Культура россии в xvii веке

В результате изучения данной главы студент должен:

знать

• • основные памятники русской книжности XVII в.;
• • основные жанры и памятники древнерусской литературы XVII в.;
• • особенности развития и основные памятники русской архитектуры XVII в.;
• • особенности развития и основные памятники изобразительного и декоративно-прикладного искусства XVII в.;
• • особенности развития науки и просвещения в XVII в.;
• • особенности развития образования в XVII в.;

уметь

• • определять после прочтения жанр памятника древнерусской литературы;
• • различать региональные особенности архитектурных и иконописных школ и традиций;
• • определять по иллюстративному материалу основные техники декоративно-прикладного искусства;

владеть

• • методикой поиска информации в библиотечных и электронных ресурсах по изучаемому периоду и изучаемой проблематике;
• • представлениями о содержании понятий «культура», «искусство» применительно к России XVII в.

Ключевые термины и понятия: летописные своды, бытовая повесть, хронографы, Синопсис, силлабическая поэзия и драматургия, переводная литература, парсуна, гравюра, иконопись, строгановская школа, пятиглавие, архитектурные ансамбли, московское барокко второй половины XVII в., строгановское барокко, нарышкинское барокко, голицынское барокко, партесное пение, театр, Потешная палата.

Ключевые имена: Авраамий Палицын, Иван Тимофеев, Иван Катырев-Ростовский, Иван Хворостинин, Семен Шаховской, Иван Наседка, Федор Грибоедов, Симеон Полоцкий, Сильвестр Медведев, Карион Истомин, Савва Есипов, Семен Ремезов, Николай Спафарий, Иннокентий Гизель, Прокопий Чирин, Истома Саввин, Степан Арефьев, Симон Ушаков, Федор Зубов, Даниил Вухтерс, патриарх Никон, братья Голицыны, Иоганн Грегори, Иоанникий и Софроний Лихуды.

Литература

Для литературы XVII в. характерно жанровое многообразие. Оно порождено заимствованиями из литературы стран Западной и особенно Восточной Европы, поскольку западное влияние в Россию в XVII в. шло в основном через Польшу. При этом заметно архаизирующее начало, причиной которого явился конфликт русской и западноевропейской культур в Смутное время.

Кроме того, происходит постепенная вестернизация русской литературы. Важную роль в этом процессе играли переводы с европейских языков.

Польская и шведская интервенция, прокатолические настроения Лжедмитрия I и общий кризис, в который впала страна в ходе Смуты, привели к резкому неприятию европейской культуры, к демонстративной архаизации и декларативному уходу назад, в Средневековье. Эти черты наиболее свойственны старообрядческой литературе, которая формировалась в течение второй половины XVII в.

В XVII в. появляются переводы с польского языка. Переводчиками, как правило, выступают украинцы и белорусы. Репертуар переводных произведений существенно меняется: читателей интересуют не религиозно-учительные сочинения, а занимательная литература. В 1677 г. с польского был переведен сборник нравоучительных и бытовых повестей «Великое зерцало», основанный на агиографическом материале и апокрифах, но изобилующий анекдотическими ситуациями и бытовыми сценами. При переводе отдельные католические черты текста были завуалированы, а бытовые описания сближены с русской жизнью того времени. В результате переведенный труд католического автора стал настолько популярен в православном обществе, что отдельные его изречения перешли в пословицы.

По тематике на «Великое зерцало» похож сборник бытовых анекдотических историй «Фацеции», переведенный с польского в 1680 г. (оригиналом для польского текста послужил сборник итальянского автора Поджо Браччолини). В XVII в. переводчики познакомили русского читателя с европейским рыцарским романом. Правда, в переводе эти сочинения приобретали черты сказки и впоследствии органично вошли в русский фольклор. Таковы, например, «Повесть о Бове Королевиче» и «Повесть о Петре Златых Ключей», восходящие к французскому рыцарскому роману.

Художественная литература получила распространение в России в XVII в., когда формировался новый тип человека, деятельность которого была направлена не только на труд и молитву, но и на развлечение. Именно последнему служила художественная литература как таковая или, как ее называли в Западной Европе, беллетристика («изящная словесность»).

Разумеется, развлекательная литература, как и смеховая культура, в средневековой Руси присутствовала. Однако она находилась на периферии книжной традиции, была представлена отдельными произведениями и не играла заметной роли в культурно-историческом процессе. В полной мере «изящная словесность» в рамках древнерусской литературы получила развитие во второй половине XVII в.

В литературе этого времени выделяется демократическая традиция, получившая выражение в бытовых и сатирических повестях. Герой бытовых повестей, например «Повести о Горе-Злочастии» и «Повести о Савве Грудцыне», купеческий сын, проходит через различные жизненные испытания. Причем в «Повести о Горе-Злочастии» образ Горя, погубившего героя, фатален, а в «Повести о Савве Грудцыне» герой добровольно продает душу дьяволу. Лишена морализаторского оттенка «Повесть о Фроле Скобееве», в которой можно увидеть русский вариант европейского авантюрного романа. Герой повести, худородный дворянин, достиг знатности и богатства хитростью и циничным отношением к жизни, что не вызывает осуждения у автора.

Сатирическая литература второй половины столетия также имеет явно демократическое происхождение. В «Повести о Карпе Сутулове» главной героиней является жена Карпа Татьяна, которая с выгодой для себя и своей семьи использовала обращенные к ней непристойные предложения со стороны архиепископа, попа и купца. Здесь налицо смешение авантюрного романа, бытовой повести и демократической сатиры, поскольку акцент ставится на недостойном поведении представителей городской элиты.

Собственно демократическая сатира представлена несколькими произведениями. Среди них можно выделить «Повесть о Ерше Ершовиче сыне Щетинникове» и «Повесть о Куре и Лисице», написанные в форме басен. «Повесть о Ерше Ершовиче» рассказывает о суде, состоявшемся в озере среди рыб. Казалось бы, только сказкой можно назвать повествование о тяжбе Леща и Головля, с одной стороны, и Ерша — с другой. Спорят они за право владения Ростовским озером. Иск разбирают судьи Осетр, Бегуга и воевода Сом. Но в поведении рыб много взято из судебной практики XVII в. Так, Ерш пытается выдать себя за знатного дворянина, хотя на поверку оказывается таким же простолюдином, как и его соперники. Установить эту очевидную истину оказывается непросто в условиях коррумпированного суда, но, когда справедливость все же торжествует, Ерш отказывается ее признать, нагло обвиняя судей в нечестности. «Повесть о Куре и Лисице» описывает дискуссию между Куром (петухом) и поймавшей его Лисицей, которая намеревается путем толкования различных текстов Священного Писания доказать свое право съесть Кура.

Короткая «Повесть о бражнике» описывает попытки бражника (пьяницы) проникнуть после смерти в рай. Различные библейские персонажи, не желающие его туда пускать, оказываются посрамлены бражником, так как тот находит у них грехи более тяжкие, чем пьянство. В нескольких сатирических произведениях использован прием пародии. «Калязинская челобитная» написана от имени монахов Макарьева Калязинского монастыря, которые жалуются архиепископу, что новый архимандрит не позволяет им лениться, чревоугодничать и распутничать. Из повествования выходит, что монахи считают эти грехи непременными атрибутами своей жизни.

В «Азбуке о голом и небогатом человеке» использована форма азбуковника, где каждому понятию дается толкование. Правда, в рассматриваемом произведении сто герой, «голый и небогатый человек», дает определения главным социальным бедам в жизни российского общества XVII в. Особенно жестко осуждается имущественное неравенство. В «Службе кабаку» (другое название — «Праздник кабацких ярыжек») в жанре гимнографического произведения, церковной службы прославляется пьянство. Здесь, как и в «Повести о бражнике» можно усматривать шутовское начало и антиклерикальные настроения.

В XVII в. в России развиваются такие формы литературы Нового времени, как силлабическая поэзия и драматургия.

Принцип силлабической поэзии, с игнорированием ритма стиха и ориентацией на конечную рифму, заимствован из Польши. Фиксированные ударения в польском языке делают неудобной силлабо-тоническую поэзию, которая более подходит для русского языка. По все же на протяжении XVII — первой половины XVIII в. силлабическая поэзия господствовала в России. Отдельные попытки рифмованной речи встречаются еще в памятниках первой половины XVII в., например в «Сказании» Авраамия Палицына и в «Летописной книге» И. М. Катырева-Ростовского. В последнем случае имеются даже заключительные вирши. Сочиняли вирши и другие писатели первой половины XVII в. — С. И. Шаховской, И. А. Хворостинин, Иван Наседка и др. Большое значение для развития силлабической поэзии в России имело творчество выходца из украинских земель Симеона Полоцкого и его учеников — Сильвестра Медведева и Кариона Истомина. Во второй половине столетия утвердилась мода сопровождать прозаические сочинения предисловными или послесловными виршами с акростихом, в котором автор называл свое имя. Так поступали, например, авторы музыковедческих трактатов Александр Мезенец и Тихон Макарьевский.

В XVII в. продолжали развиваться и средневековые жанры русской письменности. Самым популярным из них являлось летописание. Общерусская летописная традиция прервалась во время опричнины. Возрождалось летописание уже после Смуты. В 1630—1640-е гг. был создан ряд летописных памятников, источниками которых стали исторические произведения XVI в. Таковы Троицкая редакция Никоновской летописи, Пискаревский летописец, так называемый Московский летописец и некоторые другие. И все же общерусская летописная традиция возродилась только в середине XVII в. Между 1652 и 1658 гг. в патриаршем окружении был составлен обширный летописный свод. Он доводит изложение до 1652 г., до перенесения мощей митрополита Филиппа Колычева из Соловецкого монастыря в Москву. Последующие редакции патриарших летописных сводов составлялись в 1670—1690-е гг. книжниками московского Чудова монастыря, который являлся патриаршей резиденцией.

В XVII в. летописи велись почти в каждом крупном городе. Иногда, как в Нижнем Новгороде, основой летописца становилась выборка из общерусской летописи о местной истории. Летописец, созданный в Курске, по жанру относится более к агиографической литературе, представляя собой скорее сказание о чудесах местной иконы Богоматери, чем летопись. В XVII в. активно развивалось новгородское и псковское летописание. В некоторых случаях местные летописные традиции были столь значительны, что имели общерусское значение. Таково, например, сибирское летописание XVII в. Первой об истории Сибири от завоевания ее Ермаком в 1580 г. и до учреждения Тобольской епархии в 1621 г. рассказала летопись, составленная в 1636 г. дьяком тобольского архиерейского дома Саввой Есиповым. Во второй половине XVII в. в Сибири создавались как отдельные летописи, так и крупные летописные своды. Один из последних — иллюстрированная «История Сибирская», составленная в конце столетия сыном тобольского архиепископа Семеном Ульяновичем Ремезовым.

Авторами летописных произведений становились и светские лица. В середине XVII в. в среде московского служилого дворянства создан так называемый Летописец выбором, который представляет собой выборку кратких известий о русской истории. «Летописец выбором» неоднократно дополнялся во второй половине XVII в. и, можно думать, играл роль своего рода исторического справочника. Для второй половины столетия было характерно составление семейных летописцев. Таковы летописцы Федора Ивановича Волконского-Мерина, Андрея Яковлевича Дашкова, князей Черкасских, суздальского сына боярского Ивана Нестсровича Кичигина, московских подьячих Шантуровых и др. Летопись, как и вообще литературная традиция, становилась более демократичной.

Параллельно с летописями в XVII в. существовали и другие формы исторического повествования. Например, был чрезвычайно популярен Хронограф. В течение столетия было создано несколько вариантов Русского хронографа на основе редакции 1512 г. Их списки, как правило, заканчиваются событиями Смутного времени и датируются (по косвенным данным) 1617 и 1620 гг. В действительности же редактирование Русского хронографа происходило на протяжении всего XVII в.

В начале столетия основной темой исторических сочинений была Смута, которая оказала столь сильное влияние на умы современников, что интерес к событиям более раннего времени существенно ослаб. Смуте посвящен большой комплекс литературно-исторических произведений XVII в. Они посвящены событиям рубежа XVI-XVII и первого десятилетия XVII в. Произведения, созданные во время Смуты, носят ярко выраженный публицистический характер. Особенной популярностью пользовались сочинения, в которых излагались различные пророчества. Люди были настолько измучены непрекращающимися военными действиями, грабежами и убийствами, что окончание бедствий ожидали не от действий правительства, а от божественного вмешательства. Следствием этого стали видения разным лицам, в которых говорилось об окончании Смуты. Их записывали и оформляли в виде самостоятельных произведений.

После окончания Смуты пришло время для ее осмысления. Авторами сочинений оказывались люди разного социального положения. Первое место среди них принадлежит титулованной знати: князьям Ивану Михайловичу Катыреву-Ростовскому, Ивану Андреевичу Хворостинину, Семену Ивановичу Шаховскому. Из сочинений, написанных церковными авторами, самым известным стала «История» келаря Троице-Сергиева монастыря Авраамия Палицына. Сам автор был деятельным участником событий Смутного времени. В период осады польскими войсками Троице-Сергиева монастыря Авраамий участвовал в сочинении грамот патриотического содержания, которые рассылались по городам и сыграли значительную роль в единении общества.

Из приказной среды вышел Иван Тимофеев, автор еще одного известного произведения о Смуте — «Временника». Тимофеев описывает бедствия, постигшие Русскую землю, причем задается вопросом о причине этих бедствий, критикует внутреннюю политику Ивана Грозного и Бориса Годунова, изменившие «законный порядок» реформы и пр. Здесь, как и в других сочинениях, созданных современниками Смуты после ее окончания, заметно стремление осмыслить события недавнего прошлого.

Явно официальный характер носил созданный в 1630-е гг. в окружении патриарха Филарета Новый летописец. На основе сочинений современников в течение XVII в. было составлено большое количество компилятивных произведений о Смутном времени.

Наряду с этим во второй половине столетия создавались обзоры русской истории от древнейших времен до современности. Такова «История», написанная по царскому указу дьяком Разрядного приказа Федором Акимовичем Грибоедовым в 1668 г. Исследователи полагают, что сочинение Грибоедова использовалось для обучения царских детей истории. В 1670-е гг. крупнейшим светским центром создания историко-литературных сочинений в Москве был Посольский приказ. Инициативу «строения» книг светского содержания исследователи приписывают тогдашнему главе Посольского приказа боярину А. С. Матвееву. Основным исполнителем большинства сочинений, созданных в Посольском приказе, был выходец из Молдавии Николай Спафарий (Милеску). Одним из самых последних исторических трактатов XVII в. следует считать «Скифскую историю», написанную стольником Андреем Ивановичем Лызловым в 1692 г. Автор попытался проследить многовековую историю борьбы христианских народов Европы с кочевниками, которых он, следуя средневековой традиции, считал потомками скифов.

Первым опубликованным сочинением по русской истории стал Синопсис. Он создан в Киево-Печерском монастыре в начале 1670-х гг. и издан под именем архимандрита Киево-Печерского монастыря Иннокентия Гизеля в 1674 г. Синопсис повествует о древней, преимущественно домонгольской, истории русских земель. Пророссийская направленность сочинения сделала его весьма популярным: за изданием 1674 г. последовали издания 1678 и 1680 гг.

Во второй половине XVII в. начала формироваться культура старообрядчества. Это случилось после реформ патриарха Никона 1650-х гг. и особенно после церковного собора 1666 г., осудившего позицию старообрядцев, отказавшихся принять реформы. Началось преследование старообрядцев, и те стали вести борьбу против официальной церкви. Их вожди — протопоп Аввакум, Иоанн Неронов, дьякон Феодор Иванов и др. выступали с посланиями, обращенными к своим последователям. Аввакум даже написал автобиографию в жанре жития, где описал все бедствия, постигшие его за верность старообрядческому движению. Создавались жития и других старообрядцев-мучеников, из которых наиболее известным стало «Житие боярыни Морозовой». Так формировалась культура старообрядчества, основанная на полемической литературе и получившая развитие в последующие эпохи.

Литература

XVII в. стала достоянием широких демократических слоев. При этом ее репертуар был одинаковым как для социальных верхов, так и для низов, обеспечивая тем самым культурное единство всего российского общества.