Командировки художников. 
Вопросы советского изобразительного искусства в политике Наркомпроса Российской Советской Федеративной Социалистической Республики в 1928-1932 годы

Практика командирования отдельных художников и целых бригад в развивающиеся районы в 1930;1932 годах продолжила активно действовать. После 1929 года в подобные командировки посылались только члены АХР РГАЛИ Ф. 645. Оп. 1. Д. 465. Л. 213. Многие из художников, ездивших в индустриальные районы, продолжали эту деятельность; к ним присоединялись молодые художники, а также состоявшиеся мастера Варламова А. А. Бригада Ассоциации художников революции на Коломенском заводе в 1931 / Исторический журнал: Научные исследования, 2016. — № 2(32) — С. 144.

Несмотря на то, что общие цели командировок не претерпели значительных изменений, суть выполнения этих целей изменилась.

Художники по-прежнему искали в индустриальных районах вдохновение, однако это вдохновение потеряла сколько-либо романтический характер. По итогам таких командировок пишутся теперь картины, близкие по стилю к соцреализму Chilvers, Ian. Dictionary of 20^th Century Art (Oxford: Oxford University Press, 1998). — P. 324.: огромные мощные заводы, рабочие как части этих заводов, не знающие жизни помимо труда История русского и советского искусства. / Ред. Д. В. Сарабьянов. — М.: Высшая школа, 1979. — С. 532.. Судя по всему, конкретного заказа на изменения стиля полотен художникам не поступало. По-видимому, изменение требований чувствовалось членами Ассоциации; с одной стороны, они не хотели идти поперёк линии АХРа, Наркомата Просвещения и, следовательно, партии, чтобы не потерять свои рабочие позиции РГАЛИ Ф. 645. Оп. 1. Д. 465. Л. 401.; с другой стороны, сами художники могли под незримым воздействием изменения в политике в области искусства прийти к выводу, что на тот момент времени именно изображения, лишённые романтизированности и наполненные чувством долга и ощущением физической силы будут наиболее полезны и воспринимаемы для рабочих масс Prokhorov, Gleb. Art under Socialist Realism (Roseville: Craftman House, 1985). — P. 14. культурный революция искусство пропаганда Государственный заказ на производство полотен также продолжил существовать. Теперь перед вывозом работ, написанных за время творческой командировки, члены АХР устраивали выставку в том районе или на том заводе, чью визуальную летопись они вели в течение некоторого времени Варламова А. А. Бригада Ассоциации художников революции на Коломенском заводе в 1931 / Исторический журнал: Научные исследования, 2016. — № 2(32) — С. 144. Такая практика может быть объяснена тем, что оргкомитет АХР был недоволен политикой крупных музеев по отношению к реалистам. Журналист и литературовед (а также ярый сторонник Сталина) Иван Гронский, сотрудничавший с АХР в годы первой пятилетки, сетовал, что «в Третьяковской галерее не нашлось места даже для таких вещущих мастеров живописи, как И.И. Бродский» На Коломенском заводе (каталог). — М.: Всекохудожник, 1931. — С. 3. Следовательно, Ассоциация ставила своей целью посредством изучения отзывов с местных выставок отобрать наиболее близкие рабочим по духу картины для комплектования ими музеев всесоюзного значение. Здесь АХР вступает в некоторое противоречие с Комиссией по приобретениям: Ассоциация использует практику чтения отзывов посетителей выставок ГАРФ Ф. 2941. Оп. 1. Д. 59. Л. 15., как это ранее делала Комиссия, при этом частично критикует политику приёма и распределения картин по музеям, к которой Комиссия также имеет прямое отношение. Это может быть связано, во-первых, с дальнейшим ростом влияния АХР как в художественной, так и в политической среде: к 1930 году работы членов АХР фактически признаются официальным искусством, а сама АХР — инстанцией, проводящей линию партии через изобразительное искусство Советское искусство за 15 лет. / Ред. И. Маца. — М.: ОГИЗ-ИЗОГИЗ, 1933. — С. 372. Во-вторых, члены и сторонники АХР не критикуют деятельность Комиссии напрямую; с одной стороны, Комиссия — внутренняя инстанция Наркомата Просвещения, о которой народные массы не знали, и критиковать её не имело большого смысла. С другой стороны, многие крупные музеи затронула, пусть ещё и не в полной мере, волна увольнений и арестов Глухова Т. В. Организационные меры советской власти по отношению к художественной интеллигенции в 1920;1930;е года и их предпосылки / Самарский край в контексте славянской и российской истории и культуры. — Самара: Издательство «Универс-Групп», 2004. — С. 177.; до полномасштабных репрессий в отношении музейных сотрудников дело ещё не дошло, однако критика в их адрес уже очевидно не была возбраняема, и АХР мог допускать подобные высказывания в их адрес с целью выслужиться и ещё один раз поддержать линию партии Cullern Bown, Mattew. Socialist Relist Painting (New Heaven: Yale University Press, 1998). — P. 84.

Требования местного заказа с первой половины пятилетки практически не изменились РГАЛИ Ф. 645. Оп. 1. Д. 465. Л. 300. Стоит отметить лишь появления практики участия приезжающих художников в организации культурно-массовых мероприятий, в основном в качестве оформителей Baum, Ann Todd. Komsomol Participation in the First Five-Year Plan (London: Macmillan Press LTD, 1987). — P. 98.

В отличие от практик местного заказа, практики общения художников с рабочими претерпели значительные смысловые изменения. Теперь сама фигура художника лишалась той возвышенной составляющей, которой она была наделена в начале рассматриваемого периода. От камерного общения по вопросам искусства и его значения эта практика перешла к позиционированию художника как официального лица. Встречи с представителями АХР устраивались в присутствии начальников заводов Кацман Е. А. Записки художника. — М.: Издательство Академии художеств СССР, 1962. — С. 80., повестка встреч была определена заранее. Также по приезде художественных бригад на завод устраивались закрытые встречи с партийными комитетами заводов, на которых обсуждался план деятельности этих бригад Варламова А. А. Бригада Ассоциации художников революции на Коломенском заводе в 1931 / Исторический журнал: Научные исследования, 2016. — № 2(32) — С. 146.

Подводя итоги данной главы, можно сделать вывод о том, что во второй половине первой пятилетки политика Наркомата Просвещения и подконтрольных ему организаций и инстанций не стала носить ярко выраженный репрессивный характер, однако остатки либерального управления в этой области начали стремительно сходить на нет. Также по тону делопроизводственных документов описываемого периода можно проследить формирование жёстких рамок в отношениях между инстанциями внутри вертикали власти, которые впоследствии развились в жёсткую систему, основанную на страхе Fiztpatrick, Sheila. Cultural Revolution (London: Cornell University Press, 1992). — P. 304.