Электронный документ в юридическом процессе

А. А. Павлушина, И. В. Гавриленко

Тема электронного документа в документообороте, в позитивном и юрисдикционном правоприменении не может не вызывать научного интереса в современном правоведении. Представляется очевидным, что в ближайшем и весьма обозримом будущем именно эти виды документов будут преобладать. Несмотря на различие в оценках объемов электронного документа в общем документообороте в разных государствах мира, показателен в этом смысле хотя бы тот факт, что у нас на глазах буквально за последние два десятилетия анахронизмом и атавизмом стали документарные ценные бумаги.

Очевидно, что назрела необходимость принятия регламентирующих статус электронного документа актов исключительно на основе мировых стандартов. Отечественный законодатель уже вполне отдает себе отчет в невозможности самостоятельно и автономно «определять правила игры». А потому фактически реалией отечественной правовой системы вслед за общим провозглашением приоритета принципа и правил международного договора, в ч. 2 ст. 15 Федерального закона от 27.07.2006 № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и защите информации» является правило, в соответствии с которым, например, регулирование использования информационно-коммуникационных сетей, доступ к которым не ограничен определенным кругом лиц, осуществляется в Российской Федерации с учетом общепринятой международной практики деятельности саморегулируемых организаций в этой области.

Нам представляется, что в ближайшее время одной из перспектив развития процессуального права на всех его уровнях будет усиление и приобретение нового качества удостоверительными процессуальными механизмами, в частности, в том направлении, как это было отмечено выше. Известно, что Федеральным законом «Об информации. информационных технологиях и защите информации» предусмотрено создание удостоверяющих центров, выдающих сертификаты ключей электронной цифровой подписи как их владельцам, гак и подтверждающих их подлинность, равно как и ведущих реестр электронных цифровых подписей и их владельцев. Фактически, соответствующая деятельность, по нашему мнению, является аналогом нотариального действия, по удостоверению подлинности подписи лица, равно как и по удостоверению сделки.

Очевидно также, что электронная цифровая подпись — лишь один из способов придания электронному документу статуса именно документа, а не просто информации. Субъекты юридического процесса заинтересованы не только в идентификации их, но и часто в анонимности участия в соответствующих отношениях, соответственно одной из востребованных функций как в публичном, так и частном праве будет деятельность по кодированию информации, которая и на сегодняшний день успешно развивается по направлению криптографического кодирования. Существо соответствующей деятельности с правовой точки зрения заключается в предоставлении услуг по анонимному доступу к информационно-коммуникационным сетям и выражается итоге в постадийном, с участием нескольких посредников, движении и передаче информации. Соответствующая деятельность бесспорно представляет собой одну из перспектив развития процедуры. И настолько источник информации на сегодняшний день может пожелать оставаться анонимным, когда участвует в информационном обмене (например, средства массовой информации, несущие ответственность за раскрытие источника, или свидетель, пользующийся правом на анонимность, в рамках, например, уголовного процесса), настолько и любое физическое или юридическое лицо должно обладать правом анонимного доступа к сетям.

Напомним, например, что в соответствии с Федеральным законом от 02.05.2006 № 59-ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» анонимные обращения рассматриваются государственными и муниципальными органами наравне с идентифицируемыми, за тем только правовым изъятием, что они не требуют ответа. При всей сомнительности подобной нормы, по нашему мнению, можно утверждать следующее: должен быть в нормативном порядке установлен предел возможной анонимности. Сделать это можно по принципу «разрешено все, что не запрещено». Идентификация лица в любой процедуре, как, например, это фактически сделано в названном Законе, теперь при обращении к государственной власти не требуется. В частности, недопустимым, но нашему мнению, является положение, при котором медицинская помощь по государственным программам по борьбе с некоторыми болезнями оказывается исключительно при персонификации лица — этим нарушается конституционное право на тайну частной жизни. Пока же нотариальные службы многих государств пребывают в стационарном в отношении новых видов доказательств положении, сопротивляясь брать на себя ответственность в этой сфере. В этой связи заслуживает внимания позиция законодательно-методического отдела Федеральной нотариальной палаты: «Рассматривая вопрос о возможности участия нотариуса в процедуре зашиты неимущественных прав, нарушенных с использованием компьютерной сети Интернет, аргументируется вывод о том, что размещенная на сайте информация не может быть отнесена ни к письменным, ни к вещественным доказательствам. Исходя из этого, если речь будет идти о доказательстве существования сведений (информации), размещенных в определенное время на интернет-сайте, такое процессуальное действие, как осмотр доказательств в рамках совершения вышеназванного нотариального действия (по обеспечению доказательств), нотариусом не может быть совершено.

Такой подход, как представляется, не основан на законе и свидетельствует исключительно о статичности человеческого мышления. Бесспорно, уже сейчас все возможности как нотариальной удостоверительной по существу системы, так и новых удостоверительных центров должны быть скоординированы с учетом новых потребностей документооборота. Можно согласиться с В. Б. Наумовым: «Если информация находится на материальном носителе — сервере в сети Интернет и ее можно однозначно идентифицировать посредством действующей системы адресации, то ее нужно относить к категории документированной и считать информационные ресурсы в сети Интернет (страницы, сайты, серверы) таковыми с точки зрения закона». В целом проблема электронного документооборота и электронного документа продолжает обсуждаться, находится в центре внимания как отечественных, так и иностранных исследователей. Во всяком случае, следует призвать формирование единообразного регулирования такового — основным направлением и тенденцией развития процессуального права.