Политическое манипулирование. 
Манипуляции в массовых информационных процессах

Выборы в Государственную Думу 1999 года как манипулятивный полигон

После переизбрания в 1996 году Ельцина политическая обстановка в России находилась в состоянии неустойчивого равновесия: с одной стороны, президентом был продолжен либеральный (реформаторский) курс, с другой — получившие ещё на парламентских выборах 1995 года большинство в Госдуме коммунисты смогли блокировать принятие важнейших инициатив президента и правительства. Очевидно, что президентская команда была заинтересована в том, чтобы на ближайших парламентских выборах управлять электоральным процессом и, если не избавиться от левой оппозиции в Думе, то хотя бы создать ей соразмерный «противовес». Стало ясно, что пускать на самотёк выборы нельзя.

В целом участвовавшие в выборах партии можно разделить на демократические (правые), центристские, левые (коммунистические) и патриотические, хотя, разумеется, здесь обычна эклектика (удачная или нет — другой вопрос). Отдельной строкой здесь проходит «партия власти».

КПРФ, партия левой оппозиции, к 1999 оставалась наиболее популярной из существовавших партий. Стоит отметить, что к 1996 году КПРФ уже стала считаться умеренно-левой (и даже «соглашательской» с точки зрения более радикальных левых партий) организацией. Поэтому на выборах в Госдуму были представлены и леворадикальные партии («Сталинский блок — за СССР» и др).

В руках Кремля был сильнейший «административный ресурс», о котором мы подробно говорили в разделе, посвящённом президентским выборам 1996;го. Что касается «партии власти», то «Наш дом — Россия» после отставки Виктора Черномырдина считаться таковой уже не могла. Поэтому близкие к власти политтехнологи решили создавать «партию нового типа». Это должна был быть, во-первых, полностью проправительственная, во-вторых, действительно популярная, способная состязаться с КПРФ структура. Таковой стало Межрегиональное движение «Единство» («Медведь»). Популярности ей добавила поддержка нового премьер-министра Владимира Путина (маховик «раскрутки» президентского преемника Путина был уже запущен). На создании «Медведя» мы подробнее останавливаемся ниже.

«Отечество — вся Россия» (движения Лужкова и Примакова «Отечество» и «Вся Россия» объединились незадолго до выборов, в августе 1999 года) было соперником Кремля («партии власти») только в смысле конкуренции. Идеологические расхождения между командой Ельцина и Лужковым-Примаковым были невелики. В то же время между двумя этими группами была определённая неприязнь и старые счёты. Поэтому накануне выборов подконтрольный «семье» «телекиллер» Сергей Доренко исправно «мочил» с экрана ОРТ Юрия Лужкова. Что касается Евгения Примакова, то тут дело обстояло сложнее: власти не без оснований надеялись, что он сможет отнять часть голосов левого электората. «ОВР» было довольно неоднородным новообразованием, которое политолог А. Цуладзе определил как «объединением со смещённым центром, которое колебалось между умеренно-левым и умеренно-правым крылом» [II, 3].

«Яблоко» и «Союз правых сил» традиционно рассчитывали на поддержку стабильного ядра своих сторонников, но претендовать на политические лидерство не могли. К 1999 году эти партии несколько умерили оппозиционный пыл, сместившись в сторону правоцентризма.

ЛДПР к 1999 году сохранило в глазах избирателей определённую популярность, но не самостоятельность. Идейная эклектичность и обычная непоследовательность лидера ЛДПР Владимира Жириновского оттолкнули от него многих бывших сторонников, которые выработали собственное, достаточно устойчивое политические мировоззрение.

Напомним официальные результаты выборов в Госдуму 19 декабря 1999 года:

КПРФ — 24,29%.

«Единство» («Медведь») — 23,32%.

«Отечество — вся Россия» — 13,33%.

«Союз правых сил» — 8,52%.

Блок Жириновского (ЛДПР) — 5,98%.

«Яблоко» — 5,93%.

«Коммунисты, трудящиеся России — за Советский Союз» — 2,2%.

«Женщины России» — 2,1%.

Партия пенсионеров — 2,0%.

«Наш дом — Россия» — 1,2%.

Российская партия защиты женщин — 0,8%.

Конгресс русских общин (движение Ю. Болдырева) — 0,6%.

«За гражданское достоинство» — 0,6%.

Сталинский блок «За Советский Союз» — 0,6%.

Движение в поддержку армии — 0,6%.

«Мир. Труд. Май» — 0,6%.

Блок генерала А. Николаева — академика С. Фёдорова — 0,6%.

Российский общенародный союз — 0,4%.

Партия мира и единства — 0,4%.

Российская социалистическая партия — 0,2%.

Движение патриотических сил «Русское дело» — 0,2%.

Консервативное движение России — 0,2%.

Всероссийская политическая партия народа — 0,1%.

«Духовное наследие» — 0,1%.

Социалистическая партия России — 0,1%.

«Социал-демократы» — 0,1%.

Независимые кандидаты — 5%.

Мы делаем акцент на стратегии и тактике «Единства» потому, что для нашей темы интересен успех именно этого новообразования. Если прочие влиятельные партии «законсервировались» в своих PR-приёмах и получили заранее спрогнозированное число голосов, то никак не зарекомендовавший себя «Медведь» совершил прорыв в применении на территории РФ политтехнологий и добился почти невероятного успеха.

Чему обязано «Единство» своим успехом? Во-первых, эта партия была новой — и по дате создания, и по форме. Её возглавили «не замаранные» публичной политикой люди, к тому же имевшие имидж национальных героев — борец с катастрофами Сергей Шойгу, борец с мафией и коррупцией Александр Гуров и просто борец Александр Карелин — олицетворение «сильной власти» (кстати, после прогремевших в 1999 терактов надежда на деятелей такого рода стала особенно трепетной). Вот что говорит Б. Ельцин о создании «Единства» в «Президентском марафоне»: «Мужественный Шойгу, спасатель, по-настоящему романтичная фигура, которая воплотила в себе весь идеализм нового поколения. Он должен был привлечь к себе молодёжь и женщин. Карелин — тот рассчитывал на поддержку всего мужского поколения. Гуров — говорил на языке, близком и понятном людям пожилого и среднего возраста». Отметим, что именно эта «партия власти» создавалась как «близкая к народу». «Демократический выбор России» и его лидер Егор Гайдар (выборы в Госдуму в 1993 году) такой «близостью» похвастаться не могли, то же относится и к «НДР» Черномырдина («призыв» 1995 года), опиравшейся в основном на элиту. Откровенные слова Б. Ельцина: «С самого начала мне было понятно, что эта партия „социального оптимизма“ не должна в сознании избирателей ассоциироваться с моим именем, как, впрочем, и с именем любого другого известного политика прежнего поколения. Особенность нового движения … состояла в его абсолютной свежести, аполитичности его участников». Непростая задача: создать «партию власти», не ассоциирующуюся с властью! Ельцин признаёт, что смысл «Единства» был в надевании на непопулярную власть популярной маски и побуждении голосовать, по сути, за эту маску.

«Медведи» ориентировались не только на традиционный электорат, но и на считавшуюся пассивной политически молодёжь (этот ход впервые был использован избирательной командой Б. Ельцина в 1996 году). Характерно, что все трое лидеров-«медведей» не воспринимались населением как чиновники-политиканы. Они казались просто практиками, хорошо выполняющими свою работу. Имиджи этой тройки не конфликтовали между собой (чем не могло похвастаться, например, «ОВР»).

Второе название «Единства» — «Медведь» — положительно воспринималась на подсознательном уровне (пишут, что Борис Березовский, которому приписывется инициатива создания движения, сначала хотел назвать новую партию власти — «Мужики»).

«Имиджмейкеры „Единства“ ставили своей целью создать принципиально новый продукт, — пишет политический обозреватель Автандил Цуладзе. — В кратчайшие сроки предстояло из ничего раздуть целую партию, мыльный пузырь, который лопнет, как только выполнит своё прямое предназначение. Технология надувания „мыльных пузырей“ стала одной из новинок этой кампании» .

Идеологию «Единство» не успело, да и не пожелало вырабатывать. Его создатели действовали по принципу Ж. Сегела («голосуют за человека, а не за идеологию») и упор сделали на яркие личности лидеров «Единства».

Остановимся на акцентах, которые делались пиарщиками «Медведя» в период предвыборной кампании. Во-первых, это декларированная поддержка со стороны В. Путина (хотя, будучи премьер-министром, он не мог формально возглавлять партию), во-вторых, «Единство» сразу же создавалось как «партия власти», в-третьих, это колоритные и выигрышные фигуры лидеров, в-четвёртых, «созидательная» и «народная» символика.

В основу агитационных роликов «Единства» были положены два видеоряда: программные заявления лидеров движения и мультипликационные вариации на «медвежьи» темы. Интересно, что медведь был выбран как животное, ассоциирующееся с «сильной рукой», «хозяином тайги» и пр., но, как отмечали некоторые аналитики, он вовсе не был стопроцентно выигрышным (например, в большинстве русских народных сказок медведь представлен сильным, но недалёким и постоянно попадающим впросак зверем).

Успех «Единства» отметили все (только что созданное, по сути, из пальца высосанное движение шутя догнало признанного лидера — КПРФ!). Однако, например, С. А. Белановский считает, что новое движение могло бы реализоваться на декабрьских выборах сильнее и довести свой актуальный рейтинг (около 25%) до рейтинга премьера Путина (около 55%) .

Если рассматривать результаты декабрьских выборов в контексте политической жизни России 90-ых, то становится ясно: победа КПРФ — не победа в том смысле, что коммунистическая партия в общем сохранила свой электорат и рейтинг, но проиграла в состязании политтехнологий. Здесь первое место следует, бесспорно, отдать новорожденному (по некоторым оценкам — «мертворожденному») «Единству». Не имея заслуг, серьёзного политического возраста, не имея даже программы, это движение смогло практически догнать (23,3% против 24,3%) КПРФ — движение, обладающее куда более глубокой идеологической и социальной базой. С. Лисовский и В. Евстафьев: «Было бы неправильно считать выборы-99 победой над коммунистами, потому что их главным итогом стала победа политических технологий, которая показала, что продуманная и просчитанная предвыборная коммуникативная кампания может привести к вершинам власти даже „виртуальную“ партию» .

Факторы, определяющие исход выборов, можно разделить на технологические, административные и идеологические. А. Цуладзе считает, что в области технологий успешнее всего выступил СПС (как и «Медведь», «виртуальная» партия) за счёт того, что Анатолий Чубайс в одном лице представлял главного финансиста, главного идеолога и политтехнолога блока. За обладание административным ресурсом шла борьба между «ОВР» и «Единством». Последнее сумело сочесть административную мощь и высокий политтехнологический уровень, сделав упор на масштабную рекламную кампанию. Что касается «ОВР», то это объединение, использовав лишь административный фактор и не имея продуманной тактики действий, проиграло в области технологической (рекламной). Оно вложило главные силы в партийное строительство, отодвинув работу в области политических коммуникаций на второй или третий план. КПРФ же опиралась в основном на идеологию, но у этой партии был достаточно силён и административный ресурс. Что касается технологического, то на фоне войны компроматов тактика коммунистов (отойти в сторону и спокойно вести агитацию) выглядела достаточно выигрышно. Первое место партии на выборах-99 было предсказуемо. Хотя на фоне успеха скороспелого «Медведя», повторяем, этот успех порядком бледнеет.

«Яблоко» рассчитывало в основном на свой идеологический ресурс, но проигрывало в технологическом и административном. ЛДПР обязано своим прохождением 5-процентного барьера главным образом грамотной разработке технологий.

Кроме этих трёх использовавшимися партиями ресурсов, на ход выборов влияли политические события в РФ. Это дефолт 1998;го и ухудшение уровня жизни широких слоёв населения, это теракты 1999 года (Буйнакск, Волгодонск и особенно взрывы жилых домов в Москве), это продолжающаяся война в Чечне, смена премьер-министра, болезнь Ельцина и т. д. Как видим, в большой манипулятивной игре выполняют свои функции — прямо или косвенно — даже насильственные смерти сотен людей.

Итоги выборов неоднозначны. С одной стороны, Дума стала «правее» и «приручённее», доля главных оппозиционеров — коммунистов — по сравнению с прошлым созывом уменьшилась (они уже не получили большинства). С другой стороны, КПРФ всё же одержало победу и смогло пользоваться этим, блокируя нежелательные инициативы правительства.

Историк и публицист Вадим Кожинов считает, что по сравнению с 1993 и 1995 произошёл сдвиг электората влево. Что касается успеха пропрезидентского «Медведя», то он взял столь впечатляющее количество голосов именно потому, что применил в своей агиткампании патриотическую риторику. Выборы-99 стали своеобразным полигоном для отработки политических технологий, способных в недалёком будущем «сконструировать» нового президента. Стала ясна роль грамотно организованной PR-кампании, публичная политика всё больше стала напоминать театральное действо большого размаха. Политтехнологи уже не навязывают избирателю свой продукт, диктуя, что есть хорошо и что — плохо, а, напротив, предлагают то, что избиратель заведомо примет, то, что соответствует (пусть внешне и показушно) установкам электората.

«Технология мыльных пузырей», о которой говорит А. Цуладзе, была с блеском применена в выборной кампании В. Путина (2000 г.). Власти уже не нужно было разгонять парламент танками и автоматами, как это было сделано в сентябре-октябре 1993 года. Кремль добился максимального успеха на парламентских выборах, что позволило «подготовить почву» для успешного выступления в ходе президентской кампании. Поэтому выборы в президенты Владимира Путина, по сути проведённые теми же лицами, что осуществляли продвижение Бориса Ельцина в 1996 году, прошли не в пример легче. А это значит, что политический процесс в России становится управляемым, сравнительно легко укладываясь в нужное правящей элите русло. Кроме того, уменьшение стихийного элемента в политической жизни — признак нарастания фактической (не формальной) доли диктата в действиях правящих кругов и уменьшения участия основного населения в управлении.