Личность Льва Гумилева. 
Этнология Л. Гумилева

Гумилев Лев Николаевич (1912;1992) — российский историк, географ, доктор исторических (1961) и географических (1974) наук, академик РАЕН (1991). Сын Н. С. Гумилева и А. А. Ахматовой. Создатель учения о человечестве и этносах как биосоциальных категориях; исследовал биоэнергетическую доминанту этногенеза (назвал ее пассионарностью). Труды по истории тюркских, монгольских, славянских и других народов Евразии. Подвергался репрессиям в 1930;50-е г. г.

Время существования культур Гумилев связывает с продолжительностью пассионарного напряжения от толчка до рассеивания пассионарной энергии у этноса — носителя культуры. В среднем это время составляет 1500 лет. Так, согласно расчетам Гумилева, восточнославянская древнерусская культура существовала в 1−15 в.в., а выделившаяся из нее около 1200 года российская культура к сегодняшнему дню насчитывает 800 лет.

Этнология Льва Гумилева:

Этнология Льва Гумилева зачастую идентифицируется с социопсихологией. Мы привыкли рассуждать о социопсихологии, просто распространяя на всех элементы психологии индивидуальной. Все что угодно можно назвать национальным типом — систему паттернов поведения, привычек, физиологических и психологических особенностей и т. д. — главное договориться, что эти качества присущи всем членам данного общества. Этнология же использует другой метод, единственно верный при изучении систем, состоящих из несчетного числа объектов. Это статистический метод. Этнология ненамного младше психоанализа, но именно в период между их становлением статистический подход стал основным в естественных науках. Поскольку далее мы будем пользоваться методами этнологии, рассмотрим основные положения этой науки.

Объясним значение термина «этнос» с точки зрения теории Гумилева.

Этнос — система, имеющая начало и конец во времени.

Универсальный критерий отличия этносов между собой один — стереотип поведения — особый поведенческий язык, который передается по наследству, но не генетически, а через механизм сигнальной наследственности, основанной на условном рефлексе, когда потомство путем подражания перенимает от родителей и сверстников поведенческие стереотипы.

Не существует людей, не принадлежащих ни к какому этносу. Человек может быть частью разных систем и иметь стереотип поведения, созданный наложением этнических традиций. По этому поводу Гумилев непоследовательно утверждает, что каждый человек принадлежит только одному этносу, и в этом с ним нельзя согласиться.

4. Системными связями в этносе служат ощущения «своего» и «чужого», а не сознательные отношения, как в обществе. Этого противопоставления достаточно, чтобы системы не пересекались между собой. Поэтому этнос не социальная форма человеческого общежития и должен быть отнесен к категории природных коллективов (естественно сложившихся общностей) и изучаться как природный феномен методами естественных наук.

Системные связи в этносе, а вместе с ними и единство этноса поддерживается биохимической энергией живого вещества биосферы, расход этой энергии на поддержание связей определяется пассионарностью.

Гумилев вводит понятие этнического поля. По определению, этническое поле — возникающее на основе пассионарного поля поле поведения и ценностей членов этнической системы. Это определение тоже некорректно. Этот объект не имеет ничего общего с полем, так что его лучше назвать общностью. И возникает эта общность не на основе пассионарного поля, а на основе явления пассионарности.

Статистически в этносе преобладают гармоничные особи; доли пассионариев и субпассионариев в процентном отношении незначительны, но изменение их количеств определяет состояние этноса как закрытой системы дискретного типа.

Этнология рассматривает различные человеческие сообщества как этнические системы различного масштаба (рисунок 1):

Рисунок 1. Этническая иерархия.

Антропосфера, как мозаичная этносфера, состоит из глобальных общностей — суперэтносов, которые, в свою очередь, делятся на менее крупные общности — этносы, и т. д., вплоть до индивида. Интуитивно такое различение всем понятно, но, разумеется, существуют и научные определения этнических систем. Внешне эти общности можно определить по системам их связей с соседями, а внутренне — по комплиментарности. Положительная комплиментарность — это субъективное ощущение общности, единства, выражаемое словами «мы», «свои», «наши». Отрицательная комплиментарность — это субъективное ощущение инородности, враждебности, «их», «чужих». Суперэтносом называется общность масштаба многих государств, объединенная общей идеологией, стереотипами поведения, чувством комплиментарности — и противопоставляющая себя другим подобным объединениям. Суперэтносами являются, например: Запад или «цивилизованный» мир, мусульманский мир, Латинская Америка, Китай и т. д. Обычно суперэтнос состоит из нескольких этносов, одновременно возникающих в одном регионе. Этносом называется общность масштаба нации или государства — Англия, Франция, Испания. Между этносами внутри суперэтноса также действует противопоставление, хотя и менее антагонистическое.

Объединение этноса происходит на базе общего стереотипа поведения, что, с одной стороны, объединяет людей в нацию или другую этническую систему, а с другой — отделяет, отгораживает их от соседних этносов. Естественно, различия в стереотипах поведения у родственных этносов меньше, чем у суперэтносов. Эта закономерность сохраняется во всей рассматриваемой схеме — чем ниже иерархический уровень этнической системы, тем менее остры ее отношения с родственными системами, тем более близки их стереотипы поведения. Субэтнос — еще менее крупная этническая система, являющаяся элементом этноса. Обычно субэтнос выделяется из этноса на начальных стадиях этногенеза, в процессе становления этноса. Так из великоросского этноса выделились казаки, поморы, сибиряки. Конвиксии — это группы людей, объединенных общностью быта и семейными связями; общности масштаба от церковного прихода до сословия. Консорции — это группы, объединенные одной идеей, общей исторической судьбой.

Это как раз то, что нас интересует. К консорциям относятся активные политические партии, религиозные секты, банды, кружки, а также всевозможные творческие объединения. Консорции, как и любой другой этнической системе, присущи общий стереотип поведения, комплиментарность, противопоставление себя другим. Но у нее есть и свои, весьма существенные отличительные особенности. Если в конвиксии людей объединяет стремление к максимальному удобству и безопасности, то в консорции — стремление к осуществлению общей идеи, что раньше вело прямиком к скорой гибели, да и теперь жизнь не облегчает. Это и есть проявление повышенной пассионарности, о чем мы скоро поговорим подробнее. При увеличении пассионарности общества консорция может перерасти в субэтнос, этнос и даже суперэтнос. Такова была судьба основателей Рима, общин первых христиан, подвижников Магомета. Собственно, иного пути развития и не существует — этносы и суперэтносы могут вырасти лишь из самых непримиримых, повышенно пассионарных консорций. Потому что лишь консорция может выдвинуть доминирующую идею, способную сплотить людей в этническую систему. Но если общая пассионарность этноса убывает, консорция может или распасться, или превратиться в конвиксию. Поэтому говорить о судьбе андеграунда необходимо в контексте общей судьбы России. Для этого нам необходимо рассмотреть обобщенную схему этногенеза, составленную Гумилевым на основе исследования более сорока этносов.

Определенный таким образом этнос изменяется во времени по универсальным законам, и эта модификация (от образования этноса до его уничтожения или превращения в реликт) называется этногенезом. Этногенез протекает по вполне определенной схеме, и хотя его фазы совершенно различны, это различие определяется вовсе не изменением индивидуальной психологии всех членов этноса. Имеет значение лишь процентное содержание в этносе людей с определенными доминантами поведения. Такими доминантами Гумилев считает пассионарность и аттрактивность. Рассмотрим их подробнее. Психологический портрет индивида Гумилев строит с помощью двух осей декартовой прямоугольной системы координат (рисунок 2). На оси ординат он располагает совокупность сознательных мотиваций, на оси абсцисс — бессознательных (подсознательных). Кстати, в книгах по психоанализу, несмотря на порой отвратительные переводы, практически не встречается слово «подсознание». Аналогичным образом, популяризаторы психологии практически не употребляют термин «бессознательное». Похоже, это уже стало негласным критерием профессионализма. Итак, по Гумилеву, каждый человек подчиняется инстинктам самосохранения и продолжения рода, тому, что Фрейд называл Эросом. Давление этих инстинктов — постоянная величина (И) на оси абсцисс.

Рисунок 2. Психологический портрет индивида

Пассионарность индивида — это мера его страсти, не считающейся с инстинктом самосохранения, это его антиинстинктивность, его воля к смерти, аналогичная фрейдовскому Танатосу, хотя и не совсем с ним совпадающая. Пассионарием, т. е. носителем повышенной пассионарности, человек становится, если его страсть сильнее его инстинктов, если ради нее он готов рискнуть и даже пожертвовать жизнью, причем не только своей, но и своих детей. На начальных, героических фазах этногенеза таких людей считают героями и образцами для подражания; в цивилизованный период — тупыми фанатиками. На рисунке 2 пассионарии располагаются в III и IV квадрантах. Если пассионарность человека слабее его инстинктов, что на схеме соответствует I и II квадрантам, то он субпассионарий, обыватель. Очень мала пассионарность у слабоумных, полностью подчиненных своим инстинктам. У гармоничного человека сила пассионарности примерно соответствует силе инстинктов. Это очень работоспособный, дисциплинированный член общества, умеющий ставить цели и добиваться успеха. Он признает законы человеческого общежития и не рискует жизнью без нужды, но при необходимости отважно сражается. Пассионарная гармоничность здесь соответствует нахождению вблизи оси ординат, около нулевой точки взаимной компенсации инстинктов Эроса и пассионарности.

На оси ординат (рисунок 2) расположены сознательные мотивации, реализуемые разумом и волей. Аналогично оси абсцисс, на ней существует предельная точка (Э), характеризующая крайний эгоизм («все для себя»). Каждый человек движим как инстинктами, так и эгоизмом; но подобно тому, как инстинктам противостоит пассионарность, так и эгоизму противостоит аттрактивность. Она может проявляться как влечение к знаниям, красоте, справедливости и т. д., т.к. все эти влечения реализуются в ущерб влечениям эгоистическим. Таким образом, по двум поведенческим доминантам (пассионарности и аттрактивности) каждый человек может быть отнесен к одному из четырех квадрантов декартовой системы координат. Это немного дает для понимания индивидуальной психологии; но характер этнической системы обуславливается именно процентным содержанием в ней людей четырех данных категорий.

Вернемся к схеме этногенеза. Внешне пассионарность этноса (определяемая процентным содержанием в нем пассионариев, т. е. носителей повышенной пассионарности) проявляется в количестве исторических событий, совершающихся за определенное время. Такими событиями могут быть столкновения внутри этноса, захват чужих территорий, преобразование ландшафта, экспансия идей и т. д., в зависимости от этнической доминанты. Особо следует выделить такие события, как образование и распад субэтносов внутри этноса. По степени изменения пассионарности любой этнос проходит следующие стадии (рисунок 3): подготовительную (латентную) фазу, фазу подъема (I), акматическую фазу (фазу пассионарного перегрева) (II), фазу надлома (III), инерционную фазу (цивилизацию) (IV), и фазу обскурации, после которой этнос распадается или переходит в реликтовое состояние. Эта схема описывает образование этноса в результате пассионарного толчка, получение этнической системой энергии извне и последующее растрачивание этой энергии в результате борьбы с сопротивлением внешней среды, в полном соответствии со вторым началом термодинамики. Полученная энергия растрачивается на совершение определенной работы, свершение рассмотренных выше исторических событий. Одно из них — выделение в своей среде многочисленных субэтносов, что значительно повышает резистентность (сопротивляемость) системы. В усложнении своей структуры система как бы аккумулирует энергию на начальных фазах этногенеза; при угасании пассионарности эта энергия высвобождается с упрощением структуры системы. Реликт уже представляет собой однородную моноэтническую систему.

Рисунок 3. Этногенез. График пассионарного напряжения этноса Естественно, рассмотренная нами схема, описывающая внутреннюю логику событий этногенеза, является абстрактно-обобщенной, и в реальности может быть деформирована (смещена или оборвана) в результате природных катаклизмов или столкновений с соседними этносами. Для нас сейчас наиболее важно, что согласно Гумилеву, эта схема (с соответствующим изменением масштаба) может быть применима к генезису любой общности людей, в т. ч. и интересующей нас консорции. Вполне вероятно, что она может описывать также и любой психический акт, причем здесь будет весьма уместно юнгианское разделение на экстраверсию и интраверсию — по степени инерционности этого акта.

Вернемся к схеме этногенеза. О подготовительной (латентной) стадии говорить трудно, т.к. ее изучение весьма проблематично. В ней практически не происходит исторических событий, и поэтому она всегда оказывается вне внимания историков. Реконструировать ее можно лишь как совокупность явлений, предшествовавших яркой фазе подъема. Так в VI в. н.э. начался внезапный расцвет арабской поэзии. В VII в. н.э. Магомет уничтожил эту консорцию, и это было одним из исторических деяний, знаменующих подъем мусульманского суперэтноса. Если бы не этот подъем, мы и не знали бы об арабском поэтическом всплеске, или не придали бы ему должного значения.

Фаза подъема характеризуется увеличением пассионарности; при этом аттрактивная составляющая антиэгоистична (рисунок 4). Безымянные герои сплачиваются вокруг вождя, не раздумывая, бросаются в пекло за идею, гибнут тысячами — но увлекают за собой товарищей (пассионарной индукцией). В результате этих подвигов свершаются исторические деяния, и новый этнос утверждается на исторической арене. Идеология фазы — исполнение долга. Новая консорция, изменяя мир, которым она недовольна, перерастает в этнос. Фаза подъема длится примерно триста лет.

В акматической фазе пассионарность еще больше, но аттрактивная составляющая уже эгоистична. Похоже, аттрактивность в этногенезе прогорает гораздо раньше пассионарности. Эта фаза — эпоха индивидуалистов, каждый из которых тянет на себя идею, территорию или влияние; это эпоха раздробленности и многочисленных кровавых разборок. Идеология фазы выражается в лозунгах: «Будь великим!» и «Будь самим собой!». Период акматической фазы также порядка трехсот лет.

За ней следует еще более страшная фаза надлома, длящаяся примерно сто — сто пятьдесят лет. Пассионарность выдыхается, и все громче становится голос обывателя, уставшего от героев, которые пытаются вовлечь его в свои разборки. Аттрактивная составляющая эгоистична, но снижение пассионарности глушит яркие проявления индивидуализма. В этих условиях вожди способны собрать под свои знамена огромные массы народа, и мелкие междоусобные стычки сменяются тотальными гражданскими войнами. Расцветает система доносов, уничтожающая самых умных и порядочных. Так было и в императорском Риме, и при второй инквизиции. В этой фазе обыватель усердно добивается своей цели — удобства и безопасности, а достичь этого можно только снизив общую пассионарность системы, т. е. физически уничтожив большинство пассионариев. Если эта эпоха гражданских войн и доносов вам что-то напоминает, мы можем коснуться и конкретно России. Подъем великоросского этноса начался в XIV веке, так что в фазу надлома Россия вошла примерно в начале XX века. Можно надеяться, что самое страшное уже позади — или почти позади. Мы уже дозрели до идеологии завершения фазы надлома — «с нас хватит!». И мы всей душой рвемся к западному стандарту жизни, к цивилизации, или в терминологии Гумилева — к инерционной фазе этногенеза. Инерционная фаза — это золотой век обывателя, когда он, наконец, получает все, что хотел — порядок и достаток. Фаза характеризуется стремлением к благосостоянию без риска, стремлением к всеобщему нивелированию, стиранию индивидуальности. Идеология фазы — подражание эталону, требование быть настоящим джентльменом или новым русским. В этой фазе особенно процветает стремление к накопительству, ведущее, в том числе, и к разрушению природных ландшафтов.

Пассионарии активно истребляются во всех фазах этногенеза. В героические периоды они сами рвутся на войну, в новые земли, в колонии. В фазе подъема они гибнут в стычках с соседями; в акматической фазе часто просто сами вырезают друг друга; в фазе надлома их уничтожают обыватели. В инерционной фазе пассионарии просто раздражают, как потенциальный источник опасности и неудобства. Их стараются более или менее мягко изолировать от общества, а также и от процесса репродукции. В фазе подъема и в акматической фазе их считали героями, и они оставляли множество внебрачных детей, распространяя, таким образом, пассионарный признак и восполняя активно растрачиваемую пассионарность системы. В фазе инерции женщины тянутся к богатым, надежным и спокойным; во всяком случае, детей заводят именно от них. Это приводит к катастрофическому снижению пассионарности системы. Но внешне все кажется очень надежным и перспективным. Расцвет, цивилизация, гуманизм, рост производительности, и т. д. В зависимости от набранной этносом инерции, от устойчивости созданной социальной структуры и производительных сил, инерционная фаза может продолжаться до четырехсот лет. Но вытеснение пассионарности неизбежно приводит этнос к фазе обскурации. Как известно, цивилизация — золотой век трудолюбивого обывателя. Но кроме покоя и довольства, цивилизация несет и дополнительные прелести — гуманизм и сверхтерпимость. В результате этого неуклонно растет процент люмпенов, которые не могут и не хотят работать, а свое невежество и нетерпимость возводят в идеал. Сначала они требуют от государства пособий, хлеба и зрелищ, а потом, достигнув критической численности, захватывают власть и устраивают кровавые чистки, уничтожая все мыслящее и неординарное. Но удержать какую-либо стабильность они не в состоянии, и очень быстро этнос окончательно разрушается. Иногда от него остается однородный остаток — реликт, т. е. группа в персистентном (статическом) состоянии, существующая как часть биоценоза в гомеостатическом равновесии с окружающим ландшафтом. Обычно такая группа сразу уничтожается или ассимилируется соседними этносами; но в труднодоступных местах реликт-изолянт может затухать очень долго. Стоит добавить, что здоровый этнос очень резистентен; сравнительно уязвим он бывает лишь при низком уровне пассионарности (т.е. в начальном и конечном периодах этногенеза), а также в болезненные моменты фазовых переходов, когда резко меняется доминирующий стереотип поведения.

Такова, в общих чертах, схема этногенеза. Эта схема (рисунок 3) — типичный график необратимого процесса; таким же будет, например, график выделения тепла при сгорании костра. Напомню, что по Гумилеву он применим к любой человеческой общности. Нас сейчас интересует тот уровень иерархии этнических систем (рисунок 1), к которому относился андеграунд, а именно — консорция, т. е. общность людей, объединенных одной исторической судьбой.

Посмотрим, чем является это время с точки зрения этнологии. Предыдущий этнос, известный нам как крито-микенская культура, распался в XI — IX в. до н.э. Развалился государственный строй, была забыта письменность. От великого этноса остались лишь руины и мифы. Об этом писал и Фрейд в известной работе «Человек Моисей и монотеистическая религия». В VIII в. до н.э. по Европе и Малой Азии прошел очередной пассионарный толчок, давший начало греческому, римскому, персидскому, гальскому и другим этносам, проживающим по линии этого толчка. Вновь оформились дорийские государства, появился новый греческий алфавит, трансформировался пантеон богов. Появились полисы со своим образом жизни и своими законами.

Это та же способность к массообразованию, но не к безликому и конформному, а к дифференцированному и избирательному. В обыденной жизни эти ценности называют патриотизмом, чувством долга, порядочностью. Как правило, дети легко усваивают такую систему паттернов — если ее разделяют оба родителя. Но в этнически смешанной семье родители имеют две различные системы ценностей — и в этом случае дети часто не усваивают ни одной из них. Из таких семей нередко выходят люди, для которых Родина, честь, долг — звук пустой. Все их интересы естественным образом сосредотачиваются на достижение эгоистических целей. Разумеется, этот процесс является не жестко детерминированным, а статистическим — просто ребенку из смешанной семьи гораздо труднее принять систему этнических паттернов, т.к. родители неосознанно дезориентируют его. Этот процесс Гумилев называет «этнической метисацией». Все сказанное не касается свободного сексуального общения с рождением внебрачных детей — оно лишь укрепляет этнос. Но в отношении семьи Гумилев непреклонен:

Этническая (отнюдь не расовая) метисация… никогда не проходит бесследно. Вот почему небрежение этнологией, будь то в масштабах государства, родового союза или моногамной семьи, следует квалифицировать как легкомыслие, преступное по отношению к потомкам.

Мне кажется, что успехи современных технологий породили странное поверье — что наше время — нечто совершенно особенное, начало чего-то абсолютно нового. А раз так — то и мы вольны перекраивать нормы поведения по своему усмотрению. К самым катастрофическим последствиям этой ломки можно отнести отношения между полами. Второй век мы наблюдаем одну и ту же трагедию — ориентированный на патриархальную семью мужчина женится на эмансипированной женщине с идеями равноправия. Замечу, кстати, что равноправие в семье невозможно; отказавшись от лидерства (и, соответственно, подчинения) можно получить только анархию, т. е. постоянную грызню. Поэтому идею семейного равноправия можно рассматривать как идею подрыва власти мужчины с последующим установлением женской власти, причем эта идея даже сознательно не сформулирована. Из таких семей дети чаще выходят морально дезориентированными, а морально дезориентированная масса — лучшая почва для широкомасштабных социальных экспериментов. Движение за женскую эмансипацию сделало гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Может быть, без него мы не имели бы таких характерных черт нашего времени, как, например, массовое уничтожение людей в концлагерях. Для осуществления подобных акций необходима довольно значительная прослойка морально дезориентированных людей. Ирония заключается в том, что декларируемые цели чисто женских движений, как правило, более возвышены и благородны, чем цели мужских движений.