Духовность права и закона

СТАТУСНОЕ СОЗНАНИЕ ИНДИВИДОВ И ЮРИДИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ ОБЩЕСТВА

В результате изучения данной главы студент должен: знать

• • недостатки существующей теории правосознания;
• • понятие статусного и юридического сознания;
• • формы проявления правового нигилизма; уметь
• • видеть в реальности предельные основания статусного сознания;
• • дифференцировать конструктивные и деструктивные элементы юридического сознания;
• • распознавать действительные формы правового нигилизма; владеть
• • навыками защиты статусного сознания;
• • базой данных относительно источников статусного сознания;
• • аргументами против правового нигилизма.

Понятие статусного сознания индивидов

Пожалуй, в первую очередь следует объясниться с читателем по поводу названия главы. Выпускникам юридических вузов и факультетов из учебного курса социальной философии и теории государства и права известно учение о правосознании. Ни о каком юридическом сознании, а тем более статусном там не идет речь. Нет ли у автора в названии главы банального удвоения терминов? Полагаем, что нет. Более того, введением двух обозначенных понятий мы пытаемся обратить внимание на имеющее место в общественной жизни противоречие, которое в той или иной мере известно, но не получило концептуального осмысления. Понятие статусного сознания и юридического сознания мы вводим в качестве замещения давно известного и застоявшегося в неадекватном по сути дела виде понятия правосознания.

Надо отметить, что в области философии правосознания явно дает о себе знать застой теоретической мысли. Предлагаемые в философской литературе определения понятия правового сознания не соответствуют своему предмету, не отвечают реалиям общества, выстраиваемого на демократических началах. А ведь в определении любого понятия концентрируются существенные признаки отображаемого им предмета, явления.

Наиболее типичным для философской литературы является утверждение о том, что правовое сознание — это совокупность взглядов людей на право^[1]. Г. И. Иконникова и В. П. Ляшенко отмечают, что основным содержанием правового сознания выступают знания требований установленных норм^[2]. Другими словами, но о том же. Развернутую характеристику рассматриваемого феномена дает А. Г. Спиркин. Он пишет: «Правосознание — это представления и понятия, выражающие отношение людей к действующему праву, знания меры в поведении людей с точки зрения прав и обязанностей, законности и противозаконности; это правовые теории, правовая идеология»^[3].

Итак, во всех трех процитированных текстах под правом имеется в виду система норм, принятых в форме закона и обеспеченных возможностью государственного принуждения, а правосознание, стало быть, знание его людьми, отношение к нему. Отданной трактовки правосознания как одной из форм общественного сознания веет аристократическим цинизмом. Законодатель — интеллектуал, мол, законы подписывает, издает, а народу остается их осваивать, благодарить за предоставленные ему права и свободы, одобрять и исполнять их, либо добровольно, либо под страхом наказания.

Нетрудно понять, что такая трактовка правосознания противоречит истории становления права и юридического закона, реалиям повседневной жизни. Никто не обратил внимания на то обстоятельство, что изложенная трактовка, но сути, противоречит практике участия народа в обсуждении законопроектов, их принятию путем голосования как свидетельству демократизма, значимости народного решения в той или иной политической системе. Если правосознание народа выражает его отношение к уже действующему праву, то на какой же интеллектуальной основе у людей может сформироваться оценка нового законопроекта, ибо рамки содержания их правосознания изначально заданы самим действующим правом (законом)?

Значит, любой вновь принятый государством закон или опубликованный для всенародного обсуждения законопроект люди будут оценивать, используя те мыслительные схемы и модели, которые сформированы у них существующим массивом нормативных актов.

Более того, юридическое законодательство здесь представлено исключительно внешней сущностью по отношению к гражданам государства, подобно тому как внешней силой для них является неосвоенная природа. Такая оценка юридических законов нашла свое закрепление в их обозначении понятием объективное право, т. е. нечто, существующее независимо от сознания и воли людей, от их целенаправленной деятельности.

Согласно утвердившейся в нашей философии и теории права точки зрения действующее в стране юридическое законодательство не характеризует правосознание, не составляет его содержания (хотя бы отчасти). Оно — принципиально внешний фактор для правосознания.

А между тем юридические законы не падают с неба, не растут, как грибы, в лесу. Их создают люди, обладающие сознанием. Принимаемые государством нормативные акты в форме конституции, кодексов и т. д. материализуют, фиксируют состояние сознания не только законодателя, но и населения страны, имеющиеся у тех и других представления о потребностях, о методах упорядочения общественных отношений юридическими средствами. Разве можно охарактеризовать состояние технической мысли в социуме без учета качества машин, оборудования, которыми оснащены заводы и фабрики. Как оценить развитость архитектурной мысли, не рассматривая планировку городов, других населенных пунктов, внешний и внутренний облик зданий, меру удобства наших квартир и т. п. Что можно сказать об экономическом сознании, не касаясь, хотя бы в общем виде, перипетий хозяйственной деятельности. Можно только имитировать исследование и не более.

Следует отметить еще одно противоречие, имеющееся в социальнофилософской литературе, в том числе в философии права. Нередко в ней право как юридический закон позиционируется одной из форм общественного сознания, существующего наряду с моралью, искусством, религией, философией, наукой. Однако формулируя понятие правового сознания как одной из форм общественного сознания, авторы пишут, что оно обозначает знание, понимание людьми права (закона), отношение к нему. Исходя из данной трактовки правового сознания, авторы ничего не говорят о самих юридических законах. Создается впечатление, что последние имеют к правосознанию только то отношение, что люди либо их знают, либо не знают, одобряют или, напротив, не одобряют.

Основная масса населения относится к юридическим законам избирательно. Люди знают и выражают эмоциональное отношение только к тем из них, которые так или иначе непосредственно затрагивают их интересы. В первую очередь индивиды фиксируют в сознании создаваемые ими самими для себя собственные права и обязанности, а далее выясняют меру их защиты юридическим законом. Нет сомнения в том, что у индивидов прежде всего формируется их правообязанносгное, т. е. статусное сознание, а далее устанавливается его сопряженность с юридическим законом.

Тезис о праве (юридическом законе) как форме общественного сознания глубок и крайне важен. Однако в философской литературе он пока не нашел своей должной разработки. Чтобы попытаться преодолеть этот существенный недочет или начать процедуру преодоления, мы предлагаем различать понятия правообязанностного, т. е. статусного сознания и юридического сознания. У них разное содержание и разные субъекты.

На наш взгляд, субъектами статусного сознания являются индивиды и те общественные группы людей, которые существуют в структуре социума в качестве относительно самостоятельных образований, своеобразных индивидуальностей. Субъектом юридического сознания является общество в лице представляющих его учреждений, организаций, все те, кто правомочен выступать, решать, действовать от имени общества, в его интересах.

Содержание статусного сознания составляют знания, понимание, переживание индивидами всей совокупности своих прав и обязанностей. Рост народонаселения, уплотнение социального пространства, возрастающая скорость протекания общественной и индивидуальной жизни выделяют феномен статусного сознания на одно из ведущих мест в упорядочении деятельности людей. Понятно, что в содержании статусного сознания входят как знания, эмоциональное переживание прав и обязанностей, зафиксированных в юридическом законе, так и представления индивида о своих правах и обязанностях, не получивших отражения в нормативных актах. Осознавая весь объем присущих ему прав и обязанностей, индивид оценивает свое место в социальной сфере, в масштабах всего общества. Таким образом, статусное сознание является важнейшей составляющей самосознания индивидов.

Близка к данной позиции точка зрения И. А. Ильина, утверждавшего, что содержание «народного правосознания» состоит в «понимании каждым гражданином своего правового статуса и его уважения к праву»^[4].

Как юрист по базовому образованию, И. А. Ильин мыслит в рамках юридического закона. Поэтому для него статус человека в обществе исчерпан тем, что прописано за индивидами в юридическом законе, а отношение к последнему, по И. А. Ильину, только уважительное. В действительности, повторяю, индивид по отношению к другим людям может обладать правами, количественно превосходящими те, что закреплены в юридических законах. Отношение к последним не сводится к их уважению, оно может быть и противоположным. Замалчивание этой стороны в характеристике правосознания индивидов — обычное дело в нашей литературе. Респектабельность одностороннего подхода к общественным явлениям в философии и науке в конце концов оборачивается трагедиями.

Содержание юридического сознания составляет интеллектуальный потенциал всего действующего законодательства. В нем отражены сложившиеся в социуме представления о том, какие стороны жизнедеятельности индивидов, групп людей могут быть упорядочены с помощью прописываемых в юридических законах правил, норм, запретов и дозволений. Какие права и обязанности граждан государства должны быть закреплены и гарантированы, какие методы, приемы достойны применения в работе государственных чиновников с населением и т. д. Юридическое законодательство — продукт духовного производства.

Важнейшей составной частью последнего является юридическое сознание. Оно интегративно, поскольку впитывает в себя достижения естественных и социогуманитарных наук, нравственные установки, действующие в обществе, настроение народа, политические предпочтения. И самое главное — в нем фиксируются складывающиеся в обществе представления относительно оптимальных параметров хозяйственной деятельности людей, государства, связанной с обеспечением населения жизненными средствами. Решающей детерминантой юридического сознания являются объективно формирующиеся материальные отношения людей. Именно в юридическом сознании концентрируются представления людей о том, что можно и чего нельзя достичь средствами государственных законов в разных областях человеческой жизни. Закон есть объективированное, материализированное в кодексах, в текстах нормативных актов юридическое сознание общества.

Статусное сознание и юридическое сознание есть пересекающиеся сущности. Их соотношение представлено на рис. 17.1.

Рис. 17.1. Соотношение статусного и юридического сознания.

Статусное сознание индивидов играет существенную роль в их духовной сфере и поведении. В целом духовность есть собирательное понятие, вбирающее в себя разные проявления интеллектуальной и эмоциональной жизни индивида. Оно рефлексивно как томление ума и чувств индивида относительно содержания и направленности совершаемых им поступков.

Духовность есть, во-первых, постоянное, последовательное и напряженное интеллектуально-чувственное соотнесение индивидом своих действий с принятой им самим для себя смысложизнепной установкой. Она есть сопряженность поступка и смысла, удержание связи будущего результата действия со смыслом собственной жизни. Духовный человек, помня о своей конечности, смертности, оценивает свою деятельность с точки зрения полноты самореализации, меры самовыражения. Вот почему духовность является обязательным условием творчества в любой области.

Во-вторых, духовность предполагает постоянное соотношение (сравнение, сопоставление) самого себя с другими (людьми, Богом, совершенным идеалом). Поскольку в индивидуализированном обществе слабо выражены либо вообще отсутствуют представления об исторических задачах народа, нации, то каждый человек может и вынужден сам определяться со смыслом своей жизни. Ему никто не навязывает «призвание». Он выбирает, составлять ему концепцию жизненного пути, жизненный план или обойтись без них. Духовность как раз и предполагает наличие у индивида концепции жизненного пути как поэтапного включения в систему общественных отношений.

Будучи сопряженностью поступка и смысла, удержанием связи будущего результата деятельности и потребности в самореализации, духовность отнюдь не является исключительно психологическим состоянием внутреннего напряжения индивидов. Она содержательна, включает разные интеллектуальные и эмоциональные элементы жизнедеятельности людей. Обратим внимание на некоторые из них: знания и умения их применять, вера, надежда, любовь, совесть, страх, тревога, стыд, ответственность, любознательность, милосердие и сострадание, толерантность и др.

Итак, духовность есть интеллектуально-эмоциональное силовое поле индивида, включающее: 1) его отношение к другим людям как к равным себе, 2) деятельность по праву и 3) исполнение смысла своей жизни.

Духовность — одна из ипостасей качества жизни. Как внутреннее состояние индивида она характеризуется некоторой напряженностью, сосредоточенностью, целеустремленностью, творческим решением повседневных задач. Внешне же выражается в отношении индивида к другим людям как равным себе независимо от их общественного, имущественного положения. Видеть человека в каждом другом индивиде, уважать его за то, что он человек, т. е. иметь развитую социальную культуру. С этой чертой связан отказ от «захвата» чужого, когда жизнедеятельность выстраивается только на принципе «имею право». Причем последнее приобретается собственной активностью, а не присвоено путем насилия или обмана. Наконец, духовность предполагает осознанное отношение индивида к своей жизни как главной ценности и для себя, и для общества в целом. Духовность неотделима от реализации смысла индивидуальной человеческой жизни. Из сказанного понятно, сколь существенна роль статусного сознания индивидов в выстраивании ими собственного жизненного пути, в реализации смысла существования.

Реализация индивидом своих прав и исполнение им обязанностей предполагает высокий уровень духовности, т. е. способности, умения, навыков действовать честно, совестно, по справедливости. При этом возмущающее действие на духовность индивидов оказывает правовой нигилизм.

Как научное понятие правовой нигилизм обозначает отрицание индивидами, группами людей, государственными деятелями, чиновниками правообязанностной сущности общественных отношений. Дело в том, что права — основательные притязания индивидов на вещи, услуги и статус, проявляясь у одних индивидов в результате их активной жизнедеятельности, стимулируют возникновение соответствующей им обязанности у других. Вот почему индивиды, находясь в исторически укоренившихся связях с другими людьми или устанавливая новые контакты с ними, являются не просто участниками общественного отношения, а непременно выступают стороной, т. е. в рамках данного отношения либо имеют определенные права, либо несут соответствующие им обязанности. Права одних людей обеспечиваются обязанностями других. Эта связь действует как закон. Сторонники правового нигилизма не признают именно то, что практически любое действие человека одним из следствий имеет возникновение у него прав и обязанностей. Чисто внешне правовой нигилизм предстает как игнорирование юридических законов, как принципиальное нежелание граждан, должностных лиц знать, понимать и выполнять их требования. Именно так рассматриваемый феномен характеризуется в науке. Для философии права, стремящейся открыть и понять предельные основания и сущность любого явления, события, указать силы, формирующие его, подобный подход к правовому нигилизму явно недостаточен.

Способы существования правового нигилизма различаются прежде всего по субъектам общественных отношений. Так, правовой нигилизм законодателя проявляется в игнорировании объективно существующих индивидных прав, нуждающихся в юридическом закреплении и защите. Правовой нигилизм законодателя налицо и тогда, когда он не обеспечивает реальной защитой права индивидов, граждан государства, закрепленные в действующих нормативных актах.

Правовой нигилизм правоохранительных органов государства (т.е. работающих в них индивидов) состоит, во-первых, в невыполнении ими своих прямых должностных обязанностей, но защите законных интересов граждан, а, во-вторых, в несоблюдении процессуальных правил собственной деятельности. В последнем случае правовой нигилизм может перерасти в обыкновенное беззаконие, граничащее с насилием на основе произвола.

В более сложных формах правовой нигилизм проявляется в жизнедеятельности индивидов. Можно выделить несколько таких форм.

• 1. Индивиды отказываются творить право. Это означает, что они ведут такой образ жизни, при котором не возникают правообязанностные отношения, что возможно в условиях самоизоляции, одиночества и т. д. Индивиды не осознают себя имеющими права.
• 2. Индивиды не признают, что свои права на вещи, услуги и статус, т. е. положение в обществе, они вырабатывают сами. Такая позиция чаще всего замешана на корысти, выгоде. Она обосновывает иждивенчество, паразитический образ жизни, потребление за счет других людей сверх меры созданного самими. Ведь права не только открывают доступ к вещам, карьерному росту. Они одновременно ограничивают, сдерживают «аппетит». Поступая соразмерно своему праву, действуя, потребляя в его пределах, индивид справедлив. Эмпирические проявления данного вида правового нигилизма многообразны: присвоение чужого имущества, служебное продвижение за счет протекции, жизнь на иждивении родных, близких и т. д.
• 3. Правовой нигилизм означает неуважение, игнорирование действующего законодательства. Эту сторону правового нигилизма можно диагностировать в качестве специфического «заболевания» всего российского общества и в первую очередь государственных структур, муниципальной власти на местах.

Сегодня нет ярче иллюстрации к сказанному, как открытое, с энтузиазмом поддержанное государственными и муниципальными средствами массовой информации, частью конъюнктурно настроенной интеллигенции нарушение ст. 14 Конституции РФ об отделении религиозных объединений от государства. Фактически церкви предоставлен статус идеологического департамента Российского государства со всеми вытекающими отсюда последствиями. Из научной и периодической печати исчезли материалы о светском характере Российского государства. Авторы рассуждают о правовом, о социальном государстве в России, а конституционное положение о светском содержании его идеологической и воспитательной деятельности даже не упоминается. Подобно тому, как в первой половине XX в. в один прекрасный день из открытой печати исчезла информация об исследованиях в области ядерной физики. Как известно, молчание о них было прервано взрывами атомных бомб над двумя японскими городами. Чем обернется «заговор молчания» относительно теократизации Российского государства для населения страны, для темпов экономического и научнотехнического прогресса общества?

Понятно, что столь откровенное отступление от нормы Конституции РФ о светскости Российского государства не может остаться без последствий, не повлиять на отношение граждан к закону и законности.

Более того, в деятельности государственных структур имеет место явление, которое можно обозначить понятием метапомизация, когда определенная часть населения оказывается неподсудной, поставленной над законом.

Метаномизация реально существует в двух видах: официальная, когда тот или иной закон не распространяется на некоторых должностных лиц государства в соответствии со специальным решением, нормативным актом, и неофициальная, когда неподсудность обеспечивается деловыми, родственными, приятельскими связями граждан с работниками правоохранительных и судебных органов, подкупом, угрозой насилия и т. п.

Приходится констатировать, что прямое нарушение закона, а также прав граждан остается нередко кратчайшим путем к богатству, иногда баснословному. При такой политической, экономической подпитке правовой нигилизм не только не уступает место законности, не вытесняется уважением к закону со стороны населения, но, наоборот, укореняется в сознании, в практике деловых отношений.

Правовой нигилизм играет существенную роль в становлении в социуме помимо открытой, доступной контролю визуальной реальности криптоционной сферы — потаенной, скрытой, в которой не только «обделываются делишки», но и совершаются события и поступки исторических масштабов и глубины.

Есть ли выход из сложившейся ситуации, возможно ли хотя бы ослабить натиск правового нигилизма? Разумеется, есть. Его можно обозначить как деятельное правообязанностное (статусное) сознание, включающее в себя осознание индивидами самих себя, имеющими права в соответствии с ответственным отношением к обязанностям, развитие готовности, умения и навыков защищать свои права, используя возможности государственных структур и общественных образований. От юридического сознания, получившего свое объективирование в различных нормативных актах, требуется, с одной стороны, адекватное отражение действительности, а с другой — столь же точное, соответствующее духу и букве закона их применение.

• [1] См., например: Философия права: учебник / под ред. О. Г. Данильяна. 2-е изд., дои. и перераб. М., 2013. С. 225.
• [2] Иконникова Г. И., Ляшенко В. П. Философия нрава: учебник. М., 2007. С. 130.
• [3] Спиркин А. Г. Философия: учебник для бакалавров. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2014.С. 750.
• [4] Ильин И. А. О сущности правосознания // Собр. соч.: в 10 т. Т. 4. М., 1994. С. 168—169.