Введение. 
Роль губернаторши А.О. Смирновой-Россет в общественной жизни губерний в 1845–1851 гг.

смирнова россет председательница губернаторша Антропологический подход в исторической науке позволяет по-новому взглянуть на социально-политические процессы, происходившие в обществе того или иного времени. Официальные документы, в своем большинстве, не предоставляют возможности увидеть частную жизнь «людей власти». Здесь на помощь исследователю приходит мемуарная литература, в которой запечатлена неофициальная, приватная их жизнь: перемены настроений в обществе, слухи и мнения относительно различных уровней власти. Мемуары помогают глубже погрузиться в исследуемое время, проанализировать бюрократическую ментальность, конкретизировать детали повседневной жизни представителей провинциальной администрации.

Объектом настоящей выпускной квалификационной работы является мемуарное наследие жены калужского губернатора, А.О. Смирновой-Россет, позволяющее конструировать отдельные стороны жизни столичного и провинциального общества на протяжении второй четверти XIX века.

Предметом исследования является общественная деятельность губернаторши А.О. Смирновой-Россет в Калуге 1845−1851 годах.

Целью работы является выявление форм и способов реализации общественной деятельности российских губернаторш, на примере «служения» А.О. Смирновой-Россет в Калуге.

Исходя из цели исследования, мною были поставлены следующие задачи:

• · Раскрыть обстоятельства вступления в брак с Н. М. Смирновым с учетом социального и материального положения молодой фрейлины, ее отношений с царской семьей;
• · Проследить направленность культурной деятельности супруги начальника Калужской губернии;
• · Изучить деятельность губернаторши на посту председательницы Калужского Женского Благотворительного общества;

Задачи источниковедческого исследования (характеристика источника и анализ его содержания) определяют корпус основных источников настоящей работы, а также методы работы с ними. Исследование базируется на анализе мемуарного наследия Смирновой-Россет, включаюшего как ее дневник, воспоминания, так и частную переписку. Среди эпистолярных источников наибольший интерес представляет переписка калужской губернаторши с Н. В. Гоголем. Благодаря сохранившимся материалам Калужских Губернских Ведомостей — официального печатного органа Калужской губернии — возможна верификация данных, содержащихся в источниках личного происхождения за указанный период.

В качестве основных методов работы с источниковой базой применялись: системный, сравнительно-аналитический, типологизация однородных по жанру и времени создания документов, ретроспективный анализ ценностных ориентаций авторов, выявлялись коммуникационные отношения документов, исходящих от лиц, связанных между собой. Таким образом, основанием выпускной квалификационной работы является сопоставление и анализ материалов непосредственно мемуарного наследия Смирновой-Россет, связанных с ней свидетельств и писем современников, описания отдельных фактов и событий, содержащихся в официальном печатном органе, а также их оценок другими авторами-современниками и более поздними исследователями указанного исторического периода.

В настоящей выпускной квалификационной работе были частично использованы материалы курсовой работы на тему «Княгиня А. Смирнова-Россет о русском обществе 30−40-х годов», защищенной в 2015 году под научным руководством доктора исторических наук, профессора, А. Н. Бикташевой.

Историография темы Имя Александры Осиповны Смирновой-Россет принято связывать с представителями «золотого века» русской литературы, отчего к ее мемуарному наследию на протяжении полутора столетий обращались, в основном, филологи, искусствоведы и литературоведы. Понимая специфику текстов Смирновой, большинство исследователей изучают его как историко-литературный источник. Последняя масштабная работа по изучению архива Смирновой-Россет, проведена историком И. А. Смирновой, которая на примере публикации новых архивных документов о Пушкине и Жуковском показала, что известные на сегодняшний день архивные документы — лишь часть записей Александры Осиповны.

По мнению С. В. Татаркиной, известной своими работами о гендерной истории в русской культуре, Смирнова-Россет конструирует собственную идентичность через «значимых других». Она полагает, что в основе мемуаров лежит мотив самопожертвования, привитый ей Н. В. Гоголем. Благодаря их искренним и глубоким отношениям она мыслит себя, в первую очередь, духовным человеком. В своих мемуарах Смирнова ориентируется на «чужое слово», на друзей-литераторов, по многочисленным просьбам которых они и были написаны.

К теме отношений Смирновой и Гоголя обращается и кандидат искусствоведческих наук Ирина Чижова. Ее книга представляет собой сборник очерков, биографий и рассказов о знаменитых женщинах XIX столетия. Автор рассматривает А.О. Смирнову-Россет как вдохновительницу литературы, хозяйку модного салона и ставит в один ряд с Е. Голицыной, З. Волконской, женщинами рода Кутузовых, Олениных, Карамзиных и другими.

Доступными массовому читателю стали книги, посвященные жизнеописанию А.О. Смирновой-Россет. Доктор исторических наук, И. А. Смирнова, помимо своей диссертационной работы, в которой был проведен археографический и историографический анализ мемуарного наследия Смирновой-Россет, в 2004 году выпустила книгу, посвященную биографии мемуаристки и ее месту в истории русской культуры.

Калужские губернские ведомости широко используются историками-краеведами. В 2008 году была проведена 7-я краеведческая конференция, материалы которой дополнили сборник «Калуга в шести веках». Деятельность Калужского Женского Благотворительного Общества была рассмотрена историком А. Н. Грачевой в докладе «Роль Калужского женского благотворительного общества в повседневной жизни губернского города».

Вместе с тем, ее общественная жизнь, служение в качестве жены калужского губернатора, оказались на обочине исследовательского внимания. В настоящей выпускной квалификационной работе будет впервые предпринята попытка изучения роли А.О. Смирновой-Россет в жизни провинциального общества. Актуальность работы обеспечивается ростом интереса к роли женщины в истории, развитием гендерной истории.

Обзор источников В первой половине XIX века в русской мемуаристике, как отмечает А. Г. Тартаковский, произошел переход от «внутриродовых целей» к инструменту «идейно-политической борьбы и литературно-общественного движения» через «осознание значимости мемуаров для исторического познания и включение в их целевую установку расчета на будущего историка. Мемуары, в которых внимание автора сосредотачивается, в первую очередь, на историческом контексте эпохи и лишь затем на своем месте в ней, в учебном пособии «Источниковедение: Теория. История. Методические источники российской истории» определяются как «современные истории».

На первый взгляд, в случае Александры Осиповны Смирновой-Россет, жизнь и деятельность которой протекала в высших кругах общества XIX века, цель написания мемуаров очевидна, и их смело можно отнести к «современным историям». Однако уже первые публикаторы расценивали мемуары Россет как два самостоятельных цикла, каждый из которых обладал своим литературным замыслом и внутренней логикой. Возникает вопрос: чем мотивирована изначальная задумка и создание двух вариантов автобиографии — «Воспоминаний о детстве и молодости» и «Баденского романа»?

С.В. Житомирская рассматривает циклы как два разных произведения. Первый был задуман как последовательные воспоминания о детстве и молодости, автобиографические записки в строгом смысле слова, второй — «Баденский роман» — как воспоминание о лете и осени 1836 года, проведенных в Бадене и Париже, времени романа княгини с Н. Д. Киселевым. «Баденскому роману» исследователь дает характерное определение — «мемуары в мемуарах» — так как повествование о событиях 1836-го года переплетаются в нем с рассказами Россет о своей жизни. Исследователь объясняет намеренное ведение работы над двумя циклами параллельно тем, что под влиянием Бартенева и Аксакова подразумевалась дальнейшая публикация «Записок», что накладывало определенные ограничения на мемуаристку: исключало возможность освещения ею интимной стороны жизни и свободу воспоминаний о царской семье. Решением стало создание двух вариантов текста, оба из которых не были завершены.

Историчность мемуаристики очевидна, поскольку она ориентирована на письменное воссоздание определенного фрагмента истории и жизни современников. Однако при анализе источника необходимо учитывать, что жанр мемуаристики располагается на стыке истории и литературы, и использовать соответствующие методы. Пренебрежение этой особенностью способствовало разросшейся полемике вокруг мемуарного наследия А.О. Смирновой-Россет с его запутанной историей создания и публикаций. Вопросы о цели создания и степени достоверности содержащейся в мемуарах Россет информации по сей день остаются центральными.

Характер оставленных Александрой Осиповной документов составил трудность для исследователей. Оба цикла воспоминаний сохранились во многих вариантах, будучи подвергнутыми редактированию, в связи с частыми переездами и болезненным состоянием мемуаристки. Первоначальные наброски содержатся в одной тетради как поиск форм для будущих мемуаров. Имеется семь вариантов «Воспоминаний о детстве и молодости» и 12 вариантов «Баденского романа» разной степени завершенности. Вариативность «Воспоминаний…» объясняется возможностями человеческой памяти, сохранять в которой исчерпывающую характеристику событий — трудная задача для мемуариста, усложняющаяся и тем, что его собственное восприятие произошедшего с течением времени невольно меняется.

Первые публикации документов были осуществлены еще при жизни Александры Осиповны в 1863 году основателем журнала «Русский архив» Петром Ивановичем Бартеневым. Мемуаристка была знакома с ним и сама проявила интерес к публикации воспоминаний и писем, передав ему целый ряд документов из своего архива. Бартенев высоко ценил переданные ему материалы мемуарного наследия, называя их калейдоскопом «разнообразных воспоминаний, в которых иной раз совсем невозможно определить, к какому времени они относятся», и при «встречающихся порою неточностях, содержится много схваченного на лету, драгоценных указаний».

Помимо «Русского архива», где воспоминания печатались вплоть до 1905 года, они издавались в «Русской старине» (1888, 1890), в «Русском обозрении» (1895, 1897) и «Голосе минувшего» (1915). В сборнике «Николаевская эпоха» 1910;го года, основанном на воспоминаниях французского путешественника Макркиза-де-Кюстина в России, в приложении опубликован «Дневник» Смирновой-Россет (26 февраля — 22 марта 1845-го года).

За прошедшее столетие крупнейший вклад по введению в историко-литературный научный оборот ранее неопубликованных текстов А.О. Смирновой-Россет внесли исследователи Л. В. Крестова и С. В. Житомирская. Издание Л. В. Крестовой 1931 года долгое время считалось своеобразным итогом истории публикаций «Записок» А.О. Смирновой-Россет, однако в 1989 году С. В. Житомирская издает свой вариант «Записок», в котором резко критикует работу предшественницы. Два цикла «Автобиографии» 1931 года, по мнению Житомирской — хаотичные композиции, сгруппированные из разных тетрадей по личному выбору публикатора без комментария или примечания о принципах их объединения. Таким образом, издание Крестовой является не полным воспроизведением реального текста мемуаров Россет, а произвольно сформированной версией.

Несмотря на такую неполноту проделанной Л. В. Крестовой работы, С. В. Житомирская учитывает влияние эпохи: при подготовке к печати текста Крестова вынуждена была считаться с общественными условиями, в которых находилась. Ей пришлось, например, отказаться от фрагментов материалов Смирновой, где давалась положительная характеристика Николая I, царской семьи, реакционных деятелей. В целом, Житомирская делает вывод о том, что текст «Записок» в издании Крестовой «создавал ложное представление о мировоззрении мемуаристки и о действительном характере ее воспоминаний».

Варианту «Автобиографических записок» в издании Крестовой, Житомирская противопоставляет свою работу как наиболее полное воспроизведение текста подлинных «Записок» А.О. Смирновой-Россет. Историк сожалеет, что из-за недобросовестной работы, выполненной Крестовой над столь важным историко-литературным документом, наука более полувека была лишена возможности обращаться к истинному тексту «Записок». При этом Житомирская открыто заявила об отсутствии в своем исследовании задачи источниковедческого анализа.

Задачу, нерешенную предшественниками-литературоведами, поставила перед собой историк И. А. Смирнова. Она дополнила ценный труд исследователей своей диссертацией, опубликовав в ней новые архивные документы и проведя подробнейшее археографическое и историографическое исследование мемуарного наследия и анализ состояния архивного фонда Смирновой-Россет на сегодняшний день.

Многочисленные «черновики», а также не полное соответствие друг другу повторяющихся по сюжету текстов предопределило нелегкую судьбу публикаций и изучения мемуарного наследия А.О. Смирновой-Россет. Так, начиная с первых публикаций в «Северном вестнике» в 1893 году, складывалась историографическая традиция, отличающаяся критической и полемической направленностью.

Прежде всего, внимание исследователей привлек неоднозначный комментарий дочери Смирновой-Россет, Ольги Николаевны, занимавшейся подготовкой издания «Записок». В Предисловии она говорит, что лично занималась разбором и систематизацией личного архива матери и для восполнения хроники из-за отсутствия систематизированного массива информации дополнила «беспорядочные» и «разрозненные» воспоминания своими записями, которые вела с шести лет. При этом степень ее редакторского вмешательства не ясна.

Второй особенностью мемуаров является часто встречающаяся форма диалога и прямой речи, для воспроизведения которых необходимо обладать не только феноменальной памятью, но и выдающимися литературно-художественными способностями. Однако, cогласно сведениям знакомых с Россет современников, красноречие было ее присуще. Встречающиеся анахронизмы, приписываемые критиками редакции Ольги Николаевны, могли вводиться в повествование Александрой Осиповной намеренно. Не будь в «Баденском романе» столь ненавистных критикам «скачков во времени», текст предстал бы перед читателем в совсем другом свете. Намеренную анахронистичность стиля повествования Смирновой-Россет видит С. В. Житомирская. Однако исследователь отмечает, что в тексте «Записок» присутствуют и другие анахронизмы как результат некорректной редакторской работы. В качестве наиболее яркого примера можно привести высказывания Пушкина о романе А. Дюма «Три мушкетера», вышедшего в 1844 году или «Пармской обители» Стендаля 1839 года.

Всякий исследователь, подвергший сомнению подлинность источника, хотя и руководствовался общей тенденцией, вырабатывал свою собственную методику работы с текстом. На необходимость досконального анализа документов Смирновой-Россет еще на рубеже XIX-XX столетий в разгар полемики указал крупный пушкинист, П. Е. Щеголев. Анализируя издание «Северного вестника», он признавал значительную роль источника при проектировании взаимосвязей в современном княгине высшем обществе. Русский мыслитель, С. Л. Франк, утверждал, что достоверность «Записок» Смирновой-Россет «совершенно очевидна по внутренним соображениям, как бы недостоверны ни были многие свидетельства этих сомнительных мемуаров». Следовательно, несмотря на некоторую фактологическую неточность, которую отмечали многие исследователи, они же признавали информационный потенциал мемуаров Россет.

Наибольший вклад в разоблачение фальсификации «Записок», составленных Ольгой Николаевной, внес исследователь-пушкинист 20-х годов XX века, сотрудник Пушкинского Дома П. Е. Рейнбот. На данный момент его работа «История одной мистификации» остается неопубликованной и хранится в РГАЛИ. Помимо исследовательских находок, разоблачающих фальсификацию «Записок», Рейнбот доказал подлог предоставленной Ольгой Смирновой родословной Россет.

Значительное внимание мемуарам Россет уделяет исследователь-пушкинист, филолог, А. В. Кошелев. В своей статье «„Записки“ А. О. Смирновой: к истории изучения» (2011) он разбирает суть полемики Д. С. Мережковского и В. Д. Спасовича о «Записках» княгини. В дополнение статьи Бартенева, опубликованной в 1899 году в «Русском Вестнике», замечание Мережковского основывалось на призыве отказаться от «академичного» восприятия Пушкина. Несмотря на то, что исследователь не отрицал ошибочность некоторых сведений, содержащихся в «Записках», он признавал историческое значение текста и ставил на первое место трактовку образа поэта.

Рассмотрев разные подходы к изучению «Записок», автор выдвигает предположения о новых методах работы с текстом А.О. Смирновой-Россет и призывает рассматривать «Записки» не как исключительно исторический источник, в строгом его понимании, «говорить не о достоверности, а о правдоподобии отдельных сведений, в них сообщенных». В целом, полемика вокруг «Записок» А.О. Смирновой-Россет лишь подтверждает информационный потенциал текста и ценность содержащейся в нем информации.

«Воспоминания о детстве и молодости» дают возможность, исходя из слов мемуаристки, воссоздать общий ход ее жизни вплоть до конца 1850-х годов. «Воспоминания…» проясняют происхождение Александры Осиповны по отцовской и материнской линии, обстоятельства переезда в Петербург, поступления в Екатерининский институт и получения звания фрейлины Императорского двора после успешного его окончания. Также мемуаристка раскрывает обстоятельства вступления в брак с Н. М. Смирновым, знакомства с его семьей в Москве и переезда супругов в Калугу, гражданским губернатором которой Николай Михайлович был назначен летом 1845-го.

Однако важно делать скидку на человеческую память и сознательное или бессознательное стремление мемуариста презентовать ситуацию и свою роль в ней под определенным углом. Тем более, непосредственно в «Воспоминаниях…» Россет «калужских период» описан не столь подробно, нежели ее «молодые» годы — детство, обучение в Екатерининском институте, жизнь фрейлины с детальным описанием придворных перипетий. Поскольку стремление к объективизации знания предполагает поиск источников, максимально приближенных по времени создания к исследуемому периоду, на первый план выходит частная переписка.

Эпистолярные источники, относящиеся к периоду губернаторства Н. В. Смирнова в Калуге, в отличие от «Записок» Смирновой-Россет, не породили полемики относительно их достоверности. Наибольшую ценность для исследования, как было сказано ранее, представляет переписка калужской губернаторши с Николаем Васильевичем Гоголем. Исходя из ее «Воспоминаний» о Гоголе, именно его влияние играло большую роль в «калужский период» жизни Смирновой-Россет.

Согласно имеющимся документам, их переписка началась в конце 1842 года, когда Гоголь, обрадовавшийся известием о прибытии Александры Осиповны во Флоренцию, написал ей из Рима о «душевной потребности» увидеть подругу, но отсутствии возможности из-за находившегося у него «на руках» больного Н. М. Языкова. Однако переписка между ними имела место быть и ранее. Об этом свидетельствует не только «короткость» их общения, но и слова родственников Смирновой-Россет: ее сводный брат, Лев Арнольди, указывал, что Гоголь «находился с ней в постоянной дружеской переписке в течение более четырнадцати лет», а дочь, Ольга Николаевна Смирнова, относила начало переписки предположительно к 1837 году.

Выбор переписки Смирновой-Россет с Гоголем в качестве одного из опорных пунктов источниковой базы исследования объясняется характером отношений двух друзей. С Гоголем Смирнова советовалась в затруднительных ситуациях, с откровенностью говоря о себе, своем семействе и делах, вверенных ей с назначением Н. М. Смирнова губернатором Калуги. Их письма 1845−1852 годов издавались в «Русской старине» в конце 1880-х — начале 1890-х, а также доступны массовому читателю в составе полного собрания сочинений Гоголя. Одно из писем к Смирновой-Россет стало XXI главой его книги «Выбранные места из переписки с друзьями».

П.А. Зайончковский в «Истории дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях современников» подчеркивает, что «…ценность мемуаров заключается в изложении фактической стороны описываемых событий, а не в оценке их, которая, естественно, почти всегда субъективна». Это относится как к мемуарам, включающим дневники, воспоминания, записные книжки, журналы, альбомы, так и к частной переписке с современниками, которые в совокупности представляют собой источники личного происхождения. Вне зависимости от достоверности предоставленной Смирновой-Россет информации и субъективности в оценке фактов и событий, ее мемуары — ценное историко-литературное наследие, включающее факты, верифицируемые другими видами источников.

Официальная периодическая печать использовалась в работе в качестве альтернативного источникового свидетельства. Калужские губернские ведомости издавались еженедельно с 1838 года. В исследуемый период они выходили в двух частях: официальной, cостоящей из первого и второго отдела, и неофициальной. В первой печатались статьи «законами определенные», а во второй — преимущественно исторические, статистические и топографические сведения о Калужской губернии и ее городах, о движении промышленности и торговли, а также общеполезные и хозяйственные сведения, новейшие открытия и изобретения, известия о необыкновенных явлениях природы, биографии лиц, извещения о выходе новых русских книг.

Начиная с 1846 года, калужский губернатор Н. М. Смирнов вносит изменения в «Калужские губернские ведомости» — планировалось насыщать газету большим количеством местных материалов, касающихся истории Калуги, общеполезных известий о жизни калужан. Материалы эти подразумевалось печатать, прежде всего, в неофициальной части, редактором которой в то время был Е. П. Карнович — известный ученый, преподаватель истории и статистики в Калужской гимназии. Он пишет для газеты ряд статей по истории Калужского края. Так, с 1846 года газета выходила каждую субботу, в ней было не менее трех печатных листов. Стоимость подписки на 52 номера в год составляла 3 рубля серебром, с доставкой — 3 рубля 60 копеек. Информация о деятельности Калужского Женского Благотворительного Общества, председательницей которого с 19 декабря 1845 года являлась А.О. Смирнова-Россет, cодержится преимущественно в неофициальной части газеты.