Историческое знание раннего нового времени

Просветители смотрели на историческое сочинение прежде всего как на упражнение свободного разума в критике власти, политических установлений или предрассудков. Изменилось представление и о роли историка. Отныне его задача заключалась в том, чтобы предлагать интерпретации, основанные на свободном применении разума, отважно сеять антитрадиционалистские, крамольные, а порой и реформаторские идеи, подкрепленные убеждением, что настоящее познается лишь в историческом континиуме.

Гвидо Аббаттиста

Научная революция и историческое знание XVII в.

Современные исследователи описывают период европейской истории XVI—XVII вв. как раннее новое время — эпоху становления новых форм политической, социальной, экономической, культурной жизни, время глубоких перемен в системе миропонимания, расширения пределов известного и возможного. По словам Р. Тарнаса, «Запад увидел рождение нового человека, заново осознавшего себя самого и свою свободу, любознательного ко всему, что касается мира, уверенного в собственных суждениях, скептически взирающего на любую ортодоксию, восстающего против авторитетов, ответственного за свои верования и поступки, влюбленного в классическую древность, но еще больше преданного своей великой будущности… убежденного в способности своего ума постигать природу и подчинять ее себе» '.

В XVI—XVII вв. в европейской культуре формировались принципы познания, отличные от традиций средневековой и ренессансной учености. Широкое интеллектуальное движение, благодаря которому трансформировалась система представлений о мире и человеке, были заново определены основания естественных дисциплин, исторических, политических, общественных, философских систем, получило название научной революции. Границы этого периода условно соотносят с 1543 г., датой выхода в свет работы Николая Коперника «Об обращении небесных сфер», и со временем открытий Исаака Ньютона, опубликовавшего в 1687 г. «Математические начала натуральной философии». Благодаря трудам Коперника, Галилея, Кеплера, Декарта, Ньютона и других ученых в интеллектуальной культуре раннего нового времени была создана целостная естественнонаучная картина мироздания. Постепенно она сменила средневековые представления о движении планет вокруг неподвижной Земли, основанные на физике Аристотеля и астрономической теории Птолемея. Изменялись сами принципы построения умозаключений: символы, подобия, аллегорические и моральные смыслы уступали место опыту, эмпирическому рациональному объяснению причин и следствий.

В Европе складывался новый образ науки — знания, принадлежавшего не отдельному «просвещенному астрологу» или комментатору Аристотеля, но независимому сообществу ученых, которые руководствовались строгим методом исследования и открыто демонстрировали результаты своих трудов. Научное познание понималось как экспериментальное изучение мира природы, процесс разыскания истины, приносящей пользу. Наука, которая была бы автономна от религии, опиралась на метод, поддавалась проверке и являлась бы коллективным предприятием ученых, требовала создания новых институтов — обществ, академий, таких, как Академия Линчеи в Риме, Лондонское королевское научное общество, Королевская академия наук во Франции и др.

Философы раннего нового времени уделяли особое внимание самим принципам построения знания, обоснованию новых методов исследования в разных сферах — физике, математике, медицине, социальных науках. При этом история как знание, связанное с моралью и политикой, редко включалась в контекст этих дисциплинарных переопределений. В сочинениях английского философа, историка, ученого, государственного деятеля ФРЭНСИСА БЭКОНА (1561−1626), в частности в его " Новом органоне, или Великом восстановлении наук" (1620), предпринималась попытка переоценить всю систему знаний, доступных человеку той эпохи, дать руководства к систематизации наук и предложить метод отыскания истины. По мысли Бэкона, деятельность философов и ученых предшествовавших эпох строилась на ложном фундаменте. Подлинные цели исследования заключались в овладении тайнами природы. Если в древности Сократ соотносил знание с добродетелью, то английский философ писал о той силе, которую дает человеку обладание знанием. Научное знание должно было принести человеку практическую пользу и могущество, преображение обыденной жизни, а также духовное продвижение к новому христианскому золотому веку. Эмпирический метод исследования возвышал значение наблюдения и опыта, эксперимента с отдельными явлениями и предметами, чувственного и рационального проникновения в естественную сущность вещей.

В своих трудах Бэкон писал о единстве истории и опытного естественнонаучного знания, рассматривая их, подобно философии и науке, как единое понятие. В пользу этого союза Бэкон приводил следующие аргументы: и та, и другая области деятельности соотносились со способностью человека запоминать. Память же имела дело с индивидуальным и единичным. И гражданская, и естественная история занимались изучением единичных событий, описанием их вневременных свойств. Между исследованием явлений природы и событий прошлого, таким образом, не делалось принципиальных различий. За наблюдениями следовали выводы и рассуждения. Знание, извлеченное из частных, документально подкрепленных фактов, представляло, по словам философа, подлинную ценность для практики, в отличие от знания, в котором примеры лишь иллюстрировали абстрактные постулаты.

В Англии труды Бэкона оказали огромное влияние на характер и облик новой науки. Многие ученые желали продолжать его дело. Но исследователей прошлого, использовавших аналитические и экспериментальные методы в историографии, оказалось немного.

На континенте большой популярностью пользовались сочинения французского математика, философа рене декарта (1596- 1650) " Рассуждения о методе" (1637) и " Начала философии" (1644). Труды Декарта внесли существенный вклад в формирование рациональной механистической картины мира. Сам Декарт и его последователи — картезианцы (фр. cartesien — латинизированная форма фамилии Декарта — Cartesius) скептически относились к практикам историописания и возможности получения достоверных знаний о прошлом. Тем не менее одна из основных идей Декарта — о разделении разумного познающего субъекта-исследователя и находящегося перед ним, открытого для прочтения объекта изучения — великой книги мира — впоследствии сыграла важную роль в формировании того способа познания, на котором основывались и науки конца XVIII- XIX в., и профессиональное историческое знание. Такая умозрительная картина стала возможной, поскольку в философии к тому времени все более прочно укоренялась мысль о двух различных истинах — откровения и знания, — обоснованная Галилеем и данная в образах двух книг — Священного Писания и Книги природы. Согласно этой логике, наука и вера — совместимы, но их предмет, смыслы, языки, методы — автономны.

Новации в философии и естественных науках — физике, математике, астрономии, анатомии, механике — оказали значительное влияние на интеллектуальную культуру XVII в. Многие принципы исследования природы стали рассматриваться как универсальные для понимания общества, его истории. Естественные науки, с их стремлением к эмпирическому, точному знанию, послужили прообразом других дисциплин. В XVII в. социальные философы выдвинули ряд идей о так называемых естественных законах. Эти законы, подобно законам природы, могли быть познаны и использованы людьми. Отталкиваясь от идеи материального единства природы и человека, философы пытались создать науку об обществе, ориентирующуюся на математику и физику, — социальную физику. Исходным пунктом таких теорий было представление об отдельном, изолированном человеке, взятом вне исторического контекста; само же общество трактовалось как сумма индивидов, которые наделялись свойствами, вытекавшими из человеческой природы. Так, по мысли голландского философа и юриста ГУГО ГРОЦИЯ (1583−1645), люди изначально стремились к общению, в результате чего стало возможным их объединение. В рассуждениях английского философа ТОМАСА ГОББСА (1588−1679) аргументировалось противоположное утверждение о том, что людям было свойственно взаимное отталкивание, отчего в догосударственном, «естественном» состоянии они вели беспрерывную «войну всех против всех». Из свойств индивида выводились следствия и законы социальной механики, дававшей ключ к объяснению государственного устройства и его истории. Создание общества трактовалось философами XVII в. как результат общественного договора, некогда заключенного людьми между собой. Законы государства должны были строиться на основе естественного права, следующего из природы человека. Несмотря на распространенность этих теорий в социальных и философских трудах, в исторические сочинения XVII в. подобные идеи проникали медленно. Только в следующем столетии эти теории оказали существенное влияние на знание о прошлом.

История еще не отделилась полностью от других областей знания о человеке, обществе, мире и не сложилась в качестве самостоятельной дисциплины. Изучение прошлого в большой мере рассматривалось в контексте учености гуманистов — в связи с литературой, риторикой. В университетах освоение истории часто носило прикладной характер по отношению к изучению древних языков. На волне интереса к античной литературе возросло внимание к классическому прошлому. Рассказы о событиях греческой и римской истории нередко фигурировали в качестве комментариев к произведениям античных писателей. Из исторических сочинений извлекались моральные уроки, типические истины, примеры политических решений. При этом XVII в. был отмечен своеобразной модой на изучение истории. Последняя трактовалась как кладезь мудрости и понималась прежде всего как политическая или политико-юридическая. В Оксфорде и Кембридже были открыты первые кафедры гражданской истории. В XVII в. знание о прошлом сделалось важным фактором в политической борьбе. Так, в период Английской революции и сторонники короля, и те, кто поддерживал парламент, искали в документах прошлого обоснование неограниченной власти монарха или «древних вольностей» Англии.

Классифицируя науки, Бэкон характеризовал сложившиеся направления исторического знания как «совершенную» и «несовершенную» историю. К «совершенной» истории относилась политическая историография — хроники, жизнеописания и повествования о великих личностях, их государственных деяниях с моральным, дидактическим подтекстом. Источниками служили средневековые хроники, устные свидетельства, воспоминания. Позднее в русле этого течения началось изучение средневековой истории государственных и общественных институтов. Авторы сочинений по политической и политико-юридической истории иногда соотносили свои труды с естественнонаучным и математическим знанием, ориентируясь на эталон опытных и точных наук. Однако нередко они демонстрировали большую приверженность образцам гуманистической историографии.

Сам Бэкон был автором сочинения такого рода — " Истории Генриха VII" (1621). Бэкон задумывал этот труд как начало истории Англии в период между завершением войны Алой и Белой роз и объединением Англии и Шотландии под властью единого монарха Якова I. Автор стремился возвеличить династию Тюдоров в лице ее первого представителя, Генриха VII, рассмотреть принципы мудрого правления короля. Историческое повествование строилось вокруг личности правителя. Бэкон несколько расширил рамки традиционной для Ренессанса истории, включив в нее материалы по истории права.

В Британии середины и второй половины XVII в. был составлен ряд историко-политических трудов, воспоминаний и трактатов, посвященных событиям недавнего прошлого — революции, гражданской войне, реставрации монархии, таких, как «История мятежа» графа Кларендона, «История моего времени» Г. Барнета, «Два трактата о правительстве» и «О религиозной терпимости» Дж. Локка и др. Впоследствии эта линия была продолжена в историографии XVIII в.

Такая «совершенная» история существовала в контекстах интереса к национальному прошлому, формирования национальных государств в Европе. Но другое направление знания о прошлом соотносилось с теми же процессами. «Несовершенную» историю, согласно Бэкону, писали авторы первоначальных и необработанных набросков, комментариев и перечней, те, кто изучал древности, уцелевшие фрагменты прошлого. Интеллектуальное течение, связанное с поиском, коллекционированием, систематическим описанием и классификацией исторических документов и памятников, получило название антикварианизма (лат. antiquus — древний). «Несовершенная история», по мнению Бэкона и самих антикваров, носила подготовительный характер. Результатами труда антиквара могли воспользоваться авторы политической истории.

Сами антиквары и знатоки документов прошлого, эрудиты, не считали себя подлинными историками, а видели в качестве собирателей и хранителей древностей, компиляторов. Под древностями они понимали разнообразные свидетельства прошлых эпох — римские и средневековые монеты, девизы, гербы, надписи, вещи, документы, руины, памятники и т. п. Кроме этих рукотворных остатков прошлого в сферу внимания антикваров часто попадали редкости и диковины природного мира.

Историк был в первую очередь писателем, а сама история — повествованием, основанным на письменных данных, хрониках. Антиквары, опираясь на те же нарративные источники, широко использовали нетекстовые свидетельства. Это потребовало от них разработки новых методик критики источников (впоследствии положенных в основание новых дисциплин — археологии, нумизматики, палеографии, сфрагистики и т. п.).

Предметом изучения антикваров была не столько история, сколько прошлое, однородное и недифференцированное. В их трудах слабо выражалось чувство дистанции, отделявшей современность от прежних эпох. Внимание антикваров привлекали черты странного и трудно объяснимого, но ответы на вопросы они, как правило, подбирали исходя из логики современной им культуры. Одним из популярных жанров исследования для этих авторов была хорография — описание земель страны по областям, своеобразная регистрация природных особенностей и богатств, а также замечательных событий прошлого и любопытных древностей.

В Англии основы антикварианизма были заложены еще в XVI в. коллекционерами и исследователями прошлого У. Кемденом, Дж. Леландом, Дж. Стоу, основавшими в 1585 г. в Лондоне Елизаветинское общество антикваров. Членами этого общества был предпринят первый опыт коллективной работы по сбору древностей и публикации исторических памятников.

Английская антикварная история расцвела в последней трети XVI в. Интерес к славным, героическим отдаленным эпохам в истории государства и церкви выразился в изучении документов, гражданских записей, в описаниях графств и городов Британии, в беспрецедентной работе по поиску и сбору разнообразных вещественных свидетельств. По словам антиквара Дж. Обри, исследователи, намеревавшиеся реконструировать ранние периоды истории Британии, как и он сам, «пробирались ощупью во мраке», и иногда им удавалось «хотя и не пролить на них яркий свет… но превратить полную темноту в легкий туман» «. Эта «темнота» окутывала периоды бриттского прошлого, римского владычества на острове, англосаксонской Англии, нормандского завоевания. Пытаясь углубиться в эти вопросы, авторы так или иначе сталкивались с мифологическими сюжетами о происхождении бриттов от троянцев, о Бруте как предке современных правителей, о короле Артуре и древних героях, воспетых в книге Гальфрида Монмутского. Многие исследователи не стремились оспаривать в своих работах эти предметы национальной гордости.

В отличие от историков-гуманистов, предпочитавших писать о деяниях прославленных людей прошлого, антиквары сосредоточили внимание на изучении следов коллективной истории, от прошлого отдельного города или рода до истории страны. Историки конца XVI—XVII вв. постепенно воссоздавали из фрагментов источников римскую или англосаксонскую Британию. При этом на облик национального прошлого наложили отпечаток сочинения классических авторов и итальянских антикваров.

В XVII в. стали печататься большие серии средневековых источников. Общества, занимавшиеся их поиском и изучением, часто учреждались католической церковью с целью изучения христианского прошлого и истории римской церкви. Во многом такая деятельность мыслилась как ответ на реформационные движения в Европе.

Одним из самых известных обществ-публикаторов был коллектив мавристов во Франции — монахов конгрегации святого Мавра из ордена бенедиктинцев (с 1627) в аббатстве Парижа Сен-Жермен-де-Пре. В 1648 г. ими был подготовлен план изданий, куда вошли рукописи по истории бенедиктинского ордена, церкви, документы, содержавшие сведения о прошлом французских провинций. Мавристами было собрано множество средневековых манускриптов. Каждый из них публиковался на основе тщательного сопоставления всех списков документа, сверки разных вариантов текста. Эрудиты-мавристы издавали и руководства по датировке и установлению достоверности рукописей. В 1668—1701 гг. ими были напечатаны " Жития святых бенедиктинского ордена" в девяти томах, включавшие источники до XII в. Основная работа по критике текстов была проделана Ж. Мабильоном.

В это же время, с 1643 г., началось издание средневековых источников в Антверпене. Оно осуществлялось иезуитами-болландистами, названными так в честь своего главы Ж. Болланда. Публикуемая ими серия " Жития святых" содержала средневековые легенды и предания о деяниях христианских святых. Жития располагались по дням календарного года: рассказы о каждом святом были приурочены к его дню. Этот труд насчитывает несколько десятков томов.

Издание хроник и документов предпринималось в Германии, Италии, Англии, Польше, Чехии, Испании. Благодаря деятельности публикаторов-эрудитов вырабатывались правила критического анализа текстов рукописей, сыгравшие впоследствии важную роль для развития вспомогательных исторических дисциплин (палеографии, хронологии, дипломатики) и исторического знания в целом.