Б. Мандевиль: апология частного интереса

Крайности в отношении к частной собственности: апологетика и утопизм отрицания

В сочинениях Дж. Локка и его современника немецкого ученого С. фон Пуффендорфа (1632−1694) доктрина естественного права приобрела характер оснований всеобщей науки об обществе — подобно тому, как схоластика была всеобъемлющей «христианской наукой». И так же, как апология (от греч. — защитительная речь) христианской веры включала апологетику сословной иерархии, локковская доктрина естественного права предоставляла аргументы для апологии, или апологетики неравенства в обществе, основанном на частной собственности.

Между тем, остроконфликтные формы, в которых исторически происходило формирование в Англии частной собственности на землю, отраженные в многочисленных балладах и памфлетах, породили традицию утопий (от греч. — «место, которого нет») как литературных произведений и социальных проектов, отрицающих частную собственность. Гуманист Томас Мор (1478−1535), современник жестоких захватов лордами общинных земель под овечьи пастбища, написал «Золотую книгу о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия» (1514) с картиной идеального общества без частной собственности и имущественного неравенства, где золото и серебро идут только на утварь. В XVII в. утопия получила продолжение не только как род литературы, но и как этическое основание общественных движений, особенно во время Английской революции. Республиканец Джерард Уинстенли (1609−1676) возглавил выступление диггеров («копателей»), которые требовали передать общинные пустоши беднякам для коллективной обработки. В сочинениях «Новый закон справедливости» (1649) и «Закон свободы» (1652) Уинстенли очерчивал контуры общества без частной собственности и денег; с обязательным всеобщим трудом и уравнительным распределением; с самыми строгими наказаниями для тех, кто был уличен в купле и продаже. Диктатура Кромвеля не только разгромила «копателей», но и прямо содействовала образованию нового слоя крупных землевладельцев, который стал базой реставрации монархии (см. раздел о У. Петти). Проекты реформ «справедливого общества» без нищеты и денег продолжали появляться вплоть до «Славной революции» и после нее. Причем к концу XVII в. главной нацеленностью этих проектов стало решение проблемы бедного населения посредством предоставления ему занятости; наибольшую известность получили «Предложения по организации промышленного колледжа» (1695) Джона Беллерса.

Утописты, начиная с Т. Мора, порицали роскошь и расточительность богатых («Анатомия меланхолии» (1621) известного священника-писателя Р. Бертона; «Нова Солима» (1648) некоего С. Готта). Со своих позиций приобретение роскошных импортных товаров осуждали меркантилисты. Однако У. Петти, не склонный одобрять расточительность в целом, подчеркивал значение прихотливых вкусов, увеселений и тщеславия для поощрения промышленности и торговли, считая также, что «излишества богатых дадут работу бедным». Эту мысль в резкой и эпатирующей форме выразил Бернар Мандевиль (1670−1733), изобразивший тщеславие, мотовство и другие личины частного интереса (вплоть до мошенничества) основным стимулом экономического процветания.

Антиутопия: пороки частных лиц — благо для общества

Мандевиль был потомком гугенотов, эмигрировавших из Франции во время ожесточенных религиозных войн XVI в. Он родился и получил медицинское образование в Голландии и с 1700 г. как практикующий врач жил в Лондоне, где и выпустил шестью изданиями (1705−1732) свою аллегорию «Басня о пчелах, или Частные пороки — общественные выгоды». Скандальную известность книга получила после 3-го издания (1723), снабженного подзаголовком «Исследование о природе общества». Последовательно проводя установку на эгоизм как основную пружину человеческой деятельности, Мандевиль настаивал па том, что не добро, а зло — от показной роскоши до бедствий вроде Лондонского пожара 1665 г. — делает людей общественными существами; является «крепкой основой, животворящей силой и опорой всех профессий», стимулирует занятость и оживленную торговлю.

Мандевиль язвительно обрисовал полный упадок пчелиного улья после того, как Юпитер повелел устранить трутней и искоренить пороки. Мораль: «Да, будет всем глупцам известно, что улей жить не может честно» .

Поэма Мандевиля вызвала полемику не только среди его современников, но и среди экономистов последующих веков и разных идеологических направлений. К. Маркс назвал Мандевиля «честным человеком с ясной головой», сатирически разоблачившим ханжество буржуазии, которая, по оценке Маркса, «не оставила между людьми никакой другой связи, кроме утилитарного меркантильного интереса, бессердечного чистогана». Экономист-антрополог XX в. К. Поланьи, напротив, возмущался «дешевыми парадоксами», которыми Мандевиль подменил историческую драму превращения людей традиционного общества в эгоистов рыночного обмена. Российский биограф Мандевиля А. Субботин не без оснований предложил рассматривать «Басню о пчелах» как антиутопию.

Предвосхищение идеи «невидимой руки»

Два противоборствующих направления современного либерализма возвели к «Басне» Мандевиля истоки своих ключевых идей: реформаторская доктрина (Дж. М. Кейнс) — принцип эффективного спроса для достижения полной занятости ресурсов; неоконсерватизм (Ф. Хайек) — трактовку общественной пользы как непреднамеренного результата действий, предпринимаемых по соображениям частной выгоды. Последняя позиция отстаивается в современном словаре экономической теории «Новый Палгрейв». В нем указано, что А. Смит, раскритиковав Мандевиля как моралиста, как экономист заимствовал у «легкомысленного» доктора исходную идею о разделении труда как великом двигателе экономического прогресса. Более того, Мандевиль предвосхитил смитовский образ «невидимой руки» указанием на «взаимные услуги» в обмене, ожидать которые даром неразумно. Наконец, из аргументов Мандевиля можно сделать вывод о том, что из самопроизвольных, «спонтанных» действий, продиктованных эгоистическими соображениями и не требующих регулирования со стороны правительственных чиновников, может возникнуть жизнеспособный общественный порядок, поскольку устанавливается и сохраняется наилучшим образом («именно тогда, когда никто не вмешивается») " пропорция между количеством занятых каждым делом" .

Следует, однако, сказать, что идеи об обоюдной выгоде, связывающей все профессии, и о естественной пропорциональности без государственного вмешательства были ранее Мандевиля и в более глубокой форме высказаны французом Буагильбером, увязавшим их со свободным ценообразованием.