Итоги коллективизации. 
Массовая коллективизация в Беларусской ССР

К концу 20-х годов в Беларуси, как и в целом по стране, была сформирована административно — командная система. Нарушение рыночных основ, создание неэквивалентного обмена между городом и деревней, введение жесткой налоговой системы привело к тому, что сельское хозяйство стало терять стимулы к дальнейшему развитию, замедлялись темпы его производства. Появились трудности с хлебозаготовками и обеспечением городов продуктами питания. Партийным руководством страны это было воспринято как кулацкий бунт и послужило причиной ликвидации кулачества как класса.

В итоге политика ликвидации кулачества как класса превратилась в ликвидацию крестьянства, уничтожение трудолюбивого и квалифицированного населения, которое кормило страну. Произошло тотальное раскрестьянивание села, а земля теряла хозяина, наиболее эффективную производительную силу. Желание крестьянина быть на земле хозяином рассматривалось как частнособственнический пережиток. Все разнообразие способов хозяйствования на земле практически было сведено до одной формы, исключалась всякая самостоятельность колхозов и совхозов [4, с. 56].

В колхозах отсутствовали формы рациональной организации производства и труда, его оплаты, правильного сочетания общественного хозяйства с личным подсобным хозяйством. А лишение крестьянина права иметь паспорт лишало его возможности свободного выбора труда и местожительства, закрепляло за колхозно-совхозной системой.

О накале политической обстановки и борьбы вокруг вопросов коллективизации свидетельствует партийное постановление от 12 августа 1932 года «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности». В нем отмечалось, что «люди, которые покушаются на общественную собственность, должны рассматриваться как враги народа». За кражу колхозного и кооперативного имущества предусматривалась высшая мера наказания или при смягчающих обстоятельствах 10 лет тюрьмы. В течение 1933;1934 гг. в БССР по этому постановлению было осуждено более 10 тысяч человек.

Переход к крупному общественному сельскохозяйственному производству означал революцию во всём укладе жизни крестьянства. В короткие сроки в деревне была в основном ликвидирована неграмотность, проведена работа по подготовке сельскохозяйственных кадров (агрономов, зоотехников, трактористов, шофёров и других специалистов). Для крупного сельскохозяйственного производства была подготовлена новая техническая база; развернулось строительство тракторных заводов и сельскохозяйственного машиностроения, что позволило наладить массовое производство тракторов и сельскохозяйственных машин. В целом всё это позволило создать управляемую, в ряде областей прогрессивную систему сельского хозяйства, обеспечившую сырьевую базу промышленности, снизившую до минимума влияние природных факторов (засухи и т. п.) и позволившую создать необходимый стратегический зерновой запас для страны до начала войны [8, с. 85].

В соответствии с примерным уставом сельскохозяйственной артели, принятым на втором съезде колхозников-ударников (февраль 1935 г.), колхозники получили определенную юридическую гарантию от государства на ведение приусадебного хозяйства. В зависимости от региона колхознику разрешалось иметь от 0,25 до 0,5 га приусадебной земли и 1−3 коровы, неограниченное количество мелкого скота и птицы. Участки играли важную роль в валовом производстве животноводства и овощей, а к концу второй пятилетки значительно обогнали колхозы по количественным и качественным показателям. В 1938 г. они занимали 3,8% всех площадей, а давали 45% всей сельскохозяйственной продукции. Устав закрепил «остаточный принцип» распределения колхозной продукции по трудодням. Вместе с тем были упрощены условия приема в коллективные хозяйства [6, с. 2].

В 1935;1936 гг. заканчивался установленный законом срок 5-летней высылки «кулаков», большинство из них стремилось возвратиться на прежнее место жительства. Восстановление в правах высланных крестьян сопровождалось запретом их отъезда с места ссылки. Одновременно проводилось масштабное освобождение и снятие судимости с служебных лиц, осужденных в 1932;1934 гг. за «саботаж хлебозаготовок». В 1936 г. началась проверка репрессированных по постановлению от 7 августа 1932 г. В 1937 г. все кулаки и уголовники, которые вернулись после отбытия срока высылки, были взяты на учет, наиболее опасные из них снова арестованы и расстреляны, менее активные — высланы.

Статус колхозника давал определенные политические и социальные права, однако не все крестьяне принимались в них. Кроме того, за невыход на работу в колхоз, нежелание обобществить коня, крадеж, подрыв дисциплины в 1937 г. было исключено из колхозов по разным данным от 4 до 6 тыс. хозяйств, сами вышли из колхозов около 15,5 тыс. В 1938 г. приняты постановления, которые защищали членов колхозов, особенно отходников и их семьи от необоснованного исключения.

Было выявлено, что около 13 тыс. хозяйств имели по две и более коровы, значительная часть крестьян имела лошадей и волов, большие приусадебные наделы, чем позволялось. На основе решений ЦК ВКП (б) и ЦК КП (б)Б в БССР было проведено обобществление частного рабочего скота колхозников и «обрезка» приусадебных участков крестьян в соответствии с нормами устава.

В 1939 г. в колхозах был введен определенный минимум трудодней (для БССР — 80), что фактически делало дисциплину в колхозах более жесткой. Рекомендовалось сократить приусадебные наделы колхозников, вводился дополнительный налог на крестьянские сады; колхозникам запрещалось косить для своих коров сено на колхозных лугах; увеличивались нормы поставок хлеба и мяса. В результате натуральная оплата трудодней была снижена без денежной компенсации [10, с. 192].

Нарушение рыночных основ, введение жесткой налоговой системы привело к тому, что сельское хозяйство стало терять стимулы к дальнейшему развитию, замедлялись темпы его производства. В конце концов политика ликвидации кулачества как класса превратилась в ликвидацию крестьянства, уничтожение трудолюбивого и квалифицированного населения.