она «группируется вокруг молодой царицы». Оперируя в основном цитатами из зарубежных и русских газет, сопровождая их собственными комментариями, Милюков риторически повторял: «Что это: глупость или измена? Выбирайте любое. Последствия те же»[2].
Речь Милюкова в тысячах копий расходилась по стране. Многочисленные переписчики, вставляя «от себя» целые абзацы, тиражировали и усиливали самые невероятные слухи. Между тем достоверность фактов, приведенных Милюковым, не была доказана. Более того, позднее, уже находясь в эмиграции, многие видные кадеты признавали, что выступление Милюкова носило сугубо политический характер и нс отражало реальные события.
Тем не менее оппозиция добилась своего. Началось огромное давление на царя, в том числе и со стороны ближайших родственников — великих князей. 10 (23) ноября Штюрмер был отправлен в отставку. Новым председателем Совета министров стал 52-летний А. Ф. Трепов, занимавший до этого пост министра путей сообщения и разделявший многое из программы Прогрессивного блока.
Трепов стал третьим за годы войны (после И. Горемыкина и Б. Штюрмера) лидером правительства, но возглавлял его чуть больше месяца — накануне 1917 г. он был заменен Н. Д. Голицыным. Это премьерство (27 декабря 1916 г. — 27 февраля 1917 г.) оказалось последним в Российской империи и столь же непродолжительным, сколь и неудачным. Серьезным влиянием на царя в двух последних составах правительства пользовался А. Д. Протопопов, бывший оппозиционер, товарищ председателя Государственной Думы и член Прогрессивного блока, назначенный в сентябре.
1916 г. на должность министра внутренних дел, ставший одним из самых доверенных лиц императора.
Так называемая «министерская чехарда» явилась одним из признаков кризиса во властных структурах. За время войны сменилось 4 премьера, 6 министров внутренних дел, 4 военных министра и 4 министра юстиции. Отсутствие стабильности в результате придворных интриг и закулисной борьбы отрицательным образом сказывалось на управлении страной в период, требовавший величайшего напряжения и ответственности. Реальной возможности непосредственно влиять на государственные дела у царя зачастую не было. Из 19 месяцев пребывания его на посту Верховного главнокомандующего 9 месяцев он находился в Ставке, 6 — в столице, 4 — в разъездах между Могилевом, Царским Селом и Петроградом.
В чем заключались признаки кризиса власти в 1916 г.
Последние месяцы царствования Николай II провел в тяжелом одиночестве. Убийство Распутина, в котором участвовали родственники царя, реакция высшего света на смерть «старца» повергли императора в глубокую депрессию. Вместе с семьей он жил преимущественно в Царском Селе, лишь изредка общаясь с Протопоповым. Отчуждение между Романовыми и их подданными становилось все более неодолимым. Даже губернские дворянские собрания, бывшие в прошлом оплотом монархических устоев, теперь принимали резолюции в поддержку Думы. 6 января царь подписал рескрипт правительству (первый подобного рода документ после 17 октября 1905 г.). В нем говорилось о полном единении России с союзниками, и отвергалась всякая мысль «о заключении мира ранее окончательной победы». Перед кабинетом министров ставились две задачи: снабдить армию и тыл продовольствием, наладить транспортные перевозки. Также была выражена надежда на то, что законодательные органы, земства и общественность помогут правительству.
Между тем за два с половиной года ведения Россией войны в обществе существенно изменилось отношение к событиям на фронте. Для многих политических сил вопрос о войне стал предметом спекуляций. Так, оппозиция распространяла слухи о готовности царя заключить сепаратный мир с Германией, что закономерно вызывало волнение среди союзных послов. Кроме того, народ выражал усталость от военного времени и сопутствующих проблем, таких как трудности с продовольствием, дороговизна, перебои с топливом и транспортом и др. Патриотический подъем первых месяцев сменился апатией. Боевые действия происходили за сотни верст от центра России, а страдало от нее рядовое население русских городов, сел и деревень. Властям так и не удалось сплотить народ в борьбе с агрессором: разногласия между сословиями в отношении войны только усиливались.
С начала войны в армию было мобилизовано свыше 15 мли чел., потери на фронте достигли 9 млн, в том числе 1,7 млн убитыми. Народное хозяйство испытывало нехватку рабочих рук. Свыше 650 промышленных предприятий приостановили работу. К концу 1916 г. экономика страны вступила в полосу серьезных испытаний.
Начался массовый подъем забастовочного движения в промышленных центрах, в частности в Петрограде. Только осенью 1916 г. в стране произошли 273 забастовки, в которых участвовало около 300 тыс. чел. Показательно, что почти все акции проходили под политическими лозунгами. Особенно характерными в этом отношении были первые месяцы 1917 г.
Так, в январе 1917 г. фабричной инспекцией была зафиксирована 371 забастовка, в том числе 228 с политическими требованиями, число бастующих составляло 250 тыс. чел. В феврале 1917 г. было уже 959 стачек, из них 912 политических. Бастовало 450 тыс. рабочих — самый высокий показатель участников забастовок за годы войны. Несмотря на все старания, властям не удалось нарушить тесную связь рабочего движения с социалистическими партиями. Большим влиянием в рабочей среде пользовались социал-демократы, особенно меньшевики, сумевшие сохранить свои кадры не только в Думе, но и в легальных пролетарских организациях — страховых обществах, больничных кассах, потребительских кооперативах. Заметную роль играли также рабочие группы при военно-промышленных комитетах. Они были созданы в 36 городах и обеспечивали устойчивые контакты представителей левых социалистических партий с деятелями радикальной оппозиции. Наибольшую активность проявляла Рабочая группа при Центральном военно-промышленном комитете (ЦВПК) в Петрограде. Она стала выпускать прокламации ярко выраженной антиправительственной направленности. Одна из них, от 26 января, начиналась с призыва к решительному устранению самодержавного режима и полной демократизации страны и заканчивалась обращением к рабочим столицы быть готовыми к всеобщей забастовке в поддержку Думы.
Царское правительство попыталось перехватить инициативу и предприняло ряд решительных действий. В ночь на 28 января, по распоряжению А. Д. Протопопова, были проведены аресты членов Рабочей группы ЦВПК, которых заключили в Петропавловскую крепость. По указанию Николая II был составлен проект Манифеста о роспуске Думы, выборы нового ее состава предполагались в конце года.
Эти события взволновали оппозицию и заставили ее в очередной раз обратиться к замыслам о перевороте. В орбиту заговора были вовлечены высшие военные чины. Начальник штаба Верховного главнокомандующего М. В. Алексеев, главком Северо-Западного фронта Н. В. Рузский, генерал А. М. Крымов и ряд других военных, причастных, по некоторым данным, к масонскому сообществу, были посвящены в планы заговора. В одном из таких планов предполагалось перехватить поезд царя и потребовать от него отречения в пользу сына. Однако точные сроки акции не были установлены, поскольку государь находился в Царском Селе, и было неизвестно, когда он собирается вернуться в Ставку. В столице было неспокойно. Выступления рабочих, начавшиеся 9 января, не только не прекращались, а, напротив, нарастали. В этих условиях попытка захвата власти могла обернуться народным взрывом. Заговорщики проводили недели в ожидании «урочного часа» для переворота, а между тем наступали события, явившиеся прологом революции.