История социальных движений в государстве Сефевидов в работах советских авторов (II пол. 
XVI в.)

История социальных движений в государстве Сефевидов в работах советских авторов (II пол. XVI в.)

Адил Бахшалиев, Рафаель Мамедов История социальных движений в Сефевидском государстве относится к кругу тех проблем, которые не получили еще всестороннего и исчерпывающего освещения в советской исторической литературе. Недостаточная изученность широких народных движений в Сефевидах в XVI в. объясняется скудостью сохранившегося в персидских и персо-язычных источниках материалов, а также, слабой разработкой социально-экономической истории Сефевидского государства.

Так, за исключением некоторых статей И. П. Петрушевского и Н.Д. Миклухо-Маклая (1), мы не располагаем специальными исследованиями, в которых в той или иной степени освещалась бы борьба ремесленно-торговых слоев городского населения и городской бедноты. Вне поля зрения историков осталась, в частности, социальная сущность движения нуктавиев, или «точечников», имевшего место в стране в XVI в. и охватившего широкие массы городского населения.

В бывшей советской историографии движения нуктавиев, в частности, расправу над ними в 1593−94 г. в Казвине и в др. городах страны вкратце описал А. Рахмани (2). Не имея целью исследовать социальную сущность нуктавизма, автор не дает определение характера и направленности движения нуктавиев и считает, что оно «заслуживает быть предметом специального научного исследования» (2, 159−160).

Этому движению посвящена специальная статья К. К. Куция (3), который для написания статьи использовал сведения Искандера Мюнши, а также материал, собранный проф. Тегеранского университета Садыком Куя, посвященной этой же теме. Основным источником для изучения движения нуктавиев является труд И. Мюнши, в котором этому движению посвящена целая глава «Рассказ об истреблении заблудших еретиков, которое произошло в этом году (159 394).

По мнению К. Куция это движения зародилось в Гиляне, известного в средневековье очаге мощных социальных потрясений и с самого начала своего существования (к. XIV) оно приняло религиозную окраску. Ученый считает, что религиозное учение нуктавиев можно восстановить только в самих общих чертах, но даже при неполной картине их религиозных воззрений ясно вырисовывается антиисламская и, в частности, антишиитская направленность нуктавизма. Последователи нуктавизма считали мир вечно существующим, не верили в день всеобщего воскресения, отрицали существование рая и ада «воспринимали благополучие и страдание в жизни как возмездие за хорошее или дурное поведение» (3, 70). Отрицание существования рая и ада у нуктавиев тесно переплеталось по мнению К. Куция, с учением о переселении души человека после его смерти в другие живые существа. восстание ремесленник беднота самостоятельность Ученый считает, что учение нуктавиев полностью опровергало возможность божественного вмешательства в жизнь человека, рассматривало его участь как в земной жизни, так и после смерти, как справедливое возмездие совокупности его благих и других поступков. Религиозная доктрина нуктавиев шла вразрез с учением о божественном предопределении, со строгим монотеизмом шиизма, что отрицая догматику шиизма, нуктавии по сути дела отрицали власть и авторитет высшего духовенства и феодальной аристократии и выступали против Сефевидского феодального государства, господствующей религии. Поэтому была объявлена непримиримая борьба против всех крайних шиитских течений и различных ересей, которые рассматривались как отражения народных движений, а для привлечения всего населения Персии в лоно господствующей религии ему были предоставлены налоговые льготы. Вполне естественно, что нуктавизм, с его отрицанием «догм ислама и правил истинной веры имамов», стал объектом яростного преследования и гонения со стороны феодального государства (3, 71). По мнению К. Куция в результате массовой расправы со стороны Аббаса I, а также бегства нуктавиев в другие страны, число последователей нуктавизма в Персии сильно сократилось.

Вообще, среди серьезных работ по истории антифеодальных и освободительных движений в XVI в. в Сефевидском государстве, на первом месте надо поставить большую статью И. П. Петрушевского, посвященную восстанию ремесленников и городской бедноты в Тебризе в 1571−73 гг., хотя авторы классических трудов по истории Сефевидского государства, касавшиеся истории Южного Азербайджана не упоминают об этом восстании. Как указывает автор, в социальных движениях исследуемого периода достаточно наглядно прослеживается определяющая и активная роль представителей трудовых слоев города и городской бедноты. Отрицание догматов официального вероисповедания не могло не привлечь внимания и симпатии торгово-ремесленной части городского населения, а также городской бедноты. Как отмечает ученый, обремененные многочисленными налогами и повинностями, страдая от полного бесправия и произвола высшего духовенства, феодальной аристократии и городских властей, ремесленники и мелкие торговцы вместе с беднотой были самым неспокойным элементом городского населения. Именно городские низы, по мнению И. П. Петрушевского, всегда составляли самое активное ядро всех социальных движений, происходивших в Сефевидских городах. Автор особо отмечает, что защищая интересы своего класса, феодальный историограф И. Мюнши с презрением отзывается о последователях нуктавизма и называет их «низкими простолюдинами», «подонками и бездельниками», «низким народом», и т. п. В бывшей советской историографии уже давно было выяснено, что подобные выражения имеют классовый характер, и персоязычные историки обычно так называют крестьян, ремесленников и городскую бедноту.

Ученый подчеркивает, что наряду с ремесленниками и городской беднотой в движении казвинских нуктавиев принимали участие также некоторые представители класса феодалов, хотя основной социальной силой, определяющей характер и направленность движения, были эксплуатируемые слои городского населения. Возможно, как считает автор, участие крупных феодалов в движении нуктавиев следует объяснить недовольством кызылбашской знати политикой Аббаса, предполагавшей усиление роли персидского и кавказского элементов на политическом и военном поприще Сефевидского государства за счет ослабления военного могущества и влияния кызылбашских племен.

Экономическое положение Кызылбашского государства в последнее десятилетие правления шаха Тахмасиба было печальным, торговля сократилась, движение по некоторым караванным путям почти прекратилось из-за обилия разбойников. Как указывает ученый, шахский государственный аппарат был сильно расшатан, восстания крестьян и ремесленников в стране в 70−90-ых гг. XVI в., на почве борьбы против налогового гнета, были часты. Помимо Тебризского восстания, автор упомянул здесь о восстании в Ширване, Талыше, Хорасане в 80-х годах. Автор отмечает, что последняя четверть XVI в, была временем ряда народных восстаний во всей Передней Азии, связанных с повсеместным ростом податей и феодальных повинностей. И. П. Петрушевский считает, что если принять во внимание крупные масштабы Тебризского движения, можно было бы ожидать со стороны шахских властей очень жестокой массовой расправы. Эти казни ряда руководителей движения, по сравнению с принятой на средневековом Востоке в подобных случаях системой устрашения масс, представляются актом сравнительно умеренным. Это обстоятельство легко объясняется тяжелым внутренним положением Сефевидского государства, о котором было сказано выше. Кроме того, шах дал Тебризу определенные льготы, а затем и вовсе освободил город от уплаты всех податей в диван (1, 224).

В своем фундаментальном исследовании по истории феодализма (4) И. П. Петрушевский касаясь антифеодальных движений, охватившие крестьянские массы подчеркивает, что хотя они занимали почти весь XVI в, история этих движений совсем не изучена, упоминания о них можно найти не у авторов исследований по истории стран Передней Азии этого периода, а непосредственно в первоисточниках, также мало изученных. Поэтому пока невозможно дать ни законченной картины и анализа этих движений, ни даже полного перечня их.

Вообще исследуя историю крестьянства Сефевидов в XVI в., И. П. Петрушевский отмечает, что это есть история непрекращающейся борьбы крестьян с землевладельцами и феодальным государством, эксплуатировавших крестьян при посредстве финансового аппарата. Это борьба, в сущности, никогда не прекращалась, хотя принимала разнообразные формы, она выражалась в попытках уклонения крестьян от платежа податей и выполнения повинностей, а в периоды кризиса феодальной сельскохозяйственной экономики, временами борьба принимала форму массовых побегов крестьян с места приписки. Временами это борьба выливалась в форму активного или пассивного протеста, иногда под религиозной оболочкой.

Автор считает, что шиизм как течение оппозиционное суннизму, по существу стал к этому времени идеологической формой, в которой проявлялся протест населения страны против чужеземных завоевателей. Эти завоевания и борьба завоеванных народов против завоевателей, как правило, принимали форму религиозной борьбы между суннитами и шиитами. Академик В. В. Бартольд в связи с этим отмечал, что шиитские движения в стране были по преимуществу народными движениями и часто принимали аграрный характер (5, 31). В связи с этим шиизм пользовался популярностью среди народных масс страны и Сефевиды примкнули к шиизму, стремясь использовать его популярность для укрепления своего влияния.

В.В. Бартольд в другой своей работе касаясь мусульманского сектантства, указывает, что в Азербайджане, как и в ряде стран Передней Азии, шиизм часто служил идеологией крестьянских движений (6). Временами антифеодальная оппозиция находила себе выражение в некоторых течениях суфизма, пропагандистами которого были дервиши, выступавшие нередко руководителями антифеодальных движений. И. П. Петрушевский тоже считает, что крестьянские восстания в XVI в. были очень часты, некоторые из этих восстаний происходила под руководством духовных лиц, сектантских главарей и отдельных местных феодалов, стремившихся использовать крестьянские восстания в своих интересах в борьбе против шахской власти или против других феодалов. Эти стихийные выступления в которых выражалось растущее недовольство крестьянских масс, иногда смыкавшиеся с восстанием ремесленников, не могли разрушить существовавшие тогда производственные отношения или хотя бы существенно улучшить хозяйственное или правовое положение крестьян. Но эти восстания, подчеркивает И. П. Петрушевский, представляют выдающийся интерес для исследователей, как наиболее яркие проявления внутренних противоречий в феодальном обществе.

Ученый правильно замечает, что сообщения нарративных источников об этих восстаниях в общем довольно скупы, а частью еще не выявлены; притом, в этих сообщениях крестьянские выступления почти всегда, и это естественно, освещены с классово-враждебных крестьянам позиций. Столь же скупо говорят нарративные источники и описания путешественников об экономике и о хозяйственном быте деревни данной эпохи, что создает большие затруднения для исследований. Многие крупные социальные движения XVI в. могут послужить предметом для специальных исследований.

В периоды внутренних волнений в Кызылбашском государстве, когда шахская власть слабела, отдельные кочевые племена держались независимо от шахской власти, о чем можно судить по множеству примеров, приведенных И. П. Петрушевским. Автор отмечает, что эмиры оставались верными шахской власти лишь постольку, поскольку получали от нее почетные и доходные посты в государстве и земельные пожалования, они часто поднимали восстания. Не перечисляя всех выступлений такого рода, он отмечает лишь наиболее крупные выступления кызылбашских племен, происходившие на территории Азербайджана в Армении: так, в 1583−84 г. попытка шахского правительства в угоду всесильным в то время при дворе эмирам племен шамлу и устаджлу сместить с поста беглярбека Южного Азербайджана Амир хана, главу племени туркеман, послужило поводом к междоусобной войны, происходившей одновременно на территории Азербайджана, Хама-дана и Хорасана. Амир хан в одном только Южном Азербайджане собрал 10−12 тысяч подвластных лично ему людей, к нему присоединилось племя текелю. На стороне же шаха сражались ополчения племен шамлу, устаджлу и каджаров. Вместе с тем, как сообщает ученый, были приняты жестокие меры против непокорных кызылбашских и других кочевых племен: племя текелю, чаще других восстававшее, казалось особенно ненадежным и в 1596−97 г. был издан шахский указ о поголовном истреблении этого племени. Местные правители обязаны были людей текелю схватить и предать смерти. Не менее крутой была расправа с курдским племенем мукри. Автор показывает, что заподозрив Кубад хана мукри в измене, шах пригласил его со 150 приближенными к себе и все они были перерезаны (4, 108).

По мнению проф. П. П. Бушева отстранением от власти кызылбашской военно-кочевой знати существенно были подорваны, мощь и влияние кочевых племен, причинявших до этого своими притязаниями и междоусобной борьбой столько затруднений центральной шахской власти. Причем, как считает проф. П. П. Бушев, с одинаковой свирепой жестокостью подавлялись как мятежи феодалов, так и народные восстания и в этой борьбе уничтожались не только отдельные неугодные лица, но и целые племена. Ученый приводит события 1593 г. в Гиляне, когда было полностью перебито племя джик, не пощадил шах Аббас и непокорное племя текелю (7, 338).

Несмотря на особое отношение Сефевидов к правителям Талыша за их активную поддержку во время войн с ширваншахами, однако и здесь происходили выступления против шахов и И. П. Петрушевский упоминает о восстании в 1540 и 1590 г. Даже после этих выступлений наследственные хакимы удержали власть над Талышским краем в своих руках и были причислены в «великим эмирам» и «обладателем литавр и знамени» (4). Антиправительственные, народные выступления нашли достаточное освещение и в другом исследовании И.П.Петру-шевского (8), где отмечается, что увеличение податного бремени в последней четверти XVI в., тяжело отразилось на положение народа, что именно в этот период шахская власть вследствие центробежных стремлений феодальной знати и народных волнений, не было особенна крепка, и среди райятов Азербайджана постоянно происходили военные действия, т. е. имеется в виду феодальные междоусобия и народные волнения.

Шахиншахи Сефевидской династии, как показывает ученый, стремились к созданию централизованной бюрократической монархии, однако, в этот период централистическая политика плохо удавалась сефевидам, благодаря противодействию со стороны кызылбашской кочевой знати, заинтересованной в укреплении своей власти на местах за счет ослабления центральной власти. Исследователь сообщает о некоторых восстаниях против центральной власти в конце XVI в. в таких сражениях, которые позволяют нам определить эти выступления как народные антифеодальные движения и самое серьезное из этих выступлений, автор считает восстание ремесленников и городской бедноты Тебриза. Подробно исследуется причины, движущие силы, ход восстания, отмечается, что в числе руководителей восстания были представители различных ремесленных профессий, что в результате восстания власть в городе перешла в руки бедноты, и что только путем переговоров и политикой уступок удалось покончить с этим движением. Также упоминается о новом восстании в Талышском крае в 1580−81, под предводительством, «некоего дервиша» (8, 271).

И. П. Петрушевский здесь также вполне обоснованно касается политики Аббаса I в отношении христиан, поскольку грузинские и армянские хронисты, а вслед за ними некоторые советские историки приписывали Аббаса I стремление уничтожить христианство в странах Закавказья, хотя подобное мнение не подтверждается фактами. Действительно, как полагает ученый, положение сельского армянского населения бывало порою невыносимо тяжелым, но в данном случае притеснения кызылбашей не носили религиозного характера, и положение азербайджанских крестьян, мусульман — шиитов в массе было разве немногим лучше. В то же время нельзя указать ни одного момента, когда христианство, как религия, подвергалось бы гонению при Сефевидах, тем более такому гонению, какому подвергались мусульмане-сунниты. Переходы христиан в шиитский ислам, считает автор, естественно, поощрялись, но они носили единичный характер, и напротив, к армяно-христианскому духовенству Аббас I и его приемники относились довольно благосклонно: епископы получали разные привилегии, монастыри, большие земельные пожалования, и часто шахскими указами освобождались от всех видов податей (8, 281). Мало того, иногда шах или отдельные кызылбашские ханы сами выступали в роли основателей армянских монастырей и щедро одаривали их.

Н. К. Белова также указывает на жестокое подавление шахскими войсками антифеодальных и освободительных восстаний народных масс. Именно сильные антисефевидские и антифеодальные настроения в Тебризе, а также вторжения турецких войск в Южный Азербайджан вынудили шаха Тахмасиба I перенести столицу в Казвин. Наиболее характерным эпизодом антисефевидской борьбы этого периода было гилянское восстание в 1569 г. Автор отмечает, что когда в Гиляне шла борьба за восстановление самостоятельности, по приказу шаха в область были направлены кызылбашские войска, восстание было подавлено, а земли провинции пожалованы эмирам кызылбашских племен. Но жестокий режим расправы и притеснения вызвали в 1571 новое восстание гилянской «черни» и «простонародья», ведшие упорные бои против феодального кызылбашского ополчения (9).

Почти одновременно с гилянским восстанием, Н. К. Белова подробно освещает ход восстания 1571−73 гг. в Тебризе, поводом к которому послужил произвол местного правителя. Беднейшие горожане подняли восстание и разгромили дома правителя, светской феодальной знати и высшего шиитского духовенства. Автор отмечает большую роль в руководство восстанием цеха пехлеванов (профессиональных борцов). Автор считает, что шах был вынужден назначить нового правителя города, который выступил в переговоры с городской верхушкой, убеждая их прекратить сопротивление. И когда восставшая городская беднота решила продолжать борьбу шиитские богословы издали фетву, в которой объявили расправу над восставшими законным делом всех шиитов. И только с помощью значительного феодального ополчения правительству удалось подавить восстание. И в дальнейшем, как считает ученый, антиправительственные выступления в стране не прекращались, социальный протест выражался в деятельности сект крайних шиитов и дер-вишских обществ: крестьяне уклонялись от уплаты налогов и выполнения повинностей, ремесленники и купцы перестали торговать на базарах, в городах. Правда, в центральных районах страны, как полагает автор, эта борьба не принимала широких масштабов, но на окраинах государства происходили крупные народные выступления (9, 441).

Последняя треть XVI в., указывается в исследовании крупного советского востоковеда М. Дьяконова (10) была отмечена подъемом народной борьбы, выступлением крестьян и городской бедноты. Народные восстания были вызваны ухудшением положения трудящихся в результате увеличения налогов при Тахмасибе I и усиления разрушительного воздействия торгово-ростовщического капитала на мелкое натуральное хозяйство крестьянина. Одним из характерных эпизодов народной борьбы этого периода было гилянское восстание 1572 г., которого феодальные историки называли восстанием «простонародья и черни», во главе восстания стояли дервиши, его участниками были крестьяне и городская беднота. Дьяконов М. М. также сообщает о восстании городской бедноты и ремесленников в 70-х годах XVI в., в Табризе, имевшее частичный успех. Автор подробно описывает ход восстания, руководителей восстания, среди которых были пехлеваны, ремесленники, отмечая, что феодалам удалось восстановить свою власть в городе лишь в результате соглашения с городскими старшинами и представителями крупного купечества. Говоря о результатах восстания автор отмечает, что шахская власть была вынуждена пойти на ряд уступок, город был причислен к категории муафи, что означало освобождение от уплаты податей в пользу казны (10, 341). Автор подчеркивает, что как и другие социальные движения эпохи феодализма, восстания в Сефевидском государстве отличались разрозненностью, носили стихийный характер. Отдельные сведения о народных выступлениях в империи имеется в исследовании Иванова М. (11). Жестокая эксплуатация крестьян и трудовых слоев населения городов, произвол и насилие со стороны шахских и местных властей, особенно в покоренных странах, по мнению автора, не могли не вызывать отпора со стороны народа. Благодаря укреплению центральной власти шаху Аббаса I удавалось с необычайной жестокостью подавлять вспыхивавшие во время его правления народные восстания, например, восстание «гилянской черни» в 1592 г. В целом, как показывают работы советских авторов, исследуемый период был временем выступлений широчайших слоев народных масс против феодального гнета сефевидского государства и всего правящего класса. Причем, как подчеркивают авторы этих исследований, эта борьба, оппозиция феодализма и всей феодальной системе проходят через все средневековье.

• 1. И. П. Петрушевский. Восстание ремесленников и городской бедноты в Тебризе в 1571−73 гг. Сборник статей по истории Азербайджана. Баку, 1949. Его же, Народное движение в Гиляне в 1629 г. Ученые записки Института востоковедения АН СССР, том III, Москва, 1951; Н. Д. Миклухо-Маклай. Гератское восстание 1535−1536 гг. Ученые записки ЛГУ, 1956, № 195.
• 2. А. А. Рахмани. «Тарих-и алам-араи Аббаси» как источник по истории Азербайджана, Баку, 1960.
• 3. К. К. Куция. Из истории социальных движений в городах сефевидского государства. Народы Азии и Африки, 1966, № 2, с. 69−75.
• 4. И. П. Петрушевский. Очерки по истории феодальных отношений в Азербайджане и Армении в XVIначале XIXв. Изд. МГУ, 1949.
• 5. В.Бартольд. Место прикаспийских областей в истории мусульманского мира. Баку, 1925.
• 6. В. Бартольд. К истории крестьянских движений в Персии. Баку, 1923.
• 7. П. П. Бушев. История посольств и дипломатических отношений Русского и Иранского государства в 1586—1612 гг. (по русским архивам). Москва, 1976.
• 8. И. П. Петрушевский. Азербайджан в XVI—XVII вв. Сборник статей по истории Азербайджана. Баку, 1949.
• 9. Иран в позднее средневековье. Глава VIII. История стран Азии и Африки в средние века. Изд. МГУ, 1968.
• 10. История стран зарубежного Востока в средние века. Изд. МГУ, 1957.
• 11. Очерки истории Ирана. Москва, 1952.