Релятивизм. 
Категории онтологии. 
Часть 1

Релятивизм — особый методологический прием, заключающийся в абсолютизации несовершенства и условности содержания человеческого познания. Релятивизм противоположен догматизму. К. Р. Поппер (1902;1994) полагал, что «главная болезнь философии нашего времени — это интеллектуальный зз и моральный релятивизм». Считается, что философский релятивизм Запада восходит к формуле античного софиста Протагора (ок. 490 — ок. 420 до н. э.): «Человек есть мера всех вещей» (т. е. каждый из нас владеет собственной истиной). Парадоксальность и самоопровергаемость формулы Протагора была обнаружена уже в античности.

В. А. Лекторский следующим образом описывает этот парадокс: «В самом деле. Тезис о том, что у каждого своя истина, претендует на общезначимость. То есть согласие с этим тезисом означает, что есть по крайней мере одна истина, которая не у каждого своя, а общая для всех: это истина о том, что у каждого своя истина. Но если есть общезначимые истины, тогда почему мы должны остановиться на признании только одной этой? Почему не могут быть общезначимыми и другие высказывания? Но тогда получается, что неверно само утверждение о том, что у каждого своя истина» {Лекторский В. А. Релятивизм и плюрализм в современной культуре // Релятивизм как болезнь современной философии. М., 2015. С. 9−10).

С точки зрения релятивиста, наука подобна дому, построенному на песке. Решающие аргументы против релятивизма выдвинул английский философ и социолог Г. Спенсер (1820−1903). Он объяснил, почему бессмысленны любые разговоры об относительном вне взаимосвязи понятий абсолютного и относительного: если не сопоставлять отношение и Абсолют, то само относительное начинает играть роль абсолютного, что ведет к логическим противоречиям. Против пантеистического релятивизма выдвигают и такой аргумент: даже если все в мире относительно, сам мир, как целое, безотносителен и существует сам по себе.

В своей лекции «От относительного к абсолютному» А. Эйнштейн (1879−1955) заявил: «Привести все в сферу относительности так же невозможно, как дать всему определение или все доказать, ибо при создании всякого понятия приходится исходить по крайней мере из одного понятия, которое не нуждается в особом определении; при каждом доказательстве нужно пользоваться каким-то высшим законом, справедливость которого признается без доказательств: так и все относительное связано в последнем с чем-то самостоятельным, Абсолютным. В противном случае понятие или доказательство, или относительность повисают в воздухе. Твердой исходной точкой является Абсолютное; надо только уметь найти его в нужном месте» (цит. по: Зелиг К. Альберт Эйнштейн. М., 1964. С. 67).

Категории абсолютного и относительного играют важную роль в философии религии. Знание их взаимосвязи позволяет занять определенную позицию в традиционной дискуссии по проблеме относительности и абсолютности религиозных истин. В середине XIX в. Бахаулла (1817−1892), основоположник веры бахай, проповедовал, что истина любой религии всегда относительна; и поэтому все подлинные религии взаимодополняют друг друга. Это заявление персидского мыслителя принимается в штыки практически всеми религиозными направлениями, представители которых полагают, что истины, в которые они веруют, абсолютны и не уточняемы. В 1907 г. Папа Римский Пий X осудил релятивизм.

Богословы-диалектики все же пытаются совместить абсолютный и относительный полюсы религиозной истины. Так, католический богослов Л. Свидлер, редактор «Журнала экуменических исследований», полагает, что любая религиозная истина имеет момент относительности, ибо выражается в суждениях. Суждение об истинности догмата, кредо или доктрины относительно: 1) к способности индивида понять и выразить его; 2) ко времени его исторического появления; 3) к мировоззрению утверждающего. Г. Д. Гадамер (1900;2002) и П. Рикёр (1913;2005) показали, что субъект есть часть объекта, наблюдатель образует часть наблюдаемого, следовательно, ни у кого из людей нет достаточного основания претендовать на единственно истинную интерпретацию какого-либо текста, в том числе религиозного. К. Маннгейм (1893−1947) продемонстрировал зависимость между мировоззрением индивида и оценками утверждений на истинность. Но дискуссия об относительном моменте религиозной истины этими соображениями далеко не исчерпывается.

Не всякий верующий согласится с абстракцией Бога как Абсолюта, потому что понятие Абсолюта недостаточно хорошо согласуется с представлением о Боге как Существе, входящем в личную духовную связь с верующим. Серия попыток философов как-то объединить веру в Бога как Личность с абстракцией Абсолюта не оказалась удачной. Если Бог понимается как просто Абсолют или абсолютная идея, то он является лишь объектом чистой мысли. Но как быть с его Самостью, как понять его как Личность, любящую другие существа? Вместе с тем отказ от представления о Боге как Абсолюте привел бы к разрушению религиозной веры — ведь именно идея Абсолюта выполняет функцию экзистенциального центра религиозных убеждений.

Данный парадокс вызван вечным противоречием между чувственным и рациональным в познавательных процессах, а его разрешение под силу разве что будущим пророкам. Конфессиональная вера знает одну и только одну «безусловно истинную религию», отвергая все остальные религии как идолопоклонство и заблуждение; она противится рассуждениям о «религии вообще» и основном вопросе религии, не признает синоптическую и компаративистскую философию религии. Чтобы найти общий язык с верующим такого рода, целесообразно вместо понятия Абсолюта использовать знакомое ему синонимическое выражение, например, Бог Творец.