Литературно-художественный стиль. 
Русский язык и культура речи

Вопрос о статусе литературно-художественного стиля в функциональной стилистике является дискуссионным. Некоторые ученые (Д. Н. Шмелев, Л. Ю. Максимов, Е. Н. Ширяев и др.) не включают данный стиль в систему функциональных стилей современного русского литературного языка на том основании, что он многостилен, т. е. использует языковые ресурсы других стилей. Литературно-художественный стиль создает и описывает не окружающую нас действительность (как все остальные стили), а вымышленную, эстетически преобразованную автором, т. е. «вторичную» реальность. Основная функция этого стиля эстетическая, и это тоже выделяет стиль художественной литературы из строго очерченной системы функциональных стилей русского языка. В то же время ряд видных ученых (В. В. Виноградов, М. Н. Кожина, Г. Я. Солганик, О. Б. Сиротинина и др.), признавая особенности данного стиля, его уникальный статус, тем не менее, находят ему место в современной системе стилей, так как он соотносится со специфической областью социальной деятельности (как и любой другой стиль). Это область художественного творчества.

Действительно, литературно-художественный стиль стоит особняком в системе стилей, так как его границы разомкнуты. Для речевой характеристики героев автор может использовать любые нелитературные средства: диалекты, жаргон, просторечие. Вот, например, как с помощью речи А. Куприн в повести «Олеся» характеризует старую крестьянку:

Приходит, например, ко мне старая баба.

• — Что у тебя болит?
• — В середине у меня болит, панычу, в самой что ни на есть середине, так что даже ни пить, ни есть не можу.
• — Давно это у тебя сделалось?
• — А я знаю? — отвечает она также вопросом. — Так и печет и печет. Ни есть, ни пить не можу.

Внелитературные средства могут использоваться и в авторской речи, если есть художественная мотивация, например, показать быт и социальную среду героев. В. Астафьев в произведении «Прокляты и убиты» в авторском описании использует жаргонизмы и просторечные слова. Такая стилизация позволяет ярче обрисовать атмосферу, в которой разворачивается повествование:

Яшкин прошелся по карантину, обшарил кошачьими глазами лепившихся на нарах новобранцев — многие уже спали, блатники из золотишных забоев Байкита, Верх-Енисейска, с Тыра-Понта, как они говорили о других, секретных районах, сложив ноги калачом, сидели кругом, резались в карты. Один картежник пребывал уже в кальсонах, проиграв с себя все остальное, и, оттесненный за круг, тянул шею, издали давал игрокам советы и указания: чем бить, каким козырем крыть. В темном, дальнем углу карантинной казармы, которую в двух концах освещали две первобытные сальные плошки да лениво горящая чугунная печка без дверец, на краю нар лепились тесно, будто ласточки па проводах, уже педелю назад прибывшие новобранцы и терпеливо ждали своего часа.

Однако, как видим, подобное многообразие средств не приводят к хаосу, лексической пестроте, так как каждое языковое средство мотивировано в художественном произведении содержательно и стилистически. Языковые средства других стилей (научные термины, диалектизмы и т. п.) используются в художественной речи не в их основной функции (например, функции сообщения, присущей научному стилю), а в измененной изобразительно-выразительной, т. е. в эстетической функции. Таким образом, эстетическая функция и функция воздействия оказывают решающее влияние на структуру языка художественной литературы.

Слова в художественной литературе часто используются в переносном значении. Однако не только метафора является образом в языке художественной литературы. Любая нейтральная лексема, вступая во взаимосвязь с другими словами художественного произведения, получает так называемые приращения смысла (Б. А. Ларин), превращается в символ, например: буревестник (М. Горький), война и мир (Л. П. Толстой). Иначе говоря, любое слово в художественном контексте двупланово: оно не только называет предмет, но и является средством создания образа.

Образное слово в языке художественной литературы целиком повернуто к теме и идее конкретного произведения. При этом метафорическое значение слова нередко может быть понято и определено лишь по прочтении всего произведения, т. е. вытекает из художественного целого («Преступление и наказание» Ф. М. Достоевского, «Воскресение» Л. Н. Толстого).

Ученые говорят об общей образности всего художественного произведения. А. М. Пешковский писал о том, что все языковые единицы того или иного художественного произведения направлены на выражение художественного образа, являясь в то же время строго эстетически и стилистически мотивированными и оправданными, в связи с чем устранение из текста какого-либо одного слова уже ведет, по выражению Пешковского, к «облысению» образа.

Еще одной важной стилевой чертой языка художественной литературы является художественно-образная речевая конкретизация (М. Н. Кожина), благодаря которой слово-понятие переводится в слово-образ. Это такая речевая организация произведения, которая специально направлена на то, чтобы ее восприятие вызывало работу фантазии читателя. Рассмотрим, например, отрывок из романа Е. Замятина «Мы» :

Я открыл тяжелую, скрипучую, непрозрачную дверь — и мы в мрачном беспорядочном помещении (это называлось у них «квартира»). Тот самый странный, «королевский» музыкальный инструмент — и дикая, неорганизованная, сумасшедшая — как тогдашняя музыка — пестрота красок и форм. Белая плоскость — вверху; темно-синие стены; красные, зеленые, оранжевые переплеты древних книг; желтая бронза — канделябры, статуя Будды; исковерканные эпилепсией, не укладывающиеся ни в какие уравнения — линии мебели. Я с трудом выносил этот хаос. Но у моей спутницы был, по-видимому, более крепкий организм.

Автор дает конкретное, детальное, очень зримое описание квартиры, хотя мог бы обойтись заключительной фразой: Я с трудом выносил этот хаос. Художественно- образная речевая конкретизация вовлекает читателя в мир авторских переживаний и помогает этот «хаос» увидеть, ощутить вместе с автором. Так реализуется ведущая функция литературно-художественного стиля — воздействие на читателя с помощью эмоциональных и эстетических художественных образов.

Особая эстетическая функция, приращения художественного смысла к любому слову в художественном произведении, общая образность текстов художественной литературы, их двуплановость и художественно-образная речевая конкретизация — ведущие стилевые черты языка художественной литературы. Однако центральной для этого стиля является проблема образа автора. Если в публицистическом произведении автор текста и образ автора совпадают, то в художественном тексте эти понятия различаются принципиально.

Проблему образа автора художественного произведения поставил академик В. В. Виноградов. Она является центральной потому, что все особенности любого художественного произведения определяются авторским углом зрения на изображаемую им «вторичную» реальность. Автор так строит свой текст, так расставляет акценты, так группирует и соотносит разные моменты изображения, что добивается нужного впечатления, нужного воздействия на читателя. Авторский угол зрения пронизывает все произведение, объясняет роль любого художественного элемента. Причем образ автора и автор конкретного произведения — не одно и то же лицо (наглядно это можно увидеть на примере «Капитанской дочки», автором которой является А. С. Пушкин, а повествование ведется от лица Гринева). Образ автора, по В. В. Виноградову, — это «центр, фокус, в котором скрещиваются и объединяются, синтезируются все стилистические приемы произведения словесного искусства». Как сказал русский поэт начала XX в. Валерий Брюсов: «Критики любят характеризовать личность лирика по его стихам. Если поэт говорит „я“, критики относят сказанное к самому поэту. Непримиримые противоречия, в какие, с этой точки зрения, впадают поэты, мало смущают критиков. Они стараются объяснить их „случайностями настроений“. Но в каждом лирическом стихотворении у истинного поэта новое „я“. Лирик в своих созданиях говорит разными голосами, как бы от имени разных лиц. Лирика почти то же самое, что драма, и как несправедливо Шекспиру приписывать чувства Макбета, так ошибочно заключать о симпатиях и воззрениях Бальмонта на основании такого-то его стихотворения. Индивидуальность поэта можно уловить в приемах его творчества, в его любимых образах, в его метафорах, в его размерах и рифмах, но ее нельзя выводить прямо из тех чувств и мыслей, которые он выражает в своих стихах» .

Хотя сегодня доминирующее место по степени влияния на литературный язык занимает язык средств массовой коммуникации, стиль художественной литературы продолжает играть важную роль в развитии русского литературного языка. Именно этот стиль формирует эстетические каноны языка и демонстрирует отношение к языку как важнейшему культурному достоянию нации, которое нужно беречь и приумножать.