Борьба с «вредительством»

Решение задачи форсированной индустриализации требовало не только вложения огромных средств, но и создания многочисленных технических кадров. Основную массу рабочих, однако, составляли вчерашние неграмотные крестьяне, не обладавшие достаточной квалификацией для работы со сложной техникой. Советское государство также сильно зависело от технической интеллигенции, доставшейся в наследство от царских времён. Эти специалисты зачастую были довольно скептически настроены к коммунистическим лозунгам.

Партия коммунистов, выросшая в условиях гражданской войны, воспринимала все сбои, возникавшие в ходе индустриализации, как сознательный саботаж, результатом чего стала кампания против так называемого «вредительства». В ряде процессов по делам о вредительстве и саботаже выдвигались, например, такие обвинения:

Саботаж наблюдения солнечных затмений (Пулковское дело);

Подготовка неверных отчётов о финансовом положении СССР, приводившая к подрыву его международного авторитета (дело Трудовой крестьянской партии);

Саботаж по заданию иностранных разведок путём недостаточного развития текстильных фабрик, создания диспропорций в полуфабрикатах, что должно было повлечь за собой подрыв экономики СССР и всеобщее недовольство (дело Промпартии);

Порча семенного материала путём его заражения, сознательное вредительство в области механизации сельского хозяйства путём недостаточной поставки запчастей (дело Трудовой крестьянской партии);

Неравномерное распределение по заданию иностранных разведок товаров по районам, что приводило к образованию излишков в одних местах и дефициту в других (дело меньшевистского «Союзного бюро»).

Также и духовенство, люди свободных профессий, мелкие предприниматели, торговцы и ремесленники были жертвами «антикапиталистической революции», начатой в 30-е годы. Население городов входило отныне в категорию «рабочего класса, строителя социализма», однако и рабочий класс подвергся репрессиям, которые в соответствии с господствующей идеологией превратились в самоцель, тормозя активное движение общества к прогрессу.

За четыре года, с 1928 по 1931 год, 138 000 специалистов промышленности и управленческого аппарата оказались выключенными из жизни общества, 23 000 из них были списаны по первой категории («враги советской власти») и лишены гражданских прав. Травля специалистов приняла огромные размеры на предприятиях, где их заставляли необоснованно увеличивать выпуск продукции, отчего росло число несчастных случаев, брака, поломок машин. С января 1930 до июня 1931 года 48% инженеров Донбасса были уволены или арестованы: 4 500 «специалистов-саботажников» были «разоблачены» в первом квартале 1931 года в одном только секторе транспорта. Выдвижение целей, которые заведомо не могут быть достигнуты, приведшее к невыполнению планов, сильному падению производительности труда и рабочей дисциплины, к полному игнорированию экономических законов, закончилось тем, что надолго расстроило работу предприятий.

Кризис обозначился в грандиозных масштабах, и руководство партии вынуждено было принять некоторые «корректирующие меры» .10 июля 1931 года Политбюро решило ограничить преследование спецов, ставших жертвами объявленной на них в 1928 году охоты. Были приняты необходимые меры: немедленно освобождено несколько тысяч инженеров и техников, в основном в металлургической и угольной промышленности, прекращена дискриминация в доступе к высшему образованию для детей интеллигенции, ОПТУ запретили арестовывать специалистов без согласия соответствующего наркомата.

В январе 1930 года власти начали кампанию по искоренению «частного предпринимательства». Эта операция была направлена против торговцев, ремесленников, а также многих представителей свободных профессий, в целом их было зафиксировано около полутора миллионов. Во времена НЭПа они весьма мирно трудились в «частном секторе». Эти предприниматели, частный капитал которых в торговле не превышал 1000 рублей (98% из них вообще не использовали наемных работников), были мгновенно лишены возможности продолжать свою деятельность из-за увеличения налогообложения в десять раз. Они подверглись конфискации имущества как «деклассированные, паразитические» или «социально чуждые элементы», были лишены всех гражданских прав как представители «бывших» или как «члены прежнего класса имущих и царского аппарата». В 1929;1930 годах их лишили права на жилье, на медицинское обслуживание и на продуктовые карточки. В 1933;1934 годах были приняты еще более строгие меры, возникшие в ходе операций по паспортизации, направленных на чистку городов от «деклассированных элементов» .

С конца 1928 по конец 1932 года советские города были наводнены крестьянами, число которых близилось к 12 миллионам — это были те, кто бежал от коллективизации и раскулачивания. Только в Москве и Ленинграде появилось три с половиной миллиона мигрантов. Среди них было немало предприимчивых крестьян, предпочитавших бегство из деревни самораскулачиванию или вступлению в колхозы. В 1930;1931 годах бессчетные стройки поглотили эту весьма неприхотливую рабочую силу. Но начиная с 1932 года власти стали опасаться беспрерывного и неконтролируемого потока населения, который превращал города в подобие деревень, тогда как властям нужно было сделать их витриной нового социалистического общества; миграция населения ставила под угрозу всю эту, начиная с 1929 года, тщательно разрабатываемую продовольственно-карточную систему, в которой число «имеющих права» на продуктовую карточку увеличилось с 26 миллионов в начале 1930 года до почти 40, к концу 1932 года. Миграция превращала заводы в огромные становища кочевников. По мнению властей, «новоприбывшие из деревни могут вызвать негативные явления и развалить производство обилием прогульщиков, упадком рабочей дисциплины, хулиганством, увеличением брака, развитием преступности и алкоголизмом» .

Чтобы победить стихию, власти решили в ноябре-декабре 1932 года принять репрессивные меры к нарушителям производственной дисциплины на работе и тем самым попытаться очистить города от «социально чуждых элементов». Постановление от 15 ноября 1932 года предусматривало за прогул следующие меры наказания: немедленное увольнение, лишение продовольственных карточек, выселение нарушителей с места жительства. Его очевидной целью было разоблачение «псевдорабочих». Постановление от 4 декабря 1932 года предоставляло предприятиям право самим решать, кого следует лишить продуктовых карточек, и преследовало цель выявления и удаления всех «мертвых душ» и «паразитов», несправедливо внесенных в муниципальные списки на продовольственные карточки.

Но чуть ли не самым главным стало введение 27 декабря 1932 года внутригосударственного паспорта. Паспортизация населения отвечала многим целям, обозначенным во вступлении к этому закону: ликвидации «социального паразитизма», ограничению проникновения кулаков в города, а также их рыночной деятельности, ограничению исхода сельского населения, сохранению чистоты городов. В течение 1933 года было выдано 27 миллионов паспортов, при этом паспортизация сопровождалась операциями по «очистке» городов от нежелательных категорий населения.

Весной 1934 года правительство предпринимает репрессивные меры в отношении малолетних беспризорников и хулиганов, число которых в городах значительно возросло в период голода, раскулачивания и ожесточения социальных отношений.7 апреля 1935 года Политбюро издало указ, в соответствии с которым предусматривалось «привлекать к суду и применять необходимые по закону санкции к подросткам, достигшим 12 лет, уличенным в грабежах, насилии, нанесении телесных повреждений, членовредительстве и убийствах». Спустя несколько дней правительство направило в прокуратуру секретную инструкцию, где уточнялись уголовные меры, которые следует применять в отношении подростков, в частности, там было сказано, что следует применять любые меры, «включая высшую меру социальной защиты», иначе говоря — смертную казнь. Таким образом, прежние параграфы Уголовного кодекса, в которых запрещалось присуждать к смертной казни несовершеннолетних, были отменены.