Патентный троллинг. 
Основы патентоведения

Сегодня с полным правом можно говорить о том, что наступательные стратегии носят не эпизодический, а систематический характер. Существует специализированная целенаправленная система деятельности, которая нацелена на получение выгоды от предъявления патентных исков, которую называют патентным рейдерством^[1], или патентным троллингом [4.26, 4.27]. Чаще всего субъектов этой деятельности называют «патентными троллями» или просто троллями. По одной из версий, термин ввел в оборот П. Деткин — бывший вице-президент компании Intel [4.28].

Существуют альтернативные обозначения для троллей:

• • патентная акула (от англ, patent shark) [4.29];
• • патентный продавец (от англ, patent dealer) [4.30];

• • непрактикующий субъект (НПС) или правообладатель, не занятый производством (от англ, non-practicing entity и non-manufacturing patentee соответственно) [4.31];
• • патентно-лицензионная компания^[2] [4.32].

Частные лица и компании, специализирующиеся на троллинге, обычно приобретают неиспользуемый в настоящее время патент на изобретение (так называемый спящий, или мертвый, патент). Завладев этим патентом, тролль изучает рынок и ждет подходящего момента. Когда на рынке появляются продукты и (или) технологии, имеющие отношение к спящему патенту, тролль выводит его из «спячки» и подает производителю иск о защите прав на свою интеллектуальную собственность.

Возможны варианты:

• • квалифицированный в патентном праве тролль сам подает заявку на патент, пользуясь неточностями в формулах объектов промышленной собственности, владельцев которых он собирается атаковать;
• • вместо официальной подачи иска тролль шантажирует владельцев «незаконных патентов».

Сам по себе спящий патент — обычное дело в изобретательстве. Любой такой патент — это научно-техническое решение, которое патентообладатели не сумели промышленно применить. В частности, много спящих патентов возникает при работе научно-исследовательских институтов. Например, в работе [4.33] составлен рейтинг обладателей самых крупных портфелей патентов РФ, а также тематических областей, в которых в Российской Федерации наблюдалась максимальная изобретательская активность за период в 2010—2015 гг. Оказалось, что структура патентообладателей РФ принципиально отличается от таковой в промышленно развитых странах. А именно: у нас совокупная доля патентов, полученных индивидуальными заявителями и университетами, составила за рассматриваемый период 77,2%, в то время как в индустриально развитых странах она не превышала 10—15%. Доля патентов хозяйствующих субъектов составляет 13% от общего числа патентов РФ, что в 6 раз меньше аналогичного показателя для индустриально развитых стран. В этой ситуации большинство университетских патентов «простаивает», «спит», не становится основой для создания конкурентоспособных товаров и услуг.

В руках троллей такие патенты меняют свой статус и могут стать инструментом для патентного вымогательства — «патентом-убийцей». Однако такой патент можно изготовить и самостоятельно. Для этого тролль анализирует патенты, лежащие в основе продукта или технологии конкурента, выявляя в них существенные признаки изобретения (структура, размеры, вес и т. п.), и подает свою заявку, в которой один из выявленных существенных признаков становится отличительным. Далее требуется некоторое мастерство, чтобы, играя словами, запутать экспертизу и получить положительное решение на выдачу. И это срабатывает!

Амортизатор транспортного средства, заявленный в [4.34], по существу, является обобщенным описанием любого амортизатора. Вот какой формулой он описывается в оригинальном документе: «Амортизатор транспортного средства, содержащий гильзу цилиндра, шток с поршнем, выполненные с возможностью перемещения во внутренней полости цилиндра, при этом поршень содержит уплотнение, отличающийся тем, что гильза цилиндра содержит два участка, и внутренний диаметр гильзы цилиндра одного из участков больше внутреннего диаметра гильзы цилиндра другого участка». Кроме того, этому же автору был выдан патент на полезную модель RU 74 603 [4.35]. Но воспользовался он полученными ОПС для вымогательства, поскольку: «…пытался получить с иностранных компаний-производителей автомобильных амортизаторов от 30 млн до 50 млн евро. В числе нарушителей патентных прав господина Тихоненко оказались сразу несколько крупных компаний: японская Kayaba (торговая марка KYB), немецкая ZF Trading (марки Sachs и Boge) и американская Gates (марка Bilstein). Патентообладатель даже обращался в отделы по экономическим преступлениям с целью остановить продажи контрафактных, по его мнению, амортизаторов, что ему отчасти удалось: был арестован склад одного из поставщиков.

Пострадавшие производители обратились за экспертизой в НАМИ^[3] и с заявлением в следственный комитет при Генпрокуратуре. Несмотря на то что, по мнению специалистов, никаких изобретений господина Тихоненко иностранцы не использовали (устройство его амортизаторов было ранее описано в американском патенте, а математическая формула, с помощью которой в патенте Тихоненко описано действие его улучшенных амортизаторов, взята из советского технического справочника), коллегия Палаты по патентным спорам смогла аннулировать патенты Тихоненко лишь в ноябре 2009 г." [4.36].

Владимир Дементьев из компании Gowlings WLG (International) Inc. приводит другой реальный случай.

«Подается заявка на бутылку, которая характеризуется определенным составом стекла. Нигде в общедоступной литературе, которой может оперировать эксперт патентного ведомства, этот состав не описан. Или эти сведения имеют такую давность, что их отыскать технически сложно. Патент выдают. А дальше — пожалуйста. Владелец патента приходит к производителю и, допустим, говорит: «Экспертиза показала, что в стекле ваших бутылок содержание титана — 0,02, а в нашем патенте сказано:

«от 0,01 до 0,03″. Вы находитесь в рамках нашего патента!»".

Ба-бах! Что делать производителю? Менять состав стекла, судиться или откупиться. Иного не дано.

«Патентные диверсанты» — неплохие психологи. «Если запрашивается не ахти какая сумма, — говорит эксперт, — владелец бизнеса вполне может сказать: отдайте этим деньги и будем жить дальше…» [4.37].

Троллинг — явление давнее. Он появился одновременно с ЦСД правовой защиты результатов интеллектуальной деятельности.

Одним из первых патентных троллей считается американец Эли Уитни (1765—1825). Судите сами, заслуженно ли? Он придумал устройство для разделения волокон хлопка и запатентовал его в октябре 1793 г. Изобретение позволяло повысить производительность выделки хлопка в 50 раз! Здорово, те так ли? На основе изобретения Уитни учредил на севере Америки компанию по производству своих станков, а его партнер, Финеас Миллер, должен был контролировать ее использование и выплату лицензионных платежей на юге.

Рис. 4.2. Эли Уитни и выданная ему патентная грамота № 72-Х (1793).

Однако коммерческого успеха его устройство не получило. Почему? Во-первых, компания, в которой были изготовлены запатентованные устройства, вышла из бизнеса в течение трех лет после выдачи патента. Во-вторых, фермеры штата Джорджия считали плату за использование станков Уитни непомерной. Под этим предлогом довольно быстро плантаторы штата стали сами делать свои собственные версии станка, утверждая, что внесли в них существенные изменения. Использование станка довольно скоро после публикации патента увеличило экспорт хлопка из США с 0,14 млн фунтов в год (1792) до 17 млн фунтов (1800).

Были поданы дорогостоящие иски против владельцев пиратских версий станка, но из-за лазейки в законе о патентах 1793 г. ни один иск не был выигран вплоть до 1800 г., когда закон был изменен. В борьбе за прибыль конкуренты Уитни, наконец, согласились лицензировать станок по разумной цене. Например, в 1802 г. штат Южная Каролина согласился приобрести лицензию на станок за 50 тыс. долл., хотя и задержал его оплату. Также договорились о продаже патентных прав штатам Северная Каролина и Теннесси [4.38].

Это — типичная для тех лет история. Изобретатель¹ и предъявитель исков — одно лицо.

Однако при всем желании мы не можем осуждать Уитни. Обстоятельства сложились так, что Уитни не мог не подавать патентных исков:

• 1) его изобретение было легко воспроизводимо; 2) плантаторы не могли выплачивать 1/3 выручки от продаж хлопка, обработанного на его станке;
• 3) его компания не могла удовлетворить спрос на станки и вышла из бизнеса в 1797 г. Поэтому, когда в 1807 г. Конгресс отказался продлить патент Уитни, он с горечью констатировал: «изобретение может быть настолько ценным, что становится бесполезным для изобретателя». Более того, проведя 10 лет в судах, Уитни в итоге остался без гроша, поскольку все деньги были пущены на покрытие гонораров адвоката и сопутствующие судебным тяжбам расходы [4.39].

Какие уроки были вынесены из этой и других похожих историй? Нельзя требовать крупные лицензионные платежи, не обладая солидным финансовым и юридическим обеспечением, обладая изобретением, которое легко скопировать и которое многие желали бы использовать. Стратегически верным в случае Уитни было бы сохранение своего устройства в секрете (хотя остается вопрос о технической осуществимости засекречивания). Но еще лучше было бы не бороться против богатых южан, а войти с ними в альянс, предложив им миноритарную долю с своей компании. Их связи и деньги позволили бы контролировать использование патента куда эффективнее^[4][5].

В то же время стало понятно, что сведущий в юридических тонкостях закона человек имеет больше шансов на то, чтобы выигрывать патентные тяжбы. И вот в троллинг приходят юристы. Самый известный из них — отец профессионального троллинга — это Джордж Селден (1846—1922), патентный поверенный и механик, получивший в 1895 г. патент США № 549 160 на автомобиль (рис. 4.3)^[6].

Заявку он подал на 16 лет до этого и намеренно задерживал ее конвертацию в объект промышленной собственности, наблюдая за тем, как все это время развиваются автомобилестроительные компании в США. Как только отрасль стала вставать на ноги, патент был опубликован, а следом последовали угрозы исковых преследований к автопроизводителям. Была создана холдинговая компания — Ассоциация лицензированных автопроизводителей, члены которой выплачивали Селдену вознаграждение с каждого произведенного в холдинге автомобиля.

Рис. 4.3. Демонстрация автомобиля Дж. Г. Селдена патентным экспертам. Фотография В. А. Реддинга и X. Ф. Кунца [4.40]

С таким порядком вещей не согласился Генри Форд^[7], в результате были инициировано судебное разбирательство. Суд признавал [4.41], что Селден «в полной мере воспользовался периодами бездействия, разрешенными правилами и уставами», чтобы как можно дольше откладывать выдачу ему патента, но в этом он действовал в рамках прав, отведенных ему законом. Рассмотрение существа технического решения позволило суду постановить следующее:

«…патент Селдена действителен в отношении известного уровня техники, который включает два четко определенных типа компрессионных газовых двигателя, т. е. двухтактный двигатель „Брайтон“ и четырехтактный двигатель „Отто“. Придя к этому заключению, суд пришел к выводу, что „двигателем Селдена“, упомянутым в его патенте, был „двигатель Брайтона“ и что Селден внес существенные улучшения в конструкцию двигателя Брайтона, с тем чтобы приспособиться к целям дорожного транспортного средства (курсив наш. — Авт.) двигатель, показанный в патенте Селдена, имел наклонную кривошипную камеру, и суд был удовлетворен тем, что использование такого технического решения сделало ненужным тяжелое ложе пластин бывшей конструкции Брайтона и позволило патентообладателю обойтись без других тяжелых и громоздких частей вне корпуса цилиндра».

При этом суд признал, что автомобили Ford с двигателями Отто не нарушали патент Селдена, который охватывает лишь те автомобили, которые имеют модифицированные двигатели Брайтона. Подготавливая свой патент, Селден исходил из того, что двигатель Брайтона будет самым востребованным в будущем. Если бы он оценил достоинства двигателя Отто, то мог бы учесть это в своей заявке на изобретение.

Анализируя эту историю, Р. X. Резне [4.39] выводит несколько практически важных замечаний.

• • Нельзя признавать позицию тролля на весь объем патентных прав. Неспособность Селдена доказать в своем патенте то, как двигатель Отто может быть изменен и включен в его заявленную комбинацию, похоронила его иск против Форда.
• • Победа Форда продемонстрировала будущим троллям, что дивиденды в борьбе с крупными игроками получить нелегко. Для подачи патентных исков одного патента, скорее всего, может быть недостаточно.

Кроме того, постепенно стало ясно, что изобретения, которые кажутся сегодня малозначимыми, если их вовремя купить, могут принести в будущем крупные доходы. В этом случае тролль должен обладать аналитическим складом ума, чтобы делать верные прогнозы развития техники.

Устройство связи для «передачи вокала или других звуков телеграфным путем» было запатентовано в марте 1876 г. Александром Беллом [4.42]. Годом позже владельцы патента предложили его купить компании Western Union (WU) за 100 тыс. долл., но безуспешно. WU посчитала устройство игрушкой и безделицей, хотя позже, осознав свой промах, предложила Bell Telephone Company (BTC) миллионы! Но вместо этого ВТС подала на WU в суд за нарушение их патентных прав.

В итоге, в 1879 г., чтобы не рисковать судебными расходами, WU согласилась выйти из телефонного бизнеса на время действия патентов ВТС и продать ей свои 56 тыс. телефонов. В ответ компания ВТС согласилась не заниматься разработкой и продажей телеграфных аппаратов и выплачивать WU 20% процентов всех лицензионных платежей, выплаченных по ее бывшим лицензионным контрактам.

Приведенные выше сюжеты наглядно демонстрируют, что не все изобретатели практикуют наступательную патентную стратегию злонамеренно. Часто это вынужденная мера в ответ на те или иные обстоятельства, в которых оказался патентовладелец. Причем вынужденно становятся троллями не только отдельные изобретатели, но и крупные исследовательские организации.

Так, сравнительно недавно целый ряд западных университетов стал рассматриваться промышленными кругами в качестве потенциальных троллей [4.43, 4.44]. Например, на 11 американских университетов приходится в среднем 1% патентов в различных областях деятельности, но при этом на них приходится 12% всех патентов в области нанотехнологий и более двух третей базовых патентов в области нанотехнологий [4.45]. Это направление испытывает сегодня настоящий бум патентных заявок и имеет следующие специфические черты:

• • это одно из немногих новых (не огороженных полностью) полей для патентования;
• • нанотехнологии охватывают множество отраслей знаний, поэтому в патентных гонках могут участвовать представители разных университетов и факультетов;
• • патентообладатели получают права не только в своей родной отрасли, но и в смежных отраслях, что существенно влияет на их стимулы по лицензированию полученных патентов.

Поэтому в университетах, генерирующих множество заявок по нанотехнологической тематике, утверждаются агрессивные патентные стратегии, затрудняющие внедрение изобретений в практику. Ситуация усугубляется тем, что патентные отделы университетов имеют сильные институциональные стимулы для предоставления исключительных лицензий:

• 1) ставки лицензионных отчислений почти всегда выше, чем ставки неисключительных;
• 2) компании, с которыми университеты ведут переговоры, часто хотят эксклюзивности [4.46];
• 3) исключительные лицензиаты часто немедленно оплачивают стоимость патента. Поэтому подавляющее большинство университетских патентных лицензий являются исключительными.

Это лишь следствие давно обозначенной причины: переход к университетскому патентованию фактически сместил университеты от фундаментальных исследований к прикладным [4.47], стимулируя, в том числе, проведение ими агрессивных патентных стратегий. Если целью университета становится зарабатывание денег, то постепенно значимость навыков получения новых знаний у сотрудников падает. Тем не менее следует понимать, что «владельцы университетских патентов не являются троллями, когда они участвуют во введении в общество ранее неизвестной технологии, а не просто накладывают расходы на других, получая и утверждая юридические права на изобретения» [4.48].

И все-таки кого считать патентным троллем? В юридической литературе выделяют пять признаков субъекта патентных нападений, согласно которым тролль:

1) не развивает собственную технологию, приобретает выданные патенты по выгодным ценам, часто у обанкротившейся компании, университета или крупной компании (которая не видит смысла в данных патентах), а затем судится или угрожает подать в суд на тех, кто предоставляют товары/услуги за якобы нарушение одного или нескольких из приобретенных патентов;

• 2) не производит и не имеет намерения производить или предоставлять продукцию/услуги¹;
• 3) не сосредоточивается исключительно на приобретении патентов, лицензировании и судебных процессах. Он ищет нарушения патентных прав как таковых, и любой может стать его мишенью. В отличие от тролля, компании-производители, разрабатывая зашитую стратегию, используют патенты не для нападения, а для защиты от нападений конкурентов;
• 4) формулирует свои притязания в максимально обобщенном виде^[8][9], не обременяя себя практическими проверками своих утверждений^[10], зачастую просто сопоставляя слова в своих патентах со словами, использованными для описания продукта/услуги в опубликованной патентной заявке, в рекламном проспекте или на веб-сайте;
• 5) не имеет научной и (или) производственной базы, хотя и способен вложить сравнительно скромную сумму в НИР или ОКР, чтобы создать атмосферу легитимности своих утверждений.

Профессиональные тролли ходят на выставки, изучают публичные источники данных, чтобы понять, как использовать свои собственные патенты (купленные или поданные самостоятельно) в качестве патентов-убийц. Язык патентных документов троллей обычно очень размытый, что позволяет им широко трактовать смысл своих притязаний.

Американский тролль, выбрав себе мишень, хотя и угрожает судебным разбирательством, но, как правило, предпочитает договориться о сравнительно небольшой сумме выплат и обойтись без судебного разбирательства. Дело в том, что средняя стоимость судебного процесса о нарушении патентных прав составляет в США приблизительно 3 млн долл. Бизнесу выгоднее немедленно урегулировать иск о нарушении патентных прав тролля за «скромные» 50—500 тыс. долл., не затрачивая миллионы на суд. Но даже в том случае, если ответчик выигрывает такой суд, тролль может не заплатить штрафы, легко объявив себя банкротом. В этом смысле организация-тролль подобна пустой оболочке. Более того, в наше время такие организации создают целые сети дочерних организаций, которые всегда можно обанкротить. Выяснить, кто в них заправляет и как распределяется прибыль от вымогательства, зачастую невозможно. Именно поэтому на практике до 90% предприятий, ставших объектами патентного вымогательства, откупаются от судебных разбирательств.

Приведем немного статистики. В 2015 г. судебные иски патентных троллей прямо или косвенно вывели из американской экономики около 80 млрд долл. Среди 5100 исков о нарушении патентных прав в США в 2016 г. доля троллей составляла примерно 67%. Прежде всего тролли атакуют самые прибыльные сферы промышленности. Так, 87% исков троллей в США были связаны с патентами в секторах информационно-коммуникационных технологий, из них более 75% относятся к патентам на программное обеспечение. Самые крупные суммы, полученные троллями с 2004 по 2014 гг., собраны в табл. 4.2.

Тролли также не стесняются подрывать основы малого и среднего бизнеса. В частности, по данным [4.50], вложения венчурных капиталистов в новые проекты за 2009—2014 гг. могли бы быть на 21,7 млрд долларов выше, если бы не нападения патентных троллей.

Как показали дополнительные исследования, в других странах, где возможностей поживиться меньше, тролли официально действуют реже. Например, 11% патентных исков, рассмотренных в Великобритании за 2000—2010 гг., поданы троллями [4.51]. Однако о внесудебных вымогательствах троллей достоверных статистических данных маловато. Это неудивительно, ведь жертвы шантажа предпочитают помалкивать, чтобы тролли вновь не подвергли их атаке.

В США законодательные органы страны, а также крупные технологические лидеры уже несколько лет выступают с инициативами по созданию федерального закона для предотвращения злоупотребления патентной ЦСД со стороны патентных троллей. Однако каждый раз соответствующий закон не проходит через все необходимые экспертные инстанции. Причины таковы: юристы по-прежнему не могут (или не хотят?) определиться с тем, кого считать троллем, а это в свою очередь влечет за собой разноголосицу в том, какими способами защиты пользоваться (см. ссылки в [4.52]), чтобы при этом не пострадали невиновные.

Таблица 4.2

Статистика по суммам компенсаций, полученных непрактикующими организациями.

[4.49, с. 5].

Окончание табл. 4.2

Российская Федерация не является исключением. У нас меньше «жирных» мишеней для вымогательства, да и патентная политика промышленных предприятий оставляет желать лучшего, зато наш закон дает вымогателю больше рычагов для легального шантажа:

«Наши законы сулят нарушителям патента суровое наказание: обладатель патента может требовать пресечения действий, нарушающих его исключительные права, возмещения убытков, выплаты компенсаций и даже изъятия материальных ценностей у изготовителей, хранителей, перевозчиков и продавцов. Если дело дойдет до судебного разбирательства, может быть принято решение об изъятии и уничтожении оборудования, применявшегося при совершении нарушения. Кроме того, не исключено и уголовное преследование нарушителя: незаконное использование изобретения, полезной модели или промышленного образца, а также разглашение без согласия автора или заявителя их сущности, а также принуждение к соавторству, если эти деяния причинили крупный ущерб, наказываются штрафом или лишением свободы на срок до двух лет в соответствии со ст. 147 УК РФ.

Таким образом, гражданин или фирма, которая является патентообладателем, теоретически могут не только разрушить бизнес производителя, импортера или продавца товаров, которые этот патент нарушают, но и упрятать предпринимателей-нарушителей за решетку.

Если речь идет о действительном нарушении исключительных прав, например об откровенных подделках известных товаров или о другом очевидном контрафакте, закон на стороне правого, и возмездие выглядит справедливым. Но если владелец патента на самом деле ничего не изобретал, кроме словесных формулировок, позволивших ему получить права на то, что ему на самом деле не принадлежит, закон становится инструментом давления на бизнес" [4.36].

В Российской Федерации пока есть лишь два способа борьбы с шантажистами:

1) подать апелляцию в Палату по патентным спорам для аннулирования охранного документа шантажиста^[11];

2) не платить и нанимать юристов, чтобы они смогли интерпретировать патентное нападение не в пользу тролля (на основании статьи 10 ГК РФ, где определено понятие «злоупотребление правом»).

Наши тролли часто злоупотребляют патентным правом, регистрируя на себя полезные модели, в которых в обобщенной форме описываются известные решения. Они пользуются тем, что при этом не требуется доказательства изобретательного уровня. В результате появились патенты на полезные модели, описывающие привычные нам вещи (ручки, колбасы, пластиковая посуда и т. д.), которые могут быть использованы для патентного троллинга. Например, оцените вот такое описание шариковой ручки в патенте на полезную модель № 52 770:

«1. Шариковая авторучка, состоящая из пластмассового корпуса (1), вставленного в пластмассовый корпус пластикового стержня (2), имеющего цилиндрическую форму со сквозной полостью, заполненной пастой красящего вещества, причем стержень соединен с металлической головкой (3), удерживающей шарик (4) с возможностью нанесения красящего вещества на поверхность при написании, отличающаяся тем, что металлическая головка (3) имеет по существу коническую поверхности и соединена с пластиковым стержнем (2) посредством имеющего собственную цилиндрическую и сопряженную с ней коническую поверхности пластикового соединительного элемента (5) полого внутри и жестко фиксирующего положение стержня (2) относительно металлической головки (3), причем металлическая головка (3) и жестко соединенный с ней стержень (2) установлены с возможностью вращения в пластмассовом корпусе (1) вокруг своей общей оси, а шарик (4) установлен с возможностью углубления в полость металлической головки (3) в ответ на прикладываемое давление при написании, в корпусе сделано отверстие (6) для пропускания атмосферного воздуха, противоположный от металлической головки конец пластмассового корпуса закрыт крышкой (7), жестко закрепленной в корпусе с обеспечением исключения прокручивания, причем пластмассовый корпус имеет меньшую часть (8), представляющую собой усеченный конус и большую часть (9), представляющую собой элемент с внутренней цилиндрической и внешней в плане шестигранной поверхностями, причем меньшая часть пластмассового корпуса сопряжена с конической поверхностью пластикового соединительного элемента (5), которая в свою очередь по существу сопряжена с конической поверхностью металлической головки (3).

• 2. Авторучка по п. 1, отличающаяся тем, что шарик выполнен из стали.
• 3. Авторучка по п. 1, отличающаяся тем, что металлическая головка выполнена либо из дюралевого сплава, либо из латуни.
• 4. Авторучка по п. 1, отличающаяся тем, что крышка установлена с герметичным закрытием конца пластмассового корпуса.
• 5. Авторучка по п. 1, отличающаяся тем, что корпус выполнен из пластика большей прочности, чем пластик, из которого выполнены крышка и соединительный элемент.
• 6. Авторучка по п. 1, отличающаяся тем, что дополнительно содержит пластмассовый колпачок для закрывания пишущей части" [4.53].

Данный патент, как и другой охранный документ на сигарету с ментолом [4.54], были получены экс-депутатом Государственной думы А. Митрофановым и юристом-патентоведом М. Смалем совсем не для патентного вымогательства, а для демострации легкости получения патентов-убийц в рамках российского права промышленной собственности. Прообразом процитированной выше заявки стала шариковая ручка «BIG». «Я намеренно выбрал ручку французского производителя, знакомую любому со школы, — пояснил Смаль. — Но, чтобы добавить интереса к этой истории, я обратился к известному политику, депутату Алексею Митрофанову мы получили оба патента за подписью господина Симонова, главы Роспатента, — продолжает Смаль, — и теперь вправе не только обратиться в суд общей юрисдикции или Арбитражный суд с требованием взыскать определенные суммы с производителей этих ручек и сигарет, но также мы можем требовать от прокуратуры возбуждения уголовных дел в отношении производителей и распространителей этих товаров (причем с 1950 г. фирма BIC успела продать во всем мире свыше 100 млрд шт. авторучек, а об астрономической цифре ментоловых сигарет…)» [4.36].

Справедливости ради отметим, что не все подобные охранные документы подаются для последующего патентного шантажа. Иногда такие патенты также нужны для получения налоговых льгот на производство традиционных товаров, что отражено в патентном законе РФ.

Государство стимулирует создание и использование изобретений, полезных моделей и промышленных образцов, предоставляет их авторам, а также патентообладателям и лицензиатам, использующим соответствующие изобретения, полезные модели и промышленные образцы, льготы в соответствии с законодательством Российской Федерации (ГК РФ, статья 1355. Государственное стимулирование создания и использования изобретений, полезных моделей и промышленных образцов).

Еще одной формой патентного троллинга является скупка патентов. Владение одним-двумя патентами не всегда позволяет получить преимущество при подаче судебного иска. Поэтому тролли объединяют свои капиталы и создают так называемые патентно-лицензионные компании (называемые также патентными холдингами и агрессивными агрегаторами), которые скупают патенты в какой-то отрасли с тем, чтобы получить пакет, позволяющий надежно заблокировать деятельность атакуемой компании. В этом случае тролль также заинтересован во внесудебном исходе дела, формулируя свое «деловое предложение» вполне определенным образом: или компания покупает пакет по завышенной цене, или лишается права на выпуск продукции, в которой использованы соответствующие технические решения. Пока нет законов, запрещающих скупку и (или) и перепродажу патентов, поэтому вымогатели не только не прячутся, лоббируют затяжки в приятии соответствующих законов, но и находят новые аргументы в пользу своих действий.

Например, Э. Спангенберг — руководитель патентного холдинга Constellation Group полагает, его компания действует по тем же принципам, по которым действуют крупные корпорации: зарабатывают деньги и не нарушают законов. Кроме того, Спаненберг утверждает, что, скупая патенты отдельных изобретателей, не способных обеспечить контроль над исполнением их прав на изобретение, он оказывает им услугу [4.55]. Самое печальное, что доля истины в этом есть: изобретатели-одиночки не обладают возможностями для контроля использования своих изобретений.

Самым известным троллем-агрегатором является Acacia Technologies Group. Холдинг состоит из нескольких десятков дочерних компаний. Сначала их названия публиковались, а теперь это стало коммерческой тайной. Но уже сегодня можно сказать, что таких подразделений несколько десятков. Как и в других мошеннических схемах, такая структура не позволяет выявить точных владельцев и благоприобретателей холдинга. По данным финансовой разведки крупных корпораций Acacia Technologies Group сегодня контролирует более полутора сотен патентных портфелей и засветилась на вынужденных лицензионных сделках с корпорациями Nokia, Epson, IBM, Intel, General Electric, Hewlett-Packard и т. д., зарабатывая на этом десятки-сотни млн долл, в год. Стиль работы холдинга — одновременное возбуждение множества исков.

• [1] От англ. raid. — набег или raider — налетчик, пират.
• [2] В оригинале — patent-licensing and enforcement company.
• [3] Государственный научный центр Российской Федерации Федеральное государственное унитарное предприятие «Центральный научно-исследовательский автомобильный и автомоторный институт».
• [4] Уитни закончил Йельский университет (1792) и обладал несомненным умоминженера. Попав по воле судьбы на плантации, он узнал, что необходимо 10 часовкропотливой ручной работы для отделения одного фунта хлопка от нескольких фунтовмаленьких зеленых семян. Тогда Уитни поставил цель — сделать машину, которая значительно увеличила бы производительность. Для этого он изучал движения рук рабочих, на основании чего в течение нескольких дней построил модель, которая отделилахлопок от семян.
• [5] Тогда это была бы корпоративная стратегия, о которых мы поговорим в параграфе 4.4.
• [6] В оригинале его устройство называется «road engine», т. е. дорожная машина.
• [7] Генри Форд (1863—1947) — всемирно известный американский промышленники владелец заводов по производству автомобилей. Автор 161 патента США.
• [8] Именно на основе признаков 1 и 2 троллей стали называть «непрактикующимисубъектами хозяйственных отношений». Однако, как мы видели в сюжете с университетами, которые тоже не ведут хозяйственной деятельности, это не совсем корректно. Другими словами, п. 1, 2 являются необходимыми, но недостаточными для того, чтобыквалифицировать субъекта правовых отношений как тролля.
• [9] Вспомним рассмотренный выше сюжет с амортизатором транспортного средства.
• [10] Вспомним сюжет с двигателем Селдена.
• [11] Правила подачи возражений и заявлений и их рассмотрения в Палате по патентным спорам читатель может найти на сайте ФИПС по адресу http://wwwl.fips.ru/wps/wcm/connect/content_ru/ru/chamber_on_patent_fees/pps_pravila.