Теракты с политической подоплёкой

Впрочем, терроризм, в основе которого лежали мотивы политического или националистического свойства, в советской действительности также имели место.

В 1970 году произошло сразу два громких «политических» теракта. На первомайской демонстрации в Архангельске на трибуну, занимаемую местным партийным руководством, проник местный житель и огнём из автомата убил несколько человек. В октябре 1970 года отец и сын Бразинскасы захватили пассажирский самолёт Ан-24, следовавший из Батуми в Сухуми, при этом была убита стюардесса и ранены два пилота, и посадили его в Турции. Бразинскасы были признаны политическими беженцами и позднее переданы США.

В 1975 году в Грузии возле зданий партийного и государственного руководства были взорваны три бомбы, в результате погиб один человек (преступник был арестован и расстрелян).

В 1977 году произошла серия терактов в Москве, при этом в результате взрыва в метро погибли 7 человек, ранены были более 40. Позднее по этому делу были приговорены к высшей мере наказания трое жителей Армянской ССР, руководствовавшиеся националистическими мотивами и выступавшие за суверенитет Армении.

В 1979 году произошла серия из трёх взрывов в Московской области: первый возле кинотеатра в городе Клин (пострадали два человека), второй на Ленинградском шоссе (один пострадавший), третий в деревне Малое Щапово (один человек погиб). После задержания преступника, детского хирурга, выяснилось, что действовал он из политических мотивов, будучи недовольным советским строем.

Отдельную категорию терактов в СССР составляют случаи покушения на высших руководящих лиц страны. Наиболее примечательны три случая. Первый датируется 1942 годом, когда красноармеец Савелий Дмитриев, происходивший из семьи репрессированных зажиточных крестьян-старообрядцев, попытался совершить покушения на руководителя СССР Сталина. Он обстрелял выезжавшую из Кремля машину, в которой, по его мнению, находился Сталин, однако он принял за Сталина Анастаса Микояна. В 1950 году Дмитриев был расстрелян.

В 1969 году также на Красной площади младший лейтенант Советской Армии Виктор Ильин попытался совершить покушение на Леонида Брежнева. Однако в той машине, которую обстрелял Ильин, Брежнева не было (погиб водитель). Ильин был признан невменяемым и помещён на принудительное лечение, был освобождён в 1990 году.

В ноябре 1990 года Александр Шмонов во время парада на Красной площади попытался убить президента СССР Михаила Горбачёва, выстрелив в него, стоявшего на трибуне Мавзолея, из обреза. В качестве мотивов Шмонов указывал желание избавить страну от «диктатора» и способствовать её демократическому развитию. Шмонов был признан душевнобольным, четыре года провёл на принудительном лечении, после освобождения занялся общественной деятельностью по защите прав людей, проходящих принудительное психиатрическое лечение.

Большой террор — период массовых репрессий и политических преследований в СССР, обычно датируемый 1937—1938 гг. Чистка была инициирована и поддержана лично Сталиным и нанесла чрезвычайный вред экономике и военной мощи Советского Союза.

Название дано по книге американского автора Р. Конквеста «Большой террор» (англ. The Great Terror). В постсталинском СССР период репрессий 1937—1938 гг. было принято называть «ежовщиной» по имени народного комиссара внутренних дел Н. И. Ежова.

Массовые репрессии периода «ежовщины» осуществлялись руководством страны на основании «спущенных на места» Николаем Ежовым цифр «плановых заданий» по выявлению и наказанию т. н. «врагов народа». Согласно оперативному приказу от 30 июля 1937 г. № 447 цифры на утверждение представлялись местными органами согласно имевшейся у них информации об опасности тех или иных лиц. В том числе особо выделялись уголовники. Приказ № 447 был следствием резолюции Сталина от 2 июля 1937 «Об антисоветских элементах».

Предпосылки массовых репрессий 1937—1938 годов Исследователь Восленский М. С. считает основной причиной террора 1937—1938 годов образование в 1920;е годы в СССР огромного слоя профессиональных чиновников, произошедшее в силу поголовного огосударствления большевиками всех сторон общественной жизни. «Ленинский призыв» 1924 года открыл шлюзы для массового приёма в партию множества расчётливых карьеристов, в глазах которых «старые большевики» всё больше превращались в незаслуженно привилегированный слой и помеху на пути к власти.

К предпосылкам «Большого террора» относят убийство Кирова 1 декабря 1934 г. По мнению тогдашнего руководства СССР, убийца Кирова Николаев Л. В. якобы действовал не по собственной инициативе, а был связан с остатками разгромленных в 1920;е годы внутрипартийных оппозиционеров, которые после своего вытеснения из легального поля якобы перешли к прямо террористическим методам (в настоящее время всё чаще начинает звучать версия «бытового» мотива убийства в порядке ревности и мести за своё увольнение; судя по своим дневникам, Леонид Николаев находился под влиянием советской литературы, прославлявшей революционный террор в царской России, и высказывал недовольство «бюрократическим перерождением» большевистской партии в 1920;е годы).

Идеологической основой для Большой Чистки 1937—1938 годов послужила разработанная Сталиным доктрина «усиления классовой борьбы по мере завершения строительства социализма», впервые высказанная им на пленуме ЦК ВКП (б) 9 июля 1928 года. После XX съезда КПСС эта доктрина была отвергнута руководством СССР, а доминирующей версией в деле об убийстве Кирова стал «след Сталина».

В остальном же террор опирался на уже сложившиеся ранее механизмы. Внесудебные «тройки» и «ревтрибуналы» широко применялись коммунистами во время Гражданской войны, а «образцом» для «московских процессов» стали показательные процессы 1922 года над эсерами и меньшевиками.

1 декабря 1934 г. ЦИК СССР приняли постановление «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик» следующего содержания:

Внести следующие изменения в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик по расследованию и рассмотрению дел о террористических организациях и террористических актах против работников советской власти:

1. Следствие по этим делам заканчивать в срок не более десяти дней; 2. Обвинительное заключение вручать обвиняемым за одни сутки до рассмотрения дела в суде; 3. Дела слушать без участия сторон; 4. Кассационного обжалования приговоров, как и подачи ходатайств о помиловании, не допускать; 5. Приговор к высшей мере наказания приводить в исполнение немедленно по вынесении приговора.

При расследовании дела об убийстве Кирова Сталин приказал разрабатывать «зиновьевский след», обвинив в убийстве Кирова Г. Е. Зиновьева, Л. Б. Каменева и их сторонников. Через несколько дней начались аресты бывших сторонников зиновьевской оппозиции, а 16 декабря были арестованы сами Каменев и Зиновьев. 28−29 декабря 14 человек, непосредственно обвинённых в организации убийства, были приговорены к расстрелу. В приговоре утверждалось, что все они были «активными участниками зиновьевской антисоветской группы в Ленинграде», а впоследствии — «подпольной террористической контрреволюционной группы», которую возглавлял так называемый «Ленинградский центр». 9 января 1935 г. в Особом совещании при НКВД СССР по уголовному делу «ленинградской контрреволюционной зиновьевской группы Сафарова, Залуцкого и других» были осуждены 77 человек 16 января были осуждены 19 обвиняемых по делу так называемого «Московского центра» во главе с Зиновьевым и Каменевым. Принято считать, что все эти дела были грубо сфабрикованы.

О.Г. Шатуновская в письме А. Н. Яковлеву утверждает, что «в личном архиве Сталина при нашем расследовании был обнаружен собственноручно составленный список двух сфабрикованных им „троцкистско-зиновьевских террористических центров“ — Ленинградского и Московского».

В течение нескольких последовавших лет Сталин использовал убийство Кирова как повод для окончательной расправы с бывшими политическими противниками, возглавлявшими различные оппозиционные течения в партии в 1920;е годы или принимавшими в них участие. Все они были уничтожены по обвинениям в террористической деятельности.

В закрытом письме ЦК ВКП (б) «Уроки событий, связанных с злодейским убийством тов. Кирова», подготовленном и разосланном на места в январе 1935, помимо предъявления Каменеву и Зиновьеву повторных обвинений в руководстве «Ленинградским» и «Московским центрами», которые являлись «по сути дела замаскированной формой белогвардейской организации», Сталин напоминал и об иных «антипартийных группировках», существовавших в истории ВКП (б) — «троцкистах», «демократических централистах», «рабочей оппозиции», «правых уклонистах» и др. Это письмо на местах следовало рассматривать как прямое указание к действию.

26 января 1935 г. Сталин подписал постановление Политбюро о высылке из Ленинграда на север Сибири и в Якутию 663 бывших сторонников Зиновьева. Одновременно 325 бывших оппозиционеров были переведены из Ленинграда на партийную работу в другие районы. Аналогичные действия предпринимались и в других местах. Так, например, 17 января 1935 г. Политбюро ЦК КПУ поставило вопрос о необходимости перевода бывших активных троцкистов и зиновьевцев из крупных промышленных центров республики и о подготовке материалов на исключённых из партии, в том числе за принадлежность к «троцкистскому и троцкистско-зиновьевскому блоку». Всего в январе-феврале 1935 в Ленинграде были арестованы 843 «зиновьевца».

По плану Управления НКВД по Ленинградской области (циркуляр от 27.02.1935 «о выселении контрреволюционного элемента из Ленинграда и пригородных районов в отдалённые районы страны») в течение одного месяца выселению из Ленинграда подлежали 5 тысяч семей бывших дворян и т. п. «бывших людей». С 28 февраля по 27 марта 1935 г. были отправлены в ссылку 11 072 человек (4 833 глав и 6 239 членов семей), в том числе: бывших князей — 67, графов — 44, баронов — 106, бывших офицеров императорской и белой армий — 1177, священнослужителей — 218. С 1.04.1935 г. началась новая операция, в ходе которой к 25 апреля было выселено ещё 5 100 семей (22 511 человек). Позднее до 15.06.1935 за пределы Ленинграда, погранзоны и 100 км режимной местности дополнительно было выслано свыше 8 тысяч человек.

В марте-апреле 1935 г. Особое совещание при НКВД СССР осудило ряд известных партийных деятелей (А.Г. Шляпников и др.), поддержавших в 1921 г. во время дискуссии по материалам X съезда партии платформу «рабочей оппозиции», по сфальсифицированному делу о создании «контрреволюционной организации — группы „рабочей оппозиции“».

В январе-апреле 1935 г. органы НКВД «раскрыли» так называемое «кремлёвское дело», в рамках которого была арестована группа служащих правительственных учреждений в Кремле по обвинению в создании террористической группы, готовившей покушения на руководителей государства. В связи с этим делом 3 марта 1935 г. был снят с поста секретаря ЦИК СССР Авель Енукидзе. Его сменил бывший прокурор СССР И. А. Акулов, которого, в свою очередь, сменил первый заместитель А. Я. Вышинский.

В 1935 году глава НКВД Генрих Ягода и прокурор СССР Андрей Вышинский докладывали о создании внесудебных «троек» для нарушителей паспортного режима: «В целях быстрейшей очистки городов, подпадающих под действие ст. 10 закона о паспортах, от уголовных и деклассированных элементов, а также злостных нарушителей Положения о паспортах, Наркомвнудел и Прокуратура Союза ССР 10 января 1935 г. дали распоряжение об образовании на местах специальных троек для разрешения дел указанной категории. Это мероприятие диктовалось тем, что число задержанных лиц по указанным делам было очень значительным, и рассмотрение этих дел в Москве в Особом Совещании приводило к чрезмерной затяжке рассмотрения этих дел и к перегрузке мест предварительного заключения».

Эти так называемые «милицейские тройки» были образованы приказом НКВД СССР № 192 27 мая 1935 г. Данным приказом обращалось внимание на абсолютную недопустимость производства массовых операций при «изъятии» уголовного и деклассированного элемента. При вынесении решений «тройкам» НКВД предлагалось руководствоваться правами, предусмотренными Положением об Особом совещании при НКВД СССР. Участие прокурора в заседании «тройки» было обязательно. Протоколы «троек» направлялись начальнику Главного управления рабоче-крестьянской милиции для представления их на Особое совещание НКВД СССР.