Присоединение украины к россии (причины и последствия)

Большая часть Украины в первой половине XVII в. входила в состав панской Речи Посполитой. Крестьяне и городское население Украины, как и в России, подвергалось феодальной эксплуатации. Но украинские крестьяне и горожане являлись, кроме того, объектом национального и религиозного угнетения: населенные украинцами и белорусами земли принадлежали польским магнатам, официальным языком, на котором велось все делопроизводство в учреждениях, был польский, православная церковь подвергалась гонению. На Украину пришла польская шляхта, приобретая здесь земли и принося с собою крепостное право, уже успевшее в самой Польше пустить прочные корни. Шляхта давно уже присвоила себе право жизни и смерти над своими крестьянами: убить холопа для шляхтича было, по выражению польских писателей того времени, то же, что убить собаку. Кроме того, еще в 1569 г. была заключена церковная Брестская уния — договор между местным руководством православной церкви и Ватиканом об униатстве: обряды — православные, подчинение — папе римскому. Гонения на истинно православных усилились.

Убегая от неволи, украинское сельское население, подобно своим собратьям в Московской Руси, усиленно переходило из внутренних областей государства к безбрежным степям Украины, спускалось все ниже по Днепру, в места, куда шляхтич еще не успел пробраться; но за ним следом шли паны; они выпрашивали себе у правительства на южной границе обширные пустопорожние земли или просто самовольно захватывали их и спешно заселяли беглыми мещанами и крестьянами, приманивая последних щедрыми льготами. Благодаря этому степная Украина быстро оживала. В короткое время здесь возникли десятками новые местечки, сотнями и тысячами — хутора и селения. Одновременно с заселением шло укрепление степей: ведь чем дальше шли к югу, тем более подводили себя под удары крымских татар; и потому для прикрытия новых поселений цепь новых замков являлась необходимой, постоянная борьба со степью выработала из новых поселенцев военные общества, из которых постепенно и сложилось малороссийское казачество.

Казаки были люди нужные и полезные для края и для всего государства; но при всей их пользе, это был элемент беспокойный, доставлявший польскому правительству немало затруднений. Обороняя страну от крымско-татарских набегов, казаки в то же время сами жили такими же набегами на крымские и турецкие земли. На своих легких кораблях они отважно бороздили Черное море, грабили побережье, доходили до берегов Малой Азии и даже проникали в самый Босфор, на виду Константинополя (Стамбула). В отместку турки грозили Польше войной. Поэтому следовало обезвредить казаков, сохраняя их как силу оборонительную, как заслон на границе государства. Достичь этого думали, выделив наиболее благонадежную часть казачества и взяв ее на государственную службу, на жалованье, создать так называемых реестровых казаков, т. е. внесенных в реестры (списки), остальных же вернуть к сохе и к мирному промыслу. Но число казаков быстро росло, и хотя правительство тоже повышало цифру реестровых (в 1625 г. норму довели до 6 тыс. человек), все же их рост не поспевал за ростом нерегулярных казаков. Таким образом эта мера опасности не устранила, и чем более накапливалось на окраине беглого недовольного люда, тем легче было его двинуть не только против татар и турок, но и против самих поляков и всего их государственного строя.

В то же время далеко за пограничной чертой, на юге, в открытой степи, по нижнему течению Днепра, возникла другая казацкая община — Запорожье (за порогами — отсюда его название. — Прим, авт.). Ее образовали те же малороссийские казаки, вернее, те из них, кто уже совершенно порвал с польским правительством, для кого даже рамки полусвободного быта на пограничной черте являлись уже стеснительными и совершенно неприемлемыми. Тут, «за порогами» Днепра, они жили, действительно, совершенно свободными и независимыми: ни польский комиссар, ни карательные отряды не могли проникнуть туда. Запорожцы образовали военное братство, носившее название «Сечь». Всякий недовольный, гонимый или в чем-либо провинившийся, находил себе здесь место. В Сечи не спрашивали пришельца, кто он и откуда, какой веры, какого племени: принимали всякого, кто казался пригодным бойцом. Во главе Сечи стоял выборный атаман, своего рода «президент» этой казацкой республики, выбираемый всем наличным составом Сечи и бесцеремонно заменяемый другим, лишь только он становился неугодным своим товарищам.

Казаки, и малороссийские, и запорожские, были люди, выбитые из колеи нормальной жизни: без отечества, без устойчивого положения и уверенности, что ожидает их завтра. Полностью связей своих с польским государством они не порвали, но, убегая от крепостной зависимости, от шляхетского насилья, они видели в Польше такого же врага, если не хуже, как в Турции или в Крыму. Брестская уния 1596 г. обострила отношения еще сильнее. Православная церковь искала и нашла себе защиту у казаков; борьба за веру значила в то же время истребление и изгнание ненавистной шляхты.

14 лет подряд казацкие восстания следовали одно за другим (1624— 1638); лились потоки крови; предавались пламени шляхетские усадьбы;

вырезалось и предавалось мучительной смерти население; обе стороны изощрялись в жестокостях и зверстве; но организованной силе государства каждый раз удавалось сломить эти восстания. В 1630 г. вспыхнуло восстание под предводительством Тараса Федоровича Трясило, направленное против гетмана, придерживавшегося польской ориентации. Восставшие дважды разгромили шляхетские отряды и вырвали у правительства обещание увеличить реестр. Кроме того, в 1632 г. польский король пошел на восстановление православной церкви, но под давлением Ватикана отказался от своего решения. Новые выступления произошли в 1635, 1637—1638 гг., но и они потерпели поражение. В ходе выступлений казаки обращались за помощью к России и нередко получали ее.

Обескровленное казачество не располагало силами для продолжения борьбы. С конца 1630-х гг. до 1648 г. в борьбе запорожцев наступило затишье, которое польская шляхта называла «золотым покоем».

Новый этап борьбы украинского народа против социального, национального и религиозного угнетения панской Польши связан с именем Богдана Михайловича Хмельницкого. Личность гетмана Богдана (Зиновия) Михайловича Хмельницкого является центральной, осевой для истории Украины и в то же время хранит в себе загадку: на протяжении уже трех с половиной веков составляются схемы, «непротиворечиво» объясняющие поведение гетмана, его политическую линию на разных этапах Освободительной войны.

Часть казаков открыто называла Хмельницкого предателем, подкупленным московскими послами. Официальная российская историческая публицистика склонялась к изображению его как последовательного сторонника «воссоединения Малой Руси с Русью Великой», что нашло отражение в памятнике Богдану Хмельницкому, открытому 23 июня 1888 г. на Софийской площади в Киеве (Я. М. Костомаров, И. Д. Бойко, В. А. Голобуцкии). Сегодня историография независимой Украины называет Хмельницкого «творцом Украинской державы», «выдающимся полководцем и тонким дипломатом, который добился признания Европой Украинской державы как субъекта международного права» (Я. Сас, С. Антоненко, О. Рафальский). А в Москве в 1996 г. переиздана книга эмигрантского историка Я. И. Ульянова «Происхождение украинского сепаратизма», в которой Хмельницкий назван «двоедушным» интриганом, «двоеданником», который, «отправляясь в 1654 г. в Переяславль на Раду, не снял турецкого кафтана, надев поверх него московскую шубу…».

Б. Хмельницкий как государственный деятель:

• • последовательный сторонник воссоединения Украины с Россией (Я. М. Костомаров, И. Д. Бойко, В. А. Голобуцкии)',
• • «творец Украинской державы», выдающийся полководец и тонкий дипломат, который добился признания Украинской державы как субъекта международного права (Я Сас, С. Антоненко, О. Рафальский)',
• • «двоедушный интриган, двоеданник, который, «отправляясь в 1654 г. в Переяславль на Раду, не снял турецкого кафтана, надев поверх него московскую шубу» (Я И. Ульянов).

В такой разноголосице мнений отчасти виноват сам гетман: он предпочитал не столько выступать с развернутыми программами и объяснять свои поступки, сколько действовать: рубиться с врагами или вести переговоры с теми, кто обладает реальной силой.

Уже само происхождение Богдана Хмельницкого окутано тайной: точно неизвестно, был ли он русской, молдавской, польской или литовской крови. Обычно сообщается, что гетман происходил из мелкой украинской шляхты, по матери — из казацкой родни.

На страницах популярных книг по истории Хмельницкий впервые появляется предводителем весеннего выступления запорожцев 1648 г., то есть уже опытным и хитрым, поседевшим в боях казаком. Между тем и ранний период его биографии пестрит яркими и порой романтическими событиями. В 1618 г. будущий гетман принимал участие в походе казаков на Москву при последней попытке вернуть русский престол польскому королевичу Владиславу. Молодой казак тогда так отличился в боях, что его отметил сам королевич. Этой симпатии между Владиславом и Хмельницким суждено было сохраниться на долгие годы и сыграть определенную роль в начальном этапе восстания на Украине. В 1620 г. Хмельницкий сражался в рядах польского войска с турками. В этой битве армия Речи Посполитой была разгромлена турками; погиб отец Хмельницкого, а сам он попал в плен к татарам, из которого, впрочем, скоро освободился. В казачьем войске, благодаря своей грамотности и эрудиции, Хмельницкий занял важную должность войскового писаря. В годы Смоленской войны, сражаясь, естественно, за Польшу, он заслужил золотую саблю за храбрость.

Богдан Михайлович был человеком европейски образованным: он учился в Львовской иезуитской коллегии (сохранив при этом свою православную веру), хорошо знал несколько языков. Представляется достоверным его участие в авантюре 1645 г., когда две тысячи украинских казаков, нанятых Францией, воевали против войск Габсбургов под Дюнкерком.

Имел ли Хмельницкий со своими соратниками накануне восстания план создания независимого украинского государства? Очевидно, что нет: казаки провозгласили себя лояльными подданными Владислава IV, выступающими против своеволия панов. Действительно, король имел тогда очень напряженные отношения с сенаторами и шляхтой из-за того, что Сейм не одобрил его замыслов войны против турок.

В 1646—1647 гг. он подвергся репрессиям: его хутор был разгромлен, а один из сыновей убит. В конце 1647 г., когда ему удалось освободиться из-под ареста, в низовьях Днепра он организовал небольшой отряд, и в начале следующего года явился в Запорожскую Сечь, где был избран гетманом. Был ли в начале восстания элемент личной обиды Хмельницкого, стремление отплатить за сына, засеченного насмерть по приказу польского шляхтича? Несомненно, да. Гетман сам признает это в одной из первых своих грамот: «Я, потерпевши бесчестье и разорение от негодяя Чаплинского, должен был придумать средство, как бы забрать в свои руки королевские привилегии… и с их помощью сделать что-нибудь лучшее для погибающей Украины».

Вместе с тем ясно видно, как в ходе войны первоначальная чисто сословная идея восстановления «прав и вольностей» войска Запорожского доросло вначале до требований «казацкого автономизма» (по выражению историка В. Липинского), а затем обратилась в общенародное знамя национально-освободительной (и религиозной) войны. При всех этих трансформациях «казацкой идеи» при ней стоял Богдан Хмельницкий, сумевший, соответственно, возвысить и преобразить свою личность.

Украинская война за независимость от Польши включала три этапа. Вкратце рассмотрим их.